Идеальный убийца

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кристин вела маленький «Форд» по сельской местности Дорсета, пока они возвращались в регион, где началась их одиссея, сельские кельтские графства юго-западного побережья. Они бросили арендованный «Пежо» в Саутгемптоне, оставив его в нескольких кварталах от «Эксельсиора» на людной стоянке. Как Дэвид приобрел эту машину, было загадкой для Кристин. Он казался механическим, но на него было страшно смотреть. Ему было, наверное, лет двадцать, и казалось, что он скреплен смесью ржавчины и замазки. Заднее стекло было заклеено наклейками в поддержку Партии зеленых и музыкальной группы Throbbing Gristle. Одометр просто перестал работать на отметке 217 768, а на обоих задних крыльях были обнаружены повреждения, которые выглядели как два отдельных инцидента, хотя Слейтон заверил Кристину, что все необходимые фары и жизненно важные движущиеся части исправны. Она предположила, что он угнал машину, надеясь, что ее никто не хватится, или, возможно, полагая, что владелец, скорее всего, начинающий преступник или анархист, из тех людей, которые избегают любых намеренных контактов с полицией.

Дэвид спал на пассажирском сиденье. Кристина предложила сесть за руль, зная, что у нее не будет возможности отдохнуть. Образ двух мужчин в масках и вспышки их оружия продолжали заполнять ее мысли. И снова ее защитник, казалось, был на шаг впереди этих безумцев, но как долго это могло продолжаться? Она услышала шорох Дэвида, который он делал снова и снова на протяжении последних двух часов. Он плохо спал, но Кристина подозревала, что это не имело никакого отношения к тому, что произошло в «Эксельсиоре». Он с трудом открыл глаза.

«Где мы?» — спросил он, взглянув на часы.

«Почти в Дорчестере».

Он выпрямился и потянулся. «Ты хорошо провел время.

«Чувствуешь себя лучше после отдыха?»

«Конечно».

Кристине показалось, что он все еще выглядит усталым. За те дни, что она была с ним, он никогда не спал больше нескольких часов за раз. Это было нехорошо. Она отработала достаточно круглосуточных смен в своей резидентуре, чтобы знать, что постоянный недосып может серьезно повлиять на суждения человека.

«Так где ты нашел эту красоту?» спросила она, взглянув на разорванный хедлайнер. «Жарко?»

Он засмеялся: «Ты имеешь в виду украденную? Нет, я купил ее честно. Девятьсот фунтов стерлингов».

«Продавец победил. Кто он был?»

«Молодой парень. Героиновый наркоман, я думаю. Хотел побыстрее продать машину, возможно, чтобы по-быстрому починить. Как только я предложил наличные, он тут же подписал ее обратно. Я сделал копию документов, затем отправил регистрацию, но забыл расписаться внизу. Какой-нибудь клерк увидит ошибку через пару дней и отправит ее обратно по адресу, которого не существует. Все это займет время, и в течение нескольких дней у нас будет потрепанная машина, которая была законно передана нам.»

«Чье это имя?»

«Твой».

«Мой?» воскликнула она.

«Ну, у Карлы Флак».

Кристина улыбнулась, и затем откуда-то из глубины души вырвался смех, за которым последовал еще один и еще. Это было заразительно, и он поддался, пока оба не захохотали безудержно. Это было приятно, и Кристина поняла, что даже несмотря на все их беды, все смерти и обман, они все еще могли смеяться. Все еще могла быть жизнь.

Она оценила его по достоинству.

«Что?» — спросил он, явно гадая, что у нее на уме.

«О, я просто никогда не видел, чтобы ты так смеялся. Наверное, я думал, что такой человек, как ты, всегда будет… серьезным или что-то в этом роде».

«Такой человек, как я?» спросил он резким голосом. «Убийца, ты имеешь в виду. Такой человек».

«Нет, я не имел в виду»

«О, да, мы серьезно. Так и должно быть, когда ты весь день только и делаешь, что убиваешь людей. Но все остальное делаем мы. Мы смеемся, плачем, чувствуем боль — целый спектр эмоций.»

Кристина уставилась на дорогу впереди, не зная, что сказать. Последовавшая тишина была удушающей.

«Мне жаль», - наконец сказал он. «Я не знаю, откуда это взялось».

«Тебе не нужно ничего объяснять. Я знаю, под каким давлением я находился. Я никогда не переставал думать, что ты можешь»

«Приготовься отключаться!» — перебил он.

«Что?» Она заметила, что он сосредоточенно смотрит в боковое зеркало. Кристина оглянулась и увидела пару фар вдалеке позади них. По ее спине пробежал холодок, и она крепче вцепилась в руль.

«За нами кто-то следит?»

«Вероятно, нет». Маленький «Форд» завернул за поворот, и фары сзади временно исчезли. «Поворачивай! Поверни туда!» — сказал он, указывая на небольшую боковую дорогу, посыпанную гравием.

Кристина быстро затормозила и выехала на дорогу.

«Пройди еще пятьдесят футов, рядом с теми кустами. Выключи свет и припаркуйся». Кристина сделала, как он велел. «Убедись, что твоя нога убрана с педали тормоза, иначе стоп-сигналы останутся включенными».

Кристина отодвинула ногу как можно дальше, и они обе сидели в тишине. Долгих десять секунд спустя машина пронеслась позади них, не подавая никаких признаков замедления.

«Ладно, разворачивай нас и будь готов уходить».

Кристина вывела машину с боковой дороги, развернулась на три точки и задом вернулась в их укрытие. Они сидели молча почти десять минут, слабый двигатель маленького «Форда» работал на холостом ходу.

«Хорошо, «наконец сказал он, «мы в безопасности. Давайте двигаться дальше».

Кристина глубоко вздохнула. «Ты не сказал мне, куда мы направляемся.

«Мы собираемся увеличить расстояние между собой и «Эксельсиором». Нам все еще нужно заблудиться на день или два, и я думаю, что знаю подходящее место.

Утреннее совещание у премьер-министра Джейкобса закончилось в 10: 00. Он пытался проявить интерес к ежедневным кризисным ситуациям, о которых рассказывали различные члены его кабинета и их подчиненные. Новые залпы ракет «Катюша» с ливанской границы, жестокая вспышка гриппа в начальных школах и снова американцы. На этот раз их Сенат заблокировал законопроект о международной помощи, поставив под угрозу начало нового проекта по опреснению воды в Хадере. Несмотря на его усилия, рассеянность Джейкобса была очевидна для всех. Когда совещание, наконец, подошло к концу, сотрудников попросили уйти, а члены кабинета министров остались. Генерал Габриэль и Эхуд Зак выглядели обеспокоенными. Соня Фрэнкс и Ариэль Штайнер презрительно посмотрели друг на друга.

Джейкобс наладил работу. «Какие последние новости, Антон?»

Складки на лбу Блоха, казалось, навсегда запечатлелись. «Мы нашли ELTs. Но не Polaris Venture».

«Что это значит?» Штайнер набросился.

«Элты были именно там, где мы ожидали их найти. Только они были не в разрушенном корпусе корабля. Они просто лежали рядом друг с другом на дне океана».

Этого результата никто не ожидал, и пока группа переваривала информацию, воцарилось молчание.

Генерал Габриэль сказал: «Значит, корабль мог быть захвачен, и тот, кто это сделал, выбросил эти штуки в океан, чтобы сбить нас с толку?»

«Возможно», - сказал Блох. «Все, что мы можем сказать наверняка, это то, что кто-то пытается сбить нас с толку. Вопрос в том, почему?»

Джейкобс заставил надежду прозвучать в его голосе: ««Поларис Венчур «— большой корабль, Антон. Уверен, что если он все еще плавает поблизости, кто-нибудь скоро его заметит».

«Да, я уже отправил сообщение, чтобы понаблюдать за ней. И наши спутники собираются хорошенько осмотреть все арабские порты в течение следующих нескольких дней».

«Через несколько дней может быть слишком поздно», - предположил Штайнер.

Фрэнкс сказал: «Я должен согласиться. Разве мы не можем сделать что-нибудь еще?»

Джейкобс был уязвлен упреком одного из своих ближайших союзников. Он почувствовал, что политические пески сдвигаются.

«Это еще не все», - сказал Блох. «Вчера я отправил срочное сообщение о том, что начальник нашего лондонского отделения убит в перестрелке».

«Я знаю, Антон, я видел это. Это ужасно. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы решить эту проблему, когда придет время, но сейчас мы должны сосредоточиться на Polaris Venture».

«Это о предприятии «Поларис». Этим утром я разговаривал с Лондоном. Кажется, наши люди хорошо разглядели нападавшего».

«Вы же не хотите сказать—«— начал генерал Габриэль.

«Боюсь, что так. Это был Дэвид Слейтон».

Джейкобс почувствовал себя так, словно его ударили в живот. «Боже Всемогущий», - сказал он.

«Что происходит, Антон?» Требовательно спросил Зак. «Один из твоих людей саботирует нашу самую деликатную операцию за многие годы, затем сбегает и начинает убивать своих коллег?»

Блох сказал: «Мы не знаем, был ли он ответственен за захват или потопление «Поларис Венчур». И мы не знаем, почему он путешествовал по Англии».

Зак продемонстрировал редкий проблеск нетерпения: «Ты не можешь оправдать то, что он сделал сейчас, Антон. Этот человек представляет угрозу».

Фрэнкс сказал: «Я согласен. По какой-то причине он повернулся против нас. Мы не знаем, что случилось с тем кораблем, но мы знаем, что он каким-то образом был замешан. И, кажется, нет никаких сомнений в том, что он ответственен за уничтожение нашей лондонской резидентуры.»

В зале воцарилась тишина. Политические союзники обменялись понимающими взглядами, противники уставились друг на друга. Все ждали, что скажет Джейкобс.

Премьер-министр уставился в стол перед собой. Блох рассказал о трагедии в Нетании. Слейтон сошел с ума? Джейкобс решил, что это не имеет значения. Не сейчас.

«Антон, — сказал он, — ты можешь что-нибудь сказать мне в защиту Слейтона?»

Пауза Блоха была короткой. «Нет».

Океан мрачных лиц обрушился на Джейкобса.

«Тогда ты знаешь, что нужно сделать».

«Я отдам приказ», - сказал Блох.

К полудню терпение Натана Чатема лопнуло. Он провел всю ночь в своем кабинете, и хотя распорядился установить две койки в боковой комнате, его собственная пока не использовалась. Комната гудела от сновавших туда-сюда людей, большинство из них оставили пару бумаг на столе Чатема. Он быстро просмотрел каждую из них и направил в одно из двух мест — растущую папку из плотной бумаги на своем столе или мусорное ведро на полу рядом с ней.

Человек, которого Чатем даже не узнал, вошел с тяжелой папкой объемом не менее 200 страниц. Он вручил ее инспектору со своего рода церемониальным почтением.

«Что, черт возьми, это такое?» Требовательно спросил Чатем.

Человек, похожий на сову, посмотрел сквозь круглые очки и лаконично объяснил: «Это ваша личная копия нового политического документа Комиссара. В нем объясняется все, что нам всем нужно знать. Новые процедуры информационной безопасности, отпуск по уходу за ребенком и значительно расширенное заявление о сексуальных домогательствах, которое…

«Чушь собачья!» Взревел Чатем. Он встал, выбросил корешок руководства прямо в мусорное ведро, а затем растоптал его для пущей убедительности. Клерк с верхнего этажа выглядел ошеломленным.

«Пошел вон!» Сказал Чатем громким голосом. «Пошел вон!»

Сбитый с толку клерк поспешно ретировался и бросил предупреждающий взгляд на следующую жертву, которая теперь стояла в дверях. Иэн Дарк сдерживал свой смешок до тех пор, пока бедняга не оказался вне пределов слышимости.

«Действительно, сексуальное домогательство», - засуетился Чатем. «Больше беспокоятся о том, чтобы быть добрыми и нежными друг к другу, чем о поимке убийц. Вот что не так с этим местом в наши дни».

Тон Дарка был примирительным: «Возможно, вы были немного строги с ним, сэр. Он новенький на верхнем этаже».

Сдержанность Чатема ослабла, и он начал ерзать, засовывая руки в задние карманы. «Да, «пробормотал он, «возможно. Что ж, тогда мы все исправим, не так ли?»

«Я подойду позже и попрошу новое руководство, может быть, перекину словечко с этим парнем».

«Да, — поддел Чатем, — это билет. Итак, что вы нашли?»

Дарк показал файл и видеокассету. «Во-первых, я только что разговаривал по телефону с баллистиками. Судя по тому, что они видели на данный момент, стрелявших было по меньшей мере четверо — трое израильских охранников и нападавший. Израильтяне сдали свое оружие в качестве улик. Нападавший уронил одно из своих орудий убийства по пути к выходу.»

«Вы говорите, один из них? Боже милостивый, сколько их у него было?»

«Тот, который он бросил, был «Маузер», выпущенный одним патроном. Грубые тесты показывают, что, вероятно, именно из него был убит Варкал. Остальная часть его работы была с 9-миллиметровым пистолетом, возможно, «Берреттой». Скоро мы во всем разберемся. Сотрудничают ли исраэли?»

Большую часть утра Чатем провел в посольстве. «Там, как и следовало ожидать, царит довольно хаотичный порядок. Средства массовой информации установили связь между вчерашними событиями и событиями в Пензансе. У посольства дежурит целая толпа репортеров. К сожалению, женщина, с которой я в конце концов поговорил, ничего не выдала. На самом деле, она была откровенно уклончива.»

«Я полагаю, так и будет до тех пор, пока Тель-Авив не решит иначе».

Чатем подошел к подносу с бутербродами, который поставили на его стол где-то вчера вечером. Слепо схватив образец, он откусил, и его рот скривился. «Фу! Чертовски ужасно!»

«Я пошлю за чем-нибудь свеженьким».

Чатем нашел графин с водой и восстановил свое испорченное небо. «Итак, «сказал он, — тогда возникает вопрос, почему? Этот парень представляет угрозу для израильтян? Причинил ли он им вред? Знает ли он что-то важное, возможно, смущающее? Найдите ответ на этот вопрос, и мы будем на пути к установлению его личности и, в конечном итоге, местонахождения. «Чатем расхаживал по комнате, заламывая руки за спину. «А что насчет этой американки? Есть какие-нибудь признаки ее присутствия?

«Нет», - ответил Дарк, — «ее не видели с тех пор, как он оттащил ее два дня назад. Я бы не стал ставить на то, что она все еще жива. Кем бы ни был этот парень, он умудряется оставлять за собой ровный след из тел.»

«Что ты узнал о ней?»

«Ничего экстраординарного. Она врач, ее все любят. Никаких друзей-радикалов или маргинальных политиков. Все, что мы нашли, указывает на милую молодую женщину, оказавшуюся в плохих обстоятельствах. Возможно, он увез ее из мотеля в качестве заложницы.»

«Похитил ее? Опять тот же человек, но не в том месте?» Чатем остановился, закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу.

«Возможно, не повезло?» Слабо предположил Дарк.

Чатем пожал плечами: «Мы вернемся к этому. Что это?» — спросил он, указывая на видеокассету, которую держал Дарк.

«Ах, удача, или, по крайней мере, я так думал. Помнишь, вчера ты сказал мне разобраться в смерти Йозефа Мейера? Ну, я нашел ювелирный магазин примерно в 100 футах от места происшествия, в котором была установлена камера наблюдения. Это не показывает действительную причину инцидента, но дает представление о фасаде магазина, выходящем на улицу. Вы можете ясно видеть людей на тротуаре. Я просмотрел это ранее, описал десять минут до и после события.»

«И что?»

«Боюсь, ничего».

«Тогда давайте посмотрим». Чатем посмотрел на редко используемые телевизор и видеомагнитофон, которые стояли на тележке в углу его кабинета. Он порылся на своем столе и нашел пульт дистанционного управления от телевизора под какими-то бумагами в коробке «Исходящие». Ему удалось включить устройство, но затем он быстро превратил картинку в завораживающий набор синих и зеленых линий. Понимая, что это неправильно, он продолжал нажимать кнопки, затем скомандовав набору автоматически запрограммировать девяносто девять каналов помех.

«Это работа самого дьявола», - проворчал Чатем. Он передал управление своему подчиненному. «Ты сражаешься с этой мерзкой тварью».

Иэн Дарк исправил картинку, затем извлек фильм, который был оставлен в магнитофоне. Чатем нахмурился, когда увидел, что это шведский порнофильм. Кто-то пользовался оборудованием, пока их не было дома. Дарк незаметно спрятал его среди стопки обучающих видеороликов столичной полиции.

«Авария произошла в четверть двенадцатого утра, «сказал Дарк, «но я дам команду начать за десять минут до этого. Я изъял все пленки за тот день. Владелец магазина хранит записи за семь дней. Очевидно, в ювелирном бизнесе легко упустить из виду одну или две маленькие вещи, которые могут пропасть, что-то, о чем знает умный вор. Этот парень проводит инвентаризацию раз в неделю и хранит достаточное количество записей, чтобы покрыть ее.»

«Хм, да», - пробормотал Чатем, сосредоточившись на видео.

Изображение было черно-белым, но хорошего качества, а время и дата в одном углу позволяли легко попасть в нужное место. Люди на улице были хорошо видны, хотя и ненадолго. Только те немногие, кто остановился поглазеть на витрины магазина, были запечатлены более чем на несколько секунд. Запись шла до момента аварии, который Дарк отметил, затем продолжилась. Примерно через девяносто секунд после того, как должен был произойти несчастный случай, Чатем махнул рукой.

«Стой! Там!»

Дарк поставил запись на паузу. На экране были пожилая женщина с хозяйственной сумкой, отдаленно напоминающая королеву-мать, и пара бесцельно бродящих подростков.

«Инспектор, парни выглядят безобидно, а маленькая пожилая женщина...»

«Нет, не люди», - нетерпеливо отрезал Чатем. Он описал рукой круги. «Вернись, вернись на несколько секунд».

Дарк подчинился, перематывая кадр за кадром, пока Чатем не остановил его.

«Вот она!» Чатем встал и постучал по стеклянному экрану. «Эта машина!»

Дарк изучал автомобиль. «Я не могу разглядеть водителя под таким углом обзора камеры. Верхняя половина машины срезана. Но одно можно сказать наверняка, это BMW. Как ты думаешь, это может быть тот же самый, которого мы нашли в Пензансе? Знаешь, по Лондону бродит много таких.»

«Не такой, как этот», - сказал Чатем. «Посмотри на номерной знак».

Дарк прищурился: «Я не могу разобрать цифры, угол наклона невозможен. Но это выглядит смутно знакомым. В рамке что-то изменилось».

«Это дипломатический номер, «уверенно заявил Чатем, «и я готов поспорить, что если это и не та же машина, то, по крайней мере, из того же автопарка».

Дарк напрягся, пытаясь понять смысл сказанного: «Ты думаешь, израильтяне убили этого парня Мейера? Может быть, машина была из другого посольства. Сирийцы или кто-то в этом роде».

«Хм», - пробормотал Чатем, погруженный во множество собственных мыслей. «Что мы должны сделать, так это отправить это нашим техническим специалистам. Возможно, они смогут что-нибудь сделать с этим номерным знаком. В любом случае, я больше склонен полагать, что смерть Йозефа Мейера не была чем-то вроде несчастного случая.»

«Я подозреваю, что ты прав», - согласился Дарк. «Здесь происходит много убийств, и, возможно, еще больше произойдет. Неприятно, что израильтяне должны что-то знать об этом, но не подают виду.»

«Что-нибудь?» Он подошел к окну и встал, уперев руки в бока. «Они все это знают!» — прорычал он. Чатем подошел к двери и сдернул пальто с вешалки. «Я собираюсь перекинуться парой слов с Ширером.

Они прибыли ближе к вечеру. По сезонным причинам подъездная дорога к пляжу была перекрыта. Слейтон вышел и оттащил деревянную баррикаду достаточно далеко в сторону, чтобы Кристина могла протащить их потрепанную маленькую машину в образовавшийся проем, затем задвинул ее на место. Он не потрудился зачистить колеи от шин на грязном гравии — там уже были другие, так что они явно были не первыми, кто обошел барьер. Но в этот день, с холодным бризом и низкими, тяжелыми облаками, которые, казалось, обещали дождь, они, скорее всего, будут одни. Небольшая автостоянка прямо у входа пустовала, и, вероятно, так было уже несколько дней. Даже в разгар сезона пляжи на этом участке побережья Девона не были одними из самых популярных. Они были отдаленными, скалистыми, а вода находилась почти в миле от ближайшего места стоянки.

Они медленно ехали по дороге, которой, казалось, не было конца, забираясь все глубже и глубже в лабиринт песчаных холмов, покрытых выступами грубой, жесткой растительности. Через десять минут Слейтон объявил о своем намерении найти место для парковки, где можно было бы спрятать маленькую машину. Укромных мест было предостаточно. К сожалению, тот же самый рыхлый песок, который образовал лабиринт двадцатифутовых дюн, также сделал долины непроходимыми для легких двухколесных седанов.

Потребовалось еще двадцать минут блужданий, прежде чем Слэтон нашел место, которое посчитал подходящим. Разворот был расположен между двумя дюнами, а чуть дальше густая, похожая на солому трава придавала земле некоторую твердость. Слейтон вышел и осмотрел местность. Довольный, он помог Кристине загнать «Форд» обратно за большой холм, в заросли ежевики. На этот раз Слейтон сорвал несколько длинных пучков травы и использовал их, чтобы замести следы машины. Он вернулся на главную дорогу и встал, скрестив руки на груди, оценивая, насколько хорошо они были замаскированы.

«Это должно сработать», - решил он. «Сегодня мы будем спать в машине. К утру я разработаю следующие шаги».

Кристина посмотрела на окружающие дюны. Они казались пустынными и бесплодными, но успокаивали. Ни людей, ни машин, за которыми можно наблюдать и беспокоиться. Только песок, чаща, ветер и широкое открытое пространство. Это было самое безопасное чувство, которое она испытывала за долгое время.

«Ты бывал здесь раньше?» — спросила она.

«Раз или два. Летом здесь многолюдно. Но в это время года может пройти неделя, прежде чем кто-нибудь забредет сюда».

Налетел порыв ветра, и Кристин почувствовала озноб. Она полезла в машину, выудила свитер крупной вязки и надела его. Слейтон начал рыться в двух сумках с провизией, которые Кристина купила ранее в маленькой деревенской бакалейной лавке.

«Голоден?» спросил он.

«Я полагаю. Как далеко отсюда океан?»

Голова Слейтона все еще лежала на заднем сиденье машины. «О, может быть, с милю».

«Почему бы нам не поужинать там. Прогуляться было бы неплохо после такого долгого сидения».

Слейтон высунул голову из машины и посмотрел на нее, затем перевел взгляд на сплошное серое небо, угрожающе нависшее над головой. Он пожал плечами. «Хорошо. Если хочешь. Он взял сумку с продуктами, затем подошел к водительскому сиденью и схватил свою куртку и «Беретту».

Кристина напряглась при виде оружия. Она наблюдала, как он начал заворачивать пистолет в куртку, без сомнения, чтобы защитить от дождя или песка. Она вспомнила, как впервые увидела его — направленным на нее в гостиничном номере Пензанса, человеком, который теперь был мертв.

Хотя Дэвид, казалось, не наблюдал за ней, он внезапно прекратил то, что делал. Он, очевидно, мгновение изучал пистолет, затем сказал: «Ах, нет необходимости таскать эту штуку с собой». Он положил его обратно под водительское сиденье и запер дверь, затем открыл багажник и вытащил стопку из трех толстых одеял, реквизированных в Хамфри Холле. «Но это может нам понадобиться». Слейтон закрыл багажник и неторопливо направился к береговой линии. Когда она не последовала за ним, он обернулся.

Она стояла и смотрела на него с неизменно теплой улыбкой на лице.

«Что?»

«Ничего», - сказала она, улыбка все еще была на месте.

Они шли по извилистой тропинке между дюнами. Мягкий песок замедлял продвижение, но никто из них не спешил.

«Итак, какие у тебя планы после окончания ординатуры?»

Вопрос застал ее врасплох. Раньше она много думала над этим. «Я бы хотела быть семейным врачом, возможно, в маленьком городке. Многие мои одноклассники настроены на специализацию — хирургию, радиологию, анестезиологию. Они скажут, что там лучше платят или часы работы более приемлемые. Когда они закончат школу, они пойдут работать в какую-нибудь большую больницу, на конвейерное производство, где они даже не узнают своих пациентов. Это не значит быть врачом. Не в моей книге. И не в «Апперсе».

«Кто?»

Кристин рассмеялась: «Доктор Аптон Н. Дауни, мой постоянный советник и герой. Он техасец типа А. Постоянная замедленная съемка. Он будет носиться по коридорам в своих змеиных куртках от Тони Лама и без остановки растягивать слова перед полудюжиной молодых ординаторов. Подмигивает детям, медсестрам, не упускает ни одной мысли. Аппер — действительно умный человек, который доказал мне, что хорошая медицина — это отчасти наука, отчасти искусство. Наука для хорошего медицинского работника — немного разбираться во всех специальностях. А искусство заключается в том, чтобы лучше узнать своих пациентов и их семьи, заставить их доверять вам.»

«У тебя бы это хорошо получилось. Доверчивая часть».

Кристина улыбнулась.

«Так какая была твоя любимая ротация? Разве они не так их называют?»

«Да. АКУШЕР-ГИНЕКОЛОГ. Я принимала роды несколько месяцев назад. Это была самая невероятная вещь, которую я когда-либо делала. Вы когда-нибудь видели рождение ребенка?»

Он колебался с вопросом, который не требовал размышлений. «Однажды», - сказал он.

В тысячный раз Кристина задавалась вопросом, что творится у него в голове. Они молча продвигались вперед, и она надеялась, что он объяснит, что хоть раз приоткроет завесу и покажет часть себя. Когда ничего не последовало, она решила не давить.

«Это напоминает мне пляж у нас дома», - сказала она. «Я часто ходила туда, когда была девочкой. Дюны кажутся бесконечными. Затем, как раз в тот момент, когда ты думаешь, что никогда не доберешься до воды, она появляется из ниоткуда.»

«Это было во Флориде?»

«Да. Где я вырос».

Он кивнул: «Хорошо иметь место, которое ты можешь назвать домом. Когда-нибудь ты, вероятно, поведешь свою дочь на тот же пляж».

Она засмеялась: «Я никогда об этом не думала, но, полагаю, ты прав. До тех пор, пока кто-нибудь сначала не объединит это с кондоминиумами».

Они достигли вершины холма, и внезапно перед ними открылся Атлантический океан. Воды были темными, почти черного цвета, с белыми полосами пены. Волны набегали на пляж, производя нескончаемую серию глухих ударов, усталые путешественники с грохотом опускались на землю, чтобы объявить о своем прибытии, а затем взбивались и карабкались на последние несколько футов к берегу. Они стояли в тишине, загипнотизированные вечным зрелищем природы.

«Каждый пляж звучит немного по-другому», - сказала Кристина.

«Да», - согласился он. «Множество переменных. Песчаные отмели, крутизна склона у берега. Тогда дно может быть любым сочетанием песка, камней, кораллов или рыхлой гальки.»

«Это единственная вещь, которую я никогда не пытался вывести научным путем».

«Но вы же ученый, доктор Палмер».

«Возможно, но некоторые вещи лучше оставить в тайне».

Он бросил их вещи на песок и направился к линии воды. Кристина последовала его примеру.

«Это было частью обучения, которое я проходил много лет назад, на воде. Вода может быть океаном, озером, болотом или канавой, полной нечистот. Что бы это ни было, вы должны были знать линию, где вода встречается с землей, как свои пять пальцев. Безлунная ночь или нулевая видимость на воде не были оправданием. Используй компас и смотри, при необходимости нащупывай дорогу. Его голос стал отстраненным, когда он продолжил: «Вода была твоим путем внутрь, твоим способом подобраться поближе, убежищем, которым ты владел. Но рано или поздно придет время выбираться. И тебе лучше быть в нужном месте. Не слишком далеко от вашего партнера или слишком близко к будке охранника, где… «его голос затих. «Извините, здесь вы пытаетесь показать искреннюю признательность природе, а я читаю вам краткий курс по скрытным методам десантирования. Вы правы. Некоторые вещи лучше оставить в тайне».

Она ничего не ответила.

«Думаю, за эти годы я узнал много необычных вещей».

Кристина вспомнила: «Когда я нашла тебя в океане, у тебя к штанинам брюк были привязаны шнурки от ботинок. Это был один из них?»

«Да. Это трюк для выживания в холодной воде, основанный на той же концепции, что и гидрокостюм. Если вы не можете защитить себя от холодной воды, по крайней мере, нанесите на кожу тонкий теплый слой. Это выигрывает немного времени. Я не помню, где я подцепил это. Вероятно, на пляже в три часа ночи, когда какой-нибудь здоровяк позади меня кричал, что однажды это спасет мне жизнь». Он остановился и перевел взгляд на море. «Возможно, так и было».

«Тогда я рада, что ты это усвоил». Кристина наблюдала за реакцией, но, как всегда, ее не было. Он просто стоял, уставившись на холодный океан.

Они сели вместе лицом к воде. Никто не произнес ни слова, пока пронзительно холодный океан вздымался и опускался, встречая берег. Случайный крик чайки подчеркивал ритмичный хаос прибоя. Быстро приближался вечер, и затянутое тучами небо ускорило потерю света. Кристина посмотрела направо, на береговую линию. Она была прямой и невыразительной, насколько она могла видеть. В другом направлении пляж плавно изгибался к морю, затем поворачивал обратно, исчезая из виду на расстоянии четырех-пяти миль. Там, в этой точке, она едва могла различить пару слабых желтых огоньков. Единственным другим признаком цивилизации была старая рыбацкая лодка, перевернутая на пляже позади них. Она была припаркована выше линии прилива, вероятно, на время сезона. Изоляция казалась почти полной.

«Как хорошо быть здесь, вдали от всего», - сказала она. «Как будто я снова на Виндсоме».

«Но ты здесь не один».

«Мне не нужно быть одной, чтобы чувствовать себя расслабленной», - она сделала паузу, а затем добавила: «А тебе?» Кристин внезапно поняла, что вопрос может показаться колючим. «Мне очень жаль, «пробормотала она, «я не хотела ни на что намекать».

Он посмотрел на нее прямо, в его глазах было больше чувства, чем она когда-либо думала, что он может испытывать. Но Кристина не могла сказать, что это было за чувство. Его ответ застал ее врасплох.

«Однажды я видел, как родился ребенок. Моя дочь. Я был там, в родильной палате, и вы абсолютно правы — там были врачи, медсестры, много крови. Но все, что я могу вспомнить, — это момент появления на свет моей крошечной дочери. Это, должно быть, самое великолепное, внушающее благоговейный трепет событие на земле».

Кристина была ошеломлена. Она оценивала этого сложного мужчину со стольких сторон, но ей никогда не приходило в голову, что у него может быть семья.

«У тебя есть дочь!» — воскликнула она. «Это замечательно!»

Он снова повернулся к океану и покачал головой. «Она мертва».

Тяжесть земли обрушилась на нее. Кристин чувствовала себя беспомощной, пытаясь что-то сказать, что-то выходящее за рамки стандартного, бессмысленного «Мне так жаль». Ничего не приходило в голову.

Он достал бумажник, аккуратно достал фотографию и протянул ей. На снимке была маленькая девочка, вероятно, двухлетнего возраста. Она смеялась, когда женщина качала ее на качелях. У молодой женщины были красивые смуглые черты лица и живой блеск в глазах, что безошибочно повторялось в маленькой девочке.

«Она прекрасна», - сказала Кристина, пытаясь прийти в себя. «Это ее мать?»

«Моя жена. Она тоже мертва».

«Боже мой! Что случилось?»

«Катя, моя жена, и маленькая Элиза ехали на автобусе домой из библиотеки и…» он изо всех сил пытался подобрать слова, и Кристина заметила, как его рука зарылась в пляж, безжалостно сжимая пригоршню песка.

«Произошел несчастный случай?»

«Нет. Это был не несчастный случай. Это были трое мужчин с АК-47 и гранатами. Они сели в автобус и убили двадцать два человека, трое из них дети». Его рука продолжала сжиматься, быстрее и сильнее. Его голос повысился: «Моя дочь выжила на несколько часов. Но я не смог добраться туда вовремя, чтобы быть с ней. Вы знаете, что осколочная граната делает с телом двухлетней давности, доктор? Знаете ли вы?»

Слейтон закрыл глаза, и Кристина накрыла его руку своей. Она держала ее, пока хватка не прекратилась, затем продолжала держать. Ни один из них не сказал ни слова.

Постепенно свет померк, и случайные капли дождя предвещали продолжение. Казалось, никого из них это не волновало, они сидели, глядя на открытое море, оба загипнотизированные своими собственными мыслями.

Наконец тишину нарушил Слейтон. «Знаешь, я сам подумывал о том, чтобы стать врачом. Давным-давно, еще когда я учился в университете. Должно быть огромное чувство удовлетворения от работы по спасению жизней».

«Ты говоришь так, будто мы все святые. Я знаю многих людей, которые пошли в медицинскую школу только потому, что хотели хорошо зарабатывать или удовлетворять свое эго».

«Возможно. Но даже такие типы могут оправдать то, что они делают. Это благородное призвание».

Кристина вернула фотографию, и он осторожно положил ее в бумажник. Она вздрогнула, когда мимо пронесся порыв ветра.

«Становится холодно», - сказал он.

«Немного».

«Давайте разожжем костер, а потом сможем поесть».

Они оба отправились на поиски пищи у линии прилива и без труда насобирали достаточно плавника и сухой травы для небольшого костра. Слейтон разбил лагерь рядом со старой деревянной лодкой, используя ее как защиту от ветра. Лодкой длиной около пятнадцати футов, вероятно, не пользовались с лета. На побитом непогодой корпусе осталось всего несколько чешуек красной краски на днище. Позади лодки стояла старая ржавая пятидесятипятигаллоновая бочка. Слейтон пнул его, и полый контакт подтвердил, что он пуст. Он начал разводить костер прямо рядом с лодкой.

«Погода вот-вот ухудшится», - сказала она, указывая на воду. Темные тучи, которые висели над морем, теперь, казалось, протянулись и коснулись его. Тяжелое, пропитанное влагой покрывало окутывало горизонт на востоке и севере.

«Я думаю, ты прав».

«Я бы не хотела возвращаться к машине», - посетовала Кристин. «Мне здесь нравится. Остальной мир кажется таким далеким».

«Это так, не так ли?»

Начала накрапывать легкая морось. Костер разгорелся и разгорелся ровно, несмотря на время от времени шипение дождевых капель. Слэтон подбросил еще несколько веток и посмотрел на лодку.

«У меня есть идея».

Он подошел к лодке и слегка приподнял один борт, чтобы проверить ее вес.

«Что это?»

Он подкатил пустую металлическую бочку прямо к лодке. «Я подниму эту сторону, ты подкатываешь бочку снизу».

«Хорошо».

Слейтон взялся обеими руками за планшир лодки и потянул вверх изо всех сил, поднимая ее ровно настолько, чтобы Кристина могла просунуть барабан под нее. Установив барабан на место, он опустил борт лодки, чтобы опереться на него, создав импровизированный навес. Он несколько раз толкнул устройство, чтобы убедиться, что оно прочное, затем расстелил одеяло под их недавно созданным укрытием. Перенеся остальные свои вещи, они нашли достаточно места, чтобы сесть.

Ветер стих, когда морось переросла в постоянный мелкий дождь. Костер горел прямо за пределами их нового убежища, его дым поднимался вверх и уносился в сторону, но лучистое тепло наполняло их убежище. На ужин была буханка французского хлеба, терпкий сыр и вода в бутылках. Они принялись за скудный ужин в тишине, оба наслаждаясь простой едой и, соответственно, простым стуком дождевых капель по толстому деревянному корпусу над головой. После этого они наблюдали, как языки пламени пляшут и тускло отражаются от ржавого металлического барабана.

Кристина говорила тихим голосом, не желая прерывать успокаивающее эхо дождя. «Как долго мы можем оставаться здесь, Дэвид?»

Их взгляды встретились, и Кристина заметила, как пристально он смотрит на нее. В его взгляде не было ни осторожности, ни оглядывания через плечо. Настороженность, которая всегда окружала его, теперь полностью исчезла.

«Мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим».

Больше не было произнесено ни слова. Стоя на коленях, они смотрели друг на друга. Она наклонилась вперед и нежно поцеловала его. Она почувствовала, как он дрожит, когда она провела руками по его рукам к плечам. Она медленно расстегнула пуговицы спереди на его рубашке, и с каждым расстегиванием у него перехватывало дыхание. Когда она, наконец, сняла с него рубашку и положила руки на его обнаженную грудь, у него вырвался короткий, резкий вздох. Казалось, что к нему прикасаются впервые. Кристина провела руками по его обнаженной спине, ощущая твердость и шрамы. Затем она откинулась назад, расстегнула свою рубашку и прижалась обнаженной грудью к его груди. Его руки начали отвечать, обволакивая и поглаживая. Ее собственное дыхание участилось, и они легли.

Руки кидона больше не дрожали, когда он упивался славой, которую едва мог вспомнить.