Имя души

Глава 4 Мечта

Что мне тут рассказали! Оказалось, во сне я огнём баловался, но каким-то странным. Он вообще ничего не сжёг. Что наёмники, что команда ялов, все увидели яркий рыжий свет из окон каюты и тут же прибежали, чтобы тушить пожар. В комнате, как сказал первый очевидец Ли’Лун, полыхало, но жара и дыма не было, будто это и не огонь вовсе. Потом случилось вообще что-то невероятное. Судя по рассказам всех, кто пришёл и увидел сие зрелище, я воспарил над полом, а потом медленно опустился на него, и только после этого всё закончилось. Огонь как будто вихрем зашёл в меня и исчез.

— Ха-ха-ха, хорошая шутка, — ответил я с наигранным смехом, когда ялы и наёмники перестали перебивать друг друга. — Чего ещё расскажете?

— Но это правда! Я готов открыть тебе память и мысли, — сказал Ли’Лун вдруг обретший слух и вставший прямо.

— Н-да? — уже более серьёзным тоном спросил я. — Ладно, кто-нибудь может объяснить, что это было?

Толпа как-то замялась, многие плечами пожали, другие же просто покачали головой. То есть, никто ничего мне рассказать не мог. Да и я, осмотрев себя со всех сторон, ничего необычного не заметил.

— Ирнам, какого корня ты здесь? Кто управляет судном?

— Никто, капитан. Мы на месте, — ответил рулевой.

— Тогда командую сход на берег! Живее, чего стоим? Рерин, трое на дежурство, кто бы ни появился, пусть сразу подадут сигнал.

Ялы оживились, и мы покинули судно, пришвартованное к специальной связке толстых брёвен, торчавших из земли. Лорд отчего-то задержался на корабле, но вскоре он бодро вышел, неся два свёртка, по форме которых я понял, что это лук и колчан к нему. А ещё на плече он нёс небольшую сумку из зелёного материала, напоминающего тонкую кожу на ощупь.

Ли’Лун с гордостью сказал, что тетиву на оружии можно не снимать хоть год, и она не боится воды. Колчан я повесил на пояс, так как там было подходящее крепление, а удивительно лёгкий лук просто перекинул через плечо. Тетива на нём и впрямь оказалась необычной — с серым и одновременно жёлтым ядром Живой Листвы. Надо сказать, что это такой способ магии, способный воздействовать на растения, придавая им форму, различные полезные свойства и даже какую-никакую жизнь. Впрочем, создать таким образом разумное, да и просто живое существо практически невозможно, но разные бытовые и даже боевые инструменты — запросто. Нужно только время и материал.

— Вот и нашёлся ещё один ученик Халуна, — сказал я, пристально рассматривая живое ядро, заключённое в небольшом балансном вплетении. Ял, конечно же, заметил мой взгляд и всё понял.

— Я — плохой ученик, — ответил он скромно. — Опыта только на прямые шнуры и полотно, зато недурно плету.

— Хороший подарок. Надеюсь, использовать его пореже. — В ответ ял понимающе кивнул, и мы пошли.

Оставшиеся наёмники шли перевёрнутой буквой «П», окружив нас с лордом. Моя команда образовала три клина — слева, справа и позади. Так у нас получался ромб с отсечённой вершиной впереди и незаконченным вписанным квадратом внутри. Перед строя по моей просьбе был полностью свободен, что давало отличный обзор, но и я на всякий случай держал лук со стрелой в руках. Чуть что, натянуть тетиву и выстрелить — секундное дело.

«Что за напасть-то такая⁈ — задумался я над теми событиями, что уже успели произойти со мной сегодня. — Сначала превращения, потом огонь! В следующий раз так точно что-нибудь спалю?»

Почти все, включая меня и исключая лорда, имели при себе оружие. Кроме того, я не просто смотрел, но и использовал СНДВ, глядя на всё сверху. Иногда на доли секунды мне приходилось улетать вперёд, чтобы осмотреться и выбрать путь. В одном из таких вылетов я заметил что-то, но не понял, что, вернулся к обычному зрению и мы всей компанией отправились туда. Наёмники и ялы следили за моим направлением, и поэтому, огибая частые деревья, доворачивали соответственно моему курсу.

— Как же, это он? — Спросил Ли’Лун, когда за очередным толстым деревом показалось одинокое свежее захоронение, похожее на ялийское. Ноги его подкосились и он уже готов был упасть, но лорд только сел на колени, опустил голову. Не долго думая, я спустился к нему и положил свою руку на плечо.

— Рерин, нам нужно попрощаться, ты не мог бы… — Он без слов кивнул и сразу же заткнул пару наёмников, начавших ворчать. — По возвращении сделка будет завершена.

Рерин повёл всю группу назад по дороге, остановившись в сорока метрах, а тем временем я посмотрел на ялов. На их лицах явно читалась печаль. Они все приложили мечи плашмя ко лбу, закрыли глаза и отдали ялийское воинское, но не так, как обычно, при встрече, а опуская руку к земле. То же самое сделал и я, так как был научен этому у самого Халуна. Полосатик, как и мечи остальных ялов, лишь звякнул, вложенный обратно в ножны.

Лорд Инудид так и не встал с колен, но я не волновался за него. Он сможет выдержать. Что же касается меня…

— Лес забрал Халуна раньше срока, но с оружием в руках и отвагой в сердце. Защити его первый и последний король. — Сказал Логрум. Эти слова прозвучали тихо, но несмотря на шелест листьев и поднимающийся ветер, их услышали все. Они так тронули моё сердце, что из глаз у меня потекли слёзы, и в конце я добавил:

— За мудрейшего павшего яла, магистра, мастера, — закрыв глаза, я представил себе лицо Халуна, — и друга.

Мы ещё несколько минут сидели рядом с могилой. Неожиданно Ли’Лун встал с колен на ноги и сказал ровным и властным голосом, обращаясь к ялам:

— Пора уходить. Я не знаю, сколе у нас времени, поэтому возвращаемся обратно. Андрей?

— Извините, милорд, но здесь я прощаюсь. Моя дорога лежит дальше — к драконам, а они вряд ли будут так же терпеливы, как Диданий когда-то.

— Как же ты вернёшься в Крислем?

— Вряд ли это понадобится. Пойду искать путь домой, а не найду — отправлюсь на Ту Грань.

— Если передумаешь, приходи в Крислем. Я всегда буду рад тебе.

— Может, — пожал я плечами, не уверенный даже в собственных словах.

— Ещё раз спасибо тебе, Андрей. Светлого неба и ровной дороги.

Лишь кивнув головой, я по-ялийски попрощался с уходящей обратно командой и лордом Инудидом-Ли’Луном. Они быстро скрылись благодаря густому позеленевшему лесу и кривой протоптанной нами тропинке, сворачивающей налево, оставив меня наедине с самим собой.

Хотелось ещё немного посидеть, и за какое-то время я создал ядро Живой Листвы, способное выжить как в жару, так и в холод. Линии, отошедшие от него, через пару дней должны будут вырастить простенькую круглую оградку вокруг могилы и украсить её как летом, так и зимой.

В дальнейший путь я отправился, не оборачиваясь и ничего не говоря.

Солнце довольно скоро начало клониться к закату, а дорога медленно поднималась с каждым шагом. Чуть позже мой нос почуял запах дыма где-то поблизости, но я понимал, что до города, о котором мне говорили, идти ещё немало. Эх, ещё бы тропинку найти, а то одни только бессмысленные ориентиры, в которых не запутается разве что знающий.

Запах то истончался до грани восприятия, то наоборот, становился сильнее, но вскоре я увидел впереди среди деревьев мерцающий жёлтым слабый свет, от которого над кронами поднималась тоненькая линия дыма. Это придало мне сил, и я ускорился ещё немного, пока мои ослабшие глаза не распознали у костра… каноха⁈ И каким чудом я подобрался к нему столе незаметно? А, не важно, так же тихо я достал Полосатик и несильно ткнул его кончиком в спину незнакомца. Странно, но клинок не отпружинил от мягкой кожи, а звякнул, будто ударился в кусочек стекла.

— Медленно подними руки вверх, — произнёс я спокойно, замечая в незнакомце всё больше странных деталей. У канохов, помнится, не было гребня, да и цвет я такой встречаю впервые — практически изумрудный.

Он поднял свои когтистые лапищи, а потом повернул ко мне голову и пробормотал:

— Не убивай…

Впрочем, мне слова были уже не нужны. Подняв клинок, я прищурился и увидел, что вместо кожи у него чешуя, да и лицо на канохское совсем не походит. Больше на рептилоида из земного фольклора.

— Ты кто вообще?

— Человек.

— О-га, а я тогда ялийская прынцесса.

Полосатик за ненадобностью я поместил обратно в ножны, пытаясь понять, кто это передо мной. Половину его напуганной морды украшал здоровый нос, украденный, пожалуй у варана, да и глаза на человеческие ничуть не походили — острые вертикальные зрачки, окружённые жёлто-зелёной радужкой и бледным белком. Сложно сказать, но в них я видел что-то неуловимо знакомое, пусть и не мог понять, что именно. Будто бы когда-то давно я видел что-то подобное, но этот момент никак не хотел вспоминаться. Пока он думал, что сказать и раскрывал пасть, от туда показывался широкий раздвоенный язык, который, впрочем, он контролировал прекрасно, судя по понятной речи без акцента. Вокруг языка расположился ряд устрашающе острых белых зубов. Остальное тело, скрытое поношенной, но ещё не самой плохой одеждой, показалось мне вполне нормальным, пусть и немного худым. Исключение составлял лишь необычный чешуйчатый покров, на шее и ниже переходящий из зелёного в жёлтый. Вопреки ожиданиям, хвоста у незнакомца не было, однако под одеждой он скрывал гребень, на который я обратил внимание в первую очередь. Он представлял из себя острые шипы, на которые натянута тёмно-зелёная кожа.

Чтобы прервать уже ставшее нелепым молчание, я сказал:

— Ты вроде ящера что ли, или рептилоида?

Он от таких сравнений не огорчился, но и я готов был завернуть что покрепче.

— Нет, я родился человеком, и потом меня сделали драконом.

— Прости, но для дракона ты некомплект. Где хвост? Крылья? Рога?

— Неудачный эксперимент, — совершенно спокойно ответил он и снова повернулся к костру. Видимо, понял, что от меня опасность больше не исходит. Отыскав палочку, которой ковырялся в горящих дровах, незнакомец принялся за прежнее занятие, а я начал обходить его по кругу. — Садись, темно скоро.

— Имя-то у тебя есть, эксперимент? — спросил я, понимая, что он верит в то, что сказал, и присаживаясь у костра. — Человеческое, если можно.

— Мартóс. У меня другого и нет.

— Андрей, — ответил я, открывая скарб. — Трапезу разделишь?

В самом верху лежала плотная мягкая ткань, оказавшаяся одеялом, а под ней оказалось множество бумажных свёртков. Как я понял, каждый такой рассчитан на разовый, но сытный приём пищи, и я, не раздумывая, протянул один Мартосу.

Он пожал плечами, но протянул когтистую руку, которой аккуратно взял протянутый свёрток, после чего скромно поблагодарил. Как оказалось, наборы у нас ничем не отличаются — солёное сушёное мясо, сладкие сухари и кислые сухофрукты. К счастью, вода и у меня и у Мартоса оказалась на месте, и еда, несмотря на такой скромный набор, пошла бодрее. По крайней мере, та её часть, которую я мог без больших усилий раскусить.

— Блин, вроде островной город, а рыбы не положили, — ворчал я, с силой разрезая резиновое мясо острым ножом в форме капли и таким же названием.

«Каплю» я получил, пожалуй, оборот назад, когда только-только попал в Давурион. Она являла собой серебристый кинжал с острейшей кромкой и множественными червоточинами на плоской поверхности, из под которых иногда можно заметить слабое синеватое свечение. Обмотанная чёрным лоскутом шершавой кожи, рукоять служила всегда прекрасно, и кинжал ни разу из рук не соскользнул. Возможно, такую дорогую вещь использовать для резки мяса — кощунство, но за неимением другого подходящего холодного оружия, она очень выручала. — Чёрт! — воскликнул я, порезавшись.

А меж тем, Мартос с лёгкостью раскусывал мясо своей внушительной челюстью, а полоски, которые не мог раскусить, проглатывал прямо так.

— Помочь? — усмехнулся он, показывая на свои зубы.

Несмотря на отсутствие брёвен, на которых мы могли бы сидеть у костра, голые от травы места, отсиженные, возможно, соседом, не казались мне слишком холодными. Наоборот, от земли будто бы исходило тепло. Казалось, даже если я целую ночь пролежу на ней, последствий не будет.

Вскоре меня начало клонить в сон, но я нашёл в себе силы произнести два магических условия, чтобы замедлить движение воздуха вокруг и не дать каплям дождя добраться до меня. Услышав мои слова и, возможно, поняв их, Мартос спросил настороженно:

— Ты маг?

— Есть грешок, — протянул я вместе с зевком, заразившим его. — Так, ночью без согласия приставать не советую, а то получишь. — Как бы невзначай в воздухе с характерным треском появился и тут же исчез маленький электрический разряд, осветивший небольшое пространство вокруг, как вспышка. Мартос, конечно же дёрнулся, но благоразумно ответил кивком, а я, свернувшись на голом пятачке земли спиной к костру, накрылся одеялом и закрыл глаза. Разумеется, никакой электрической преграды я не оставил, так как не умел, но ему об этом знать не обязательно.

До утра оставалось ещё сколько-то времени, но я проснулся и принялся вспоминать, где заснул на этот раз. Поблизости, судя по звукам, ходил Мартос и патрулировал. Пришлось вспоминать слово «Люмен», чтобы над тусклым костром появилась небольшая звёздочка и осветила небольшое пространство вокруг. Тогда же я полез в сумку и осмотрел содержимое. Ничего, к счастью, не пропало, и я с лёгкостью выдохнул.

Услышав возню или увидев свет, вскоре подошёл Мартос, и я сразу же спросил:

— Март, где тут дела делаются?

— Вон там, — указал он пальцем на импровизированную уборную, представляющую собой небольшой шалашик, который я вчера даже не заметил.

К костру я подходил уже проснувшийся и даже умывшийся из ведра поблизости, где Мартос собирал дождевую воду. Небось, спёр где-нибудь в ближайшей деревне и кое-как пристроил.

— А ты чем тут питаешься?

— Когда фруктом, когда дичью, — ответил он, пожав плечами, — выбирать не приходится.

— Что-то разделочного стола не вижу или ты их когтями?

— Зачем? Прямо так, меня же не только снаружи изменили.

— Лови, — сказал я смешливо, увидев его неморгающий взгляд на свёрток, за которым полез в сумку.

— Благодарю, человек.

— Из твоих уст это звучит странно, — сказал я, запив очередной кусок. — Извини, что не предлагаю вина, но ты расскажешь свою историю?

— Это было давно, — сказал он, тыкая когтём в одну из чешуек на запястье. — Не буду мелочить, родители взяли меня сюда и отвели на Тропу, где я впервые увидел остров и его жителей — драконов. — Крайнее слово Мартос выделил так, что у меня по спине пробежались мурашки. Если бы пил, то гарантированно подавился бы. — После этого я мечтал вернуться сюда, перечитал всё что было в Норгдусе и даже несколько ялийских томов, но всё будто бы встало против, и желание просто угасло.

— Тем не менее, ты здесь.

— Да, — протянул он как-то грустно. — В один день, когда я прогуливался у порта в Норгдусе и смотрел на полосу между морем и небом, я случайно увидел пролетающую вдалеке птицу. Рассмотрев её, я понял, что это…

— Дракон? — перебил я его, вовремя оторвав кусочек мяса. Во второй раз точно бы подавился.

— Да. — Он выдохнул через нос, и мне на мгновение показалось, что от туда вылетела тонкая струйка дыма. — Мечта вновь возгорелась, вот здесь стало тяжело. — Он указал на живот в районе диафрагмы.— Я сбежал, взяв с собой лук, набор кортиков… да много всякого. Прости, я, кажется, растягиваю, — опомнился Мартос.

— Да нет, не особенно. Лорд Инудид тебя трижды переплюнет.

— Конечно, я побоялся сразу идти к ним, всё сидел на вершине Тропы, думал, как бы подступиться. Боялся, что они отвергнут мою просьбу. Потом набрался смелости и пробрался на корабль. Номинов на жизнь в городе уже не оставалось, а на кражах меня рано или поздно поймали бы.

— Пошёл ва-банк, — сказал я.— Ты не похож на глупца, так что я делаю ставку на смелость.

— А я уже думаю об обратном. — Он снова тяжело выдохнул: — Эх, как бы всё сложилось, если бы я не увидел того дракона в Норгдусе?

Пока рассказывал, он невольно оглядывался на свои чешуйчатые когтистые руки, и даже на его морде читалось что-то, похожее на траур. Он будто бы скорбел о своём человечьем облике, а мысленный фон, который он неизбежно пускал вокруг, заставлял меня испытывать чувство тоски.

— А кем ты был до этого? — спросил я, закрыв разум. — У тебя поставленная речь, актёрские замашки.

— Пел, играл на чём придётся, даже при дворе несколько раз выступал.

— Эх, тебя бы на наш корабль, — вспомнил я свои путешествия. — Плыть децину в тишине — такая скука, ты не представляешь.

— Ой, да представляю, — ответил он, чуть слышно ткнув в твёрдую чешуйку чуть выше запястья. Ожидаемо, зелёная пластина выдержала. — Когда сбегал, ощутил, но ни одного инструмента на судне не нашлось. От тоски даже так запевал. Слушай, может, ты что-нибудь знаешь? А то мне здесь без музыки тоскливо.

— Тут надо вспомнить. Хотя, честно говоря, не любитель я голосить.

— Вокруг всё равно никого, — усмехнулся он, оглядевшись. — А я фальшь как-нибудь перетерплю.

— Ладно, жромба уляжется, чё-нидь припомню, — ответил я и культурно рыгнул. — Ты вот что, не подскажешь, как мне до деревни дойти?

— Указывать бесполезно, лес путанный. Но могу отвести.

— Буду безмерно благодарен.

Мы с Мартосом отправились по еле заметной тропе вглубь леса. Там дальше она и вовсе исчезла, и мне пришлось довериться навигационным способностям своего спутника. На улице уже светлело, и зелёный фонарь, летевший перед нами, я погасил. Против яркого белого люмена высказался Мартос. Его глаза, как он сказал, болят, а зелёный, под цвет дневной листвы он будто бы даже и не видел. По крайней мере, Мартос больше на свет не обращал внимания, но и не тёр глаза.

Шли мы молча. Мне всё хотелось спросить Мартоса, как превращаются дрианы и научиться этому, но всё ещё не вбитое в мозг «Он никакой не дриан!» останавливало меня. И всё-таки навязчивая мысль возвращалась ещё несколько раз, от чего я даже тряхнул головой. Возможно, от дальнейших терзаний меня спас спутник:

— Андрей, ты ведь не к людям в деревню идёшь? К драконам же?

Дёрнувшись, я выдохнул и честно ответил:

— Куда же ещё? Но моё желание отличается от твоего.

— Поделишься?

— Нет, — отрезал я.

Разговаривать что-то совсем не хотелось. Будто бы подсознательно я избегал новых приятелей и даже друзей, понимая, что это всё мне больше не понадобится. Однако, внутри всё как будто рвалось, тяжесть под лёгкими, в том же месте, куда недавно указывал Мартос, не давала вздохнуть полной грудью, а голову снова атаковали бестолковые мысли.

Кроме того, если уж и поддерживать отстранённый разговор, Мартос может узнать, что я — Гнису. Наверняка ему от драконов досталась какая-то особенная сила мысли, не знаю даже, как сказать, и он сможет вытянуть из меня мои секреты.

Бесконечный шелест листвы от поднявшегося ветра ближе к полудню нашего неспешного путешествия начинал сводить с ума, а плеер из дому с наушниками у меня как-то прихватить не случилось. Тогда меня посетила единственная здравая мысль — осуществить свою утреннюю угрозу.

— Вот, кстати, можешь записывать. Выйду ночью в по-оле с конём… — вспомнил я песню из репертуара группы Любэ. Возможно, у меня что-то и получалось, по задумчивому лицу проводника сложно сказать, хотя пару раз он всё-таки поморщился.

— Это что-то новое. Кто её автор?

— Боюсь, тебе имена не скажут ровным счётом ничего. Они не живут ни в Норгдусе, ни в Давурионе.

— Это видно — такое необычное исполнение, — протянул он. — Может, вернуться на децину?

— Как знаешь, хотя тебя легко спутать с канохом, а там их не жалуют.

— Да уж, — опомнился Мартос, рассматривая свои когти. Он неожиданно остановился.— Дальше я не пойду. В этой деревне меня не любят, а у тебя ещё может быть шанс. Прощай!

— Давай, до встречи, — ответил я уже его спине и повернулся к всё расширяющейся ленте тропинки, которая дальше заметно превращалась в каменную.

По правую и левую руку лесной массив довольно резко брал вверх, образуя небольшую канаву, по которой и шёл дальнейший путь, хотя на общий рельеф горы эти возвышенности не сильно влияли. Остров всё так же имел форму гигантского перепончатого крыла, а цветы, о которых говорил мне ял, и которые подарили острову название, украшали собой плоскость ближе к сопке.

Чуть впереди, спустя лишь минуту, мне показались большие ворота, приделанные к таким же большим каменным блокам. Смысла в них было не слишком много, так как сразу за ними в щёлочке я мог рассмотреть дома с садами, не скрытые даже самыми простыми заборчиками. Эдакая ловушка для стада баранов, которые привыкли хотя бы к небольшой ограде. Впрочем, они оказались не так просты. За их пределами я не увидел вообще ничего кроме продолжения леса.

Подойдя ближе, я толкнул рукой одну из створок ворот. Она открылась неожиданно легко и почти не издала шума, хотя я уже приготовился, что ушам не поздоровится. Должно быть, это какая-нибудь достопримечательность или что-то архитектурно-ценное, раз за этим такой надзор, хотя вблизи я ожидал увидеть какой-нибудь хитрый барельеф или письмена.

Изнутри деревня выглядела широкой, и я бы не стал ставить на то, что она уступает Илибезу. Возможно, снаружи поставили большое магическое условие, полностью скрывающее целый город.

Дома в деревне стояли добротные, новые, и выглядели они так, будто каждое построили относительно недавно. Одни, судя по виду и состоянию, простояли не больше десяти лет, другие вообще будто только что возведены. Реальный возраст назвать я бы тоже не брался.

Кое-что меня здесь всё-таки насторожило. Город казался необъяснимо пустым. По улицам будто бы мгновение назад ходили люди, но исчезли, только я коснулся ворот. Впрочем, я уже давно перестал в полной мере доверяться своему обычному зрению и в любой непонятной ситуации использовать СНДВ.

Зря я это сделал. «За», «в» и «на» домах сидели люди и ялы, одетые в такую маскировку, что с моего взора увидеть её возможным не представлялось. Но меня напугало другое. Все они, как будто видели меня, летающего вокруг них, и зачем-то продолжали скрываться. Они были очень серьёзно вооружены как холодным, так и метательным оружием, включая топорики, кортики и стрелы на луках с очень неприятными зазубренными наконечниками.

— Открой глаза, — услышал я перед собой и выполнил просьбу. Передо мной стоял один из жителей города, который подошёл ко мне довольно скрытно. Он был одет в серую одежду с редкими зелёными полосами по краям. Она даже отдалённо не походила на то, что я видел до этого. Только штаны и обувь ещё были узнаваемы и чуть-чуть схожи с тем, что ялы носили, и то из-за цвета.

— Приветаю! — сказал я, рассматривая его, что в свою очередь делал и он. Мне были открыты только глаза жителя и то очень узкая щель, от чего даже их цвет я не определил.

— Кто такой? Зачем пришёл? — спросил он сухим старческим голосом.

— В гости к драконам, — ответил я совершенно серьёзно. — Можете не обращать на меня внимание, пройду мимо.

— Тёмный, твой путь придётся прервать прямо здесь. Этим займусь я.

— Ась? — только и успел спросить я, нахмурившись.

За долю секунды мне пришлось уйти от неимоверно быстрого удара, и, конечно же, я не успел правильно достать свой меч. Рукоять попала между безымянным и средним пальцем левой руки. Правая уже катастрофически не успевала к следующему удару, поэтому я выставил вооружённую и под неё поставил свободную. Сильный звон пробился в уши, но он придал мне бодрости. Пришлось приложить усилие, чтобы оттолкнуть противника, но это дало мне возможность перехватить оружие поудобнее. Наконец, я смог принять бой в нормальных условиях, отбивая удары один за другим.

Почему-то каждый раз, двигаясь в танце с клинком, я вспоминал один-единственный эпизод из своей жизни, произошедший много лет. Прямо картина перед глазами — опаздываю жутко, бегу на красный сигнал. Потом сильный болезненный удар, и я лежу около поваленного столба, в который врезалась машина синего водителя. Возможно, от смерти меня спасло чудо — движение чуть в сторону, но реакции всё равно не хватило. Уже и не помню, сам я всё это видел после аварии, или мне рассказали.

Хирург меня не обрадовал, берцовая едва ли не в пыль раздробило, а ещё и риск гангрены. Чёрт, ну и страху я тогда натерпелся. Выручали журналы, которые мне приносила одна из сестёр. Иронично, но, видя, от чего люди умирают чаще всего, я на какое-то мгновение успокаивался на свой собственный счёт. Инсульт, сосудистые, сердечные, уничтожение мозга. Мне даже запомнились некоторые тонкости первой помощи, описанные на последних страницах.

По счастью, смерть и впрямь обошла меня стороной, а гордость заставила снова научиться ходить. Сначала без коляски, потом без костылей. Сложнее всего оказалось отказаться от трости, но и её я смог победить. Впрочем, всему своя цена. За долгие годы навыки притупились, тело стало жёстким, а желание заниматься фехтованием испарилось. Спасибо Роуллу, он не только увидел во мне что-то, но и не дал окончательно погибнуть давно увядшему мастерству.

Эти воспоминания вовсе мне не мешали, движения выполняло само тело, мне только оставалось выбрать следующее и подать сигнал на мышцы, не забывая при каждом удобном случае осматривать арену.

Неожиданно краешком периферийного зрения я заметил движение на крыше. Потом на другой и на всех остальных. Жидкая Смерть среагировала быстрее, чем я успел представить себе, что в таком случае лучше. Меч-то занят был. Из моей руки, выставленной, как я обычно делаю, чтобы отправить в том направлении огонь, вырос бесформенный щит, высотой с метр, за которым я и спрятался. Когда он исчез, я увидел много стрел, лежащих недалеко с обломанными древками и наконечниками.

— Ох…? — Чуть не выругался я. Мне помешал старик, нанёсший очень странный удар, который открыл в моей защите маленькую, почти незаметную брешь. Это, конечно, смотря для кого она незаметна. Мне вот, например, отлично было ясно, что если противник увидит, а уж тем более воспользуется ею, будет очень плохо. Возможен даже летальный исход. И, кто бы мог подумать! Старик ею воспользовался, но не так, как я предполагал. Он потратил лишнее мгновение, чтобы повернуть свой меч рукояткой в мою сторону и, как копьём, треснуть в живот, хотя спокойно мог и остриём. Пресс я не напрягал, потому что до последнего понимал — против заточенной кованой стали мышцы, хоть и напряжённые — не преграда. Но чтобы вот так, рукоятью! Через мгновение Полосатик был выбит, и звякнул где-то справа, но мне уже было как-то не до этого. Без сил и возможности пошевелиться, я упал на каменную дорогу, больно ударившись головой и свернулся, пытаясь хотя бы раз вздохнуть — пока не получалось.

Повертев головой я нашёл своё оружие, но оно оказалось слишком далеко даже от протянутой руки. А посмотрев вперёд, то есть, в ту сторону, где сейчас был противник, я увидел, как он приставил остриё своего клинка мне к шее. Лишь что-то холодное, как будто металлическое напомнило мне про Жидкую Смерть снова. Она для меня, казалось, стала Жизнью. По ощущениям можно сказать, что она, как ошейник, закрыла мне шею и даже от нижней челюсти что-то прихватила, не говоря уже о груди.

В глазах старика я неожиданно увидел удивление. Странно, что только это я смог заметить сквозь щёлочку. Он быстро убрал меч, вложил его в ножны и, наклонившись, протянул мне руку, будто упавшему товарищу, а не только что поверженному врагу. Мне стало уже всё равно, поэтому я принял его крепкую, ни сколе не похожую на старческую ладонь и встал. Старик тем временем стянул с лица закрывающее его серое полотенце. За ним скрывалось немолодое лицо с аккуратной густой бородой и такими же усами почти рыжего цвета. Глаза, освобождённые от повязки, больше не смотрелись зловеще, а подошли бы даже умудрённому жизнью профессору. Волосы зачёсаны назад, но в них уже поселилась заметная седина. Лет я бы ему дал шестьдесят, не меньше.

— Должен попросить прощения, — сказал он, рассмотрев меня повнимательнее. — Произошла ошибка.

— Ага, класс, — усмехнулся я тяжело и, оглядываясь, медленно подошёл к своему мечу, но никто не стал меня останавливать. Более того, старик терпеливо ждал, пока я, цыкая, осматривал лезвие.

— А я только полирнул, — сказал я, тяжело дыша.

Медленно вернув его в ножны, я посмотрел на одежду, плащ и отряхнул спину, где смог дотянуться.

— А ты боец.

— Спасибо, — ответил я едко. — А теперь… Какого корня⁈ — спросил я не столько про бой, сколько про такое их «добро пожаловать».

— Совсем недавно, с децину, сюда пытались проникнуть Тёмные Тнеллы. Они тоже шли к драконам.

— А я, стало быть…?

— Очень на них похож, — договорил старик, и мы начали спор о том, как на самом деле выглядят Тнеллы. К сожалению, то, как я видел их издали на корабле и то, как я краем глаза заметил какого-то стрелка в кустах — далеко не полная картина. Они, как оказалось, могут носить и офицерский плащ, снятый с убитого яла, и меч, украденный в любом из городов. Зато у них никогда не было Жидкой Смерти. Кроме того, старик виновато сказал, что они ошиблись в распознавании меты, которую мне оставили Тёмные.

Пока мы разговаривали, с крыш слезли бойцы и окружили нас, но оружия ни у кого в руках не было. Старик скорее для них, чем для меня громко пригласил следовать за ним. Окружившие нас без вопросов и предложений расступились, а потом разошлись по своим делам. Неизвестно, зачем вообще собрались.

— Неужели, Жидкая Смерть сделала меня таким уж неуязвимым? — спросил я, смотря вперёд, куда он меня повёл.

Улица, выложенная квадратным ухоженным, но всё-таки стёртым до круглого камнем забирала заметно ниже и заканчивалась в нескольких сотнях метров впереди. Она повторяла рельеф перепонки «крыла», и заканчивалась вместе с городом в нижней части, а к следующей излучине, уже вверх поднималась лишь тоненькая тропа. Наверняка, если бы тут наступала зима, все жители неминуемо скатывались бы вниз, хотя детям это развлечение было бы только в радость.

Крыши домов почти поголовно закрывала кремово-белая черепица, от чего казалось, что они покрыты тонким слоем снега. Справа же посреди относительно небольших зданий расположилось большое строение, архитектура которого впечатляла. На карнизах установили множество мелких деталей, которые я даже своим слабым зрением заметил. Углы украшали декоративные башенки с красными конусами наверху, а стены — одной из них будто бы не было. Почти всю площадь фасада украшал большой витраж, под которым виднелись такие же внушительные ворота. Не будь его, там бы с лёгкостью пролетела та большая тень, которая, видимо, и перенесла меня в Крислем. Возможно, не лучшее решение в условиях вулканического острова, но, может, силу земли что-то сдерживает?

— Она не выбирает пиратов, — сказал проводник, прервав моё любование, и нахмурился.

Какое-то время мы, провожаемые почти безразличными взглядами жителей, шли по улице. У меня заныло плечо, и я начал его разминать, и вскоре, когда мы пересекли почти весь город, старик, наконец, спросил:

— И всё же, зачем ты пожаловал?

— Говорю же, в гости к драконам, — ответил я, с сожалением отворачиваясь от созерцания зданий по сторонам.

— Прости, но к ним мы тебя не пропустим.

— То есть, как это? — удивился я, остановив движение плеча.

— Как гласит старый уговор, бескрылым на земли драконов нельзя, иначе быть войне.

— Кажется, вы преувеличиваете. Они, как я понимаю, свободно летают даже в Крислем.

— Этот синий выскочка, и тот не позволяет себе задерживаться дольше положенного, — сказал он неприязненно, подходя к дому на конце улицы. — Я дам тебе остаток дня и ночь на отдых, но завтра ты пойдёшь обратно.

— Этот «синий выскочка» перенёс меня, почти мёртвого, в Крислем несколько дней назад. — Стали в голосе стало больше обычного, но я старался сдерживать себя. Злость как-то сама нахлынула, когда меня решили развернуть в шаге от заветной цели. Не хотелось бы, но я уже приготовился к новой схватке со стариком и бегству дальше. Благо, там впереди никаких стен, и можно сбежать.

Он остановился рядом с дверью и внимательно посмотрел на меня. Кажется, старик хотел что-то сказать, но не мог сформулировать. И всё-таки, он сдавленно произнёс:

— Возможно, я зря отказываю тебе. — Тяжело вздохнул, видимо, что-то решая для себя. — Меня зовут Нáсгин.

— Андрей. — В какой-то момент мне стало безразлично, посчитают здесь моё имя необычным или нет. Впрочем, мимика старика не выдала его мыслей. — Будем знакомы.

Он открыл дверь, потянув за толстую верёвку с узлом, заменяющую ручку. И сказал:

— Заходи, присаживайся.

Внутри дом оказался довольно скромным, кухня, оснащённая лишь парой кастрюль, сковородок и россыпью инструментов, похоже, была частью гостиной, а там и спальня за левым углом виднелась. Ни перегородок, ни дверей, только деревянные толстые столбы, в которые вбиты грубые почерневшие от времени и ржавчины гвозди с висящей на них утварью и плотницким инструментом. В стенах вырезали лишь пару небольших окон, но света для комфорта глаз хватало.

Стул рядом со столом на кухне я игнорировать не стал; разувшись у выхода, сложив там же сумку со всем своим оружием и повесив на свободный гвоздь плащ, сел и расслабил ноги.

Насгин проделал те же манипуляции и, предложив мне перекусить, начал хлопотать на кухне, откуда теперь звенела посуда, журчала вода и доносился скрип пола под его тяжёлыми шагами. Несмотря на шум, беседа завязалась нешуточная, и мы, наверное минут двадцать пытались выведать друг о друге всё, что можно. Насгин каким-то корнем даже вытянул моё происхождение, но я остудил его пыл, сказав, что задерживаться не собираюсь, хотя былой уверенности в этих словах и след простыл.

Когда он всё-таки присел за стол, поставив небольшую глубокую тарелку, заполненную дичью с каким-то корнеплодом, мы завели разговор в совсем ином ключе.

— Ты раньше общался с драконами?

— Кстати об этом! — встрепенулся я. — Как это происходит? Мне нужен переводчик?

— Это правильные вопросы. Видишь ли, они не говорят звуками. Они общаются разумом, но это не привычные тебе мысленные слова, это образы.

— Образы, в смысле, чувства, зрение, осязание?

— Это всё и много больше ещё. Это и то, что ты думаешь, и то, как ты воспринимаешь, и твоё отношение к чему-то. Даже чувство голода — своеобразный образ. — Он отпил из металлической кружки и с глухим стуком вернул её на стол. — Вообще, примеров много.

— Звучит как-то размыто, — ответил я, проведя под бровью, — но я начинаю понимать. Кажется.

— Обязан предупредить, неподготовленный разум от обилия образов может пустить трещину, однако у этого есть и противная сторона — научившись так общаться, ты сможешь понимать даже животных. Конечно, это нельзя назвать полноценным общением, у них очень ограниченный объём образов, но это может быть полезно.

— К слову, Мартос не выглядел сумасшедшим.

— Т-х! — Презрительно выдохнул Насгин, повернув голову в сторону. — Наш общий изгой?

— Как-то жестковато.

— Он сам выбрал свою судьбу, но ты правильно вспомнил. Он смог говорить с драконами, потому что имел талант к творчеству. Когда ты двигаешь множество слов в разуме, невольно они обретают свои образы.

— Хм, — протянул я задумчиво. — А это может работать только со словами? Помнится, в моей прошлой… Раньше я занимался большими расчётами, потом продумывал, как бы это по вашему, убранство дома. — Тут я, было, чуть не попался, но потом вспомнил, что Насгин и так уже знает, что я Гнису.

— Это может помочь. Впрочем, если драконы спасли тебя, но до этого ни разу не общались, они должны были хотя бы наблюдать и наверняка уже изучили тебя.

— Так или иначе, я готов начать обучение.

— Прости, но научиться этому можно только в деле. Никто в городе не знает достаточно, чтобы помочь тебе с этим. Кроме того, ты же сам сказал, что спешишь.

— Да-а.

Затем Насгин начал расспрашивать меня о моём мире, но я отвечал общими фразами. Однако, несмотря на то, что мне этот разговор не делал никакого интереса, я ловил себя на мысли, что, в общем-то, не так уж и хочу обратно. Да, я сказал Инудиду, что не вернусь, но его слова «если передумаешь» проросли в голове, а беседа с Насгином только укрепила саженец. Вот и что теперь делать?

— Я проведу тебя на гору! — неожиданно сказал старик, и по его интонации я понял, что он согласился (или захотел) стать проводником. — Завтра. В третий раз схожу и можно на Ту Грань.

«Даже интересно, что крылатые на этот раз задумали», — услышал я его мысли неожиданно, но постарался сдержать усмешку и не заострять на этом внимание. А своему подсознанию дал мысленную команду больше никогда так не делать.

Поразительно, как время летит, солнце на улице, распускавшее свои тёплые лучи ещё в полдень, когда я оказался в городе, теперь клонилось к горизонту. Несмотря на уговоры Насгина остаться у него в доме, я вышел на улицу, дабы спасти свои уши от немилосердной кары его речью. Нет, говорил он не скучно, а местами даже интересно, но слов оказалось столько, а его голос оказался таким громким, что у меня даже заболела голова. Возможно, я боялся и того, что ночью он мне спать тоже не даст. Мало ли, может, на этом острове маги тоже не спят?

Направиться я решил дальше по прямой дорожке — туда, где заканчивался город, и где я в тоненькой полосе леса быстро нашёл местечко на сон. Тнеллов я не боялся, по острову идти не меньше половины дня, а если они ради меня вдруг в деревню явятся, то, надеюсь, шум боя я от сюда как-нибудь услышу.

Высота дерева, под которым я решил устроиться на сухой траве, позволяла развести костёр, не опасаясь пожара, а его широкая куполообразная крона скроет меня даже от косого дождя, если, конечно, вообще горизонтально не пойдёт.

Запомнив самые приметные детали в пейзаже, я пошёл искать хворост и вскоре вернулся с небольшой охапкой, которой могло хватить на ночь. Мой огонь в этом смысле не прожорливый. Вообще, я мог сделать и так, что он одну тоненькую веточку будет два часа кушать, но вот толку от этого никакого. С тем же успехом можно простую свечку зажечь. И то, она выгорит гораздо ярче и теплее.

С костром я смог немного расслабиться и решил создать себе хоть чуть-чуть комфорта — положить немного мха под зад, чтобы не отсидеть его за ночь. Спать я думал, прислонившись спиной к стволу дерева. Сложив небольшой квадратик, я удобно устроился на нём, как обычно, ослабил костёр, закрылся одеялом и поставил условия от дождя и сильного ветра. Это на случай, если вдруг пойдёт горизонтальный сильный дождь. Тучи, стремительно плывущие с запада, подсказывали, что такое явление здесь вполне возможно.

Тихий ветерок, застревающий в шелестящих кронах деревьев, треск костра и далёкая трель больших зелёных кузнечиков почти усыпляли, и я быстро провалился в сон.

Очнулся или нет, но я увидел рядом смутно знакомое дерево, а прямо под ним большой камень и непривычно высокую траву. Двинуться с места у меня не получалось, будто меня лишили ног, но я продолжал их чувствовать. Это создало диссонанс в голове, но я вскоре привык к такому ощущению. Как оказалось, я ещё способен вертеться и смотреть по сторонам, а за взглядом удлинялись и мои руки, что натолкнуло на некоторые мысли. Из-за дождя рядом как раз образовалась лужа, в которую я потянулся. Сначала в уши проник неприятный треск, а потом их обожгло холодом. Неприятно и болезненно, но как только я отпрянул, все ощущения пропали.

Чтобы убедиться в своей догадке, я потянулся к куда более безопасному объекту — себе самому, скрытому одеялом и сидящему на земле. Как такое возможно? Чёрт его знает, но, похоже, я таким образом вселился в огонь. В свете того, что раньше я так же делал с грушей на своей даче, это показалось мне даже немного забавным. А может, я во сне случайно применил СНДВ, потому что цвета, которые я видел вокруг, были схожими.

Выяснять, взаправду это или просто мне такой сон приснился, я не стал, а одной только мыслью отправился в нормальный сон, который, возможно, даже не вспомню на утро

Светлое утро встретило меня не так, как я ожидал. Рядом у остатков костра сидел Насгин и, похоже, собирался будить меня.

— И давно Вы тут? — Он промолчал. — Чего так рано?

Мгновенно сняв все магические условия, потушив без того слабый уже костерок, я размялся, скоренько поел и приготовился отправляться. Память отчётливо подсказывала мне, что вчера старик сказал мне вдогонку. Единственное, как он нашёл меня? Впрочем, это же их лесополоса, он наверняка изучил её в детстве, да и я не так, чтобы прятался.

— В путь?

— Да. Иди за мной, и не отставай, — сказал старик.

«Сам бы поспевал!» — подумал я, не зная, что меня ждёт в будущем.

Мы отправились по известному лишь ему маршруту. Не отставать оказалось на удивление сложно, потому что Насгин местами практически начинал бежать. Мне приходилось то срываться на бег, то чуть останавливаться и напоминало это некоторые видеоигры, где есть квесты-де проследи за персонажем. Тот, блин, плетётся с какой-то средней между твоей максимальной и минимальной скоростями, а тебе периодически приходится останавливаться, чтобы подождать его. У меня было немного по-другому. Старик часто и резко изменял свой бег и пару раз я чуть не сбивал его с ног, но потом уже отступил на приемлемую дистанцию, дабы этого избежать.

Вскоре мы оказались на одной из загнутых кромок, тянувшихся на всю даль суши. Если представлять остров, как крыло, хотя он таковым и являлся, мы шли по одному из пальцев этого самого крыла. Всего их три, а мы шли по второму. Насколько показывали карты, когда я их рассматривал, изучая строение двух островов, именно этот «палец» являлся лучшим для подъёма к запястью Крыла, а по совместительству, ещё и вершине горы.

Несмотря на заявленную проходимость, и на этой кромке нашлись переходы и разрывы, где приходилось ступать коротко и аккуратно. Там я боялся даже лишний раз вдохнуть. В такие моменты я даже думал, что мне пригодились бы способности превращаться в какое-нибудь невероятно ловкое и устойчивое животное, но они что-то не проявлялись. С другой стороны, кто знает, может, кошки тренируют свою грацию всю жизнь, а я окажусь на уровне какого-нибудь котёнка, который выше собственной спины даже не прыгнет?

— Мда-а, что дриан, что друани — всё одно — хреновый, — сквозь зубы процедил я, перепрыгнув очередной разлом.

— Что ты сказал? — не понял Насгин.

— Да, не важно, — махнул я рукой.

— Ты идёшь к драконам, от них мыслей скрыть не получится, — поучительным тоном сказал он. Только палец вверх не поднял. Казалось, ему путешествие только в радость, и он даже не запыхался.

— Но ты же не дракон, а если б пролез мне в голову, то и не спрашивал бы! — Старику на это ответить оказалось нечего.

«Как теперь назад возвращаться?» — Подумал я и остановился, озвучив тот же вопрос вслух.

— Честно? — спросил он. — Надеюсь нам помогут. Но там есть неплохой спуск. От него, правда, плыть надо, но там не далеко.

— Между прочим, время пролетело как-то совсем незаметно.

— Тоже так кажется, — ответил Насгин. — Мы близко.

Последняя часть пути оказалась на удивление лёгкой. Там и подъём совсем незаметный. Разломов тоже больше не встретилось. Мне оставалось только равновесие держать, так как тут уже и деревьев не росло. Только голые скалы, где изредка ещё лежит снег.

— Чёрт! — бросил я, когда потянулся, чтобы подобрать плащ перед очередным прыжком.

— Что?

— Похоже, я у тебя плащ оставил.

— Мы почти на запястье, на обратном пути захватишь.

На «запястье», как его обозвал Насгин все три линии крыла сходились в одну точку, образуя одновременно вершину в целом довольно пологой горы. Там расположился небольшой, но симпатичный оазис, который с Пламенных Гор я ни с какой точки не увидел бы. Разве что его край с места, где проводил опыты с ялом.

Несмотря на высоту, снега здесь не было, а вместо холода на нас напала жара, от которой я, впрочем, не потел. Одежда на мне лежала и впрямь очень лёгкая, что нельзя сказать о Насгине, на висках у которого уже появилось несколько блестящих дорожек.

Осмотревшись, я заметил, что мы подходим к окружённому пышными лиственными кустарниками небольшому полю с примятой травой, будто бы тут на ночлег устроилось стадо слонов, а потом куда-то делось. Однако, поняв, кем были эти «слоны», я почувствовал в районе солнечного сплетения укол и непроизвольно сглотнул. К нему вела широкая тропа, по которой мы с Насгином и вышли в центр.

— Ты в порядке? — спросил Насгин, увидев, как я оглядываюсь в неуверенности.

Казалось бы, тогда с Халуном на Тропе я кое-как ещё справлялся с собой, видя в небе десятки крылатых, но в этот самый момент, когда на горе не было ни одного, мне стало по-настоящему страшно.

— Не уверен. Впервые я к ним так близко. Представляешь, я всю жизнь считал драконов сказкой, но попал сюда и стою в сердце их острова. Как думаешь, что я чувствую?

— Я не прошу тебя не бояться, страх это нормально, — ответил он, проходя между кустами и дожидаясь, когда я проследую за ним. — Постарайся только не грубить.

— Как-то не до этого, знаешь? — ответил я, когда пробрался через ветки к небольшой площадке за оазисом, где траву сменило небольшое поле со множеством белых цветов. — Кстати, где они?

— Они не показываются, когда здесь есть кто-то, но будут говорить.

Никаких ограждений в виде кустов больше не окружало нас — на краю лишь обрыв, и мы, сложив сумки, приблизились к нему. Бросив взгляд вниз, я ужаснулся. Высота в несколько сотен метров заставила сердце неприятно вздрогнуть, но я вздохнул и отошёл от обрыва.

— Как высоко, — выдохнул я, и в следующее мгновение мою голову заполонил чей-то завораживающий голос. Он не принадлежал ни мужчине, ни женщине, звучал одновременно мягко и твёрдо, и при этом создавалось такое впечатление, что говорившие где-то поблизости. Голос создавал в голове очень размытый и непонятный образ, который я не мог распознать и не мог понять, откуда он исходит. Обычно, если я с кем-то мысленно общался, мог безошибочно найти его в пространстве, а в этот момент видел сразу несколько быстро сменяющихся образов. Может, и разговаривал со мной не кто-то один, а сразу несколько драконов?