Игроки и жертвы

29

Ночью мне не спалось. Сначала, когда усталость навалилась с огромной силой, я выпила три чашки кофе. Погружаясь в рутинную работу помощника — просматривала законопроекты, материалы к ним и готовила по каждому, который касался социалки свое заключение. А когда завершила — поняла, что спать уже не хочу.

Все мне не давало покоя мысль, что мы только снова и снова отбиваем удары, вместо того, чтобы нападать самим. Суханов и скрыто поддерживающий его губернатор подкладывали нам свинью за свиньей, а мы только и могли, что стараться сдержать этот натиск.

От нечего делать, я зашла на сайт администрации губернатора, бездумно пролистывая страницу за страницей и вглядываясь в лица тех, кто его окружал, понимая, что вижу перед собой врагов, организовавших нам самую настоящую травлю. И дело было не только в Кире, но и во мне и моей семье. То, что сделал Кир…. Я не искала этому оправданий. Но и то, что сделали они — было не лучше.

Закрыла глаза, представив себе альтернативные варианты развития событий. Если бы они нашли меня раньше Илоны, в тот день я бы подписала любые документы, которые мне бы предложили. Илона действительно спасла задницу Кира, не растерявшись, а найдя меня первой.

История не знает сослагательного наклонения, но на мгновение я представила, что подписала заявление, поддалась их требованиям. Как быстро я оказалась бы на самом дне? Думали бы они обо мне после этого? Помогли бы мне пережить всё, через что я прошла?

Нет. Система перемолола бы меня без жалости. Раздавила бы, превратив в труху, в прах, о котором никто не вспомнит. Я была лишь пешкой в их игре, инструментом для устранения врага. Как только я выполнила бы свою роль, меня отбросили бы, ненужную и неудобную. Я стала бы обузой, жалким напоминанием о грязной игре, от которого они бы постарались избавиться.

Меня окружили бы пустые улыбки, натянутые маски сочувствия. "Мы понимаем", "Мы вас поддерживаем", — говорили бы они в лицо. Но за спиной всё было бы иначе. Там меня ждал бы шепот, насмешки, презрение. "Продала себя", "Добилась чего хотела таким способом", "Какой позор" — эти слова в их устах стали бы приговором.

Я видела бы эти взгляды, полные лжи и отвращения. Никто не стал бы связываться с женщиной, которая посмела рассказать правду, с той, кто пережила унижение и насилие. Для них я была бы грязной, запятнанной, неприкасаемой. Не важно, что я выстояла. Не важно, что попыталась бороться. Они сделали бы всё, чтобы стереть меня, чтобы моё имя стало символом не борьбы, а позора. Ибо таково общество, в котором мы живем. И парадокс ситуации оказался в том, что Кирилл и Илона оказались честнее, чем все те, кто попытался использовать мою боль против них.

Мои глаза безразлично скользили по фотографиям, размещенным на сайте. Губернатор в области, губернатор встречается с активом, губернатор на открытии выставки, губернатор на приёме граждан, губернатор посещает поликлиники….

Я скользила по окружающим его людям, не понимая, что ищу…. Знакомые лица? Того, кто мог бы стать мостиком между нами и ими?

На фотографиях мелькали одни и те же лица, одно из которых вдруг показалось мне знакомым. Смутно, словно из прошлого, того прошлого, которое было до Кира и даже до Паши… еще раньше… до работы в ЗС, до….

Я вспомнила. Света Лапина! Моя сокурсница. Мы друзьями не были — однако и врагами нас назвать было сложно, хоть Светка и отличалась довольно склочным и жадным характером.

Нет, на роль переговорщика или тем более союзника она не годилась….

Я разочаровано захлопнула ноутбук и откинулась на подушки.

Университет… это было давно. Счастливые годы, когда все мы думали, что мир ляжет у наших ног. Когда считали, что все нам по плечу, что каждый сделает карьеру известного юриста…. Грустно улыбнулась — жизнь расставила нас совсем по другим местам.

Интересно, Светка сильно изменилась?

Открыла ноутбук и снова посмотрела на фотографию. Почти не изменилась — такая же тонка и стройная, с копной темных, непослушных волос. Хваткая, цепкая…. Интересно, у нее есть семья… дети?

Я вбила ее имя в поисковик, надеясь, что она есть в социальных сетях. Война войной, а никто не запрещает мне узнать у нее как дела.

Ее профиль нашла быстро, он не был закрыт. Фотографии, посты о котиках, о благотворительности…. Света и благотворительность? Это что-то новенькое.

Я усмехнулась, рассматривая ее личные фотографии — в отличие от меня Светка свою жизнь не сильно прятала.

Кем она интересно работает у губернатора?

Внезапно я дернулась. Вернулась на пару фотографий назад и замерла. Фото были сделаны чуть больше трех лет назад: Света сидела рядом со своей мамой и сестрой. И лицо матери было мне знакомо. Сильно знакомо.

Что-то в выражении добродушного лица…. В поднятых вопросительно бровях…. В наклоне головы.

Внутри похолодело.

Я судорожно перебирала в голове людей, пытаясь сообразить, найти ниточку…

— Блядь! — заорала чуть ли не на всю квартиру, вскакивая с кровати, роняя ноутбук и несясь в спальню Кирилла со всех ног в чем была — босая, в одной футболке.

Влетела без стука, громко хлопнув дверью.

— Кир! — бесцеремонно затрепала его за голое плечо, — проснись, Кир!

Он открыл глаза, не понимающе глядя на меня пытаясь сообразить, что я делаю в его комнате. Несколько раз тряхнул головой, отгоняя сон, сел на кровати, потирая глаза и, наконец, включил ночник.

— Агата? Что такое? — Свет ночника высветил его черты — слегка взлохмаченные волосы, прищуренные от сна глаза, которые только начинали осмысленно смотреть на меня, всё ещё пытаясь разобраться, что за вихрь ворвался к нему среди ночи. — Что случилось?

— Кир, увольняй всю свою службу безопасности! Я, похоже, нашла того, кто сливал тебя. И это полная задница!

— Так, Агата, — он поморщился, — давай еще раз — голова плохо варит. Ты… Ты что сделала? — он раскрыл глаза полностью.

— Смотри, Кирилл, никого тебе дамочка не напоминает? — я поставила перед ним увеличенную фотографию Светы и ее матери.

Он нащупал на тумбочке очки, надел и взял мой ноутбук.

— Анна, Анна Михайловна?

— Не она, но похожа, правда? А эта женщина рядом — работает в администрации губернатора! Моя сокурсница!

Кирилл выругался. Еще раз и еще.

— Смотри, Кир, ты на Милену подумал почему? Потому что она меня оскорбила так, словно знала правду обо мне, но если это только совпадение? Вырвалось у нее! И письма эти…. Они тоже с толку сбили — а у тетки просто корона на глаза упала. Когда ты Илоне о нас рассказал?

— Она меня к стене приперла сразу после приема. Мы в ЗС вернулись и там, в кабинете я все ей и сказал. А Милена в приемной сидела, услышать могла.

— Могла. И оскорбить тоже могла поэтому. Только вот откуда бы ей знать, где и когда это случилось. И камера в номере не просто так оказалась, не думаешь? Нас, Кир, вели с самого начала! С того момента, как ты в кабинете поставил мне свои условия! Анна тогда тебе кофе принесла, могла и двери неплотно прикрыть… А уж выяснить, где и во сколько ты назначил мне встречу для секретаря — как два пальца. И документы… ты сказал, что они важные, но не критичные, так?

— Те, которые критичные, Агат, секретарям не доверяют.

— А эти… прошли через ее руки. Еще и схема твоя на стене…. Кир, давай расчленим твоего начальника СБ? а если еще и прослушка была…

— Нет, не было. Кабинеты проверяют каждые два дня и в ЗС и на комбинате. Нашли бы… они умнее были, они уши поставили, — Кирилл закрыл лицо ладонью. — Информации меньше, но и следов почти никаких….

— Кир, — я задела его за плечо снова, — эта Светка…. Она у нее тоже слабости есть… потянем нитку, может и выясним что…

— Она у меня 7 лет работала… — поморщился он как от зубной боли. — 7 чертовых лет, Агата…. Ее проверяли не раз, но потом успокоились….

— Светка на губера работать, судя по всему, года два назад начала, Кир… — я видела, что ему больно, очень больно. Вряд ли он покажет эту боль там, на работе — будет холодным и отстраненным, расчётливым и уверенным, но сейчас, здесь, со мной он не таился. — Кир…. — обняла его за плечи.

— Агата, — он обнял в ответ, прижал.

Я чувствовала, как стучит его сердце, жар его тела и вдруг поняла, что разделяет нас всего лишь тонкая ткань моей футболки. Настолько тонкая, словно ее и нет вообще.

Он, похоже, почувствовал то же — его объятие стало крепче, руки осторожно, но решительно скользнули ниже по спине. Его сердце забилось сильнее, так, что казалось, я слышу его пульс, сливающийся с моим собственным. Ладони, прижавшие меня к себе, вызывали одновременно волнение и странное ощущение жара.

Он наклонился чуть ближе, его дыхание касалось моей шеи, и в этом было что-то почти откровенное, то, чего я сама не осмеливалась произнести вслух.

Когда губы коснулись шеи, не отпрянула, а наклонила голову, позволяя ласкать себя, позволяя касаться все откровеннее.

Дыхание Кирилла сбилось, когда оказалось, что мы настолько близко, насколько это вообще возможно. Я чувствовала, как его руки крепче охватывают меня, проводя по изгибам спины, не оставляя ни малейшего расстояния между нами. Когда его губы нашли мои, я не сдержалась, ответила, отдаваясь этому моменту полностью, без оглядки на прошлое, без страха перед будущим. Я хотела этого не меньше его самого, чувствуя как огонь заливает все тело.

Он не торопился, был нежен и осторожен. Его руки касались бережно, но уверенно, доводя меня до исступления. Он направлял, но передавал право инициативы мне и только мне, подчиняясь моим желаниям и моим движениям. И уже он ловил мой ритм, стараясь подстроиться под меня, отдавая власть в мои руки.

Я задыхалась, отпуская все то, что давно жило во мне, закрытое в самой глубине души. Я горела, пытаясь впитать каждое мгновение близости, каждое его движение, каждое прикосновение. Не было страха, не было сомнений.

Я была над ним, глядя в лицо, глаза в глаза, губы в губы. Он ловил каждый стон, каждый вздох удовольствия, стараясь дать все, что мог.

И только после того, как я закричала, перехватил инициативу, увеличил темп, давая мне все, что я хотела. А после упал на меня сам.

— Агата…

— Кир…

Его голова лежала на моей груди, я рукой зарывалась в густые волосы, чувствуя, как дрожим мы оба. Его тепло успокаивало, создавая ощущение защищенности и покоя, которого я так давно не ощущала. Мы молчали, словно слова были лишними, ведь каждый миг, каждый вздох и биение наших сердец говорили за нас. Я закрыла глаза, понимая вдруг, что все запуталось так, что распутать и понять нашу связь, наверное, уже не сможет никто. Чувствовала опустошение и усталость, но не ту, что заставляет падать, а ту, что приходит после сильных эмоций. Чувствовала, как закрываются мои глаза, как выравнивается дыхание, понимала, что стоит встать и пойти в душ, но сил не было даже на это.

Судя по дыханию, Кир был в таком же состоянии. Он лег рядом и прижал меня к себе, не позволяя встать, уйти. И впервые в жизни я вдруг поняла, что мне все равно. Положила голову ему на плечо и упала в черную пустоту сна.