Имя души

Глава 16 Маэстро

Утро встретило меня, традиционно, громким голосом дежурного в уши. Сегодня, кстати, каким-то незнакомым. Они первое время боялись будить меня и даже скромно стучались в дверь, чтобы, не дай Воргхал, не потревожить, но в какой-то момент мне это надоело, и я сказал, что способен просыпаться точно так же, как и младшие в общежитии.

Впрочем, едва я встал и накинул плащ, мне в голову пришла мысль, что некоторые детали окружения отличаются от привычных уже мне, да и плаща рядом нет — вместо него я набросил на плечи какое-то серое покрывало, ничуть не похожее на синеватый плащ с треугольником на ключице и медной окантовкой.

Пока я пытался сообразить, что вообще произошло, с прохода громкими раскатами раздавался хохот Дариуля, перемежающийся с лязгом металла на кухне. Он через открытую дверь отлично видел меня, а я, наконец, вспомнил, что вчера пошёл ночевать сюда.

— Обхохочешься. — Недовольный тон ещё больше развеселил яла, но я решил не отвечать и не делать мелких пакостей.

— О-ох, — протянул я, глянув в открытое окно. — На развод не опоздаю?

— Толе светает, посиди ещё, — ответил ял, наливая мне полюбившийся напиток, которого я вчера так и не попросил.

— Есть предположение, когда отплываем? — спросил я, сделав все утренние дела и умывшись. За столом меня ждало сладкое печенье, вкусом напоминающее овсяное, и я с удовольствием захрустел им, пытаясь за грохотом в черепе расслышать голос Дариуля.

— Не беспокойся, я предупрежу тебя и Хасила за день.

Мы ещё немного поболтали, мелкими глотками отпивая горячий чай, и быстро собрались на выход.

Свой лук я вчера принёс сюда. Вряд ли его украдут или сломают, но мне всё-таки спокойнее, когда я вижу его в доме, владелец которого его делал, а не в общежитии ялов, которые оружие лучше тренировочной палки со шнуром видели только издалека.

Улица встретила меня метким выстрелом солнечного луча в глаза, проникшего сквозь ветки живых домов, на которых даже листья висели смирно. Похоже, жара продолжает своё шествие и ветерком сменяться даже не думает. С другой стороны, в это утро я почувствовал, что Давурион, наконец, принял меня вновь. От глубокого вздоха и сил прибавилось и настроение поднялось до небес. Такого я не ощущал с самого возвращения.

Мой путь лежал к тренировочной площадке, но я никак не ожидал, что за мной пойдёт и Дариуль. Почему-то у меня не возникло этих мыслей, когда мы в довольно узкой прихожей начали спор, кому положено выходить первому. Даже не знаю, чья натура стала причиной, моя, плохо выспавшаяся и плохо же вставшая, или его — чуточку стервозная и самую малость вздорная.

Только на площадке мы завершили наши споры, в которых от изначальной темы не осталось и следа. Каждый остался при своём, и мы просто сели на лавку рядом с храмом чревоугодия, где ещё ели ялы. Вскоре мне на глаза попался младший помощник, уверенно шагающий из столовой в нашу сторону.

— Вот и кончился выходной, — сказал я с капелькой разочарования в голосе, повернувшись к Дариулю, и встал, так как Шавел решил исполнить воинское приветствие. — Шавел’Тиох, разрешаю доложить. — У меня вырвался короткий смешок, испортивший всё впечатление. — Как тут без меня?

— Всё хорошо, ланни Фура.

— Понял, — ответил я, оценивающим взглядом осмотрев площадку. — Сообщи остальным, я буду на разводе.

Дариуль решил, что мне стоит знать: сегодня он посмотрит на тренировку с мечами, хотя я успел предупредить, что никаких безумств давно уже не затеваю, так что ему может стать скучно.

— Уверен, ты сможешь меня удивить. Между прочим, ты знаешь, что значит обращение по полному имени? — спросил Дариуль.

— Мои уже привыкли к иронии, но если это важно, скажите сразу.

— Нет, ничего такого. — Он махнул рукой. — Оно что-то значит, и мы показываем желание подружиться, если называем полное.

— А что означает ваше?

— Своё я давно утратил, — ответил он спокойно. — Где-то к твоим оборотам меня назвали Дар’Уль, хотя это неполное.

— Хм-м, «Дар» — общепринятый с однокоренным «Дарить», «Уль» — кажется, что-то связанное с утратой. Дайте угадаю, что-то должно быть в середине?

— Да, верно. Дар-Силва’Уль.

— Но как можно забыть имя души? Это же — первое, то, что дают родители.

— Я… — Он глубоко вздохнул. — Я появился на закате Красного Века и рано потерял их, прошло много оборотов, и мне некому было его называть.

— И что, никто не поможет? Делов-то — память глянуть.

— Всё не так просто, — ответил он с грустной улыбкой. — Я живу долго даже для яла, у меня иная природа… в общем, я не могу рисковать кем-то, моё мышление состоит не из слов, а из образов.

«Да уж, и очень ярких», — подумалось мне.

— И, ты же не думаешь, что если я забыл, то кто-то сможет вспомнить за меня?

— Но сами в чужой разум залезать не боитесь, — ответил я вслух, и меня осенило: а ведь, даже если я в этот самый момент сознаюсь, что недавно прочитал его, он не станет злиться. Да и потом, тут много ялов, он вряд ли набросится на меня в их присутствии. — Могу я попытаться?

— Ты? — В его голосе неожиданно звякнул металл, характерный для начала очередного спора, но я решил нанести упреждающий удар:

«Попытаться стоит. — Ял хотел, было, закрыть мысли, но мне это не помешало. — Лик’Рисана и Аяр’Ноцел. Не кажется знакомым?» — отправил я мысленно.

Сначала мне показалось, что он просто не узнал этих имён — брови задумчивого яла свелись к середине, но потом он раздвинул их и глубоко задышал, а под глазами появились две блестящие дорожки. Он закрыл лицо руками, и я увидел, как Дариуль вздрогнул раз, затем ещё. Похлопав его по плечу, я бессильно опустил руки. Что мне ему теперь сказать? Что всё будет хорошо? Да уж, лучше и не придумаешь. Впрочем, похоже, ему мои оправдания и не нужны. Разве что, одна небольшая деталь:

«Не против моей дружбы, Руо?»

«Не могу поверить! Как тебе удалось? — Он раскрыл чуть пунцовое от слёз лицо, — Их же не стало так давно! И моё имя…! Как⁈»

«Мне приходилось общаться…»

«Молчи», — перебил он, приподняв руку, и я закрыл разум.

Ял ещё пару раз вздрогнул, но достал из кармана платок и вытер лицо. А меж тем, офицеров и остальных ялов уже призывали на развод.

— Это было четыреста десять оборотов назад, незадолго до конца Красного Века, — неожиданно сказал он.

Мы с Дариулем сидели на той же лавке. Место, словно бы с прошлого раза не утратило тепла, хотя я исправно отработал первую часть дневных тренировок, показывая некоторые новые движения и даже разрабатывая что-то своё, пока на меня никто не смотрит. Ну, почти. Свик и другие помощники не очень интересовались, чем я занят, младшим и рядовым — вовсе не до меня, особенно, когда ты находишься под надзором, а вот Шавел нет-нет, да посматривал в мою сторону и даже пытался что-то повторить.

— Память никуда не пропадает, — ответил я, отлично поняв, что Дариуль продолжает наш разговор. — Подсознание могло задвинуть его слишком далеко.

— И всё же, как? — уже более спокойно спросил ял.

Мне нечего было ответить, и я лишь плечами пожал. Руо, поняв, что от меня он ответов не дождётся, вдохнул, задержал дыхание на десять секунд и сделал так три раза.

Отвлекшись, я посмотрел на ялов, которые после обеда решили ещё немного помахаться и не выдержал:

— Да, куда ж ты бьёшь, Сарак? Справа атакуй и уходи налево! Да, нет, в другое «налево»! — Посмотрев на Дариуля, я махнул рукой в сторону мечников и сказал, — За оборот, может, и вышел бы толк.

— Я хотел спросить, — вспомнил о чём-то Руо. Чёрт, его имя души звучит так непривычно теперь, даже, если мысленно произносить его. — Ты точно согласен плыть?

— Сказал же — да. Может, подробности? Кажется, именно за ними я вчера и лазил в ваш разум.

— Вечером, хорошо? Сегодня учи молодых и прощайся. — Дариуль указал взглядом на учеников. — Хасил уже знает, он хотел завтра прийти и проводить тебя.

— Вообще-то, есть у меня идейка, — хмыкнул я, доставая из кармана плеер, заряд которого за все эти дни я так и не смог просадить. — Помните это? Будет вам безумство.

— Буду ждать, amicus.

От удивления у меня сам по себе открылся рот. Пока я соображал, Дариуль ушёл, а я только и смог, что проводить его взглядом. Он назвал меня другом. Вроде, ничего такого, но после знакомства с одним чешуйчатым летающим существом я начал относиться к этому слову с большой осторожностью, да и ял вряд ли произнёс его для красного словца.

Вскоре перерыв закончился, и я пошёл к своим, дабы отвести их на стрельбище и попрощаться. Ещё бы не забыть к Хасилу зайти и плащ вернуть, он мне какое-то время точно не понадобится.

За меткостью подчинённых я наблюдал уже без особенного интереса. Разумеется, за десяток дней они не стали снайперами, но небольшой прирост точности я отметил, сравнивая стрельбу в первые разы и в этот самый момент.

Голову забили мысли о том, что я покидаю Илибез, пусть это и необходимо. Мне не хотелось уходить, вопреки своему желанию я всё-таки немного привязался к взводу, да и некоторые ялы, похоже, привыкли ко мне. У меня здесь появилось много приятелей, а инструктор меча приблизился, возможно даже, к тому самому титулу друга. Было бы неплохо ещё и его имя запомнить, хотя я точно помнил, что там довольно сложный набор звуков. А ещё Дариуль, который, без лишней скромности, им стал.

Пока раздавались аритмичные щелчки луков, я сидел на принесённой табуретке, ножки которой медленно тонули в песке, и пытался с одной мысли перепрыгнуть на другую, более лёгкую для раздумий. Так ничего и не добившись, я вздохнул и провёл ладонью по лицу. Подперев голову второй, я вовсе попытался очистить разум, но голову неизбежно занимали другие, только я избавлюсь от очередной.

Скорее всего, я поплыву именно к канохам, Дариуль ведь сказал, что Пурпурное Крыло по пути. Однако, боюсь, теперь меня там некому спасать. Не хотелось бы вот так закончить, на чужбине. Впрочем, если у меня получится вернуться, захвачу там парочку новых приёмов и движений, да сюда вернусь. Первое время, наверное, у Дариуля придётся жить, но потом что-нибудь придумаю. Буду работать у Хасила, обходить иногда дом Чууны стороной, может, снова Роулла увижу? В тайне ото всех буду охотиться или ловить рыбу. Это, если подумать, не такая уж и проблема.

Конец тренировок приблизился незаметно, и я собрал ялов вокруг, чтобы сделать объявление. Они давно поняли, когда передо мной стоит строиться, а когда можно и просто постоять.

— Вольно, бойцы, — начал я. — У меня новость. С завтрашнего дня тренировки со мной прекращаются. — Тут же послышались недовольные возгласы со стороны ялов. Некоторые из них лишь кивнули — помощникам я про это уже рассказал. — Моё место займёт Свик, старшим помощником станет Шавел.

Группа загудела, но мне ничего не оставалось, как пресечь болтовню:

— Разговорчики, я ещё не договорил. Вашу нынешнюю подготовку к… чему бы то ни было, я оцениваю на семь из десяти. Прекрасный результат, между прочим! Чтобы вы понимали, Стена едва дотягивает до восьми!

По строю теперь прошлись смешки. Большое ли дело — офицер сравнил их с элитой?

— А у вас сколе? — спросил Шавел, который с моей подачи теперь алин второй ступени. В общем-то, такой вопрос и так уже стоял, просто я чуть ускорил делопроизводство. Остальные пока не давали такого повода.

— Конечно же, десять! — засмеялся я. Строй вторил.

— Мастер Фура, — обратился ко мне другой ял — Алу’Паст, — почему вы покидаете нас?

Посмотрев на него, я не сразу понял, что в его фразе показалось мне необычным, пожал плечами и сказал:

— Есть дело, которое надо сделать. К тому же, я кое-кого ищу. Не хочется давать ему надежду на то, что я мёртв.

— Может, мы что-то можем сделать?

— Спасибо, я ценю это, но мой друг немного необычный. Лучше, если я найду его сам, — ответил я, представляя, как ялы бы удивились, увидев чёрного дракона. — А вообще, есть кое-что, — хитро добавил я…

Ученики махали мне рукой в след, когда я шёл к командирскому домику. Хасил, узнав, что я затеваю, только усмехнулся и пообещал, что приведёт ялов к означенному месту, а я, уже без плаща шагая к Дариулю по темнеющим улицам, всё пытался понять, что в разговоре с ялами было не так. Скорее даже, странность, то, что я мог бы услышать и в обычные дни, но услышал только сегодня.

Вскоре ломанные улицы вывели меня к дому Дариуля, обнесённому ядовитым растением. Ключ мне хозяин так и не оставил, поэтому я не стал дёргать ручку и постучался.

— Заходи, открыто! — донеслось из глубины, и я вошёл. Дариуль выглядел уставшим, сидел за столом, где стыл ужин, и, похоже, ждал меня чуточку раньше.

— Подогреть? — спросил я, поднимая руку над едой.

— Фура, тебе даже не интересно, куда ты отправишься? — спросил ял, чуть нахмурившись. До этого он и впрямь ни разу напрямую об этом не говорил. — Или снова в разум лазил?

— Больше не лазил, да и понятно, что это канохи. Опыт, блин, — усмехнулся я.

— И ты не боишься?

— Поверьте, это не так уж и страшно, — махнул я рукой. — Значит, отбываем уже завтра?

— Да, но… — Его голос сквозил неуверенностью, и я не выдержал:

— Да говорите уж.

— Ты знаешь, что такое Красный Век? — В ответ я только кивнул — несколько дней назад на площадке проводили исторические слушания, на которых я решил присутствовать вместе с группой. — Его отголоски доносятся и в наш оборот. Пока ты был в Крислеме, на Илибез совершили набег. Всего десяток канохов, лучники легко с ними справились, но это пора прекращать.

— Может, это прозвучит цинично, но дикари и есть дикари, — пожал я плечами.

— Они не были дикарями пять веков назад, мы существовали в мире. — Сложно было сдержаться, и я хмыкнул. — А ты видел замки и строения на их землях? — Дариуль заставил меня повернуть к нему удивлённый взгляд.

Канохи, да ещё и замки строить? Хотя, их орнаменты и впрямь не слишком похожи на что-либо, увиденное мной в Давурионе.

— Значит… — От удивления я нахмурился.

— Да, это их родной дом. — совершенно серьёзно ответил Дариуль, заставив задуматься.

— Но что-то же произошло?

Ял рассказал, что в мире существуют разумные, по могуществу сопоставимые, разве что с драконами первой крови — некие шимы. Их практически невозможно обнаружить простому смертному, но они почти всегда оставляют за собой след, который могут найти лишь те, кто знает, что искать. Дариуль, как оказалось, знал, хотя некоторые детали смущали даже его. Например, существо, которое обнаружили его шпионы на вражеской земле, смертно, и оно держится на каком-то искусственном источнике жизни. Оно имеет очень большую власть на канохских землях, вплоть до подчинения разума целого народа, и моя задача избавить мир от него. Тогда, если верить ялу, между континентами возможен мир.

Когда мы закончили ужинать, Дариуль быстро убрал пустую посуду с кухонного стола и расстелил на нём карту соседнего континента. Он показал город, расположение вероятного эпицентра, и откуда лучше всего высаживаться с корабля, чтобы не попасться на глаза дозорным. Это оказался узкий перевал между двумя скальными обрывами, вдоль одного из которых мне с Вадисом однажды пришлось плыть.

Карта была, скорее, декоративная, ей самое место где-нибудь в рамочке на стене, но общее представление о соседнем континенте по ней складывалось понятное. Дариуль достал ещё бумагу, на которой красовались перерисованные под копирку облики с первого образца, и нарисовал там пунктир предполагаемого пути, на котором меня не загремят. Круги с крестами и линии, пересекающие их, обозначали цепи дозорных вышек. Три ленты разных цветов показывали леса, через которые пролегал путь. Большие кольца, являющиеся стенами столицы, окружили квадраты с крестами. Это, как пояснил ял, темницы.

— На случай, если схватят? — усмехнулся я.

— Да, — его тон заставил и меня посерьёзнеть. — Уверен, у тебя получится выбраться во второй раз. К тому же, работает только эта. — Он ткнул в карту на бумаге.

— Продолжим.

Пунктир маршрута упирался в первое кольцо стены, но далее снова начиналась белая зона и лишь угольком небрежно нарисованные ещё два поменьше. Как раз между наружным кругом и вторым Дариуль отметил местоположение моей цели. Почему, только, не в центре, но чего уж там? Когда он убедился, что я всё понял, он раскрыл ещё один лист — небрежно нарисованную карту из чрезвычайно кривых улиц. Ял объяснил, что там много низких зданий, которыми можно пренебречь. Мне же нужен один из больших квадратов, помеченный так же крестом.

— Ещё одна темница?

— Нет, что-то вроде храма или дома управляющего. У шпиона не было времени разбираться.

— Посмотрим.

В последний раз изучив всё досконально и подробно расспросив яла, я начал собирать вещи, затягивать ремни, ну и всё в том же духе. Кроме того, мне хотелось выспаться хорошенько, чтобы не облажаться на предстоящем мероприятии и покинуть Илибез со спокойной душой. А ведь, закончили мы почти к полуночи.

Пробуждение выдалось прекрасным — сухая погода за окном, слабый ветер, колышущий листья, а на небе ни облачка. Лучше и не пожелаешь. Меня разбудили звуки из комнаты, где Дариуль настраивал какой-то струнный инструмент. Именно он меня и разбудил поздним утром. Вчера мне не получалось заснуть, я думая над одним хитрым условием и, возможно, преуспел. По крайней мере, в СНДВ оно выглядело именно так, как нужно.

Как только ко мне вернулась память о том, что почти до двух часов разрабатывал, я поднялся, оделся и воссоздал невидимую обычным зрением конструкцию, похожую на каналы тубы — большого духового инструмента и подал на них звук от наушников. Громыхнуло здорово, и я понял, что немного перестарался с усилением, а меж тем в комнату на вибрацию трясущихся стен и едва не выбитых волной окон влетел Дариуль.

— Какого демона⁈ — выпалил он. Надо сказать, выглядел он взъерошенным, а глаза его стали похожи на большие монеты аргенов.

— Перестарался, извините, — ответил я, ковыряясь мизинцем в ушном канале.

— Что ты задумал? — Он поправил волосы и вытер платком пот со лба, а глаза начали возвращаться к более привычным размерам. — И куда уже собрался?

— Певчий уголок. — Тряхнув головой, я, наконец, вернул часть слуха.

— Не-ет. — Он закачал головой, медленно присаживаясь на незаправленную кровать.

— Да-а, — закивал я головой. — Ялов тридцать должно прийти.

— А корабль? Я никогда не опаздывал. — В этот же момент я отобрал некоторую часть магического заряда от звуководов и снова запустил трек. На этот раз получилось лучше, как если бы рядом и впрямь кто-то играет на гитаре.

— Подождёт, Дариуль, много ли я прошу? — ответил я и остановил музыку, едва песня дошла до слов.

— Нет, просто… — Он замялся, но потом сказал: — Давай, тогда отправлю твои вещи на корабль.

Певчий Уголок находился далеко, и пока мы шли, я поделился с ялом идеей пустить по городу конные экипажи. Он ответил, что идея, конечно, интересная, но места для стойл придётся выкупать у тех, кто владеет землёй, а искать свободные участки на старой земле — гиблое дело: ялы не просто так начали осваивать территории за перевалом.

Вообще, место назначения находилось по дороге к порту, но Дариуль не стал пользоваться этим и просить меня в этот же самый момент идти на корабль. Зрительная площадка Певчего Уголка могла вместить по меньшей мере две или даже три тысячи ялов, а сцена являла собой довольно большую поднятую раковину гребешка, ни то вырезанную из дерева, ни то выращенную.

— Давно я здесь не был, — сказал Дариуль, рассматривая края раковины, увешанные живыми вьюнами с огромными листьями. — Может, оно и к лучшему?

— Вы её вырастили? — Мы шагнули внутрь, и я услышал гулкое эхо наших шагов.

— Да, с десяток оборотов назад.

В глубине сцены очень удобно располагалась открытая подсобка, где я нашёл пару табуреток. Их я сразу же поместил на сцене, а меж тем к нам уже пожаловали первые гости — бойцы моей группы. Им я помахал рукой и крикнул, что они рановато. Впрочем, их это, похоже, не слишком смущало. Ялы расселись по лавкам и стали говорить между собой, практически не мешая мне.

Сев на табуретку, я положил плеер на колени и снова сделал звуководы, раковины которых помести с правого и левого краёв сцены. Стерео эффект придаст музыке жизни, хотя, конечно, качество из наушников вряд ли будет студийным. На этот раз, чтобы не оглохнуть, я решил сперва подать совсем немного сил и повышать этот уровень по мере необходимости.

Следом шла задумка посложнее: у меня ещё вчера появилась идея создать позади нас плоский голографический экран, и, чтобы он мог визуально повторить изгибы музыки или даже показывал картинки, всплывающие в голове под музыку. Однако, я несколь беспокоился, потому что помнил такой же опыт на Земле. Конечно, там магии в воздухе летало катастрофически мало, и та, принесённая мной, и всё это просто не могло кончиться иначе, но здесь воздух буквально насыщал силами с каждым вздохом. Может, мне повезёт?

Дариуль с интересом посмотрел на трёхметровый квадратный экран, сквозь который прошёл, держа в руках похожий на домру инструмент, и спросил:

— Что это?

— О, — Мне в голову пришла идея, и я её тут же реализовал, — ну-кась, звякните что-нибудь.

Ял неуверенно поднял инструмент и провёл пальцами по аккорду. Экран зашёлся мягкой рябью, вторя звукам, и вскоре успокоился. Из зала донеслись вздохи, но зрители, коих стало уже больше двадцати, продолжили терпеливо ждать.

— Добро, мне это даже нравится.

— Кто открывает? — спросил я, чтобы понимать, кому будет сложнее.

— Начинай ты, я подстроюсь.

Руо сел на табуретку рядом со мной, и мы приготовились ожидать публику. Зал всё наполнялся и наполнялся, кроме учеников я увидел их друзей и подруг. Нас своим присутствием порадовало и старшее поколение, пусть и не в самом большом количестве, а один ял привёл с собой совсем ребёнка, и я подумал, что придётся обойтись без хитов вроде Деда Максима. Конечно, мои маты и местные очень отличаются, но мне самому будет неловко. А если вопросы пойдут?

— Что ж, — мой голос, усиленный звуководами, разлетелся по рядам ялов, — Не ожидал увидеть столе зрителей. Приветаю всех разумных, представляю, Дариуль, — Ял встал и коротко кивнул, — и Фура!

Концерт открыло вступление из «Бандитского Петербурга», но прежде, чем я ткнул на кнопку «Плей», она заиграла сама, разносясь по зрительскому залу. Почему так произошло, я не понял, но решил не давать волю задумчивости и просто утонул в минорном фортепианном вступлении, сопровождаемом электрогитарой. С едва заметного звона треугольника началась сама песня.

Когда-то я знал эту песню наизусть, поэтому тихонько подпевал, не заглушая голос в песне. Вскоре наступил мой любимый момент в мелодии — сольная партия, плавно перетекающая в последний припев.

Зрители слушали, затаив дыхание. Сначала я боялся, что найдутся не столе сильные, которые и вовсе упадут в обморок от недостатка воздуха, но ялы держались молодцом. А когда песня закончилась, они лишь удивлённо смотрели. То ли, не понимая, откуда взялся такой неожиданный и непривычный звук, то ли от того, что так он им понравился. Хотя, я бы поставил на оба варианта сразу, так как вскоре издалека послышались хлопки. По залу начали распространяться аплодисменты, и мне даже подумалось, что на этом концерт можно и заканчивать. В шутку, конечно.

Пришлось развести руками, чтобы ялы успокоились и дали возможность играть Руо. Хотя мне казалось, пауза будет в половину меньше.

Тихая, спокойная музыка из уже знакомого мне духового неожиданно легко расходилась до самых дальних рядов. Звуководы, которые я тайком подцепил к инструментам Руо, не пришлось даже усиливать.

Назвать мелодию продолжением «Города» я, конечно же, не мог, но лёгкие, чуть грустные нотки всё равно завораживали и уносили душу назад, к моменту в жизни, когда со мной ещё не произошла та авария. В этот же момент в голове родилась мысль, какую следующую песню поставить из огромной коллекции музыки к фильмам, играм, инструменталок, синглов и альбомов самых разных групп.

Свист весенних ноток Дариуля снова заворожил меня. Невероятно, как ялу удавалось передавать звуки капель или ручья таким простым на вид духовым инструментом. Ещё чуть-чуть, и от туда польётся звон, хотя это ближе к мелодии зимы.

В момент, когда ял завершил, я подал зрителям пример: начал хлопать, напоминая им, что в таких случаях положено делать.

— А это специально для старшего поколения! — сказал я, как только шум из зала прекратился, и подумал о песне «Как молоды мы были» в исполнении Хворостовского. Мелодия началась с маленьких колокольчиков, будто они где-то далеко. Но основной изюминкой песни была не музыка, а голос и сюжет. Ялам ли не знать, с их тремя, а то и четырьмя веками жизни?

Если голос Корнелюка я ещё мог вытянуть, то Хворостовский не оставил мне никаких шансов. На этой я просто сидел и качался в такт музыке.

Незамедлительные аплодисменты от старшего поколения и слёзы на глазах некоторых ялов стали мне лучшей наградой. Даже Дариуль еле сдерживал свои эмоции, и по его лицу я видел, что песня задела глубоко. Впрочем, он быстро справился с собой, и начал что-то бренчать на своём струнном. Видимо, он теперь хотел повернуть концерт в свою сторону, делая при этом что-то вроде соревнования. Сначала я не понял, что это — минор или мажор, но потом разобрал. Это, своего рода, ободряющая песня. Некоторые ялы из зала начали подпевать Дариулю на латыни, но я так ничего и не понял и решил уже потом, когда-нибудь, если вспомню, спросить его, что значили слова и примерный перевод.

Песня набирала обороты в скорости переплетения звуков, но в один прекрасный момент остановилась и снова тихо начала свой танец. Именно это я представлял и не сомневался, что на голограмме происходит то же, что и в мыслях. Снова громкое рукоплескание, и снова моя очередь.

«Что ж, ладно, продолжим пляску, тем более у меня есть подходящая песня», — подумал я

«Гонки за мечтой» группы «Катарсис». Её напевать я не стал, а лишь закрыл глаза и наслаждался пением. Вот уж, что под стать этому миру! Впрочем, на припеве меня прорвало.

— Гонки за мечтой, — затянул я вместе с основным голосом. Удивительно, но я смог взять высокую ноту. — с богом или дьяволом до финишной прямой…

'… по спирали вверх, крылья за спиной,

Для одних ты сумасшедший, для других — герой!'

Дариуль не отстал и после аплодисментов, на всё том же струнном начал вместе с ялами на уже понятном мне языке петь песню о мальчике десяти лет, который ушёл в лес и прожил там долгую жизнь, а потом каким-то образом стал великим лучником, разившим своих врагов прямо в глаз. По всей мелодии незаметно протекал какой-то грустный мотив, и я не понимал, зачем он в ней. Может, описывались не приключения, а что-то посерьёзнее? Под занавес у меня появилась мысль, что конец у неё будет грустным, и она оказалась пророческой — бедняга однажды не удержался на ветке, упал и тихо умер — он жил в одиночестве, и ему некому было помочь.

Вряд ли моя следующая песня станет прекрасным продолжением этой, но она точно разбавит тон, нагнанный Дариулем такой, на первый взгляд, весёлой песней. Группа «Мельница», их солистка и песня «Дракон». Резвое начало флейты и гитарных струн, как бы невзначай звенящих в такт. Два, казалось бы, простых куплета, вдруг перебил один действительно резвый, яркий и мой любимый.

«Надо потом её настоящему дракону включить», — подумалось мне, и я с удовольствием представил довольную морду Горпаса.

Снова грянули аплодисменты, но уже куда более длинные и громкие. Несмотря на то, что зрительская поляна вмещала до трёх тысяч, а собралось не больше трети, некоторым так хотелось приблизиться, что они использовали какую-то магию и просто парили над землёй, слушая нас. Кто-то пристроился на ближайших деревьях, а иные смотрели с крыш домов.

Похоже, Дариуль решил отступить и завёл что-то вроде колыбели, которую исполнял на духовом. Получалось потрясающе, я снова качался в такт и в какой-то момент едва сам не пропал в дрёме. К счастью, никто из зрителей не заметил, как я вздрогнул — все смотрели на исполнителя.

«Душа», начало которой берёт на себя фортепиано, а затем скрипка подхватывает инициативу. Она играла тихо и мягко, но тем не менее, разносилась вперёд. Получалась грустная мелодия, которая ялам очень нравилась.

После адресованных мне аплодисментов Дариуль медлил. Что он хотел сделать? Вместо пояснений он начал играть постепенно усиливающуюся мелодию и снова на струнном. Его поддержали многие ялы, создавая своим вокалом сразу несколько измерений грозной и даже агрессивной песни, от чего по моему телу маршем прошлись дивизии мурашек. Казалось, его воинственная песня действительно может звучать, например, при нападении или в поле, где встретились две армии. Ханс Циммер мог бы с уверенностью поставить именно её в «Короле Льве» в моменте, когда по ущелью бежали антилопы. А я-то уже подумал, что мы так и продолжим на заунывном. Нет, то, что Дариуль воспроизвёл до этого, было всего лишь затишьем перед бурей. Перед страшной бурей, которая вот-вот разразится громом с небес. Но вскоре его песня начала утихать и неожиданно закончилась. Ялы, которые подпевали, теперь с ухмылками смотрели на меня. Обрушившийся шквал многочисленного хора заставил нервно непроизвольно осмотреться, но я быстро взял себя в руки и приготовился к своей очереди.

«Значит, война? А как вам такое?» — подумал я. Снова Катарсисы, но на этот раз «Выше кубки!».

Безумно весёлая песня, бодрая до самого конца, и даже немного жёсткая в середине. Уж тут я разошёлся, применив свой голос на полную катушку. Жаль, лёгких не на всё не хватало. Уверен, сегодня некоторые обязательно дома попытаются выпить море, как в песне пелось.

Аплодисменты длились утомительно долго, поэтому Дариуль пока не начинал свою песню. Вскоре, к счастью, отгремели последние хлопки огромного скопления народа, и ял продолжил развивать грозную тему. Его музыка звучала энергично, легко и жаждала такого же энергичного продолжения. Когда его мелодия прекратилась, я сразу, не дожидаясь хлопков, начал проигрывать «Финальный Отсчёт» от «Европейцев», правда, первые секунды, где почти тишина, пропустил. Никто в Давурионе не слыхал столь известной песни на Земле.

Вместо удивления, которое я ожидал увидеть, на лицах ялов читалось наслаждение, особенно когда заиграла основная часть. Этого они ещё никогда не слышали, готов поклясться чем угодно! Такие необычные и неожиданные повороты музыки даже у меня сопровождались дивизиями мурашек по телу. Внезапно я даже что-то почувствовал и услышал сзади треск, как от короткого замыкания. Обернувшись, я увидел, что голограмма начала выходить из под контроля, искриться и вылезать за пределы, поэтому сразу же поставил верхний предел вытекающей на неё силы. Не хватало ещё, чтобы я прямо здесь распластался.

Хоть ялам и был неизвестен английский язык, на котором пелась песня, им очень понравилось. Впрочем, он произошёл от латыни и, может быть, некоторые слова они понимали? Кому знать? А когда последние звуки отыграли, никто даже звука не проронил и не издал ни единого хлопка. Видимо, отходили от такого исполнения.

Не дожидаясь аплодисментов, я дал отмашку Дариулю, чтобы он начал свою. Голограмма нормализовалась, и я успокоился за свои силы.

Если и бить, то насмерть… фигурально выражаясь. Дариуль понял это и тут же заиграл свою песню. Казалось, что я мчусь с небывалой скоростью. Пусть на коне, пусть на машине — не важно, главное, что именно мчусь, как гонщик на треке. Затем я почти явственно почувствовал ветер, который подул мне в лицо, давая хоть какую-то возможность понять, что это ещё не конец, брызги дождя, а потом резкое затухание музыки и прекращение. Ну уж нет! Продолжил я концерт мелодией другой зарубежной группы, остановившейся в двух шагах от ада. Заиграла «Sky World». Эта песня продолжала движение, но уже по небу.

Закрыв глаза, я почти явственно представлял себе её сюжет:

Барабаны. Разгоняешься для того, чтобы прыгнуть со скалы, но потом — вступает робкая скрипка — понимаешь, что ты уже в воздухе и нужно расправить крылья. Ты мчишься вниз, но крылья медленно становятся тебе подвластны. Наращивается накал, ты ускоряешься и, наконец, перед самой пучиной раскрываешь их.

Облетая скалы, чувствуешь благие веяния ветра, мчащегося тебе на встречу, но внезапно он становится слишком опасным, и не удерживаешься. В мелодии наступает тревожный момент, будто крылья отказали и летишь вниз с огромной скоростью, теряешь высоту, надежду, а может быть даже и жизнь, но вот он, ветер смиловался над тобой и дал расправить крылья вновь, как бы спасая и извиняясь за своё поведение. И вновь летишь, будто над поверхностью моря. А оно плещется внизу от досады, что не поймало жертву… Далее музыка удаляется и исчезает вовсе.

Нет сомнений, что на «экране» позади меня во время особо ярких моментов, в мелодии творилось что-то потрясающее. За его стабильностью я давно перестал наблюдать, хотя и продолжал опасаться. Но, уже зря, ведь я легко мог и отключить его.

Ялы позакрывали глаза и даже качались под музыку, тоже, видимо, представляя себе полёт.

«Эту тоже Горпасу», — подумал я.

Когда пришла его очередь, Дариуль тут же подхватил ритм и начал «снижение». Его музыка как бы говорила:

«Хватит, нужно идти на покой!», но воображаемый мной лётчик изо всех сил продолжал преодолевать потоки непокорённого ветра, заставляя машину змеем извиваться в воздухе, чтобы увернуться от сетей, разбросанных им.

Дариуль понял, как я проигрывал музыку, и дал мне знак быть готовым в любую секунду запустить последнюю песню. Для финала я выбрал один очень красивый саундтрек из одной полюбившейся мне в игры.

Снова в небо:

Сначала взлёт и сразу планирование от атак. В какой-то момент вражеские пули от лётчиков позади достигли цели, и самолёт начал снижение. Музыка затихает, а лётчик пытается снова поднять крылатую машину вверх, но она не слушается. Казалось — всё, в этот самый момент в землю врежется, но нет! Винт закрутился с новой силой и самолёт продолжает сумасшедшую погоню. Она переходит на новый уровень. Музыка усиливается — самолёт сбит и больше не поднимется. Печаль настигает, тоска по небу, желание вырваться и полететь дальше, но машина заглохла окончательно. Земля слишком близко…

Чувство мимолётно коснувшейся смерти и избавление от всей боли, которую можно почувствовать, прожив ещё немного, совсем близко. Но есть ещё шанс. Пружина под сиденьем ещё способна выстрелить, а значит и лётчика вырвать из того света. Он радуется, что смог выжить. Он готов к новым вылетам, к близости неба и воздуха, того же родного звука мотора самолёта.

Наш с Дариулем концерт на этом подошёл к концу, поэтому мы встали и отсалютовали по-ялийски. Тут я мысленно сообщил, чтобы это получилось синхронно. Слушатели тоже встали. Звук аплодисментов не становился тише. Он будто даже нарастал.

— Для вас сегодня выступал Дар-Silva’Уль’Руо… — сказал я громко, подставив магический рупор ко рту и перебивая рукоплескания.

— И Девятый Гнису Фура, — продолжил Мудрец.

«Ага, девятый с половиной», — подумал я шутки ради, но промолчал.

О, Андрей, не представляешь, на сколько ты сейчас прав! Между прочим, уже в разработке «Королевский Медведь», рассказывающий как раз о том, кто был до него на самом деле.

Без понятия, сколько бы ещё продолжались рукоплескания, но я снял усилители, убрал экран позади, пафосно махнув рукой, от чего стало темнее, и начал медленно отходить назад в туман, который сам же и создал.

Погода тоже немного испортилась, и облака закрыли светило. Воспользовавшись этим, я начал сгущать темноту вокруг сцены, чтобы мы с Дариулем смогли ретироваться. Так сказать, уйти по-английски (Теперь должно прокатить). Он оказался не против, поэтому, когда туман рассеялся, наш след простыл. А через минуту я уже спешил с подсунутым мне ялом письмом-билетом для капитана корабля. На разговоры и долгие прощания времени не осталось.

Настроение у меня поднялось до небес, поэтому я пулей метнулся к порту, провожая улочки, которые видел лишь несколько раз. Услышав звук плескающейся воды, я прибавил скорости. Там, в порте не возникло сложностей с капитаном, и он с радостью взял меня на борт неприметного корабля полностью дымчатого цвета. Издалека такой можно заметить разве что в солнечную погоду, а если на море пасмурно, вряд ли кто-то увидит его до того момента, как окованный на конце бушприт проткнёт борт неприятеля. Орудий на нём тоже оказалось немало — ряд на палубе и ряд в борту.