Идеальные разведенные

44. Леон

Прямо в грязной обуви несусь по отделению, оставляя после себя мокрые следы.

Та самая молоденькая медсестричка бежит следом за мной, пытаясь остановить. Но во мне сейчас столько энергии, подобной дальневосточному тайфуну, что любые препятствия попросту бесполезны.

Распахиваю дверь девятой палаты и вваливаюсь в помещение.

Шарю глазами по пустой комнате и чувствую, как мой наполненный сосуд надежды и сил начинает трескаться.

Не успел?

— Где? — ору на девчонку.

— Ее здесь нет, она в операционной, — виновато шепчет девочка, — я же вам говорила.

В операционной?

Нет, нет-нет-нет!

Так не может быть, не с нашей историей.

— Где ваша чертова операционная? — яростнее рявкаю на бедняжку, отчего та вжимает голову в плечи. Смотрю на ее бейджик, читаю имя. — Аленушка, не пугайся, просто скажи, где операционная, — стараюсь говорить, насколько могу, сдержанно, потому что девчонка совсем от меня закрылась. Не каждый день встречаешься лицом к лицу с чокнутым.

— Ее здесь нет, — повторяет испуганная малышка, — ее в хирургию забрали.

— В хирургию, — пытаюсь переварить информацию, но ни хрена не понимаю.

Сознание подкидывает страшные картинки, но я не готов снова разбиваться, когда только что склеил себя по частям. Я блокирую мысли, в которых прямо сейчас моей жене против воли искусственно прерывают беременность.

Если это произойдет, клянусь, я не прощу себе этого до конца своего никчемного существования.

— Это на два этажа выше.

— Спасибо, солнце, — хватаю девчонку за предплечья и насильно целую в лоб.

Мне навстречу мчится тяжелая артиллерия во главе с Натальей Игоревной и хилым охранником с кричащей русскоязычной надписью на черной спецовке «Секуряти».

— Леон, подождите! — хватает меня за рукав врачиха, а я стряхиваю ее вцепившуюся в меня руку.

Если бы она сообщила мне раньше, как обещала, возможно бы я успел, а сейчас мне приходится лишь молиться и надеяться на благосклонность судьбы.

Взбираюсь по ступенькам, сталкиваясь в пролете с группой студентов.

У меня болит бок справа, и я готов выплюнуть свои легкие. Мышцы на ногах забились, а мокрая одежда неприятно прилипла к разгоряченному телу.

Влетаю в отделение Хирургии и мечусь по сторонам.

Вижу медицинский пост и срываюсь к нему.

Снова собираю на себе опасливые взгляды, будто я ненормальный, сбежавший из психушки. Утираю рукавом джемпера мокрое лицо и приглаживаю растрепанные волосы, чтобы хотя бы немного привести себя в человеческий вид.

— Девушка, Агата Игнатова где? — кладу локти на высокую стойку и заглядываю в кучу бумаг на столе, пытаясь хоть что-нибудь в них разглядеть.

— А вы кто? Здесь нельзя находиться. Тем более в таком виде, — окидывает меня брезгливым подозрительным взглядом, — я сейчас позову охрану. Покиньте отделение, — встает в позу и порывается выйти из-за стойки.

— Девушка, пожалуйста, сюда доставили мою беременную жену. Я не знаю, что с ней, пожалуйста, — преграждаю ей путь.

Я жалок, знаю… Возможно, именно поэтому девушка возвращается обратно и начинает копошится в допотопном компьютере, исчезнувший вид которого можно найти лишь в музее техники и здесь.

— Это та девушка, которую доставили к нам экстренно из гинекологии?

Судорожно киваю и тоже всматриваюсь в мерцающий рябью монитор.

Господи!

Я готов поменять им тут всю аппаратуру и обеспечить полным пакетом программного обеспечения, только помогите!

— Она сейчас в операционной, — пожимает плечами, — больше нет никакой информации.

Сжимаю кулаки и с яростью ударяю по столешнице.

— Где операционная? И, девушка, сразу предупреждаю, вам лучше сказать. Мне больше терять нечего, — угрожающе возвышаюсь над ошарашенной медсестрой.

— Да вы что? Туда нельзя, успокойтесь, пожалуйста.

— Успокоится? Вы себя слышите? Вы предлагаете мне успокоиться, когда моей жене в данную минуту делают принудительный аборт?

Она смотрит на меня, как на умалишенного, и хмурит брови.

— Здесь хирургия, у нас не делают аборты, — проговаривает так, будто сама начинает сомневаться в действительности сказанных слов.

Хирургия…

Только сейчас до меня доходит, что я в Хирургии.

Тогда я вообще ничего не понимаю. Что происходит?

— Я не понимаю. Тогда о какой операции идет речь?

— Не знаю, девушку экстренно же привезли, у меня нет ее истории болезни. Но вы не переживайте, ее оперирует сам заведующий отделением.

Пф-ф-ф…

Громко выдыхаю и провожу ладонью по лицу.

Отхожу в сторону и оглядываюсь по сторонам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Здесь мужчины и женщины с дренажными трубками, вакуумными аспираторами, перебинтованными телами.

Что здесь делает моя беременная жена?

— Вам лучше надеть халат и бахилы, — рядом возникает та самая девчонка из гинекологии Аленка, удерживая в руках медицинский марлевый халат, шапочку и бахилы.

— Спасибо, Аленка, — улыбаюсь девчонке, и она заметно багровеет, опуская глаза в пол. Смешная.

Хожу туда-сюда, буравя настенные часы, стрелки которых практически не двигаются. Кажется, что время остановилось.

Вечность.

Неведение кажется вечностью.

Из-за стойки на меня жалостливо поглядывает медсестра, а Аленка примостилась в кресле и положила головку на локоть.

Моя нечаянная группа поддержки.

Минута, две, десять, полчаса…

— Молодой человек, — тихонько окликает меня постовая медсестра, — вон заведующий идет!

Аленку подбрасывает в кресле, а я включаю сразу четвертую передачу и срываюсь навстречу оперирующему врачу.