Имя души

Глава 26 В путь

Да где же Фура⁈ Вчера договаривались, с подъёмом он здесь будет, а мы уже успели поесть и почти целый большой всем строем стоим и ждём. Не похоже это на него. И утро не самое тёплое, некоторые уже дрожат и пытаются в строю двигаться.

Или же Фура сбежать решил? Конечно, я слышал, между ним и Дертасом ссора произошла, но чтобы из-за неё не прийти и с остальными не попрощаться — не поверю.

Между прочим, сам Дертас тоже стоит и нервничает — глаза то на ворота, то на казарму мечет. Неужели свою вину чувствует?

Проснулся я от того, что не могу нормально вдохнуть, а вместе с этим мне будто бы прострелили голову. И почему-то болела только правая сторона, а левую заполнили, нет, не свинцом — ртутью.

— О-ё, — выдавил я, медленно поднимаясь с травы.

Рука сама потянулась к месту, где немилосердно пульсировала боль, а вместе с тем я мог точно сказать, что отлежал некоторые конечности. Их в этот самый момент будто бы сотни иголочек проткнули. Ну, хорошо хоть, когда выйду, всё это пройдёт, а учитывая, что вчера творил со своим телом и разумом, я вообще легко отделался.

Выход долго искать не пришлось, шестиугольная башня появилась прямо за спиной, как только я о ней подумал. Ну и хорошо, пожевал меня Закаменный, пусть теперь выплюнет. Дальше как-нибудь оклемаюсь.

Неожиданно в глубине под переносицей нестерпимо засвербило, и, резко вдохнув через рот, я чихнул. Ну вот ещё, насморка не хватало! Пока дышал ртом, как-то и не подумал, а попытавшись шмыгнуть носом, не смог и пробки пробить. От натуги даже лёгкие заболели, и я закашлялся.

Портал выпустил меня неожиданно легко, даже новых ушибов не прибавилось, но вот головная боль и насморк никуда не девались. Вот ведь! Эх.

— Что тут может произойти? — передразнивал я себя, выходя из коридора на площадку. — Вот оно, произошло, дери его трое по пять раз! А потом ещё подход. Ванз…

Моё красноречие, как оказалось, достигло чужих ушей, и, конечно же, говорил я по привычке на Пятом канохском. Едва ли не сматерился, но успел остановиться.

— Дайте несколько мгновений, — попросил я, увидев Парката, чьё лицо выражало одновременно недовольство и облегчение. Хотя, скорее, первое сменялось вторым. Там стояли и остальные — их лица выражали по большей части удивление.

Вода из бочки немного облегчила мне утро, я попил, умылся, а потом и вовсе окунул голову в ледяную воду. Не страшно, здесь почти все так делали.

— Наконец-то, — сказал кто-то из канохов. Думаю, это мог быть и Паркат.

Стекающие ручьи, да в купе с прохладным утренним воздухом взбодрили и окончательно отогнали сон.

— Доброе утро всем, — сказал я, встав рядом с мастером белой ленты перед строем. — А чего дрожим?

Подняв руку до пояса, я согрел воздух вокруг канохов до комфортных температур и увидел, как они понемногу начали расслабленно выдыхать.

— Так-то лучше. Вот что, сегодня я отправляюсь далеко и надолго. Возможно, мы больше не увидимся, поэтому хочу поблагодарить за тёплый приём и, к-хем, послушание, — По строю пробежались робкие смешки, — Продолжайте в том же духе, и однажды станете прекрасными бойцами.

— Прям все? — спросил Паркат, намекая, кажется, на пару своих лодырей.

— Все, да не все. — Опустив голову, я посмотрел на строй исподлобья. — Ученик Дертас, выйти вперёд!

От неожиданности тот даже вздрогнул, но всё-таки нашёл в себе смелость сделать два шага.

— Мастер?

— Тебе есть, что сказать?

Он колебался, будто я пытаюсь выведать у него какую-то большую тайну.

— Вы… — Дертас вдохнул поглубже. — Вы специально испортили погоду в Закаменном, Гнису?

По строю в этот момент прошлась ещё одна волна, но не смешливая, а удивлённая. Что уж говорить, я и сам испытал шок. Сердце в груди отчего-то ускорилось, и боль в голове, о которой я почти успел забыть, вернулась с новой силой. Откуда он узнал? Зачем раскрыл мою тайну? Зачем — при всех? Ладно, чёрт с ней, с моей тайной, но ведь могут поползти слухи, и если их услышат те, кому не стоит, произойдёт второй Плаишкор. С другой стороны, до Давуриона эта новость дойдёт не скоро, меня к тому моменту здесь уже не будет. Да и Игушод не такой беззащитный, если посмотреть.

— Как ты узнал? — спросил я хмуро, хотя мог вздохнуть и спокойнее. Если бы Дертас блефовал, я бы это понял, а в этот момент он твёрдо уверен в своих словах.

— Кажется, я всегда знал, какие вы.

— Даже так? — уже нахальнее спросил я. — Хорошо. Именем Гнису, и как твой мастер, я приглашаю тебя в большую экспедицию. Ты сам знаешь, куда.

Что же, ответный шок не заставил себя долго ждать. Уверен, до этого он уже потерял всякую надежду отправиться туда пораньше. Хотя я всё равно не понимал, куда он так спешит.

— Это честь для меня, мастер.

— На сборы два больших, у домика мастера быть до того времени, иначе я плыву один. — По строю, сначала робкие, но потом более уверенные, пронеслись аплодисменты, и Дертас побежал к казарме. Глянув на Парката, я получил молчаливое одобрение и рявкнул: — Остальные — разойдись!

Паркат стоял рядом и безмолвно наблюдал, как я забираю каноха. Но у меня никаких сожалений не возникло. Даже несмотря на опасности, которые могут ждать меня в пути, я принял достаточно разумных предосторожностей, чтобы хоть он смог добраться.

Может, там, куда мы отправимся, он исполнит свою мечту? А может, она полетит прахом? Если останемся здесь, ни я, ни он этого не узнаем.

— Ты стольким вещам их научил, — с грустью сказал Паркат, смотря на дерево у командирского домика, росшее с незапамятных времён. Листья на нём почти не двигались, ветра сегодня не было.

— Может, когда-нибудь я приплыву в гости? — уже повеселее предложил я и протянул руку. — Расскажу больше про себя, про Дертаса.

— Давай иди, а то так и не отправишься. — Он ответил рукопожатием, которому я научил его через пару дней после знакомства.

В доме мастера я взял пояс со всем металлическим оружием, лук с полным колчаном, который тоже прицепил и сумку, где лежала наполненная металлическая фляга, верёвка и сменная одежда. Есть хотелось зверски, но я решил, что займусь этим уже на корабле. Алат позавчера сказал, что пришлёт за нами Летуна с хирушами, и до корабля мы долетим меньше чем за час.

Дертас явился ровно к обозначенному мной времени, и за оградой я уже увидел троих хирушей и одного Летуна — старика из группы, которую мне пришлось спасать. Надо сказать, выглядел он теперь свежее, чистая одежда, зачёсанные назад волосы — не чета тем растрёпанным в тот раз, и куда как лучше выглядящий хируш. Видно, что за ним теперь ухаживали, чистили чешуйки и вычёсывали шерсть.

— Мы можем не вернуться, не оглянешься напоследок? — спросил я, оборачиваясь на площадку. Мы уже подошли к открытым воротам, где дежурили двое вооружённых крепких канохов. Впрочем, Дертасу, казалось, интереснее, что впереди. — Готов?

— Да, мастер.

— Только не пугайся, пóперву голова может кружиться.

Мы поздоровались с Летуном, и хируши легко подняли нас в воздух, после чего мы полетели к городским воротам. Там мы повернули почти на прямой угол и двинулись вдоль стены.

Канох взял с собой немного, даже оружия не захватил. Не знай я, как он обращается с электричеством, упрекнул бы, что совсем в дорогу не готовится.

Летун впереди мчался и даже не обернулся на нас. Похоже, скорость наших хирушей он знал и держался её. Почему-то он решил лететь не над поверхностью реки Черук, которая пересекала наш путь, а добраться до моста и проплыть над ним, и то, нам пришлось сильно замедлиться.

Вскоре после реки я увидел, как покрытые травой поля обрываются, а за ними ни леса, ни лугов, только чистое небо и болота вдалеке, скрытые туманами. До меня скоро дошло, что мы приблизились к морскому побережью. Впередилетящий взял правее, и снова начал замедляться, а чуть впереди я увидел большой порт, строенный, похоже, задолго до войны канохов и марнов. Окружённый естественным кратером неестественно круглой формы, прямо в его акватории стоял небольшой форт, от которого в море выходило три широких каменных пирса. В бассейнах между ними стояло больше двух десятков кораблей, а поместилось бы, наверное, вдвое больше. В окружении шестиугольных башен, соединённых стенами, находились доки, где на ремонте стояло два небольших судна, и прямо от туда через заднюю часть акватории шёл мост шириной шагов в двадцать. Он соединял порт с твёрдой землёй, превращаясь в такую же широкую дорогу до самых восточных ворот Игушода. По обоим концам стен кратера, постепенно исчезающим в глубине моря, стояли высокие здания с чашами на самом верху, и их предназначение мне пришло в голову сразу же, как я их увидел — маяки. Только они не горели. В смысле, они вообще не горели уже на протяжении трех веков.

Вскоре мы вовсе остановились, и хируши высадили нас. Мне полёт дался легко, а вот Дертасу не очень. К счастью, он сумел удержать содержимое желудка и равновесие пока окончательно не пришёл в себя.

— Меня… будто переваривали, — сказал он на почти чистом общепринятом, глянув на меня.

— Мой первый раз лучше вообще забыть, — ответил я, вспоминая, как с дерева упал. — Там у вас я уже родную речь забывать начал. Ты не против? — Он кивнул, и я выдохнул. Канохский я хоть и знал, но каждый раз, пытаясь избежать акцента, завязывал язык. Это утомляло.

Попрощавшись с Летуном и поблагодарив его, мы пошли к дороге, пересекающей поле. Он почему-то не стал высаживать нас прямо на ней.

— Между прочим, как тебя звали… ну, там? — Дертас неопределённо махнул за спину.

— Хм-м, дай-ка вспомнить, — притворно задумчиво протянул я. — Кажется, что-то на «А».

— Мастер. — Его хмурый взгляд в сочетании с нажимом в голосе рассмешили меня.

— Хорошо-хорошо, меня звали Андрей. Что, и пошутить нельзя?

— Ан-рэ… Ан-дер… Ан-ри, — пытался он выговорить. — Можно Анри?

— Да хоть Дрэй, мне не привыкать.

По пути Дертас рассказал, что за свои пять сотен покидал город лишь несколько раз раз, и то, не помнил, зачем. А я, в свою очередь, поведал ему о своих путешествиях. Сначала о том, как угодил в Давурион, а потом — как мотало по этому миру. Впрочем, особенно печальные моменты я опустил, наверное, боясь, что после них он обязательно посмотрит на меня с жалостью.

В разговоре его акцент казался мне каким-то неестественным, будто бы приобретённым, и я не мог объяснить, почему. Но к нему я быстро привык и уже ближе к порту перестал замечать.

Морской воздух сразу пробился в лёгкие, но его запах я не чувствовал из-за заложенности. Он дарил приятную прохладу, но не более того. Миновав доки по внутренним проходам форта, мы почти сразу вышли к пирсам.

Корабли на пристани стояли разнообразные, большие и маленькие, но все их объединяла одна заметная особенность: вместо бушприта — длинного ствола на носу корабля, к которому обычно крепились шкоты треугольных носовых парусов — все поголовно имели головы существ. На одном красовалась вырезанная из дерева и покрашенная несколькими цветами драконья, на другом — потемневшая металлическая, принадлежащая какому-то морскому чудовищу. Причём, судя по форме судна — его киль изгибался почти подковой — голова эта являлась полнотелой и выступала противовесом. Разумеется, не все корабли имели объёмные фигуры на носу, на некоторых стояли и плоские с нарисованными глазами, зубами и усьями. Одинаковых кораблей я не нашёл, каждый чем-то, да отличался от собратьев.

Вскоре мне на глаза попалось два небольших судёнышка. Одно имело черные продольные полосы на белом фоне, а второе — такие же, но уже на жёлтом. В голову сразу пришли названия для них: «Зебра» и «Пчёлка». Сложно сказать, можно на них пересечь море или нет, но их скорость, уверен, выше любого другого здесь. Они, в отличие от больших, качались на небольших волнах, и на палубе я заметил нескольких канохов, готовивших отплытие.

— Эй, Дертас. — Тот оторвался от разглядывания очередной головы, украшающей корабль поблизости. Он глянул туда же, куда и я.

— О, эти здесь самые быстрые. Пойдём? — Его воодушевление частично передалось и мне.

— Ты точно всю жизнь в городе провёл? — усмехнулся я, провожая его поворотом головы. Канох только неуверенно пожал плечами. — Там, вроде, народ есть. Отплывают скоро.

— Может, нас ждут?

Пройдя метров пятьдесят по пирсу, мы встали прямо напротив суден, чьи головы смотрели параллельно нам за спины. Вскоре с борта показался какой-то канох и, увидев нас, зычно крикнул чьё-то имя. Пока к нам спускались, я рассматривал головы на носах, но они из-за своей простой формы и незамысловатой раскраски быстро утратили моё внимание. Его заняло кое-что другое — каждый борт имел по две линии огневой мощи — палубные и бортовые орудия.

По качающемуся мостику, перекинутому от корабля до каменной кладки, к нам с «Пчёлки» спускался упитанный, но подвижный канох. В нём я почему-то сразу признал капитана. С «Зебры», чуть опаздывая за коллегой, шёл ещё один, чуть более стройный. Они встали прямо перед нами, выпрямились, представились и отрапортовали о готовности выдвигаться в любое время. По привычке я снова забыл имена.

— Мы тоже готовы, — ответил я им на канохском, от которого уже успел чуточку отдохнуть. — Значит, план следующий…

Мне досталась «Пчёлка», но я не спешил на борт, потому что, согласно плану, корабль Дертаса уйдёт в этот самый момент, а наш подождёт три с половиной больших — где-то с час. Облокотившись на столб погрузочного устройства, я смотрел, как медленно разворачивается «Зебра». Дертас с кормы тоже смотрел на меня. Когда они начали набирать скорость, он помахал мне рукой, а я ответил ему салютом.

Капитан стоял рядом и тоже глядел вслед медленно уходящему в море кораблю.

— От чего такая предосторожность?

— На мне мета, Олтор. — Меня почему-то даже не удивило, что я вдруг вспомнил его имя.

Команда, собравшаяся позади загудела, но он рявкнул, и канохи замолчали. Не оборачиваясь, я спросил:

— К слову о безопасности, на корабле есть уголь?

— Немного, ночи ещё тёплые.

— Понадобится ещё. Прикажите погрузить несколько ящиков прямо на верхнюю палубу.

— Зачем? — не понял капитан.

— Корабли плохишей прекрасно горят в это время года, — ответил я хмуро и отстал от столба.

Сложно сказать, что подумал Олтор, но он пожал плечами и пошёл ловить грузчиков на пирсе. Мне же подумалось, в этот момент неплохо бы поспать. Может, насморк ослабит хватку, а голова пройдёт? Именно из-за неё я не захотел показывать канохам взрыв, который устроил ялам перед самым отплытием сюда.

Забравшись по мостику на палубу, я осмотрелся. Корабль не сильно отличалась от того, на котором я с Халуном плыл в Крислем. Разве что, точно не вспомню, были ли на том вёсельные порты ниже пушечных.

Меня вскоре догнал Олтор, и, видя, как я с интересом рассматриваю два закрытых круглых люка по обе стороны от рулевого мостика, сказал:

— Это пускострелы. Их поднимают винтом снизу.

— Да ладно! — Мои брови поползли наверх. — Думал, их делают только марны.

— Марны их давно изобрели. Но Ралон пал, и много бумаг от туда было похищено.

— И что, действующие?

Мы разговорились, и время потекло быстрее. Олтор показал мою каюту, столовую, уборную и рассказал про распорядок на корабле. Напоследок капитан представил мне команду. Каждый имел при себе два оружия: ближнее — изогнутый абордажный меч на боку, и дальнее — короткий лук на поясе за спиной. Широкие плечи выдавали в них стрелков, а мозоли на руках говорили о том, что канохи знают, за какой конец меча хвататься в случае опасности. У каждого через плечо шла лента, и, тогда как капитан имел белую — не ниже капитана третьего ранга, первый помощник Раташ носил предыдущую — чёрную в белой окантовке, чтобы выделяться на тёмной форме. Остальные могли похвастаться только оранжевыми и красными.

Мне даже стало интересно, какая площадка в Игушоде их выпустила, потому что та, которая принадлежала Паркату могла выпустить не выше красной ленты. Впрочем, спрашивать я не стал.

Когда капитан распустил двадцатку воинов и десятерых палубщиков, до отплытия осталось минут десять. Интереса ради, пропуская бегающих канохов, я подошёл к одному из ящиков с углём и взял от туда кругленький шарик. Оказалось, он оставляет прекрасные чёрные следы на руках.

— А чёрт! — выругался я, смотря на камешек укоризненно, и бросил его обратно.

Оттереть руки не удалось, поэтому я подумал, что хорошей идеей будет сжечь угольную пыль, как я делал это со смолой. Главное отойти от ящика подальше. Пыль выгорала медленно, но бурно, будто я обмазался спичечной серой. К счастью, мой собственный огонь не мог меня обжечь, если я сам того не пожелаю.

— Что? — недоумённо спросил я двух глазевших палубщиков, отряхивая руки уже от золы. Те вздрогнули и попятились назад, а я лишь пожал плечами и пошёл к умывальникам — хотелось пить, а ещё живот бурчал, но до обеда времени ещё море. Как раз успею вздремнуть, как долго до этого планировал.

Отплытие я благополучно проспал, качаясь в гамаке. Меня только к обеду разбудил колокол, в который ударили лишь раз — первый призыв к приёму пищи. Их делали по два на каждый из трёх приёмов пищи, чтобы часть команды палубщиков оставалась и могла дальше управлять кораблём. Капитан сказал, я могу есть как с первой, так и со второй волной.

Протерев глаза, я поднял голову и взялся за край гамака, после чего сел и спрыгнул на пол. Тело просило растяжки, и я её совершил, гремя, наверное, громче, чем было моё приземление.

Выйдя наружу, я снова попытался вдохнуть носом, но и на этот раз особо ничего не получилось. Зато больше не болела голова, и впервые за сегодня я почувствовал себя бодрым. За бортом ещё была видна земля, но, похоже, это утекали последние мгновения, когда её можно увидеть невооружённым взглядом.

Звезда, находившаяся практически в зените, припекала, и я поспешил под крышу столовой, куда с корабля стекались палубщики. Они в толпе почти не обращали на меня внимания, но когда я получил свою порцию в глиняную тарелку с таким же глиняным стаканом и сел за стол, внимательно уставились. Нет, они натурально пялились, и от этого кусок в рот не шёл. Удивлённо на них глянув, спросил:

— Ну и ну, мне что, тоже нужно есть?

Один из канохов поперхнулся, но не залился кашлем. Это стало сигналом для других смущённо отвернуться. Потом, правда, до меня дошло, что, возможно, те палубщики уже всем растрепали, как я выжигал угольную пыль с рук. Неужели магия в Аздахаре совсем исчезла? Или всё дело в тнелловской мете?

За другими столами сидели и шумели приборами воины. Оружия при них не оказалось, но я понимал, что если на море кого-то и увидят, пройдёт немало времени, пока враг приблизится. А если нас вдруг снова возьмут в ту ловушку, толку от этого оружия, если все вокруг встанут с остекленевшими глазами?

За этими мыслями я совершенно пропустил момент, когда тарелка и стакан опустели. Вкус еды мне практически не запомнился. Уже снаружи я заметил приближение густого тумана, да и ветер перестал дуть, как прежде, хотя и совсем штиля не стояло. Палубщики, выходившие за мной, глядя вокруг, особо не нервничали, будто это обычная ситуация, а один из них даже подошёл ближе.

— Фура, а ты маг?

— Угу. — Не оборачиваясь, я пошёл к себе в каюту. — Что-то не так?

— Нет, просто здесь никто ещё людей не видел.

— Во-она как! — протянул я, на самом деле не понимая, как связаны люди и маги. — Ну, смотри, сколько вздумается. Только в каюту не вздумайте лезть.

Оторвавшись от него, я зашёл к себе и закрылся внутри.

Раздался стук в дверь.

Кажется, уже прошла середина третьего дня плавания, и я лежал в гамаке, стараясь особо не двигаться после плотного обеда. Кормили тут чуточку хуже, чем на площадке. Самое частое, что здесь подавали, это какая-то зерновая каша, похожая на пшёнку. Мясо и фрукты шли сушёные, а иногда повар радовал серым невероятно плотным хлебом и рыбными изделиями, от готовки которых, порой несло по всему кораблю. Но больше всего мне запомнились орехи, чем-то напоминающие по вкусу грецкие.

Дни оказались наполнены скукой, разбавляемой лишь приёмами пищи, и я уже хотел пообещать себе, что это будет моё последнее путешествие на корабле. Плевать на Игушод и даже Крислем, осяду где-нибудь в Давурионе и буду… сидеть. С другой стороны, мой насморк прошёл, и я вновь мог свободно дышать. Даже если меня вдруг свяжут и сунут в рот кляп, то хоть не задохнусь.

После стука мне в голову уже пришло множество мыслей о том, по какой причине меня решили потревожить. Кто это, я тоже догадывался.

— Войдите!

Дверь открылась, и там я увидел Раташа. Неожиданно, так как я подумал на капитана. Он выглядел взволнованным и я, поднявшись на локтях, сразу спросил самым дружелюбным голосом, на который способен:

— Что стряслось?

— Нас преследуют три корабля. Они ещё далеко, но быстрее нас.

От такой новости, несмотря на полный желудок, я резко спрыгнул, обулся и накинул рубаху — сегодня звезда не сдавала своих позиций и пекла, как прежде. Канох поспешил за мной на выход.

— Сколько у нас времени?

— День-два, от ветра зависит, — ответил он, передавая мне подзорную трубу.

С трудом сфокусировавшись, я увидел вдали три серые тени. Ни флагов, ни даже цвета их бортов с такого расстояния определить не получилось.

— Я объявлю боевую готовность. — Капитан, подошедший слева выглядел напряжённым, но не испуганным. — Фура, не высовывайся.

— Ещё чего, — усмехнулся я, оскалившись и вернувшись к окуляру, — У меня с ними свои счёты.

— Так это правда? — Голос Раташа звучал ошеломлённо, но я уловил в нём металл. — Они за тобой пришли?

— Зачем мне врать про мету? — спросил я нейтрально, и справа послышался звон меча, вынимаемого из ножен.

— Помощник Раташ, вы забываетесь! — осадил его Олтор, а я, положив трубу, развернулся. На меня смотрело лезвие, но а я, сложив руки на груди, хмуро посмотрел на Раташа.

— Из-за него мы пропали, ты этого не понимаешь⁈ — Помощник капитана чуть ли не тыкал меня лезвием, активно жестикулируя. От его возгласов на нас воззрились несколько палубщиков и воинов.

— Немедленно успокойтесь! — Капитан не бросал попыток остановить его.

— Мы здесь погибнем, а ты «успокойтесь»⁈ Я готов сбросить его в этот самый момент!

— Помощник, даю последнюю возможность.

— Мы ещё можем… — Он начал сдавать позиции.

— Хватит.

— Но…

— Всё! — Последнее слово Олтор рявкнул зычным возгласом, от которого у меня мурашки пробежались по спине, а в ушах зазвенело. Видимо, оно и подействовало на помощника, и тот опустил оружие. Раташ резко вернул клинок в ножны, развернулся и пошёл прочь, а Олтор лишь покачал головой и посмотрел на меня, видимо, ожидая гениальных идей.

А что я? Возможно, в глубине души я надеялся, что всё-таки встречусь с Тнеллами и верну им должок. Правда, как оказалось, я грубо просчитался: три корабля — не один. С другой стороны, здесь и воинов больше и вооружения. Да и я уже… опытный.

На удачу я решил сходить к носу корабля и посмотреть, нет ли где-нибудь впереди случайно заплывших сюда блуждающих островов. Увы, лишь прямая линия горизонта, нарисованная морем и небом. «Зебры» впереди и вовсе не видно, она показалась мне чуточку быстрее нашего. А пытаться развернуться и плыть в Крислем — да проще сразу к Тнеллам в лапы.

Мы разошлись, но, проходя мимо команды я почти явственно ощущал напряжение в воздухе. Свежий морской воздух почти не помогал успокоиться.

Уже через несколько больших в подзорную трубу стало видно цвета флага. Надежды капитана, что всё это недоразумение, и за нами плывёт какой-нибудь торговый флот Крислема, испарились. Нет, цвета говорили только о том, что это Тнеллы, никто другой. Хуже того то, что один из кораблей — не рядовой боевик, а самый настоящий флагман.

К вечеру ситуация почти не поменялась, а утром, которое я встретил после бессонной ночи, ветер начал стихать. Что звезда, что лýны, всё отлично освещало наш корабль, так что план Раташа попытаться под покровом тьмы ускользнуть не случился. Его я почти не видел, но зато тесно общался с Олтором. Капитан рассчитал, что Тнеллы догонят нас не позже, чем к утру следующего дня.

«Где ж от вас, демонов, скрыться?» — думал я, катая по ладони маленький шарик угля. На чёрные руки мне уже было плевать. Кожа окрасилась до того, что незнающему ни за что не удалось бы понять, естественный это цвет или нет. Однако, на секунду я замер, вспомнив кое-что. Шарик угля упал на хорошо шкуренный пол. Оставив несколько крошек и большую чёрную точку на полу, он покатился подальше от меня.

«Горпас, ты мне нужен». — Почему-то я был уверен, что он найдёт меня, даже если я не укажу точное место на карте.

«Дрэ? Неужели что-то случилось?»

«К следующему утру тут будет бой».

На мгновение повисла неприятная пауза, но дракон всё-таки ответил:

«И я буду. — Его мысленный голос звучал серьёзно и даже чуточку испуганно. — Жди».

Выйдя из каюты, я направился прямиком к капитану, который на рулевом мостике о чём-то спорил с помощником. Они даже не услышали, как я поднялся по ступенькам к ним. Пришлось привлечь к себе внимание.

— Фура, — кристально холодно произнёс Раташ, даже не посмотрев. Возможно, он ещё злился на сложившуюся ситуацию, но, похоже, больше решил в конфликт не вступать.

— У меня вопрос, капитан. — Оба посмотрели на меня с интересом. — Как думаете, мы отобьёмся на пару с драконом?

— Три боевых… — начал, было, он, но осёкся. — Что?

— Я не ослышался⁈ — выпалил Раташ, резко повернув ко мне голову.

На нас снова недоумённо посмотрели мимопроходилы из числа палубщиков и воинов. Капитан на этот раз махнул рукой в сторону, и они быстро исчезли.

— Не ослышался. Но нужно продержаться, ему ветер тоже может помешать. — Меня удивило, что я вдруг подумал об этом. Откуда бы мне знать тонкости полёта?

— Сколько времени нужно? — спросил Олтор.

— Всё, которое сможем выиграть.

Канох подумал, но я не дождался его ответа и сам сказал:

— Так или иначе они нас догонят, — пожал я плечами, — но я кое-что придумал.

Канохам я рассказал одну чуточку безумную идею, которую без Горпаса можно было смело сметать, как вовсе неосуществимую. Они ответили, что шансов на успех совсем немного, но это лучше затяжного боя на условиях Тнеллов. Капитан попросил подробности.

— Нужно не давать им приблизиться к пушкам. Пусть этим займутся стрелки, канохов десять. Пускострелы тоже поднимите. Итого сколько остаётся?

— Шестеро.

— Не густо, — протянул я.

— Можно пятерых палубщиков задействовать, — Голос Раташа показался мне неуверенным, но он принял хоть такое участие, — остальные продолжат управление.

— Уже лучше. Скажите, пусть заряжают пушки…

На соединение идей в один большой цельный план ушло несколько больших ударов. Канохи вносили изменения, иногда соглашались со мной, иногда мне приходилось отступать, но в конце обсуждения мы всё-таки пришли к общему решению. Раташ, до этого относившийся ко мне, как к предателю народа, смягчился и быстро пошёл раздавать указания. Разумеется, мы решили сообщить команде, что на нашей стороне будет одно большое чёрное преимущество. А то с перепугу начнут палить в него.

Мне запоздало пришла в голову ещё одна идея, но её я решил не столько рассказать, сколько показать. Для этого, скрывшись в каюте, я с помощью СНДВ визуально воспарил над кораблём и занялся преследованием канохов. Хоть я и мог отлетать относительно далеко, радиус моего восприятия в таком состоянии составлял не слишком-то и много, дальше нескольких метров всё просто расплывалось, будто моя близорукость усилилась и перенеслась сюда.

Вскоре мне попался капитан, но он меня почти не интересовал, поэтому я поплыл дальше и наткнулся на Раташа.

«А что, это мысль», — подумалось мне, и прямо за ним появилась моя голограмма, синхронно следующая и повторяющая каждое его движение.

Снаружи послышались смешки, Раташ занервничал, но каждый раз, когда он оборачивался, голограмма исчезала, оставляя после себя незаметную дымку. Это вызывало ещё больше смеха и недоумения помощника.

В следующее мгновение я решил повысить ставки, и голограмма достала из ножен меч. Канохи вокруг напряглись, тем более что «я» начал на цыпочках приближаться к нему со спины, а остальным показал лишь палец у рта, мол, тихо. Разумеется, канохи предупредили Раташа, что сзади его атакуют, а он взял, да и развернулся, одновременно доставая меч. Призрак отпрыгнул с линии удара и встал в боевую стойку. Раташ тоже встал. Очевидно, опасаясь меня, никто из команды не решился приблизиться и помешать мне, и «мы» начали бой. Чтобы всё выглядело естественно, голограмме приходилось избегать ударов и наносить лишь скользящие.

Впрочем, вскоре Раташу удалось поразить цель, ткнув её в живот. Он от неожиданной лёгкости сильно подался вперёд и вовсе проскочил сквозь призрака. Тот на его глазах растаял, а я, возвращая себе прежнее зрение, вышел наружу и громко захлопал в ладоши.

— Легче, Раташ, я безоружен! — сказал я, когда его меч снова направился в мою сторону. — Как тебе трюк?

Он подумал лишь мгновение, а потом, убирая свой меч в ножны, подошёл и внимательно посмотрел на меня.

— Ну, настоящий, настоящий, можешь даже потрогать! — сказал я. Он и потрогал — больно ткнул меня пальцем в давно повреждённое предплечье. — Ай!

— У тебя времени не будет — следить за боем и за магией. — Он наконец убрал оружие в ножны и начал разминать руку. — Но признаюсь, выглядело живо.

— Ну что, окончательно мир? — предложил я, вытянув руку.

— Будь ты проклят! — сказал он беззлобно, положительно ответив на предложение рукопожатия.

Раташ направился к корме, где лежали верёвки с крюками на концах. Вообще, там уже работал один канох, но мы решили ему помочь. Это как с парашютами, как сложишь, так и полетит. Хотя чувство ответственности за чью-то жизнь просыпалось у меня не так часто на Земле, в данной ситуации всё ещё запутаннее. От меня зависели чужие жизни, а от их количества зависела моя.

Мы застряли на два больших, хотя крюков там лежало не очень много. Возможно, нам стоило меньше оглядываться на незримо приближающиеся корабли Тнеллов, взгляд нет-нет, да и падал на горизонт, куда спускалось солнце.

После работы мы спрятали все канаты в места, куда не попадут ни вражеские лучники, ни случайные взгляды. А ещё я отнёс туда свою сумку, где лежало всего по минимуму. Даже еды туда не сунул на случай, если она вдруг угодит в воду. Только свою металлическую флягу, сменную одежду, одеяло, да верёвку.