Игроки и жертвы

23

Воскресенье прошло относительно спокойно, давая нам всем краткую передышку перед тем, как окунуть в самый водоворот событий. Илона и ее команда фотографировали нас в разных ракурсах, задавали нам личные вопросы друг о друге, проверяя, как и когда мы можем выдать себя незнанием. Кир был спокоен, деликатен и гораздо более открыт, чем ранее. Когда при позировании он смотрел на меня, в его глазах была искренняя теплота, я старалась по возможности отвечать тем же. Я простила его, хоть и не могла полностью расслабиться. Но никто и не требовал от меня всего и сразу.

Кир так же вернул и телефон, и я почти час разговаривала со своей семьей в Батуми, отдыхая с ними от всех тревог и страхов от ожидающего будущего. В этот раз Илона проявила невероятный для нее такт, дав мне время поговорить с теми, кого я люблю всем сердцем. Больно было только отвечать на вопрос Арины, скоро ли я приеду к ним. Дочка скучала без меня, но я все равно была рада, что они далеко от разворачивающихся событий.

Вечером, собираясь возвращаться домой, Илона неожиданно ошарашила нас новостью о том, что поедет отдельно от нас.

— Так, Агата, — встала она около легкой машины красного цвета, за рулем которой был ее фотограф. — У Кира дом за городом и квартира в центре. Где предпочитаешь жить? Дом больше, но там вас легче заснять — квадрокоптеры никто не отменял. Квартира меньше, но центр и не подберешься.

— Где хозяин скажет, там и будем, — мне действительно было все равно — я бы предпочла свою квартиру, но на данный момент это было невозможно.

— Квартира, — кивнул Кир, — не беспокойся, там три спальни — выберешь любую.

Он ответил спокойно, но я уловила в его голосе нотку уверенности, словно он уже продумал этот вопрос заранее. Илона усмехнулась, наблюдая за нашим молчаливым обменом взглядами, а потом кивнула, довольная нашим решением.

— Отлично, значит, квартира, — подытожила она. — Помним, друзья, у квартиры дежурят репортеры — улыбаемся и машем, да?

Мы обреченно улыбнулись друг другу, понимая, что испытания только начались.

Ехали молча, думая каждый о своем. Кир быстро просматривал свои сообщения и звонки, стараясь восстановить то, что пропустил за эти два дня. Мне же ничего не оставалось, как спокойно дремать, подсунув под голову памятную подушечку.

Из полусна меня вырвал тихая ругань Кирилла.

— Что такое? — подняла голову, глядя на него.

— Губернатор привет передал, — стиснул зубы Кирилл. — Прислали извещение о выездной налоговой проверке.

— Утырок кривоногий!

Кирилл насмешливо посмотрел на меня.

— Интересное определение. Я на его ноги внимания не обращал. Агат, я увезу тебя домой и сразу на комбинат.

— Не вижу смысла, Кирилл. Давай сразу на комбинат едем.

— А тебе там что делать? — нахмурился он.

— А дома что? В конце концов я год у тебя работала в кадрах, всех знаю. Не думаю, что твой секретарь на месте в десять вечера в воскресенье. Заменю ее.

Кирилл немного удивленно посмотрел на меня, будто оценивая мое предложение, затем медленно кивнул, признавая правоту.

— Значит… — я помассировала лоб, — он все-таки выбрал сторону….

— Я — хромая утка, Агата, — со сдержанной горечью ответил он, быстро набирая кого-то на телефоне. — Сразу после выхода записи. Агат, — он поднял голову, — ты ведь столкнешься с людьми, которые все видели…. Сегодня. Мои замы, охрана…. Не уверен, что в этом городе остался хоть кто-то не в курсе.

— Да какая разница, Кир? — устало ответила, — сегодня или завтра. Мне утром по планам оперативку проводить…. Думаешь мои не видели? Думаешь, я усну сегодня? Если приеду с тобой, буду носить тебе кофе и обзванивать людей — завтра об этом уже все новости настрочат. Мы разве не этого добиваемся? По крайней мере на твоем предприятии начнем восстанавливать твою репутацию. И мою тоже.

Пока Кирилл отдавал быстрые распоряжения по телефону, набрала Илону и дала короткий расклад.

— Ты справишься? — только и спросила та.

— Какие варианты, Илон?

— Ну да…. Точно. Ладно. Я спать. Сейчас отправлю к тебе кого-нибудь с одеждой на завтра.

— Давай, — я отключила звонок, кивая на вопросительный взгляд Кирилла.

Подъезжая к комбинату чувствовала себя… странно. Пол года назад я покинула это предприятие с мыслью, что никогда больше нога моя не ступит на его территорию. А сегодня поздним вечером заезжаю на территорию в машине генерального директора. Он подает мне руку, помогая выйти из автомобиля в ночную прохладу и накидывает на плечи свою куртку.

На долю секунды я задержалась на пороге заводоуправления, невольно улыбнувшись сонному охраннику, которой сначала даже не понял, что за ночные гости пожаловали на комбинат. А после вытянулся по струнке, приветствуя начальство. Но глаза! Его глаза неотрывно следили за мной, выражая гамму чувств, от молниеносного сочувствия и презрения к ощутимому неодобрению и искреннему удивлению. Рука Кирилл, властно обнявшая меня за талию, жестко дала понять всем невольным свидетелям, что я здесь не случайный гость.

— Идем, — едва слышно прошептал он, чуть подталкивая меня вперед, по знакомой лестнице к лифту на четвертый этаж.

В приемной и кабинете Кирилла практически ничего не поменялось. Я была здесь всего раз, однако, как оказалось помнила все до мелочей. Стол секретаря, за которым тогда сидела сочувствующая мне Анна, темный диван и кресла, зеркало на стене, небольшое помещение под кухню. Кабинет Кира — все такой же холодный и стильный. На долю мгновений по спине пробежал мороз — воспоминания пытались пробить брешь моей защиты.

Лицо Кира было виноватым и растерянным, он хотел бы помочь, но вряд ли мог. Я посмотрела на него и бледно улыбнулась, увидев за спиной стену, на которой была схема всех политических связей области.

— Ого…. — невольно восхитилась проделанной работе. — У меня такой нет….

Но тут же отвела глаза, понимая, что такие вещи, как правило, кому попало не показывают.

— Можешь посмотреть, — разрешил он, судя по всему чтоб хоть как-то сгладить обстановку.

Я подошла ближе, вглядываясь в сложную сеть линий и меток, где каждое имя, каждый узел значил не просто личность, а политическую фигуру, человека, двигающегося в этой игре. Рядом с именами — красные и синие стрелки, значки союзов и разрывов, обрисовывающие карту отношений, словно карта минного поля. Всё это выглядело, как искусный стратегический план.

— Кир, тут реально… настоящая паутина, — произнесла я, не скрывая удивления. — У меня всегда было лишь представление, на кого можно опереться или кого опасаться, но такой чёткой картины я никогда не видела.

— Это помогает отслеживать даже малейшие перемещения в системе, — объяснил он. — Политические альянсы непостоянны, как и некоторые… обещания.

— Кир, кто имеет доступ в твой кабинет? — резко обернулась к нему.

— Только те, кому доверяю, — пожал он плечами.

— Ты совсем дурак? А уборщица? Сисадмин? Секретарь?

— Да все проверены СБ. И все работаю со мной не первый год, Агата.

— Да-да, — фыркнула я, — твоя СБ не смогли понять, что наше свидание пишут!

Кирилл слегка напрягся, но, удержав себя в руках, ответил спокойно, хотя в его глазах промелькнуло осознание моей правоты.

— Ты думаешь, я не виню себя за это? — сказал он тихо. — Эта ошибка была огромной, и поверь, я больше, чем кто-либо, понимаю её последствия. С тех пор я принял меры, ужесточил проверки, почти параноиком стал.

Я фыркнула, подходя ближе к стене со схемой.

— Такие вещи нельзя оставлять просто так, Кир. Ты депутат не первый год, неужели Илона тебе банальных правил не объяснила? Ты б еще схему своих финансовых операций так оставил!

По мере того, как я ругалась, брови Кирилла ползли вверх, а губы дрогнули в улыбке.

— Агата…. Ты хочешь устроится ко мне на работу помощником?

— Да сейчас ка! У меня своя есть работа, — фыркнула я в ответ. — И я бы свой штаб за такую небрежность придушила. Ленке выговор. И Илоне тоже.

— Илоне сама выскажешь, а Лена…. — его лицо помрачнело, он отвел глаза.

— Кир? — нахмурилась я.

— Лена уволилась, Агат, — тихо ответил он.

— Когда?

— В пятницу у меня на столе заявление лежало. И не только ее…. Маша тоже…. Моя приемная в ЗС полностью оголена. Боюсь завтра утром и здесь будет…. Похожее что-то…

— Да блядь…. — вырвалось у меня.

Он молча сел на свое место, опуская голову. Проблемы росли как снежный ком.

— А Милена? — спросила я.

— Милену уволил я, — ответил он. — Крыс не держим.

— Кир…. Ты не поспешил? — уточнила, чуть закусив губу. — Ты потеряешь поддержку полпреда. Это чревато.

— Еще раз: крысу я рядом держать не стану. Кто по твоему слил информацию о…. нас?

— С чего ты это взял?

— Ты слышала, как накануне она тебя назвала?

— Конечно, — поморщилась я.

— Я тоже, Агата. А через день появляется запись! И она была в приемной, когда Илона меня к стене прижала с тобой, и я ей рассказал обо всем. Она могла слышать!

Я смотрела на схему, постукивая пальцами по столу.

— Кир, она самовлюбленная и самоуверенная, но…. она не станет рисковать так. Если это не она? Что, если ее подкинули вам, чтобы лишить поддержки полпреда, тем более в такой момент?

Кирилл на секунду замер, осмысливая мои слова, и по его лицу пробежала тень сомнения.

— Ты хочешь сказать, что её подставили? — прошептал он, поднимая взгляд на меня. — Что кто-то воспользовался её положением, чтобы отвлечь меня и отрезать от поддержки?

— Подумай сам, — продолжила я, убеждённая всё больше. — Она могла раздражать и меня, и тебя, но она была слишком амбициозна, чтобы идти на такой прямой риск. Сливать информацию, зная, что подставит не только тебя, но и своего покровителя? Нет, Кир, она — не самоубийца, в конце концов. Она бы скорее запись самому полпреду отдала, чтоб у него были рычаги воздействия на тебя. Если это был удар по тебе, но в том числе и через неё? Её убрали, чтобы ты остался без контактов и связей, которые держатся на ее поддержке.

Кирилл медленно выдохнул и снова откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя в стену.

— И если это так… — его голос звучал жёстко. — Если её действительно подставили, то это значит, что против меня играют те, кто знают все слабые места. Илона предполагала, что начнется информационная война, но, похоже, всё зашло намного глубже.

Я сдержанно кивнула.

— Именно. Это умная и тщательно продуманная атака. Они убрали тебя из баланса на нескольких уровнях — в медиа, в политике, а теперь и в личных связях. Уверена, что полпред уже получил уведомление о том, что Милена уволена. Кто-то хочет, чтобы ты был полностью изолирован.

— Агата, — он растрепал свои волосы, — я идиот! Как я пропустил тебя? Почему сразу не понял, что у тебя голова — дом советов? Должен был сразу понять, как только ты рот тогда открыла и выдала мне мою же стратегию на предприятии!

Я замерла, вздохнув тяжело.

— Давай закроем эту тему, а? Кир, я не хочу вспоминать, ладно?

— Прости, — он быстро поднялся из-за стола и крепко обнял, — прости!

Я на мгновение застыла, не зная, как отреагировать, но затем позволила себе расслабиться, принимая его объятие. Этот неожиданный жест был простым, но от него в груди потеплело. Осторожно погладила его по плечам.

— Проехали, — отстранилась сама, просто потому, что пока не поняла, что чувствую. К тому же, судя по шуму в приемной, там начали собираться вызванные им замы. — Пойду встречать гостей, Кир.

— Я могу и сам, — тихо сказал он, — там, — кивнул за спину, — комната отдыха. Душ есть, диван, бар…. Можешь идти отдыхать.

— Нет, — покачала головой, — пора начать давать сдачи. И…. убери пока свою схему, не нервируй меня.

Взгляды, которыми меня в приемной встретили замы Кирилла стоило записывать на камеру — от непонимания и шокового удивления, до откровенного подозрения. Я знала всех из них — встречала, пока работала на комбинате, хотя они тогда меня даже не замечали. Теперь роли поменялись — я ровно приветствовала каждого из них, провожая кабинет Кира, замечая краем глаза, что схема, наконец-то, закрыта от посторонних глаз.

Когда ночное совещание началось, я тихо вышла из кабинета, закрывая за собой дверь. Мне нечего было делать там, где обсуждались налоговые тонкости, в которых я понимала примерно как в балете, но здесь, в приемной, я знала, что мое присутствие стоит многого.

Слышались шаги: начальники цехов, персонал, рабочие заглядывали в приемную, каждый второй бросал на меня взгляд и тут же, как по команде, замолкал, улавливая что-то знакомое в моем лице. Я заметила, как один из менеджеров напрягся, узнав меня, и отвел глаза. Другой, зайдя в приемную, замер, едва не выронив документы, словно разом вспомнил, где видел меня до этого дня.

Взгляды опаляли, словно горячие угли, и мне приходилось напрягать все внутренние силы, чтобы гордо держать голову и не позволить себе показать даже тени слабости. Каждый взгляд нес в себе скрытый подтекст, сплетения догадок и осуждения, завуалированное любопытство и едва сдерживаемое желание узнать, зачем я здесь. Цепочка слухов запускалась, но мне было нужно больше — не просто дать людям возможность строить догадки, но зажечь их любопытство и направить его в нужное русло. Мой приход должен был не просто разогреть интерес, а укрепить осознание, что я рядом с Кириллом неслучайно, и что моё присутствие — сигнал: несмотря на потрясения, он не падает, а продолжает стоять на своем.

Сидя в приемной, я выстраивала в голове шаги: как придать слухам четкое направление и направить их так, чтобы они сыграли нам на руку. Время шло, а каждый человек, проходивший через приемную, становился частью импровизированной сцены, невольным наблюдателем и участником слухов. Эффект моего появления нужно было усилить, подлить масла в огонь, чтобы разогреть ситуацию и задать правильный тон разговорам. Если позволить персоналу лишь строить догадки, интерес быстро остынет, а слухи рассеются, лишенные опоры.

А ведь сейчас это было жизненно важно — нам с Кириллом позарез нужно было не просто направить слухи, но укрепить его позиции среди сотрудников. Уход людей, ставший уже реальностью, мог превратиться в лавину, и тогда заменить их будет тяжело и рискованно. Да, собрать новую команду не так сложно, но это неизбежные сложности, привыкание, а значит, задержка в делах, на которую у нас не было времени. Моя роль здесь была ключом к созданию нужного образа и репутации.

Как встала и проблема Лены и Маши. Я потерла зудевшие усталые глаза — это было, пожалуй, самое сложное. И Милена. Терять ее было слишком опасно.

Да, сейчас Кир, как он правильно сказал, хромая утка, поэтому, никто из серьезных покровителей навстречу ему не пойдет, все будут наблюдать со стороны за развитием скандала, готовые встать на сторону победителя. Однако возвращение Милены, чуть качнет весы в нашу сторону. Едва заметно, но качнет.

Зуд в усталых глазах не давал покоя. Хотелось потереть их и снять напряжение, но я прижала ладони к вискам, стараясь сосредоточиться на последних мыслях. В этот момент послышался шум из кабинета: совещание подходило к концу. За окнами уже медленно рассеивалась темнота, а на горизонте едва заметно пробивалась светлая полоса — первый свет рассвета. Ночное напряжение уступало место тишине, и звезды в небе медленно гасли одна за другой.

— Кирилл, все нормально? — спросила я, когда мы остались одни в приемной.

— С точки зрения налоговой — пока да…. — устало ответил он. — С точки зрения репутации — все в шоке до сих пор. Твое появление здесь — новые вопросы на которые люди хотят знать ответы.

— Значит, завтра они их получат, Кирилл, — спокойно ответила я. — Ты утром по понедельникам планерки проводишь?

— Угу, — кивнул он, падая на диван в приемной. — Хочешь быть?

— На расширенной, Кирилл. Насколько меня память не подводит — раз в месяц такие бывают?

— Агата… — он тоже потер глаза. — Это… ты не очень готова…

— А когда, Кир? Ждать пока люди, которые с тобой работали много лет, побегут?

Кирилл молча смотрел на меня, пытаясь, видимо, найти слова для возражения, но лишь устало провел рукой по лицу, словно осознавая, что сопротивление бесполезно.

— С Илоной я сама согласую все, Кир. Начнем с комбината… С тех, кто давно знает тебя и уважает, — я провела рукой по волосам и невольно зевнула.

— Ты устала…

— Ты тоже… Но, — я глянула за окно, — полагаю ехать домой смысла уже нет. Илона одежду мою сюда отправит. По кофе?

— На диван, Агата. Спать хотя бы два- три часа. Если завтра мы появимся пошатывающимися от усталости — нас не поймут.

— Или очень хорошо поймут… — не удержалась от смешка, чувствуя, как чуть-чуть розовеют щеки.

Кирилл засмеялся, потирая бровь.

— Пошли, юмористка. В комнате отдыха есть пледы и подушки.

— А ты?

— Там кресло раскладывается, там лягу.

— Ну вот и вид наш помятый объясним будет, — от усталости я не могла остановиться, продолжая смеяться.

— Вот-вот, встретим утро с честными помятыми лицами, — он вытянулся на своем кресле. — Но хотя бы выспимся чуть-чуть.

Я подмяла подушку под себя, накрылась пледом с головой, почти сразу проваливаясь в сон.