Имя души

Глава 1 Ангел

О-ох, что же это? В глазах кроме одной-единственной скучной картинки ничего не появлялось. Проклятие, я не мог ни пошевелить ими, ни даже закрыть веки. Казалось, будто бы время остановилось, хотя я всё ещё каким-то чудом мог мыслить. Вокруг ни тепла, ни холода, ни звуков, ни даже запахов, но самое жуткое, что я перестал ощущать дыхание. Вместо всего этого осталось только болезненное ощущение и страх задохнуться.

В сетчатку глаз, наверное, уже въелся каменный свод потолка, недвижимый и безжизненный. Казалось, это может продолжаться вечно, и я почти смирился со своей неотвратимой кончиной, но неожиданно в голове что-то промелькнуло. Мысль. Маленькая и юркая, как мышь, забежавшая в свою нору, спасаясь от опасности. Спустя некоторое время, может, минуту, а может и целые сутки, я сумел ухватить эту мысль и отчего-то в голову вернулась боль. Проклятие, лучше бы и не думал! Ненавижу, когда голова болит.

«Неужели, это конец?» — гласила мысль.

Ощущение времени, как и многие другие ощущения, я тоже потерял. Сложно сказать, сколько я здесь провёл, давно ли очнулся, день на улице или ночь. Но один приятный факт я вскоре осознал — я жив. Какая бы боль в теле или голове не посетила меня, она об этом говорила лучше всяких других признаков.

Память неохотно возвращалась, но как-то задом наперёд. Сначала я вспомнил, как сопротивлялся ветру, обратившись деревом, потом, будто бы в замедленной съёмке, мимо меня промчалась стрела, выпущенная впереди. К счастью, её я успел отклонить магией. Следом же пошли ещё большие массивы, в которых я не смог разобраться. Только смог понять, что мы с ялом Халуном решили отправиться на острова.

Халун являлся, пожалуй, первым, кто встретил меня в этом мире. Это случилось в Илибезе — самом южном городе ялов. Он проявил толику сострадания даже в тот момент, когда я совершил глупость и перепугал незнакомую ялийку. А потом, когда я вернулся, он учил меня магии, несмотря на опасности, которые я неосознанно для него создавал. Более терпеливого учителя ещё поискать, но, похоже, он сам нашёл меня.

В голову опять постучалась боль, и я уже хотел начать умолять отпустить меня. К сожалению, движения мне пока всё равно не давались. Однако, вместе с этим в глазах засверкало, будто меня снова ударили по голове.

От неожиданности я даже вздрогнул, и тут пришло понимание, что тело, в общем-то, вернуло способность двигаться, пусть и не до конца. Глаза, из которых от сухости уже ручьями текли слёзы, наконец, закрылись, и перестали неприятно зудеть. Вместе с этим новой и новой вспышкой ко мне возвращались другие чувства. Сначала мне стало холодно, и грубая ткань, коей меня накрыли, ничуть не спасала. Затем откуда-то послышались капли воды и металлический звон, перемешанный с долбёжкой. В комнату, где я лежал, кто-то упорно пытался попасть.

Сердце застучало, лёгкие начали гонять воздух, но двинуться дальше, чем на нескóль миллиметров, я не смог — в запястья врезалась верёвка, сковывающая движения. Голову я тоже не смог поднять — на шее зачем-то лежали путы. Как бы я ни старался, сколько бы сил ни прикладывал, все они уходили впустую, от чего я начинал терять самообладание. Только заноз в спину вогнал от того, что лежал в этот момент на неотёсанных досках.

В какой-то момент мне на ум пришла гениальная идея — использовать магию, и через мгновение я увидел несколь точек, отражённых от влаги на потолке. Это оказался мой собственный огонь, но он не причинял мне вреда, ослабляя верёвки. Возможно, и хорошо, что в этот самый момент я без одежды, иначе сжёг бы её, как пить дать. Впрочем, если бы хоть кто-то сказал, что нет худа без добра, я бы выбрался и врезал умнику, каких бы усилий мне это ни стоило.

Комната медленно наполнялась дымом, и дышать становилось затруднительно, но верёвки вскоре окончательно отпустили, и я смог чуть приподняться. Двигаться при этом старался как можно медленнее, чтобы не спровоцировать новую вспышку головной боли.

Каким-то чудом мне удалось сесть и поставить ноги на холодный каменный пол, но простуда меня волновала в этот момент меньше всего. Впрочем, попытавшись встать на ноги, я потерпел поражение и развалился на полу без сил. Теперь я мог только смотреть и ждать худшего, потому что тот, кто минуту назад долбился в дверь, наконец, добился успеха и вошёл внутрь. У меня получилось только голову поднять в его направлении.

Канох, зашедший внутрь, выглядел чуть лучше многих, из которых я видел. Он быстро отыскал меня взглядом и приблизился, а я, неспособный сопротивляться, закрыл глаза, приняв неминуемую участь. Чёрт, а где же обещанная помощь от Жидкой Смерти, которая «появится в тот самый момент»? Предала она меня, получается? Словно в насмешку, моё запястье больно кольнуло.

Канох повёл себя неожиданно аккуратно. Обхватив за живот, он положил меня на плечо и понёс прочь, пригнувшись в дверном проёме, чтобы, значит, не навредить мне. Возможно, кот, который был у меня, чувствовал себя так же, когда я его брал в руки и нёс куда-то. Впрочем, даже если бы он потащил меня по относительно гладкому полу темницы, я бы расстроился не сильно больше. Какая разница?

Выйдя наружу, канох прислонил меня к холодной стене снаружи и накинул мягкую серую ткань, после чего встал у широкого заворачивающего прохода и направил взгляд наружу. Вяло осмотревшись, я понял, что оказался в большом глухом коридоре с одним выходом. Вокруг в стену вмонтировали множество одинаковых металлических дверей, одна из которых была открыта, а освещалось всё несколькими факелами, зажжёнными, похоже, в случайном порядке. Похоже, я оказался в местной темнице, и знать не знаю, где это на карте. Вероятно, где-то на канохских землях. Вон и ощущение привычное вернулось, причём ещё более сильное.

«Третья темница? — подумал я, медленно уронив голову на стену, — рекорд, м-мать».

В следующее мгновение я поперхнулся от собственной слюны и закашлялся, обратив на себя внимание странного каноха. К слову, его одежда выдавала его высокое положение в обществе, пусть и выглядела старой и потрёпанной. Когда-то, возможно, она выглядела побогаче многих костюмов в Норгдусе. Карманы украшали вязаные ленты, пуговицы блестели металлом, а воротник гордо смотрел в стороны, закрывая собой плечи. Канох имел при себе и нехитро украшенные ножны, а его поношенные сапоги, туго затянутые шнурками, украшали серебристые наносники.

Под одеждой он имел довольно бледную кожу, почти бирюзовую, но я не сказал бы, что это выглядит жутко. Наоборот, передо мной существо, возможно, совершенно другой вид, но оно разумное.

— Но вонсрог? — произнёс он вопросительно.

— А?

— Тйи паиди можа? — кое-как по-русски выговорил он.

Мне пришлось снова до боли напрячь мозги, чтобы перевести чужую речь. С моей прошлой практики многовато времени утекло, чтобы снова привыкать к ломанной рутене, да и канох мне тогда попался, куда лучше знающий общепринятый.

Вместо ответа я попытался встать на ноги и увидел его одобрительный взгляд, когда упёрся руками в стену и сделал пару неуверенных шагов.

— Но? — спросил я с надеждой, что канох поймёт вопрос. Это местоимение я выучил накрепко.

— Мне име Готлод, — сказал он, и я с облегчением выдохнул. — Но?

— Андрей, — ответил я взаимной любезностью и споткнулся, от чего чуть не выронил ткань, которую прижимал к себе. — Куда мы?

— Но поможе мне, я поможу но, — сказал он медленно, но немного более понятно.

Последнюю фразу я расшифровал и несколько опешил. Если я правильно понял, он хотел, чтобы я помог ему, а взамен он поможет мне. Сложно сказать, что это значило, но в какой-то момент, проходя мимо факелов, я рассмотрел его лицо. Не Бор и не Корук. Даже не тот боец, который оставил мне заметный шрам на предплечье правой руки. Может, кто другой из той злополучной команды?

Так и не вспомнив, кто передо мной, я чуть постоял, отдохнул и спросил:

— Что надо делать?

— Олор… — Готлод осёкся. — Освоба ми, — еле выговорил он.

Так и не поняв его, я несколько более твёрдым шагом двинулся дальше. То, что он опознал меня, не сильно удивило. Кто знает, может, Бор как-то замешан в моём похищении? С другой стороны, его слова могли значить и худший вариант «свободы», который мне не то, чтобы нравился, но в какой-то момент я стал спокойнее относиться к возможности собственной смерти.

Пройдя очередной поворот и, увидев в конце коридора массивную дверь, через щели в которую проникал дневной свет, я понял, что выход совсем рядом, и присел отдохнуть.

— Готлод, — Он обернулся и бросил на меня спокойный взгляд. — Что-нибудь известно про яла?

— Ял? Каки йал?

Коротко рассказав ему про Халуна, я в надежде посмотрел на его задумчивое лицо.

— Нье. Прости, — ответил он, с трудом выговорив последнее слово.

— А что вообще произошло?

— Я знае толек но здесь. Ш-то был, не знае.

— Жаль, — ответил я, потирая запястья и шею. Они в этот момент отчего-то начали немилосердно зудеть. Истыканную же занозами спину приятно холодила стена, на которую я облокотился, но одновременно с этим мне становилось зябко.

Канох, увидев, как я неловко кутаюсь в ткань, сказал:

— Жиди.

— Хорошо.

Он исчез в одной из комнат, двери которых отличались от тех, которые мы оставили позади. Здесь их сделали деревянными, кое-где среди досок даже просвечивали щели, и я предположил, что нахожусь в канцелярии темниц.

Снова вздрогнув от холода, я не выдержал и напряг магический резерв, разогрев пространство вокруг себя почти до тропических значений. Готлод, который вышел из-за двери с каким-то деревянным ящиком, похоже, даже не заметил изменения температуры, поставив принесённое передо мной.

— Твóе вещи? — спросил он, и, глянув внутрь, я усмехнулся:

— Ты мне даже оружие вернёшь?

— Óдэвай.

Ну, я и принялся «одэваться», пока не докопался до фляги. К сожалению, она оказалась пустой. Перевернув её, я не дождался даже капли и разочарованно вздохнул. В отличие от воды, еда была на месте. На ней, к счастью, следов порчи ещё не появилось, и это могло сказать, что между тем, как меня вырубили, и пробуждением здесь прошло не так много времени. Может, пара-тройка дней.

К счастью, силы постепенно возвращались, и когда вещи оказались на мне, я настолько осмелел, что отступил от каноха на шаг и, молниеносно вынув из ножен Полосатик — свой чуть загнутый меч из дамасской стали, направил его острый кончик прямо на каноха. Он не дрогнул, а лишь понимающе посмотрел мне в глаза.

— Пить? — спросил он, одной рукой отцепив от пояса бурдюк.

— Сначала ты.

Он откупорил пробку и сделал небольшой глоток, после чего бросил мне полную ёмкость. Ловко поймав её свободной рукой, я, не сводя глаз с каноха, зубами вынул пробку и отпил немного. Там и впрямь плескалась самая обыкновенная вода.

Больших иллюзий на его и на свой счёт я не строил, но раз уж дали шанс, почему бы теперь не попытаться выжить? Но, чёрт возьми, как мне не хочется снова доводить до жертв. Может, как-нибудь снова вырубить каноха и дать дёру? Сил, вероятно, не хватит, но чем чёрт не шутит?

— Анрéе, — сказал канох, вытянув руки в примирительном жесте, — я не хоче но зло. Но ви едезесь один. Но олоре. Сво-бо-ден.

Канох достал из левого украшенного кармана на камзоле какой-то блестящий в слабом свете факелов шарик, после чего до стеклянного хруста сжал его в ладони и ей же приложился к собственной шее. Глаза начали закрываться, а на лице показалась еле заметная улыбка. Когда же рука, прижатая к шее, безвольно упала, я увидел там несколько ранок от стекла, из которых спускалось несколько красных капель. Только в следующее мгновение до меня дошло, что же было в том проклятом шарике, и что канох только что сделал. Бурдюк сам собой выпал из руки, и я подбежал к телу, но ничего поделать уже не смог. Сонная артерия, к которой я машинально приложил пальцы, молчала, как и сердце каноха.

— Что ты натворил, — с горечью в голосе сокрушался я.

Может, канох и не стал мне другом, но ушёл он слишком быстро. Проклятие! Что тут вообще творится?

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, я усилием воли опустошил голову и нашёл в себе силы смириться с потерей каноха.

Только потом, шагая в направлении приоткрытой воротины, я думал, что тело рано или поздно найдут. Уверен, у соглядатаев вряд ли возникнут вопросы, ради кого он пожертвовал собой. Впрочем, что бы ни произошло, мне самому нельзя терять голову. Надо обдумывать собственные планы, а не возможные шаги врага. Кроме того, у меня не самая плохая фора — еды на несколь дней, оружие, силы и немного времени, чтобы придумать, как снова сбежать с континента. Возможно, это покажется немного циничным, но ещё я сожалел, что потерял проводника, который вывел бы меня к ближайшему порту или хотя бы показал направление. Вместо этого придётся ориентироваться по солнцу.

И всё-таки, что же толкнуло его на такой шаг? Вряд ли другие представители его народа стали бы жертвовать собой ради чего бы то ни было. А у этого даже в речи чувствовалась какая-то осознанность. Тот же Бор или Корук разговаривали практически, как зомби, если такое сравнение вообще уместно. Готлод говорил с разной интонацией и казался мне по-настоящему живым среди других канохов, у которых я видел лишь чувство страха.

Задерживаться в здании темниц больше не хотелось. Появилась идея спрятать Готлода, но на то, чтобы подвинуть и, тем более, поднять массивное тело каноха у меня сил не хватило. Впрочем, я закрыл его той простынёй, которая лежала на мне, сдержанно поблагодарил и прошептал напутственные слова.

Что ж, пусть я снова один, но теперь свободен и намерен этот промежуток растянуть на столько, на сколько возможно.

Разумеется, я решил сразу же не выпрыгивать наружу, а посмотреть в щёлочку приоткрытых ворот в темницу. Никого в тот узенький угол обзора я рассмотреть не смог. К счастью, способ ночного и дальнего взгляда — сокращённо СНДВ — позволил рассмотреть ближайшее пространство. Этому я научился у марна Вадиса после своего первого побега от ялов.

Уперевшись ногой в пол, я толкнул воротину. Она неожиданно легко поддалась, и дави я чуть сильнее, вывалился бы наружу, но успел остановиться и устоять.

Попал я прямо на старую дорогу, мощённую природным серо-жёлтым камнем, а вокруг шумел густой лиственный лес, посаженный, похоже, искусственно. За ровными рядками деревьев просвечивало небо, и я понял, что лесополоса не такая уж и широкая. Дорога же, минуя несколько десятков метров, брала в сторону, а солнце подсказало, что вышел я прямиком на юг. Судя по его расположению, пробило около двух трёх часов дня. Почему не девять? Всё просто — на улице устоялось тепло, давно прогнавшее утренний холод. Так определять время меня научил Роулл.

Шум листвы вокруг не сильно помогал успокоиться, я постоянно осматривался и ждал случайных канохов. На этой дороге у меня даже временных союзников быть не могло, поэтому вскоре я вовсе ушёл на край леса, откуда, не переставая, смотрел на дорогу и оглядывался на поле.

Спустя какое-то время солнце закрыло тучами, и с неба посыпал мелкий дождь. Не сильный такой, почти грибной, но и это меня не особо радовало, хотя, выбирая из двух зол, я предпочёл бы промокнуть, нежели снова оказаться связанным по рукам и ногам.

Накинув капюшон, я нашёл дерево с кроной погуще и устроился под ним, выжидая непогоду и одновременно глядя на дорогу. Здесь очень удачно рос невысокий куст, за которым меня увидеть было бы затруднительно, даже если специально искать. Впрочем, сколе ни ждал, ни одного каноха мимо не прошло.

В попытках высмотреть кого бы то ни было, я едва не уснул, а когда понял, что начинаю клевать носом, тряхнул головой и посмотрел наверх. Тучка, с которой сыпало, медленно покинула небосклон, и я решил идти дальше.

В какой-то момент, как по волшебству, прямо позади я чудом увидел движение, от чего сердце бешено забилось. Долго думать не пришлось, и я побежал, что есть мочи. Но хватило моих ног не на долго, и пришлось искать дерево потолще, чтобы скрыться за ним. К счастью, канохи меня не обнаружили и прошли мимо, а я, чуть передохнув, решил преследовать эту группу, покуда не выберусь к городу или деревне. План проще некуда — найти реку, на которой построен населённый пункт и идти по ней в сторону моря. Ещё лучше, если я окажусь в портовом городе. Там уже придётся думать, как захватить корабль, где я нахожусь географически и как переправиться в ближайший Крислем. Амбиции граничат с безумием, знаю, но чем чёрт не шутит?

Канохи впереди смотрели прямо перед собой и шли в подобии строя, по трое в шеренге, и одним впереди. Сложно сказать, ищут они меня или нет, потому что поисковая группа могла бы почаще вертеть головами по сторонам и, как ни странно, искать.

Неожиданно отряд, за которым я следовал, свернул с дороги на просеку слева, и на секунду даже подумалось, что удача, наконец, улыбнулась мне. Именно с той стороны находилось море Аларс, если, конечно, меня не забросило на континент, вовсе не отмеченный на известных картах. Строй ничуть не изменился, да и скорость канохи не сбавили. А вот мои силы отнюдь не бесконечные, особенно после заточения и пробежки в полтора километра от них же. Радовало только, что если они оторвутся, я найду их по следам хорошо примятой травы.

Так вскоре и случилось. Ноги окончательно забились, и если бы я ещё немного прошёлся в таком темпе, вовсе бы отказали. Как ни посмотри, но ползать здесь перспективка-то мрачная.

Мы с Лиширом разделили работу по поиску. Ему достались острова, а я прочёсывал дальним взглядом канохские берега. Я был близок к тому, чтобы сдаться и признать, что человек погиб, но решил разочек всё же прокинуть связь и вдруг услышал отголоски где-то в глубине острова, куда ни за что бы случайно не посмотрел. Проклятие, будь я свободным, хватило бы одной только мысли.

Зацепившись за эту паутинку, я снова и снова посылал мысли, пока не обнаружил ту самую светлую точку в отдалении от толпы других.

«Нашёл! — крикнул я мысленно, заставив друга дёрнуться. Он сидел на высоте, но, похоже, тоже не верил в удачу. — Но есть проблема».

«Какая?»

«Он почти в центре канохских земель!»

«Но так даже лучше, — ответил Лишир спокойно, и, пока я пытался понять, всерьёз он или нет, объяснил: — Есть идея».

«Какая?»

«Увидишь», — ответил он уверенно и направился, похоже, к сокровищнице. Через какие-то мгновения я почувствовал, что мой камень кто-то взял в зубы и понёс меня. Это был Лишир, чей разум я ощущал поблизости.

«Ты куда?»

«К Вёсану», — ответил он и закрыл разум. Мне оставалось только догадываться, что он задумал.

Удача, похоже, отвернулась от меня окончательно. Мы вышли к широкой полосе болота, раскинувшейся во все стороны кроме обратной, на сколько хватало взгляда. Канохи остановились на привал, да ещё и место выбрали такое, что мне пройти незаметным в ту или иную сторону не представлялось возможным. Только идти назад.

Примерно прикинув расстояние, которое мне пришлось преодолеть от темниц до сюда, я понял, что прошёл не меньше двадцати километров, а то и больше. Больше трёх я редко бегал, да и ялы на тренировках не наседали, однако такое расстояние даже пешком оказало на ноги незабываемое впечатление. Вот я и решил, что от похода обратно всё равно большой пользы не будет. Учитывая оставшиеся силы, я просто вернусь на исходную.

Растительность здесь сильно отличалась даже от того, что я видел на берегу Аларса, когда ждал отплытия в Илибез, так что я не питал особенных надежд на то, что он где-то поблизости. Это натолкнуло на мысль, что меня здесь могли унести, возможно, в самое сердце континента. Пришлось думать, рассуждать, что делать, а канохи, меж тем, расположились ещё капитальнее. Нанеся длинных палок, поставили их друг к другу и, натянув ткани, сделали вигвамы. Похоже, они здесь надолго.

Конечно же я остался не в восторге от их решения, но что поделать? Не останутся же они здесь навечно? Рано или поздно дойдут до какой-нибудь деревни или даже города. Только побыстрее бы!

Осмотревшись вокруг, я нашёл наблюдательный пункт получше и под покровом травы переполз туда. Угадал, как оказалось, удачно: с нового места открывался прекрасный вид на весь лагерь канохов, некоторые из которых уже успели скрыться в импровизированных домиках.

Солнце медленно сползало по небу вниз, как большой жёлтый жук по куполу, однако продолжало греть мне спину и затылок, а я лежал прямо на животе, глядя на пустеющий лагерь, и думал, что делать. У меня появилась неплохая идея пробраться туда ночью, да поискать карты и другие полезные предметы, а так же пополнить запасы провианта и воды. Как вариант, можно взять пленника, но шансы на его сговорчивость я проверять не хотел. Если закричит, вряд ли я убегу от целого взвода тренированных солдат. Идею прикончить их всех во сне я отмёл сразу же, так как точно понимал, что со мной будет потом. Даже в этот самый момент, вспомнив того несчастного, я вздрогнул. Да, я мог до бесконечности оправдывать себя, что не было выбора, он бы убил Халуна, но эти доводы почти не помогали окончательно смириться с поступком.

Вскоре оставшиеся снаружи канохи между собой о чём-то договорились и разбрелись по луковицам, оставив пару дежурных. Мне в этот момент стало даже как-то одиноко, но я решил пока не терять бдительности и засветло не искушать судьбу дожидаясь момента получше. Этих громил я уложу магией, которой меня пытался уложить Халун. Главное, подхватить их в падении и не дать шмякнуться слишком громко. Эх, а как бы всё просто сложилось, будь я во вселенной Роулинг с её мантией-невидимкой.

Неожиданно, даже для самого себя, я обнаружил, что клюю носом. Причин могло быть море: смещённый часовой пояс, общая усталость за день. Мне в голову даже в шутку пришло, что это чьё-то дальнее воздействие. Видимо, того самого, от чьей слежки я не мог спрятаться с середины зимы даже в полностью закрытом помещении. Впрочем, я уже привык списывать на него некоторые необъяснимые явления, так и не понимая, враг это, друг или случайный наблюдатель из высших сил.

Однако, в этот момент мне спать категорически нельзя — враг под боком, а от случайного взгляда страховки не изобрели.

— Ах, — снова вдохнул я, дернувшись, и потёр щёки.

Нет, это уже совсем неправильно! Надо либо искать место поукромнее, либо держать себя в руках, что довольно сложно.

С промежутком в несколько секунд я то и дело тряс головой, отгоняя наваждение, но оно всё возвращалось и возвращалось.

«Сопротивляется», — проворчал Вёсан.

Когда Лишир поделился со мной своей идеей, я не поверил, что это вообще осуществимо, там, где я жил раньше, о такой магии только сказки рассказывали, но спорить у меня времени не было, потому что он уже общался с Главой.

«Я могу открыться ему, — предложил мой друг. — Но вряд ли он выдержит два разума. Пусть так прыгает».

«Вы уверены? — спросил я тревожно, отдалённо понимая, что собирается сделать Глава. — Я боюсь за его жизнь».

«Он выживет, но истощится, и тебе придётся отнести его в Крислем, Лишир».

«Может, мне?» — спросил я с надеждой.

«Терпение, — строго ответил Глава. — Его голос будет решающим».

Должно быть, следующие мгновения мне показал сон, который таки забрал меня в свои объятия. Меня приподняло над землёй, вокруг нестройными ломанными протянулись яркие синие линии, осветившие всё вокруг на нескóль метров. Когда дежурные канохи, за которыми я ещё каким-то чудом наблюдал, встали и побежали ко мне, тело потеряло вес, оставив мне лишь ощущение направления и зрение.

Меня резко потянуло в сторону моря, дозвук перешёл в сверхзвук, но при этом внутри ничего не повернулось. Меня настиг ужас от непонимания, что со мной происходит, и в какой-то момент, пролетая над сгладившейся от скорости поверхностью воды внизу, понял, что бояться-то, в общем, нечего. Если врежусь в гору, на такой скорости смерть окажется мгновенной.

Впрочем, похоже, до гор мне долететь не дано. На море, впереди, бушевал шторм, и я шёл прямо на него, но на своё удивление, я промчался сквозь него, не почувствовав даже капли воды. В голове сразу же появилась крамольная мысль, что план отправиться в Крислем на корабле, не зная моря, да ещё и одному — чушь, о которой и самый отъявленный морской волк не подумает даже в сильном алкогольном опьянении.

«До чего же он слаб!» — возмутился Вёсан, вторя моим мыслям — он находился со мной рядом.

«Глава, что-то не так», — тревожно ответил Лишир, парящий где-то над склонами Крыла.

Они как-то могли наблюдать за перемещением, но мне не открывались.

«Воргхал! — выругался тот. — Поторопись!».

В этот момент я ждал и боялся. Такая магия даром не проходит, а человеку, похоже, очень сильно досталось.

«Он выживет?»

«Не знаю. Вся надежда на живителей Крислема».

«Прости, друг, тебе придётся подождать», — мысленно сказал Лишир, когда оказался прямо над заснеженным утёсом. В этот момент я смотрел его глазами, неспособный открыть свои собственные. Пока неспособный.

С момента, как меня подняло, прошло, наверное, чуть меньше часа, и впереди показались уже знакомые мне сопки Пламенных Гор. Не с той стороны, откуда я приплыл на них с Илибеза, а там, где стоял лес, о котором мне Инлирк упоминал. Вырубкой, судя по всему, тут никто не промышлял, поэтому он занимал довольно обширную территорию, но был закрыт для простого взгляда, пусть даже и с пристани.

Моя скорость начала резко снижаться, но летел я как-то не так, будто не совсем в Крислем, а на тропу, где мы с Халуном поднимались на гору. В какой-то момент я остановился в метре над снежным сугробом на вершине, откуда рассматривал драконов и неожиданно меня отпустило. Даже сгруппироваться не успел, но снег смягчил падение, закопав меня на половину.

Воздух лёгкие гоняли сами собой, и я не мог пошевелить даже пальцами. Самое бóльшее — глазами, но и они поворачивались едва-едва. Внутри, помимо физического, я почувствовал и опустошение магическое. Точно такое же, как в Плаишкоре, когда выжигал камин или пытался бежать с Видимом.

Принять более удобную позу, как бы ни старался, я не смог, но зато услышал сверху глухие хлопки, будто кто ткань выхлапывает. Краем глаза я смог разглядеть только большой неразборчивый силуэт то ли чёрного, то ли синего цвета, спускающийся прямо ко мне.

«Что-то на ангела не похож», — усмехнулся я, и это оказалось последней мыслью, оставшейся в памяти.