Имя души

Глава 11 Бутерброд

Помимо рассудка ко мне ещё довольно долго возвращался слух, и то, когда я смог слышать шум ветра, противный писк не покидал слуховые каналы. Кому знать, что бы со мной случилось, не будь я тренирован? Взрывная волна — не лучший способ умереть, но, к счастью, я его избежал.

Усевшись прямо на камень, я одной рукой подпирал собственное тело, а другой тёр виски в надежде на то, что это поможет. Вставать я пока не спешил, зато шумно дышал и пытался осознать, что только что случилось. Странно, но после первого раза второй не подарил мне тех же ярких ощущений. Вроде, и существо разумное убил, но разум к этому стал неожиданно холоден, однако я осознавал себя, понимал, что происходит и где нахожусь.

Когда карусель немного отпустила, я рискнул встать на ноги и поковылял в обратном направлении, чтобы подобрать лук и выпавшие из колчана стрелы. Да уж, без ремня с этим колчаном делать нечего, разве что вести огонь с одной позиции.

В какой-то момент голову так повело, что я чуть не навернулся. Хотелось закрыть глаза, но что-то мне подсказывало, что если я это сделаю, желудок вылетит вместо содержимого и начнёт на меня материться. Ему вряд ли будет дело до того, кто на самом деле виноват в моём нынешнем состоянии.

Решив немного отдохнуть на брусчатке, метрах в десяти от мирно лежащего оружия, я задумался о том, как ещё мог протекать наш бой. Теоретически, с той позиции, которую занял в момент проникновения в разум, я мог не только что-то узнать, но и изменить. Например, оборвать некоторые связи или даже изолировать неестественно тёмные объёмы от здоровых. Сложно сказать, добился бы я в таком случае успеха, но теперь это уже бессмысленно — нужен живой подопытный. А по сути я прорвался, как если бы шёл по лесу сквозь паутину. Она налипла в виде обрывков знаний, от которых смысла не так, чтобы слишком очень много. Проклятие, я даже не понял, как смог выудить то, что мне нужно, хотя в стрессовой ситуации это казалось мне очевидным. В общем, мне не давала мысль, что при спокойных обстоятельствах я мог не просто усыпить дракона, но в какой-то мере даже привести его разум в порядок. А может, и полностью, хотя реального времени ушло бы не меньше недели.

Наконец, вращение планеты вокруг меня прекратилось, и я встал немного твёрже. Чтобы хоть как-то перебить писк, я придумал воткнуть наушники и включить плеер, после чего поднял с дороги лук со стрелами и рядом с эпицентром взрыва подобрал несколько больших чешуек с золотистым отливом в качестве трофея. Плевать на заряд, в этот самый момент мне это нужнее, да и по дороге стало идти приятнее, пусть я до сих пор так и не обулся ни во что.

Вскоре я увидел впереди знакомый уже невысокий сруб, где между брёвнами вместо пакли лежал мох, а крышу закрывала плотно уложенная солома. От туда невысоко торчала грубо сложенная труба, из которой к небу тянулась тоненькая струйка дыма.

Дверью дому служили соединённые в большой квадрат из грубо отёсанных досок, а окон с этого угла я, как и в прошлый раз, не увидел. Дом продолжал упрямо стоять и не думал разваливаться, хотя, как я понял, хозяин следит за ним.

Когда я подошёл ближе, увидел слабый свет, проступающий сквозь щель под дверью. Возможно, в этот самый момент там кто-то есть. Может, тот же марн, кому знать? Так или иначе, я решил, что ногам, а в особенности, голым ступням дать отдых будет не лишним, и постучался в дверь.

К сожалению, никто не вышел ко мне с распростёртыми объятиями, и я, не долго думая, зашёл внутрь сам, после чего прикрыл за собой дверь. Наконец, я смог отпустить магию, согревающую ступни и пройтись по шлифованным ногами хозяина доскам пола.

В отличие от прошлого раза, в этот момент внутри царил относительный порядок, да и светлее немного стало, хотя это полностью заслуга люмена, чьё условие я произнёс. У стены стоял стол со стулом и бочка, закрытая крышкой, а в самом центре находилась печь с огнём внутри, откуда и исходил свет, прерываемый несколькими столбиками, подпирающими балки чердака.

Усевшись на стул, я принялся ждать, попутно разминая немного запылённые в дороге ступни. Они чудом не истёрлись, пока я прыгал от атак дракона, но болели жутко. Только после этого, хлопнув руками, я потянулся к кошелю, чтобы задобрить хозяина, если не дождусь его. Впрочем, он вскоре явился, возвестив о своём визите громким скрипом двери. В отличие от меня, он её распахнул резче. В тот же момент я встал и глянул в проём, где показался старый широкоплечий марн с довольно большим, но пропорциональным пузом. Его одежда с прошлого раза не слишком изменилась, разве что потёртостей добавилось и швов от бытовых повреждений. Борода, завязанная узлом с ввитой в него бледно-жёлтой тканью, немного мешала узнать, сколе ему оборотов, но чёрные убранные назад волосы говорили об относительной молодости и никак не вязались с морщинами на лице, которые давали ему не меньше шести десятков.

Из одежды на его плечах лежал серо-зелёный плащ, у широкого кожаного ремня висели ножны с мечом, под которым я увидел полосы на синие чёрные полосы на спускающихся до щиколоток свободных штанах. К слову, металлического «свитера», который мне врезался в память, при нём не оказалось, но и в доме я его нигде не увидел.

Марн, увидев меня, тут же положил руку на оружие, но я успел приподнять свои в примиряющем жесте и, кажется, это сработало. Марн задумчиво склонил голову на бок, а следом я заметил едва различимую ухмылку на его лице. Что же, отбой тревоги, и я, припомнив, чему меня учил Вадис в Плаишкоре, протянул в его сторону открытую руку ладонью вверх. Марн, подумал пару секунд и ударил в неё торцом кулака. По задумке, гость показывает, что безоружен, а хозяин, принимая этот жест, хлопает или легонько ударяет по руке, показывая, что готов к диалогу. В общем-то, прямой аналог классического рукопожатия, хотя у марнов таких жестов несколько на разные случаи жизни.

— Фура, человек, — представился я, уступая марну единственный стул у стола. Он не спешил садиться или отвечать, подошёл к бочке и сделал несколько глотков воды.

— Задело огнём?

— Пустяки, — махнул я рукой в сторону, откуда пришёл. Марн проследовал взглядом туда же и удивлённо поднял брови. — Что?

— Там лежит взрослый дракон. Как ты выжил?

— Сам в шоке, — пожал я плечами и подошёл к печке, где огонь вдруг разгорелся ярче. Наблюдательный марн это, конечно же, заметил. — Именем поделишься?

— Барвис, — сказал он.

— Это, — неуверенно пробубнил я, — простите, что без приглашения.

— Буде рады! А то одни ялы. Что с Ильки, что с Кóрмы ходют туда-сюда. Уже хотел стрелять их. Почуяли зелёные, и больше не ходют. — Он вдруг встал и повернулся к выходу. — Скорь буду.

Барвис ненадолго удалился на улицу, но вернулся с ещё одним стулом. Поставив его у стола, начал хлопотать, убирая хлам и письменные принадлежности, а я присел.

— Вы тут как вообще, не одиноко?

— Работы хватает. То дрова готовлю, то грядки полю. Вона ялы мне дерево фруктовое принесли, так маюсь теперь с ним. Иногда кров путникам даю, хотя спать тут только на полу.

— Неужели только огород, да путники?

— Нет, конечно. Пиво делаю и вино ставлю. — На этот раз тон марна выдал небольшую каплю хвастовства, и мне даже стало интересно:

— Звучит неплохо.

Барвис воодушевлённо открыл люк на полу и спустился в подвал. Ждать его слишком долго не пришлось, потому что он через пару минут уже нёс к столу две металлические кружки и бочонок, размером с… нет, объёмом, примерно, литров в пять. Так же на столе появилось съестное — тоже достал из подвала. От него веяло холодом, и я предположил, что там может находиться ледник. Магией в этом доме совсем не пахло.

Вообще, традиции марнов позволяли незнакомцам болтать друг с другом только после первой испитой кружки. Такой подход использовался даже при переговорах, какие бы стороны за столом не сидели. Не сказать, чтобы я поддерживал такую традицию, но для них это практически священный ритуал. Первая стремительно была налита и стремительно же была выпита. Сложно описать горьковатый в начале вкус, спустившийся по пищеводу, а благородное хлебное послевкусие стало мне приятным сюрпризом. Похоже, пшеничку тут уважают.

Небольшой совет от автора: следующий текст читать слегка завязанным языком, как будто вы сами под шофе, чтобы… Ну, проникнуться атмосферой, понимаете? Предлагать пригубить для лучшего эффекта не буду, иначе может случиться так, что вы забудете, что читали, и так по кругу может дойти до цирроза, да и вообще, повторю мысль — пить вредно для здоровья. Продолжим.

Ломать перед марном комедию я не видел смысла. Он видел на моём плече ожог, подпалённую одежду, и то, что осталось от гигантского тела на брусчатке неподалёку. Мой развязанный язык выдал ему, что это я год назад прятался в его доме, а пришёл вовсе не из Кормашана на другой стороне дороги, а с самого кладбища, где и появился.

К счастью, он не стал приставать с расспросами о том, какой он, другой мир, за что я его натурально поблагодарил. Марн сказал, что сам находится на двадцатом колене от какого-то там героя Красного Века давности в пять сотен оборотов. Но больше он ничем не отличался от своих сородичей. Хотя, как он отметил, тогда воевало столько, что куда ни плюнь, в любом из городов, попадёшь на далёкого ветерана или героя войны пятисотлетней давности, и тот свою историю преподнесёт ровно так же. Про Плаишкор я ему решил ничего не говорить, боясь, что такая новость может серьёзно подкосить здоровье старика, а просто продолжил слушать. Барвис с чего-то начал рассказывать про то, что раньше за стеной находился весь народ марнов, но в какой-то момент они возглавили восстание и загнали ялов в эти земли. В наказание, так сказать. Однако, было это очень давно — точная цифра из-за хмеля в голове мне не запомнилась.

Настала короткая пауза, и мы взялись за вторые кружки.

Не помню уже, после третьей или четвёртой кружки мы начали мериться анекдотами. Он рассказывал про ялов, про людей и немного про свой народ. Мои же анекдоты были, в большинстве своём, о Новом Русском, правда, их приходилось на ходу переделывать на понятный лад. Дальше началось соревнование певцов. Он распевал мне самые необычные для моего слуха песни своего народа, а я, в свою очередь напел ему песню про танкиста, пару лучших песен «Катарсисов», «АрктидЫ» и даже одну зарубежную, бессовестно проглатывая забытые иностранные слова. Хоть, марн и не понимал половины, слушатель мне попался благодарный. Такого, я готов поспорить, он не слышал ещё никогда в своей жизни. Петь пришлось без музыки, но я себе выбивал немного пьяный ритм на столе, и со стороны это выглядело, наверное, очень забавно.

Закончив концерт по собственным заявкам одной всем известной песней про мороз и коня, которая, к слову, очень марну понравилась, я стал соображать: что же делать, чтобы завтрашнее похмелье не убило во мне искателя приключений и много других положительных сторон? В голову мало, что приходило, но за одну идею я еле-еле зацепился.

В голову пришла мысль, что алкоголь — это натуральный яд, от которого и избавиться можно, как от яда. На моё счастье, марна позвала природа, и он спешно покинул дом через дверь. В тот же момент я слабеющим под натиском зелёного Змия разумом припомнил нужные мне слова и произнёс их, вложив, наверное, половину от оставшейся после сражения с драконом силы. Только после этого меня посетила ещё одна гениальная мысль. Рассказы марна до поры были мне интересны, но от последних даже в хмельном состоянии мой мозг начал сохнуть. Разумеется, я мог выслушивать их хоть до окончания этих суток, слушать я умел, но вместо этого решил оставить на столе ещё пару аргенов и покинуть гостеприимный дом, пока хозяин не вернулся.

В глазах ещё плавала слабая муть, а сознание металось между бодрствующим состоянием и сном. Фокусировать зрение не получалось, но и условие не делало свою работу мгновенно.

«Ах, печень, прости окаянного», — взмолился я, но потом в глазах начало медленно проясняться, качка ослабла, а ужин или уже завтрак больше не просился погулять. Видимо, жизненно важный орган всё-таки простил меня и перестал отравлять жизнь всем остальным потрохам.

Что ж, от хмельных напитков не осталось ни единого следа, кроме небольшого головокружения, поэтому далее читайте, как хотите.

Быстрым ходом я шагнул в направлении леса Светлого. Он уже находился совсем близко. Время я не считал, поэтому, слушая музыку и подпевая, к свету с неба дошёл до статуй. От удивления я даже выключил плеер, вынул наушники и положил их в карман, пытаясь вспомнить, когда это я их напялил. В лучах света передо мной стояли каменные изваяния, и теперь я мог заметить, что за ними ухаживают. Растения, обвивавшие их в прошлый раз, подрезали, поснимали их с камня, открыв множество разных деталей, которые в прошлый раз я не заметил. Даже дорогу почистили на совесть, выковыряли траву из щелей, заменили разрушенные временем камни в брусчатке и у оснований. Интересно, что побудило ялов заняться этим путём? Неужели так ждут моего возвращения? Хотя, работы начались явно раньше, чем Роулл меня застрелил.

Лес на глазах преображался, а уж когда из-за облаков показалось солнце и пробило в едва различимом тумане линии света, танцующие от движения листвы, картина стала вовсе бесподобной. Зайчики нисколько не мешали рассматривать щиты и лица каменных статуй вокруг, и я решил немного задержаться.

Лица изваяний смотрели перед собой самыми беспристрастными взорами, очищенные от лозы, мха и плюща. Однако, время всё-таки сделало своё дело, оставив различимые следы на когда-то белоснежном камне. Материал покрывала мелкая сеточка узеньких, но заметных трещинок, куда медленно, но верно проникала вода, окрашивающая их в тёмно-зелёный с чёрным.

Смотря на лица, я прислушался к своим ощущениям. От каждой статуи веяло каким-то потусторонним теплом или холодом. Тут и раздумывать нечего — понятно, что чистой воды магия. Просто, в первый раз, когда я здесь появился, все чувства притупили тревога и страх перед неизвестностью. Не было ни сил, ни желания всё вокруг тщательно исследовать, а сейчас вокруг всё почти пылало.

«И вовсе не страшно, — подумал я, медленно шагая дальше. — Того и гляди, кто-нибудь появится».

Но вопреки моим ожиданиям никто не спешил радовать меня своим присутствием.

Что же это за статуи? Сколе им лет, какие тайны они хранят? Жаль, я про них так никого и не спросил, хотя чего уж там, деревня очень близко, а там кто-нибудь знакомый, да расскажет. Самому бы только не забыть.

На секунду мне вдруг показалось, будто одна из статуй впереди ожила, хотя я понимал, что это, скорее всего, не так. Немного подумав, я подошёл к ней и всмотрелся в каменное лицо. Глаза с искусно вырезанными зрачками холодно смотрели сквозь меня, не выражая ни малейшей эмоции, но появилось такое чувство, будто это всё-таки нечто живое. Явно ощущалось присутствие ещё чьей-то души рядом, но ни позади, ни даже в лесу за статуей никого не было.

Мне стало интересно, и я воспользовался магией, которой пользовался только на одушевлённых. Может, это и странно, но я попытался проникнуть в мысли, будучи почти полностью уверенным, что мне ответят.

Проникнуть сквозь камень мне долго не удавалось, но я чувствовал, что я на правильном пути. Сложно объяснить это логически, но что-то подсказывало, что ещё чуть-чуть, и всё получится. Однако сил у меня осталось не слишком много, чтобы тягаться с камнем, поэтому в какой-то момент я почти решил уступить. «Почти» — потому что в последний момент перед лицом что-то сверкнуло, будто кто-то высек искру кресалом. В следующее мгновение, когда закрыл глаза, я оказался в совсем другом месте.

Впереди в окружении невероятно яркой высокой травы стояла старая лачуга, а изнутри исходило слабенькое свечение фонаря. Силой мысли приблизившись к нему, я осмотрелся снова. Дверной проём со скруглением вверху украшали хитрые барельефы, в которых не угадывалось никаких понятных образов. Дом и сам, под стать двери, оказался цилиндрической формы, а крышу спиралью покрывала черепица ярко-зелёного цвета, будто бы сделана из цельных кусков малахита.

Несмотря на густую траву, двор казался мне ухоженным, будто бы такая у него была задумка. Решив облететь его вокруг, я увидел скамеечку и сидящего на ней яла в боевом облачении. Его латы имели интересную форму, на концах наплечники закручивались, словно раковины улиток и отливали на солнце бирюзой. Однако, шлема у яла не было, из-за чего его яркие алые волосы развевались на ветру, который я вообще не ощущал. Прямые и, как у всех представителей расы, идеальные формы лица, глаза цвета сапфира. Ял стоял и смотрел куда-то позади меня, хотя я там ощущал пустоту. Края полянки пропадали в едко-фиолетовом тумане — Бездне, которую что-то сдерживало от поглощения этого островка стабильности. На неё даже смотреть было больно, и я снова глянул на яла. Странно, но общая яркость не слишком резала взгляд, а казалась естественной для места, в котором я оказался.

Подплыв ближе, я отсалютовал.

— Ты опоздал, Гнису, — обвиняющим голосом сказал он, нахмурившись. — Красный Век забрал миллены жизней и столько же погибнет ещё.

— Было бы куда опаздывать, — пожал я плечами и подсел на свободное место, хотя в реальности остался стоять на ногах. — Там снаружи уже давно тишь, да гладь.

— На сколе?

— Да поди оборотов четыреста.

— Я так давно умер? — удивился он. — Нет. Ты врёшь! Это было вчера. Или месяц назад?

— Вот видишь? — усмехнулся я. — Не скучно заточённой тут душе?

— Надо… подумать об этом, — смутился он.

— У тебя всё время мира, — ответил я, почувствовав, что мне уже пора выходить. Казалось, для этого хватит лишь мысли, но ял остановил меня:

— Постой! Скажи, мне надо бояться за Давурион? Ты пришёл с добром или злом?

— Это понятия относительные, но первым я нападать не стану.

— Спасибо, ты меня успокоил.

— А как Вас зовут? — сменил я тему.

— Это слишком сложный вопрос для меня.

— Как жаль, — протянул я, и установилась неловкая пауза. В тишине и шёпоте травы я уловил неприятное чувство. — Извините, мне правда пора.

— Vale, — попрощался он, подняв взгляд. В отличие от первых секунд он казался мне куда более умиротворённым. Сложно сказать, что принесло его душе покой — моё обещание или новость о давным-давно кончившейся войне? А может, и то и другое вместе?

Прекратив мысленный контакт со статуей или с тем кто в ней обитал, я отошёл. Подумать только, я всё это время стоял на ногах, хотя, внутри чужого сознания ощущение времени действительно другое. Мои силы почти не отнялись, и это меня немного удивило. Кровь пульсировала в висках, но ощущения усталости или слабости не было.

Какая-то невнятная беседа получилась, надо сказать, но зато я узнал, что существуют в Давурионе такие вот чудеса. Впрочем, вскоре я о них быстро забыл, так как передо мной неожиданно выскочил незнакомый ял с ярлыком ланни на плече. Помимо привычной мне полевой формы, которая отлично сливалась с окружением благодаря зелёному цвету, он держал в руке небольшой меч, но на меня оружие не направлял. Его неслышная походка даже в этот самый момент не производила ни звука. Если бы я закрыл глаза, то мне показалось бы, что передо мной никого и нет. Лишь излучение его разума, что я с недавних пор начал чувствовать, выдало бы яла. Оно исходило от каждого живого существа и ощущалось лишь на грани восприятия.

— Человек, покажи Тус! — чётко выговорил ял.

Подняв руку, я развернул её так, чтобы было видно кольцо и знак на нём. Оно блеснуло на солнце, попав под один из лучей, и ял быстро убрал оружие. Видимо, его не смутила секундная пауза перед демонстрацией, пока я соображал, что это вообще такое «Тус». А ведь недавно вспоминал.

— Приветаю, ланни — сказал я, вспомнив ялийские приличия, но вместо того, чтобы болтать стоя, двинулся дальше, давая понять, что стоять на месте не намерен. К счастью, дальше на дорожках лежал песок, по которому я шёл с большим удовольствием после каменной брусчатки со множеством неровностей, острых травинок и камешков.

— Ветаю, Гнису. — Он поравнялся со мной. — Простите за формальности. Я ланни имени Телв, — представился он. Если бы мы стояли на месте, уверен, последовало бы и воинское приветствие.

— Андрей, Фура, но только не Гнису, пожалуйста, — попросил я. — Неужели, меня ждать поставили?

— Нет, Ваша Светлость. Я сообщу о вас и вернусь на пост. Должно быть, вам повезло не встретить дракона по пути.

— Да как сказать, — протянул я, слабо хлопнув по опалённому месту на плече. — Подробностей не скажу, но он больше вас не побеспокоит.

— Вы его прогнали?

— Ага, на Ту Грань, — ответил я, достав чешуйку из кармана и потерев её об рукав. Она на солнце переливалась золотом и отражала прямо в лицо яркий лучик. Тэлв широко раскрыл глаза, но понял, что расспрашивать меня об этом — не лучшая идея. — Кстати, о драконах, я слышал лорду Диданию тоже досталось. Как он там?

— К нему приставили несколько живителей, но состояние лорда не улучшается. К сожалению, всех подробностей я не знаю.

— Может, я могу чем-то помочь?

— С вашей силой — не сомневаюсь, — ответил он, хохотнув.

— Сила одно, но знание и опыт — совсем другое, — выдохнул я устало.

— Мне сообщить о вас? — спросил он, наконец, справившись с собой. — Всё равно докладываться Акасту.

— Как хочешь. Если попросят доказательств, можешь прихватить вот это, — ответил я, протянув чешуйку, которую до сих пор держал в руке. — Только сначала отведи к Дариулю, иначе я прямо тут упаду спать.

— Как прикажете. Он недалеко.

— Чтоб ты знал, у нас один ярлык, а ты, вон, на второй ступени, — ответил я, смотря на две точки под треугольником, — понимаешь, к чему клоню?

— Понимаю, Фура.

Разговаривая с ялом, мы прошли то ли на первую, то ли на вторую внутреннюю улицу, где росли живые дома. Хотя, сложно сказать, продолжают ли они свой рост после того, как примут заданную форму, или нет.

Оборачивающихся в мою сторону ялов оказалось немного — их привлекала моя одежда, совсем непривычная здешним жителям, да и нельзя забывать, что я без обуви. Роулл как-то не подумал, что я могу вернуться прямиком из кровати, хотя откуда ему знать мой размер?

— Между прочим…? — спросил что-то Телв, когда я увидел вдали рядом с Рогом Изобилия дом Халуна. К счастью, наверное, мой проводник повернул вправо, и мне остались только тяжкие мысли, отвлекшие меня от продолжения вопроса. Даже не знаю, что я скажу его сестре, если встречу. Вряд ли она помнит меня в лицо, но человека в ялийском городе не заметить трудно.

— Что, прости?

— Почему ты босиком? — снова чётче спросил он, проследив за моим взглядом.

— А, да вот, видишь ли, переместило меня прямо с кровати, — ответил я, пытаясь сделать тон чуть более весёлым. — Хорошо, не в одних портках.

— Если хочешь, можем сходить к складам. Или ты хочешь есть.

— Ни в коем случае! — выпалил я. — В смысле, я не так голоден, да и тебе время терять.

Непроизвольно я даже ускорил шаг.

Дом главного зодчего из Живой Листвы очень выделялся на фоне остальных. Начиная с простого, его со всех видимых сторон окружали перекладины, с которых густо свисало какое-то колючее растение, прикасаться к которому я бы ни за что в жизни не стал. Относительным островком безопасности являлось место перед дверным проёмом, где стояла ни то резная, ни то таким образом выращенная массивная деревянная пластина с изображёнными на ней облаками, на половину закрывающими солнце. Сверху и снизу, очевидно красоты ради и тепла для её зарастили пышным зелёным мхом. Должно быть, отличная изоляция по зиме-то, хотя сомневаюсь, что внутри станет холодно, даже если дверь настежь открыть. Ручки у двери не нашлось, но вместо неё на тройной переплетающейся цепи в самом центре висел увесистый шарик. Он висел на уровне лба какой-то металлической твари. Яркое блестящее металлом пятно на голове зверя красноречиво подсказывало, что нужно шаром этим в него ударить. Все стены, которые только видно, облагородили широкими глянцевыми листьями, между которыми скромно пристроились небольшие треугольные окна.

Дом насчитывал два высоких этажа и снаружи выглядел очень просторным. Сложно сказать, сколе кислых такой стоил бы на Земле, да и одёрнул я себя, понимая, что зря перевожу всё в деньги. Самое смешное, что теперь я смог бы самостоятельно вырастить такой же живой дом.

— Светлого неба, Андрей, — попрощался Телв, когда убедился в том, что я дом Дариуля ни с чем не спутаю.

— Ага, тебе тоже не хворать. До встречи, — откликнулся я, не обернувшись, и подошёл к двери.

В ответ на удары по лбу несчастной металлической зверюге дверь отдалась гулким стуком. Будь я с той стороны, прислонённый к ней ухом, заработал бы себе писк в черепе на пару дней. Но это и понятно: большому дому необходим такой громкий сигнал, чтобы хозяин услыхал, где бы он ни находился.

Пока Дариуль не появился, я всё думал, как буду с ним разговаривать. Всё, что я о нём слышал, подсказывало, что чело… ял он добродушный, но кто знает, как он отнесётся к человеку? Чёрт, и Тэлва назад не позвать, он уже достаточно далеко, чтобы успеть к приходу хозяина. С другой стороны, если он просто так оставил меня, возможно, он верил, что у меня и самого всё отлично получится. Проклятие, год назад я и думать бы об этом не стал, говорил бы всё, что думаю.

Наконец из глубин дома до моих ушей донеслись быстрые шаги. Три секунды, и окошко, затянутое изнутри мелкой сеткой, через которую я не смог рассмотреть даже чужих глаз, приоткрылось.

— Чем могу помочь? — спросил он приглушённым перегородкой голосом.

— Приветаю, мастер Дариуль. Прошу прощения, не знаю второго имени.

— Мы знакомы?

— Нет, но Тсу’Роулл и Халун’Краклис много рассказывали о вас.

— Подожди, так ты Гнису Андрей? — спросил он, но не успел я ответить, попросил: — Покажи лук.

— Ваша работа? — догадался я, доставая оружие из колчана и смотря на крохотное ядро через СНДВ. — У меня такие маленькие не получаются.

— Ты знаешь Живолист? — спросил он, и из-за двери донеслись звуки отпирающегося механизма. Как только грузная дверь без единого скрипа открылась внутрь, на пороге меня встретил белый от возраста ял в красивом халате, расшитом красными и синими лентами, достающим почти до пола. Он разглядывал меня, что в свою очередь делал и я.

Его лицо, вопреки моим ожиданиям, не покрыли старческие морщины, но во взгляде чувствовалось что-то старинное. Куда мне с моими сорока четырьмя оборотами?

— Разрешите представиться, ланни имени Фура. Андрей — старое имя.

— Добро, заходи. — Ял шагнул в дом, приглашая меня протянутой рукой, и я незамедлительно этим воспользовался. Всё оружие я оставил в прихожей в специально сделанной для этого корзине, а моим ногам в помещении с гладким полос стало намного легче.

Внутри, как и ожидалось, оказалось уютно и ничуть не жарче, чем на улице. Чувствовалось, будто ни стен, ни окон здесь на самом деле не стояло, но и ветерка уличного тоже не летало. Видимо, какая-то хитрая система вентиляции медленно переносила воздух с улицы сюда. На грани восприятия я даже почувствовал его лёгкое движение.

— Должен признаться, в таком живом доме я ещё не был, — сказал я осмотревшись вокруг.

Хозяин молча принял мой комплимент и пригласил сесть за стол, а сам засуетился с чайником, который поставил на металлический крест сложенной бурым камнем печи. Ял не использовал магию, а развёл огонь огнивом, что меня немного удивило. Появившийся после этого дым вытягивался потоками воздуха в выращенный козырёк, от которого на улицу уходила широкая труба.

— Что же там случилось? — спросил ял, не дождавшись готовности чая.

— Хороший вопрос, — горько усмехнулся я. — Мы с Халуном поднимались по Пурпурному Крылу. Отошли на какие-то пару выстрелов… — начал я и рассказал Дариулю довольно короткую историю.

— Говорят, ты умер. — сказал он, продолжая рассматривать меня, пока наливал в кружку ароматный напиток. — Кажется слухи преувеличены.

— Ничуть, — ответил я. — Но мне полегчало. Отправило обратно, но не понравилось, и я вернулся.

— Ты так легко говоришь об этом, — сказал он, явно наслаждаясь напитком. — Ты пей, она хорошо успокоит.

— Мне бы вот это в Крислеме. — Тяжело вздохнув, я всё-таки попробовал напиток. — Ум, ромашка и смородина? Ещё бы чего кисленького.

— Могу кислицы принести.

— Она здесь так быстро вызревает? Эх, у нас эта ягода не раньше середины лета краснеет.

— Я не про ягоду. Кислица — это листы.

— А, так это что-то вроде щавеля? Тогда не надо.

— Что это? — спросил ял, глядя мне на запястье. Там появился красно-чёрный браслет, которого точно не было, когда я входил.

— Халун назвал её Жидкая Смерть, хотя разок она мне и жизнь спасла.

— Красный и чёрный? Кажется, его зовут Роктус. — Меня совсем не смутило, что ял по сути назвал его живым. На этот раз я только укрепился в этом мнении. — Эти предметы ещё времён Похитителей.

— Между прочим, он не раз отказывался появляться в опасных ситуациях, хотя, помнится, мне рассказывали иное. Ай! — Руку дёрнуло от неожиданного болезненного укола, хотя на коже после исчезновения обиженного браслета не осталось и следа.

— Как ты думаешь, чем может заниматься заточённый разум сотни оборотов подряд? — В ответ я только пожал плечами и мотнул головой. — Наблюдать за живыми, смотреть на их мысли. Он читает и тех, кто поблизости, их намеренья. Если Роктус не появился, значит не было и причины.

— Прямо как один мой знакомый, — усмехнулся я, вспомнив кое-кого. — Просто, я не могу отделаться от мысли, что он может ошибиться.

— Доверять ему — твой выбор, — пожал он плечами.

Наша беседа в какой-то момент переключилась на Дидания и состояние его здоровья. Дариуль сказал, что его время уже и так подходит к концу, так что будет хорошо оставить всё идти своим чередом. Илибезу давно нужна свежая кровь, если я правильно понял его довод, а потом ещё удивился, что слышу это от него, а не от молодого поколения, которому, по большому счёту, всё равно, кто будет собирать налоги с народа. Вообще, я чисто ради вежливости спросил, но не ожидал, что Дариуль отзовётся так категорично.

— Никак, между вами конфликт? — спросил я, негромко звякнув кружкой о стол.

— Ты очень наблюдательный, — усмехнулся он, но потом стал серьёзным. — Вот, что я тебе посоветую, оставь Роктус в тайне ото всех. Особенно от лордов.

Уже и не вспомню, сколе кружек с чаем я выпил и сходил из-за этого по зову организма, но в очередной раз это случилось в глубокую ночь. Дариуль, практически не прекращая слушать меня, успел приготовить на кухне небольшой ужин, и я не стал отказывать себе в удовольствии попробовать его стряпню. Всё-то у ялов мне нравится, но вот то, что никакого мяса — это прям моветон. Так Дариулю и сказал, но он только руками развёл, мол удочек тут нет, а охота в Светлом запрещена.

— Эх, был бы тут Горпас, он бы в миг рыбы наловил.

— А это кто такой?

— Друг мой. Вы не знакомы. — Ответил я, снимая зубами с двупалой вилки очередной кусочек. — Вы, кстати, не знаете, Тсу’Роулл уже убёг в Норгдус?

— Возможно, вы разминулись. Вряд ли стоит пытаться догнать его.

— Очень жаль, — вздохнул я. — Хотелось поблагодарить его, успокоить, в конце концов.

— Когда я его встречу, передам весточку или тебе сообщу. Он живёт недалеко.

— А вот что делать с сестрой Халуна, я ума не приложу. Ей хоть сообщили о брате?

— Не бойся, я тебя к ней не поведу, — ответил он, прекрасно понимая, как мне будет тяжело объяснять ей трагедию. Ял посмотрел в окно и раскрыл глаза. — Уже поздно. Оставайся, завтра решим, что делать.

— А что решать? Мне либо Роулла здесь ждать, либо Горпаса на Пурпурном Крыле.

— Слушай, — просиял Дариуль. Похоже, он только что придумал гениальный план, — мне нужен ученик, а тебе не помешают знания, которыми Халун не обладал. К тому же, думаю, скоро мы сможем организовать небольшую экспедицию… кое-куда. Пурпурное Крыло как раз по пути. Что скажешь?

— Выбора всё равно нет, — махнул я рукой, не особенно задумываясь. — Будь по-вашему.

Что ж, мне снова предстояло привыкать к жизни в Давурионе. Слишком быстро я перестроился у себя на Земле, но теперь надеялся на такой же обратный эффект. Радовало ещё то, что мне больше не придётся спать где-нибудь в душном пыльном помещении или на улице, где, не ровён час, зарядит дождь. Дариуль любезно предоставил кровать на нижнем этаже за незаметной дверью в уютной маленькой комнате. Он сказал, что если я соглашусь учиться, то ближайшее время занятия будут проводиться в лесу. Как раз на это я и надеялся. Но, так или иначе, мне хотелось посмотреть, каким стало моё убежище теперь. Даже спрашивать начал, что будет завтра, но все попытки разговорить яла оказались пустыми. Он только сказал, что мне не помешает обувь, на что я пообещал в ближайшее время зайти к соответствующему мастеру. Может, там мне и ремень нормальный продадут?

— И ещё, приложи это к ожогу, — сказал он, протянув бутерброд из каких-то трав, обёрнутых в ткань.