Идеальная пара

Тег

Он впервые мельком встречается с подругой Селесты вечером пятницы, когда она, Селеста и Эбби приезжают из Нью-Йорка на девичник, организованный Грир. Тег видит только ее спину, длинные темные волосы, маленькую симпатичную попку, обтянутую узкой юбкой, расшитой пайетками. Когда она поворачивает голову, он очерчивает взглядом ее точеный профиль. Симпатичная. Затем девушка оборачивается, замечает, что Тег разглядывает ее, и машет ему кончиками пальцев, растягивая губы в полуулыбке.

— Как зовут подружку Селесты? — чуть позже спрашивает Тег у своей жены.

— Мерритт Монако, — отвечает Грир. — Она брюнетка. Не в твоем вкусе.

Тег обхватывает жену, и она, как обычно, кладет обе ладони ему на грудь, будто желая оттолкнуть, но он лишь прижимает ее крепче. Тег старательно всех убеждает, что брюнетки его не интересуют. Он врет.

— Ты в моем вкусе, — говорит он жене.

— Ну да, конечно, — отвечает она с американским акцентом, зная, что он не сможет перед ним устоять.

Тег целует ее шею. Он познакомится с подружкой Селесты чуть позже.

Шанс представиться выпадает ему следующим утром. Тег сидит на кухне и читает выходной выпуск «Уолл-стрит джорнэл», наслаждаясь чашечкой кофе. Перед ним на тарелке лежат очищенный грейпфрут и подрумяненный тост из цельнозернового хлеба с яйцом пашот. Чуть раньше он сходил на пятимильную пробежку, а затем полежал в джакузи. Он чувствует себя чистым и свежим, почти расслабленным. Его жена и будущая невестка недавно уехали в город, чтобы встретиться с представителями кейтеринговой компании. Тег и не вспоминает о подружке Селесты до тех пор, пока она босиком не заходит на кухню. На ней только короткие пижамные шорты и поношенная футболка. Бюстгальтера нет. Сквозь тонкую ткань Тег прекрасно видит круги ее сосков.

— Доброе утро, — здоровается он.

Девушка вздрагивает, испугавшись его громкого жизнерадостного голоса. Хотя, быть может, просто притворяется. Она слишком красива, чтобы быть невинной овечкой. Поворачиваясь к нему, рукой она прикрывает грудь. Ее волосы в полном беспорядке.

— Доброе утро, — отвечает она хриплым после сна голосом. А может, она всегда разговаривает с этой соблазнительной хрипотцой. Девушка собирается с мыслями и протягивает ему руку. — Вы, должно быть, мистер Уинбери. Как у вас дела? Меня зовут Мерритт. Мерритт — как проселочная дорога[5].

— Можешь звать меня Тегом, — отвечает он. — Тег — как «хештег».

Она улыбается его шутке. Ох уж эти миллениалы!

— Спасибо, что пригласили нас на выходные, — говорит Мерритт. — Я не ожидала увидеть такую роскошь. У вас потрясающий дом.

— Я рад, что тебе нравится, — отвечает Тег. — Чем вы, девочки, занимались прошлым вечером?

— Сначала поужинали в «Крю». Там подают очень вкусных устриц.

— Согласен, — кивает Тег.

— Потом зашли в «Автерхаус», чтобы поесть икры, — продолжает Мерритт.

— Интересно.

Устрицы и икра. Тег предполагает, что счета оплачивал он.

— Потом мы пошли в «Проприеторс». Потом в «Боардинг Хаус». Потом в «Чикен Бокс». Потом заглянули в «Стимбоат» и купили пиццу, потому что умирали от голода. Потом мы взяли такси до дома. Вернулись где-то в два часа ночи. Вроде бы. Довольно рано.

Тег смеется. В Нью-Йорке она наверняка возвращается домой только в четыре утра. Если они с Селестой одного возраста, то Мерритт еще нет и тридцати.

— Тут есть кофе? — спрашивает она.

Тег встает. На нем поверх мокрого купального костюма надет вафельный халат, который он взял в домике у бассейна, но теперь ему хочется, чтобы на нем была обычная одежда. Халат кажется ему слишком женственным. Он будто в платье на люди вышел.

— Я принесу тебе кофе, — говорит он. — Можешь сесть и расслабиться. Какой ты пьешь?

— Черный, — отвечает она.

Как и он сам. Тег наливает ей чашку кофе. Она забирается на стул рядом с тем местом, где сидел Тег, и подгибает под себя ноги. Уютненько. Будь Грир сейчас здесь, ей бы это не понравилось, даже если учитывать, что в теории Тега брюнетки не интересуют. Но мысли о возможной ревности Грир возбуждают его. Да, он определенно попадет в ад после смерти.

Тег садится и задумчиво смотрит на свой наполовину съеденный завтрак.

— Могу я тебе что-нибудь приготовить?

Такая гостеприимность поражает его самого. Если бы рядом с ним сидела чуть менее соблазнительная женщина, он бы просто вернулся к чтению газеты.

Она поднимает руку:

— Нет, спасибо.

— Хочешь поделиться какими-нибудь историями с прошлого вечера? — спрашивает Тег.

Мерритт склоняет голову вбок и кривовато ему улыбается.

— Мы были сущими ангелами, — говорит она. — Такое разочарование, не правда ли?

Он смеется.

— Эбби вырвало по пути домой, — признаётся Мерритт. — Водителю пришлось остановиться на Оранж-стрит.

— Она слишком много выпила? — интересуется Тег. — Тогда ей же лучше, что ее вырвало.

— По мне, так она беременна. По крайней мере, мне так показалось.

— Ну, это хорошая новость.

И он говорит это, не кривя душой. Томас и Эбби пытаются завести ребенка с самой свадьбы, состоявшейся четыре года назад. Зачатие не проблема. Тег знает, что Эбби была беременна как минимум четыре раза, но каждая беременность заканчивалась выкидышем, и однажды Эбби даже потребовалось вмешательство врачей для проведения процедуры выскабливания. Разглядывая грудь Мерритт, Тег не испытывал угрызений совести, но теперь, когда речь зашла о беременности Эбби, он чувствует себя предателем. Тег решает сменить тему:

— Так чем ты зарабатываешь на жизнь, Мерритт-Как-Проселочная-Дорога?

Она намеренно делает большой глоток кофе.

— Официально я занимаюсь связями с общественностью в Обществе охраны дикой природы, которое заведует работой всех четырех зоопарков и океанариума в Нью-Йорке. Так я и познакомилась с Селестой. Бронксский зоопарк съедает львиную долю нашего бюджета, так что я занимаюсь всеми их пресс-релизами и тому подобным. А Селеста, как вы знаете, восходящая звездочка в зоопарке. Не каждый день можно встретить женщину, тем более такую молодую, на посту ассистента директора.

— Верно, — соглашается Тег.

Селеста ему очень нравится, и ее карьерный путь кажется ему блистательным. Грир, услышав, чем занимается девушка, проявила куда меньше энтузиазма. «Почему она должна управлять именно зоопарком? — спросила она. — Почему не музеем или благотворительной организацией? Почему она не работает на какой-нибудь женственной должности?» И все же Селеста нравится Грир гораздо больше Джулс — предыдущей девушки Бенджи. Джулс Бриар жила на Парк-авеню, что было хорошо, но ее квартира, деньги и дочь Миранда достались ей от ее первого мужа, Энди Бриара, одного из директоров инвестиционного банка «Голдман Сакс», а это было плохо. Грир хотела, чтобы Бенджи нашел себе кого-нибудь с чуть менее серьезным багажом прошлого за плечами. И Селеста идеально подходила под требования Грир. Она словно провела первые двадцать шесть лет своей жизни в монастыре. Бенджи — ее первый настоящий парень.

— А неофициально, — продолжает Мерритт с дразнящей ноткой в голосе, вырывая Тега из раздумий обратно в настоящий момент. «Неофициально она стриптизерша, — думает он. — Или элитная эскортница». — Я инфлюенсер.

— Инфлюенсер? — переспрашивает Тег.

— С основной работой это никак не связано, но я продвигаю в сети некоторые бренды и мероприятия, — объясняет Мерритт. — Поэтому у меня есть дизайнерская одежда, обувь и сумки, которые я не могу себе позволить. Все это достается мне бесплатно — при условии, что я опубликую об этих вещах пост в своих социальных сетях. Так я подрабатываю на девятнадцать компаний.

— Впечатляюще, — говорит Тег.

Он понимает, почему Мерритт смогла добиться успеха в интернете. Она молодая, красивая, крутая, сексуальная. И опасная. Она интересная пара для Селесты, в которой нет ничего опасного.

— А чем ты занимаешься? — спрашивает Мерритт.

Тег смеется. Ему нравится прямолинейность девушки.

— Я владею хедж-фондом.

— Заметь выражение крайнего удивления на моем лице, — говорит Мерритт.

— Это ужасно скучно, я знаю. Свою карьеру я начал в банке «Барклейс» в Лондоне, но, когда мальчики окончили начальную школу, мы решили, что лучше будет переехать в Нью-Йорк.

Тег умалчивает о том, что бо́льшая часть их состояния досталась им от семьи Грир. Принадлежащие Гаррисонам заводы производили больше половины всего джина в Великобритании. Да и гонорары от книг Грир нельзя списывать со счетов, хотя продажи продолжают неуклонно снижаться. У Тега даже возник соблазн посоветовать жене завершить писательскую карьеру прежде, чем она станет пародией на саму себя. Количество ее поклонников практически сошло на нет — ее книги покупают лишь самые преданные читательницы, живущие в компании кошек.

В представлении Тега типичная кошатница обязательно жила в старом каменном коттедже в какой-нибудь глуши. Дождливым вечером она наливала себе чашку чаю, садилась в мягкое продавленное кресло, и к ней на колени запрыгивал толстый полосатый кот. Потом она открывала детектив Грир Гаррисон в надежде перенестись в далекое экзотическое место.

Тег как раз воображает эту картину, когда чувствует, как его ноги что-то касается. Это ступня Мерритт. Девушка проводит кончиками пальцев вверх по его голени, потягивая кофе и притворяясь, что разглядывает залив за окном. Член Тега тут же отвердевает. Ему хочется задрать ее тонкую футболку, а еще лучше — разорвать ее на части, чтобы языком ласкать твердые вершины ее сосков до тех пор, пока она не начнет стонать от удовольствия ему на ухо. Где они могут спрятаться? А может, если он распахнет халат и покажет Мерритт, что она с ним сделала, девушка опустится перед ним на колени? Прямо здесь, на кухне. Смогут ли они поступить так бесстыже?

Он тянется к поясу халата, но в этот момент в кухню, пошатываясь, заходит Эбби, положив одну руку на живот, а другую — на заднюю сторону шеи, словно пытаясь удержать отваливающиеся части тела. Когда она видит Тега и Мерритт, на ее лице появляется удивленное выражение, но затем в ее глазах вспыхивает нечто более мрачное. «Как все это выглядит со стороны?» — думает Тег.

Но Эбби хорошо воспитана. Она лишь приветливо улыбается:

— Доброе утро. Простите, что я так поздно встала. Я себя не очень хорошо чувствую.

— Кофе? — предлагает Тег.

Мерритт встает с места.

— Пойду опробую уличный душ, — говорит она.

Когда Грир и Селеста возвращаются из города, все девочки отправляются к бассейну загорать в бикини. Тег хочет присоединиться к ним, но не может сделать этого без риска прослыть жалким старым извращенцем. Он решает поплавать на своем каяке. Проплывая мимо бассейна, он машет девушкам рукой и кидает один долгий оценивающий взгляд на Мерритт, одетую в черный купальник со сложным переплетением тонких ремешков на спине. Возможно, такой наряд должен навевать мысли о БДСМ и связывании, вызывая у любого мужчины желание найти острые ножницы, чтобы разрезать ремешки и быстрее добраться до сексуального тела, скрытого под ними. Но Тегу это переплетение напоминает о пауках. О черной вдове[6]. Мерритт опасна. Он должен держаться от нее подальше.

Тег гребет в сторону Мономой-Крикс — россыпи небольших островов и отмелей, вокруг которых вода заросла тростником и взморником. Здесь очень тихо и спокойно. Единственный звук издает весло, которым он раз за разом ударяет о поверхность воды. В небе высоко над ним парит скопа, вдалеке парусные лодки подходят к пристани. Солнце печет необычно жарко для мая. Тег подумывает снять рубашку, чтобы хоть немного загореть. Мерритт, должно быть, околдовала его, ведь он не беспокоился о загаре с тех самых пор, как подрабатывал спасателем на пляже Блэкпул-Сэндс на юге Англии летом 1981 года. Ему пятьдесят семь лет, и он, вероятно, больше чем в два раза старше девушки. Тег старается выбросить мысли о ней из головы и сосредоточиться на том, что у него уже есть: работа — порой скучная, но все же приносящая удовольствие, — красивая жена с удачно сложившейся карьерой писательницы и двое здоровых сыновей, которые наконец начинают налаживать свою взрослую жизнь. У Тега есть пятикомнатные апартаменты в старинном доме на Парк-авеню, квартира в Лондоне и дом здесь, на Нантакете. Они с Грир впервые приехали на этот остров летом 1997 года и купили здесь земельный участок, оплатив его деньгами из трастового фонда Грир, который она унаследовала на свой тридцать пятый день рождения. Даже когда этот оторванный от цивилизации кусок суши населяли одни рыбаки и искатели приключений, земля здесь стоила довольно дорого, но Грир очень понравился этот остров, а Тегу нравилось радовать Грир.

За прошедшие годы он тоже проникся любовью к этому месту, хотя в последнее время жизнь тут перестала быть столь же спокойной и безмятежной, как прежде. Здесь постоянно что-то происходит: фестивали, благотворительные вечера, гости и коктейльные вечеринки. На острове то и дело открываются новые рестораны, куда его заставляет ходить Грир, а через несколько недель они и вовсе примут у себя свадьбу на сто семьдесят человек. Но больше всего Тегу нравится исследовать остров вот так — по воде на своем каяке. Очарование Нантакета лежит в море за его берегами. Тег доплывает до яхт-клуба «Грейт Харбор», затем разворачивается и принимается грести обратно. Он должен с честью встретить то, что ждет его дома.

Тегу так и не удалось до конца понять, как правильно вылезать из каяка на берег, поэтому почти каждый раз он переворачивается и падает в воду. Грир получает от этого невероятное удовольствие, да и самому Тегу морская вода помогает немного охладиться, поэтому в этот раз он отчасти поспособствовал своему бесславному падению в воду. Вытащив каяк на берег, он обтирается полотенцем и проверят телефон. На автоответчик пришло сообщение от его друга Серхио Рамоне.

Тег находит Грир на веранде, где она возится с цветами.

— Серхио звонил, — сообщает Тег. — У него есть два билета на ужин с дегустацией вин «Дюжак Гранд Крю» на сегодняшний вечер. Мероприятие пройдет в каком-то шикарном доме на Квейс-Пасчер-роуд, а за еду будет отвечать шеф-повар из «Наутилуса». Я сказал, что мы возьмем билеты. Они до смешного дорогие, но, думаю, мы это заслужили.

— Я не могу пойти, — говорит Грир.

— Что? — спрашивает Тег. — Почему? Тебе же нравятся вина «Дюжак». У них особенный терруар. Это не вина из Сономы или Южной Америки. Такие можно попробовать лишь раз в жизни. И ты знаешь этих французских виноделов. Если проявить искреннее уважение к их искусству, они не могут устоять и открывают бутылки, которые открывать не стоит. По-настоящему хорошие вина, самые редкие винтажи, которые мы больше никогда не сможем попробовать.

— Я должна остаться дома и писать сегодня вечером, — отвечает Грир. — Мне нужно сдать рукопись через тридцать дней, а я ужасно отстаю от графика из-за свадьбы. К тому же у меня появилась идея, пока мы с Селестой были в городе, и мне хочется записать ее, прежде чем я все забуду.

— Ужин начнется в семь вечера. Если отправишься писать сейчас, то сможешь закончить до шести, успеешь принять душ и немного выпить до мероприятия.

— Сейчас я не могу. Я занята.

— Ты собираешь букет, — возражает Тег. — Иди писать.

— Дорогой, ты же знаешь, что так это не работает.

Тегу хочется придушить ее. Ему не стоило ожидать, что его жена внезапно проявит склонность к спонтанным изменениям ее рабочего распорядка. Он знает, что ее творчество так не работает. Грир нельзя заставить писать. Ей приходится прислушиваться к своей внутренней музе, а эта муза предпочитает трудиться по ночам в темном доме с бокалом вина в руке (обычного вина, к примеру шардоне за пятнадцать долларов, не имеющего ничего общего с теми винами, которые будут подавать на сегодняшнем ужине).

— Что мне, черт возьми, теперь делать? — спрашивает Тег. — Я пообещал Серхио, что куплю у него билеты.

Если бы билеты ему предложил кто угодно еще, Тег бы просто перезвонил и извинился, но Серхио был известным адвокатом по уголовным делам, и именно он помог Томасу попасть в юридическую школу Нью-Йоркского университета, ведь у их сына не было шансов поступить туда самостоятельно. А потом Серхио вмешался, чтобы помочь Томасу получить место в «Скадден Арпс» — юридической фирме, где Томас работает до сих пор. Тегу приходится признать, что Томас не так успешен, как остальные члены семьи Уинбери. Тег подозревает, что Томас уйдет из фирмы до того, как получит партнерство. Но даже если это и так, Тег и Грир все равно по гроб жизни обязаны Серхио за содействие. Тег не может просто так отказаться от этих билетов. Наверное, он мог бы заплатить по три с половиной тысячи долларов за каждый билет и просто не пойти, но это будет ужасным расточительством с его стороны.

— Пожалуйста, дорогая, — просит он жену.

Грир втыкает стебель пиона в вазу. Цветок глубокого розового цвета похож на человеческое сердце, в отчаянии распускающееся кровавым бутоном. Хотя, возможно, Тег видит лишь то, что хочет видеть.

— Позови кого-нибудь из девочек, — предлагает Грир.

Тег усмехается.

— Я серьезно, — продолжает Грир. — Не надо строить из себя мученика ради меня. Мне такое поведение совсем не нравится. Попроси кого-нибудь из девочек пойти с тобой.

— Но разве они здесь не для того, чтобы устроить девичник для себя? — спрашивает Тег.

— Они веселились прошлой ночью, — отвечает Грир. — Если я не ошибаюсь, этим вечером они планируют остаться дома. Но я уверена, что тебе удастся уговорить хоть одну из них составить тебе компанию.

Девочки, как назвала их Грир, были в столовой, где читали журналы, перекусывая чипсами и сальсой. Тег счастлив видеть, что Мерритт-Как-Проселочная-Дорога все же потрудилась найти приличную одежду: белые джинсы и темно-синий кашемировый свитер. Эбби сидит за столом, положив голову на руки.

— Привет, дамы, — говорит Тег. Живот от нервов наливается свинцовой тяжестью. Он понимает, как это закончится. Грир, должно быть, тоже. На нее он и возложит ответственность за все, что сегодня произойдет. Тег знает, что Грир постоянно подозревала его в изменах с самой их свадьбы, а теперь она сама будто подталкивает его в объятия другой женщины. — У меня есть лишний билет на весьма изысканный ужин с дегустацией вин сегодня вечером, а моя жена планирует остаться дома, чтобы заниматься писательством. Кто-нибудь из вас хочет составить мне компанию?

— Боже, только не это, — стонет Эбби.

— Нет, спасибо, — вежливо отказывается Селеста. — Я очень устала.

Мерритт поднимает голову и пристально смотрит ему в глаза. Сердце Тега пропускает удар.

Тег надевает пиджак, но от галстука решает отказаться. Мерритт облачается в лавандовое платье с тонкими лямками, которые крест-накрест перечеркивают ее обнаженную спину, и в серебристые туфли на высоком каблуке. Именно о туфлях девушки выбирает высказаться Грир:

— Ты себе шею в такой обуви свернешь.

— Все в порядке, — отвечает Мерритт. — У меня большой опыт.

— Ну, — шепчет Грир Тегу на ухо, целуя его на прощание, — думаю, Квейс-Пасчер-роуд предстоит испытать настоящий шок.

Когда они садятся в «Рендж Ровер» и выезжают из ворот в сторону Полпис-роуд, Тег начинает волноваться, что Мерритт протянет руку и положит ладонь ему на колено. Потом он начинает волноваться, что она этого не сделает. В темноте салона она копается в сумочке, и лишь запаха ее парфюма достаточно, чтобы вызвать у него эрекцию. Тег не может никуда идти в таком состоянии. Ему надо успокоиться. Он делает глубокий вдох. Он боится, что на ужине будет кто-то из его знакомых. Как тогда ему объяснить присутствие Мерритт? «Это лучшая подруга моей будущей невестки». Звучит как довольно слабое оправдание. Это и есть слабое оправдание. Что подумают люди? Они предположат… естественно, они предположат самое очевидное объяснение ее присутствию.

Но затем Тег вспоминает одну из своих любимых фраз: восприятие диктует реальность. Создавшуюся ситуацию можно объяснить разными способами. Тег будет воспринимать сегодняшний ужин как способ невинного и веселого времяпрепровождения — и тогда реальность подстроится под его мысли. Он немного расслабляется.

— Ты впервые приехала на Нантакет? — спрашивает он.

— Нет, — отвечает Мерритт. — Я несколько раз приезжала сюда с друзьями во время учебы в университете, а потом уже в так называемой взрослой жизни.

— Где ты училась?

— Тринити-колледж, — говорит она. — В гламурном Хартфорде.

Дети нескольких друзей Тега там учились, но он не рискует поинтересоваться, знает ли она кого-нибудь из них. Его и так мучает неприятное осознание того, насколько Мерритт молода. И как стар сам Тег.

— У тебя есть братья или сестры? — спрашивает он.

— У меня есть брат. Он женат, воспитывает детей и платит ипотеку.

— А где ты выросла?

— На Лонг-Айленде. В районе Коммак.

Тег кивает. Им с Грир удавалось успешно избегать Лонг-Айленда, хотя у одного из клиентов Тега есть дом в Ойстер-Бэй, куда он наведывается время от времени. А еще они семьей ездили на Монток, когда мальчики были маленькими. Но о районе Коммак Тег никогда не слышал.

— Мне всегда хотелось иметь дочь, — признаётся он. — Но Грир этого желания не разделяла. Двух сыновей ей достаточно.

— Грир — замечательная женщина, — говорит Мерритт.

— Это правда, — соглашается Тег. — К тому же теперь у нас есть Эбби. А скоро и Селеста станет частью семьи.

— Селеста — это драгоценность, которую вам нужно беречь, — кивает Мерритт. — Я познакомилась с ней, когда в моей жизни был сложный период. Она спасла меня.

Она будто предлагает ему попросить ее рассказать подробнее об этом сложном периоде, но уже слишком поздно. Они приехали. Дом действительно огромный. Горящий внутри свет освещает фасад, а из окон, должно быть, открывается еще более прекрасный вид на залив, чем из дома Тега. На подъездной дорожке уже стоят две незнакомые Тегу машины.

Он паркуется, затем улыбается Мерритт. Это будет невинный и веселый ужин, ничего более.

— Пойдем? — спрашивает он.

Вечер проходит хорошо. На ужине всего десять приглашенных, плюс французский джентльмен из знаменитой винодельни «Дюжак», плюс один из сушефов ресторана «Наутилус», два его помощника и два официанта. Тег ни с кем здесь не знаком. Остальные восемь гостей пришли одной группой. Они сообщают Тегу, что впервые приехали на Нантакет из Техаса.

— А из какого вы города? — спрашивает Мерритт.

Тег внутренне готовится услышать, что они из Остина, а Фримэны — семья Эбби — по счастливой случайности их друзья или бизнес-партнеры.

— Мы из Сан-Антонио, — отвечает один из них. — «Помни Аламо»[7].

Тегу довольно быстро становится понятно, что Мерритт абсолютно не разбирается в винах. Она не знает, что виноград «каберне-совиньон» выращивают в Бордо, а «пино-нуар» и «шардоне» — в Бургундии. Она не представляет, что такое терруар. Она никогда не слышала о «пино-фран» и Долине Луары. Как она может быть культурным инфлюенсером, если даже не в курсе элементарных терминов? Что она пьет, когда идет в ресторан?

— Коктейли, — отвечает Мерритт. — Джин, бурбон, водка, текила. Люблю низкокалорийную маргариту. — Она, кажется, замечает, как Тег морщится от ее слов, и добавляет: — Было в центре одно местечко, где делали коктейль под названием «Тинейджер Иисус». Он мне особенно нравился. Ну и название прикольное.

Тег не может представить, как пьет нечто под названием «Тинейджер Иисус».

— А если ты заказываешь устрицы? Или икру? Наверняка с ними ты пьешь шампанское.

— Просекко, — отвечает Мерритт. — Но только если меня кто-то заставляет. От шампанского у меня болит голова.

После первого бокала «Шамболь-Мюзиньи» 2013 года Тег решает, что невежество Мерритт даже удачно в таких обстоятельствах. В его представлении Мерритт была образованной и утонченной женщиной. За последние несколько часов ему удалось убедить себя, что ей как минимум тридцать лет, но теперь он боится, что ей едва ли больше двадцати пяти. Она младше Тега десятка на три.

После второго бокала — «Море-Сен-Дени» 2009 года — Тег расслабляется. Он научит Мерритт разбираться в вине. Научит ее, как правильно катать вино языком по рту. Научит ее находить нотки черной вишни и табака в пино-нуар и лимона, мяты и клевера в совиньон-блан. Предстоящая миссия вызывает у него восторг. Но сегодня она попробует одни из лучших вин на планете, и это его немного тревожит. Если начинать с лучшего, что может предложить мир, будущее приносит лишь разочарование.

Спотыкаясь и держась за руки, они выходят из дома.

— Как давно вы женаты? — спросила одна из гостий в разгар ужина у Мерритт.

— Мы молодожены, — без тени сомнения ответила та.

— Поздравляю! — воскликнула женщина. — Это ваш второй брак?

— Как вы угадали? — подмигнула ей в ответ Мерритт.

Поэтому, когда они выходят из дома, их соединяют брачные узы, навязанные им необыкновенным вином, прекрасной едой и дружелюбием незнакомцев. Они будто покинули свои жизни и переместились в другой мир, где для них все в новинку и все возможно. Когда Тег открывает для Мерритт пассажирскую дверцу, она поворачивается и поднимает голову, глядя на него.

Он целомудренно целует ее в губы.

— И это все, что мне достанется? — спрашивает она.

«Да, — думает Тег. — Нужно сказать „да“. Я должен быть сильным. Должен хранить верность Грир и нашим мальчикам. Должен поступать честно, бога ради!»

Но.

Даже легкое прикосновение ее губ пускает разряд тока по его венам. Кровь пульсирует в его жилах от невыносимого желания. Тег не сможет сдержаться. Он отвезет ее на пляж и займется с ней любовью — быть может, даже не один раз.

В конце концов, он всего лишь человек.