Имя души

Глава 15 Безнадежный

— Прекрасная работа, ланни, Кисан только что уволился! — Хасил стоял перед столом, уперев в него руки. — Кто следующий?

Мне пришлось какое-то время отходить от недоумения, вызванного таким заявлением, но я справился с собой и принялся защищать себя:

— В этом нет моей вины, телли.

— Тогда что это было? — спросил он, вскинув руку в направлении площадки.

— При всём уважении, всё случилось из-за вашего решения передать мне десятку из его отряда, телли.

— То есть, это он бросил вызов? — удивился командир, и меня самого это удивило. Неужели, Кисан ни слова не сказал о причинах, когда подавал на увольнение? На практически пустом столе и впрямь лежал желтоватый листок со спешно нанесёнными столбиками текста и подписью под ними.

— Так точно. Можете в общежитии спросить, там стены тонкие.

— Но почему он так решил? — хмуро от задумчивости спросил ял.

— Не знаю, телли. Разрешите идти?

— Свободен.

Похоже, Кисан не просто решил отдать мне пятёрку своих бойцов. Он предусмотрел вариант, в котором уходит, и все его стрелки распределяются поровну на оставшихся инструкторов. Видимо, я ошибся, когда предположил, что они являются условной валютой, но тогда вдвойне непонятно, почему Кисан так на меня обозлился. Только если он изначально хотел уйти и искал повод? С другой стороны, Хасил тоже должен бы об этом догадываться, он же не дурак, в самом деле. Впрочем, какая теперь разница? Себя я защитил, если придётся, защищу снова.

Пока шёл к своим на ячейки, я снова увидел Кисана в сопровождении нескольких ялов, и он выглядел несколько более живым, чем во все прошлые дни. Однако, увидев меня, он отвёл взгляд и неожиданно подошёл, оставив группу позади.

— Фура, эти пятеро — те, о ком я говорил. — Взгляд на меня он не поднимал, да и я старался не смотреть на яла, глядя куда-то в даль. — Будь с ними построже.

— Куда теперь?

— На Стену, на корабль, в Норгдус… — Он неопределённо пожал плечами, и я периферийным зрением заметил движение его руки к шее. — Хороший бой, у кого ты учился мечу?

— Тсу’Роулл, — коротко ответил я, но потом решил добавить: — И акаст Халун.

— Похоже, совсем недавно? Опыта ещё мало.

— Да уж, — признал я его правоту, и он вдруг поднял взгляд.

Проклятие, передо мной в этот самый момент стоял совершенно другой ял. Он больше не выглядел брезгливым снобом, за которого я принял его в первый раз. Даже, казалось, черты лица сгладились, стали менее острыми, а в серых глазах появился блеск. Видать, работа здесь и впрямь тяготила его. Ох, надеюсь, меня это не коснётся.

Мы ещё немного поболтали с ним и попрощались, так как меня уже заждались бойцы в ячейках, а Кисана — его собственные дела. Пополнение направилось ко мне, но прежде чем они начали представляться, я остановил их и попросил просто следовать за мной. Их имена я уже точно не запомню, а ярлыки видно и на плащах.

Прибыв на ячейки, я раздал распоряжения и увидел машущего мне инструктора мечников, имя которого, несмотря на довольно частое общение так и не запомнил. Разумеется, он сказал мне о пополнении наших отрядов и поздравил с уверенной победой в поединке. О ней ему сообщили бойцы, которые живут со мной в одном общежитии, но не удосужились, цитирую «Сказать заранее, чусы. Вот, на что бы я с удовольствием посмотрел». Скромно ответив, что бой выигран вовсе не всухую, я спросил о том, захочет ли он снова переносить схватку. Он ответил отрицательно и добавил, что мы можем добавить полученных сегодня бойцов. Так будет даже лучше.

Проснувшись в очередное прекрасное утро, я осознал, что сегодня после завтрака будет бой. Несмотря на то, что среди приглашённых зрителей оказался Хасил, меня это ничуть не тревожило. Пусть посмотрит, на что способны его подчинённые, постоянные и временные. Впрочем, чем ближе я подходил к месту сражения, тем больше нервничал.

Площадка представляла собой небольшое поле и две небольшие фортификации друг против друга, чуть приподнятые над землёй и предназначенные для лучников с лидерами противоборствующих сторон. Поле окружили тоненькими деревянными палочками, на которых повесили верёвку. Любой, перешедший через неё считался бы выбывшим.

Стратегию мы с группой и так обговорили вдоль и поперёк, поэтому сегодня утром только повторили детали. Вновь прибывшие ялы не сказать, чтобы очень помогли в составлении плана, сделать его лучше всё равно не получится, но теперь я мог поставить двух алинов командовать залпами, нежели делать это самому из-за тылов. Надеюсь, им не просто так дали эти ярлыки.

Мы с инструктором согласились с предложенной мной идеей сделать лидера самым слабым звеном, как в шахматах, но только в отношении ближнего боя, стрелять в него лучникам запретили. Однако, совсем беспомощным лидер не оставался — меч-то при нём, и, пока он стоит с оружием в руках, битва не проиграна.

Стрелы, как и мечи мы взяли приближённые к оригиналу, из металла, но небоевые. Вряд ли Хасил позволил бы нам устраивать здесь кровавое побоище, однако мы сделали так, чтобы снаряды оставляли на одежде или теле заметный след.

Чёрт, все эти воспоминания я прокручивал в голове, ожидая начала схватки, и жутко при этом нервничал. Возможно, сильнее, чем ночью перед дуэлью с Кисаном. Жаль, в этот самый момент я не могу просто взять и произнести усыпляющее условие, как тогда. Будет неловко, если лидера одной из команд обнаружат сладко спящим в окружении лучников прямо на досках.

А меж тем, за ограждением собирались ялы, среди которых я увидел даже гражданских без плащей. Ялы с интересом наблюдали за бойцами, крутящими в руках оружие и проверяющими натяг шнуров. Вокруг стоял оживлённый гул, и приходилось несколько повышать голос, чтобы меня могли услышать. Наблюдая за тем, как противник расставляет своих мечников, я говорил алинам, по сути, сержантам, в какую сторону стоит стрелять в первую очередь.

Вскоре на границу подготовленной площадки вышел Хасил и объявил о начале, не много—не мало, турнира. Он поднял руку с тростью и резко её опустил. Началось.

Застучали шнуры, в полёт отправляя стрелы, вскоре друг с другом встретились мечи, издав мелодичный звон, прерываемый изредка яростными выкриками. Вот, что я не предусмотрел — устрашение, которым с удовольствием воспользовался противник. Впрочем, вскоре мои ялы взяли себя в руки и с прежним рвением пошли в атаку. За ограждение быстрым шагом пошли уже побеждённые воины, чтобы не мешать остальным. С этим решением я был не очень согласен, так как в настоящей битве трупы не станут уходить с поля боя, но довод противника, что в таком случае пусть ялы оттаскивают «раненных» прочь, убедил, что лучше будет так.

Несмотря на численное превосходство, мои бойцы продвигались вперёд туго. Не будь лучников, я бы уверенно проигрывал, однако стрелки противника тоже нет-нет, да попадали по моим, выбивая их. Дошло даже до того, что ближников осталось поровну, но движение всё-таки продолжалось.

— Левая батарея, залп по лучникам! — скомандовал я.

Моим пришлось целиться дальше, да и мишени не стояли столбом, но результата я добился — началась перестрелка замков, не мешающая воинам снизу. Мгновение, и я потерял троих лучников из пятнадцати, но размен оказался равным, так как я увидел столе же, выходящих за ограждение из форта противника.

— Правая, не отвлекаемся, подавляющий обстрел!

Вскоре мечников со стороны противника не осталось, но и мои мечи насчитывали лишь тройку. Они теперь прятались прямо под фортификацией противника, чтобы их не смогли выбить сверху. Они смотрели на меня, а я поднял кулак — знак остановиться.

— Огонь на поражение!

Мои лучники рано или поздно должны сбить оставшихся лучников противника. Наконец, из них остался лишь один, но прямо перед тем, как получить выстрел, он как-то извернулся и всё-таки пустил стрелу в одного из тройки. Кулак превратился в раскрытую ладонь, и я махнул им вперёд — сигнал к выдвижению. Покидать замок по принятым правилам лидерам не позволялось, всё должны сделать воины, однако в этом бою нас, похоже, ждала ничья.

Впрочем, мечники порадовали меня. По крайней мере, один из них, так как биться с лидером противника остался только он. Бой шёл напряжённый, в какой-то момент я уже думал, что всё кончено, но он успешно уворачивался от ударов и в какой-то момент сделал, на вид, очень болезненный тычок в живот. Такие удары я не слишком жаловал на тренировках, но в общем он считался самым обычным и никем не порицался. Инструктор мечников согнулся, что говорило о нашей победе. Увидев поднятый вверх меч единственного оставшегося бойца, мои «павшие» товарищи за ограждением огласили площадку радостными криками. За ними последовали аплодисменты толпы, и Хасил, выйдя на край площадки, гаркнул, что победила команда ланни имени Фура — моя.

Общую радость я не особенно разделял, мы хоть и выиграли в бою, но потери оказались довольно большими, хотя изначально на нашей стороне был значительный перевес сил. Свик, который оказался тем, кто смог сразить лидера соперников, уже бежал обратно, а я спускался с постамента на песок и шёл ему на встречу. Остальные, перелезая через ограждение, тоже поспешили ко мне.

Чтобы не омрачать радость победы, я сдержанно улыбнулся и сказал лишь, что мы потеряли многовато, но ялы, будто бы и не заметили этого замечания.

— Ну, всё-всё, классно выступили. Теперь кыш от сюда, пока не заставили разбирать это. — Взглядом я махнул на фортификации.

Ялы оказались понятливыми и под командой Свика быстрым шагом направились мыться, а я пошёл к Хасилу, рядом с которым уже стоял инструктор мечников, потирающий бок, куда ему прилетело.

— Ты уж прости Свика, — сказал я и направил раскрытую ладонь на предполагаемое место синяка. — Обязательно дам ему подзатыльника.

— Ты и так умеешь? — спросил он, увидев магию в моём исполнении. — Спасибо, стало лучше.

— Только смотри не увольняйся, — сказал я, но телли, стоявший до этого в молчании, шутку не оценил и хмыкнул недовольно, а вот мечник очень быстро нашёлся с ответом:

— Я бы не против дать тебе пару своих бойцов. На время, конечно.

Когда ялы начали с шумом, коим же ещё ночью помешали всем здесь спать, разбирать фортификации, мы втроём отошли подальше и ещё немного поговорили. Вскоре больше довольный, чем нет, Хасил покинул нас. Сегодня развода он не планировал, а это значит, что день предстоял выходной. Впрочем, даже так площадку могли покинуть только офицеры, а увольнительные дни для, кхм, простых смертных давались раз в месяц, и давались они так, чтобы площадку не покидало слишком много ялов одновременно. Почему-то они ещё ни разу не просили меня об этом, хотя и времени прошло совсем немного.

Мы разделились только на фехтовальных ячейках, и я уверенным шагом пошёл к своим. Они почему-то в этот момент не сидели на лавках, как это положено в выходной день, а отрабатывали новые движения. Первым меня заметил Шавел и передал старшему помощнику. Остальные алины продолжили не шибко ловко махать мечами, поправляемые младшими.

— Так, ребятки, пока меня не будет, не разнесите эту площадку, ладно?

— Будьте спокойны, Фура.

— Я слышал о твоих подвигах, — сказал Дариуль, который по приезду спустя обещанные десять дней решил сразу посетить площадку.

Ял выглядел уставшим, походную одежду, похоже, вовсе не сменил, а я расположился в кресле в командирском домике и искренне не понимал, к чему такая спешка, раз ял тут сидит и раздумывает над каждым вопросом. Хасил оставил нас, как только посыльный прямо с занятия привёл меня сюда.

— Вы дома-то были?

— Не было возможности, — недовольно ответил он, разминая правое колено. В какой-то момент мне стало понятно, что он так и не присел. — Сначала я пошёл к лорду, но его состояние всё хуже.

— Неожиданно с вашей стороны, — усмехнулся я, вспомнив позицию яла по поводу «старого поколения». Впрочем украдкой в разуме мелькнула мысль, что Дариуль заходил совсем для другого.

— Да, но в этот момент его смерть может быть вредна, он ещё ответственен за какую-то часть.

— Тогда пойдём, — пожал я плечами и встал.

Дариуль поднимался с кресла с большим трудом, но от помощи отказался и пошёл за мной по улице с той же скоростью, что и я. Похоже, его поездка оказалась куда труднее, чем я предполагал.

Солнце едва поднялось, но утренняя прохлада уже отступала, давая цветам раскрыться, а занимающимся ялам возможность попросить лишнюю минутку отдыха. Вчера погода практически от сегодняшней не отличалась, но я отлично понимал группу и делал перерывы.

— Между прочим, Хасил считает, что я ему за что-то мщу, — сказал ял, когда мы вышли за пределы площадки.

— Пусть считает, меня подозревать не в чем.

— Да не спеши так, я не поспеваю.

— Знаете, не хочется прийти и увидеть там труп.

Ял посмотрел на меня полным недоумения взглядом, а я, не обращая внимания на его немое негодование, достал плеер, воткнул один наушник и начал слушать бодренькую песенку, пока мы не оказались на двадцатиметровой финишной прямой, откуда открывался отличный вид на главный шатёр. Уже спокойным шагом, шумно дыша, мы дошли и остановились у входа, который охраняли двое хорошо вооружённых охранников ланни.

— Пропустить! — гаркнул чей-то знакомый молодой голос изнутри. К сожалению, это оказался не Роулл.

Они сразу расступились передо мной, но Дариулю дорогу почему-то не сразу дали. Полотна палаты сошлись прежде, чем я что-нибудь успел сообразить, но, что-то мне подсказывает, и он вскоре обрадует лорда своим присутствием.

Что же, вот и снова я здесь. Всё, как и прежде; расшитые узорами ткани, красота, столб посередине, вот только трон теперь заменяла роскошная кровать, увенчанная короной из веток у изголовья, а вокруг стояли живители вперемешку с охраной. Среди последних я даже заметил лицо, которому принадлежал знакомый голос. Меня в этот момент посетила мысль, что у лорда где-то должен быть рабочий стол, купальни и отхожее, хотя, если вспомнить, где он ест — однажды я обнаружил его за этим занятием прямо здесь — можно предположить, что всё остальное просто выносят. Ну, почти всё, ведь вряд ли он, будучи дееспособным, ходил на горшок.

Кивнув Тэлву, я подошёл ближе.

Живители передо мной расступились, и я увидел довольно печальную картину. В постели лежал Диданий, его раны уже наверняка успели затянуться, их скрывало одеяло, но бледное лицо, впалые щёки, различимые очертания черепа и ослабшие руки говорили, что с ним всё плохо. Собранные в хвост седые волосы, впрочем, выглядели ухоженными, что совсем не клеилось к общей картине.

— На что жалуемся, милорд?

— А-а, Гнису, приветаю, — тяжело вдохнув, сказал пациент. — Слабое тело, да и просто плохо.

— И не желает ничего есть, — добавил один из ялов.

Подойдя ещё ближе, я склонился над ним, заметил что-то в глазу и потянулся, чтобы раскрыть веко пошире, но он отвернулся, будто бы я хотел его пальцем ткнуть.

— Не дёргайтесь, я только смотрю, — рыкнул я и, наконец, смог приоткрыть веко и увидеть желтизну.

Тронув его лоб обратной стороной ладони, я почувствовал повышенную температуру и ощутил мелкую дрожь. Следом шёл пульс — я одновременно приложил пальцы правой руки к своей шее, а левой к шее Дидания. По сравнению с моим спокойным, его оказался раза в два быстрее. Не порадовало и тяжёлое дыхание. Вряд ли лорд только что бегал кросс, и такая одышка в спокойном состоянии — тоже нехорошо.

— Что скажешь, Гнису?

— Промежуточный итог неутешителен, но я ещё не закончил. — Повернувшись к остальным, я сказал: — Так, живители, стража, отойдите на пару шагов.

Они неуверенно посмотрели друг на друга, но Диданий уверенно сказал:

— Выполнять! Если уж прикончит, всё легче будет.

— Ещё чего, — усмехнулся я. — Для этого я бы принёс оружие.

Ялы оставили между нами достаточно расстояния, и я применил СНДВ. К сожалению, ничего стоящего этот способ мне не показал, а значит никакая магия на него не воздействовала. Тогда пришла очередь ИЗ. Какой-то частью я опасался смотреть им на живое разумное существо, но другая понимала, что жизни в теле передо мной осталось катастрофически мало, и я вряд ли ослепну.

Когда я визуально проник внутрь тела, мне сразу же не понравился цвет сердечно-сосудистой системы. Не сказать, чтобы я знал, какой именно должна быть кровь в ИЗ, но частые болотно-зелёные вкрапления казались мне чужеродными, пусть и имели одну плотность с кровью. Органы, ради которых я решил посмотреть внутрь, надо сказать, тоже не особенно пылали жизнью, вместо ярко-красных преобладали тусклые цвета. Даже падающий листик, который я видел на первом своём занятии по Источному Зрению, выглядел лучше.

— Да-а, — протянул я задумчиво, открыв глаза. — У вас что-то с кровью. Вроде заражения или яда.

— Это можно вылечить?

— Ум-мх, — замялся я и заметил испытывающий взгляд слабеющего яла. — Мне честно или вежливо?

— Говори, как видишь, — выдохнул он тяжело. — Сколе мне осталось?

— Всё плохо, Диданий. Условия, упущенное время, отказывающие органы.

— Ну?

— Вы умираете. — В этот же самый момент в палату зашёл Диданий. Услышав мой вердикт, он открыл рот, но ничего не сказал. Реакция же Дидания оказалась совсем противоположной. Тогда как обычный разумный побоится скорой смерти, он повёл себя странно. Во взгляде я увидел глубокое безразличие и даже смирение. — Думаю, без поддержки живителей у вас будет всего несколько дней.

— Можешь что-нибудь сделать, Фура? — спросил Дариуль, посмотрев на лорда.

— Есть предположение. Можно попробовать магически очистить кровь, но я не знаю, какие нужны слова.

— Не уверен, — задумчиво ответил он. — Но хуже мы точно не сделаем. Попробуй «purifica sanguinem», я без сил.

Подняв руки над лордом, как если бы собирался произнести обыкновенное живительное условие, я повторил слова и даже ощутил значительный отток сил. Так продолжалось, пока я не почувствовал головокружение. В тот же момент я перекрыл истекающий поток магии и, тяжело дыша, отошёл.

ИЗ, которое я снова использовал, показало куда более чистый цвет кровеносной, хотя в нём всё равно остались лишние вкрапления, а вот органы ничуть не изменились.

— И… это всё? — спросил пациент, прислушиваясь к ощущениям. — Мне не стало лучше.

— Ваше тело на пределе, милорд. Очень может быть, что болезнь вернётся и добьёт вас.

— Но ты можешь снова отогнать её? — спросил живитель, голос которого я уже слышал.

— Даже если и так… — Тяжело вздохнув, я продолжил: — Тело в любой момент само откажет. Простите, но это лишь вопрос времени.

— Полно об этом. — Лорд махнул ослабшей рукой. — Как там, на Той Грани?

— Тоскливо, — пожал я плечами. — Никакой боли, ни ощущений. Хотя, возможно, на меня так действовал ваш яд.

«Может всё же поможешь мне?» — спросил он, коснувшись моих мыслей. Лорд имел ввиду вполне конкретное действие.

«С этим — ни за что, милорд. Простите».

— Вот что, организму нужны силы, так что попытайтесь хорошо накормить Дидания, — сказал я одному из живителей, который решил подойти ближе. — Через силу, через нехочу, не волнует.

— Вообще-то я бы не отказался, — задумчиво сказал лорд. — Голод возвращается. Между прочим, пока не забыл, принесите документ.

Телв вызвался выполнить поручение и вскоре вернулся с какой-то свёрнутой бумагой, помещённой в зелёный гибкий чехол.

— Э-э, я не читаю на этом языке.

— Это личная грамота, — пояснил чуть запыхавшийся ял.— С ней тебя смогут признать.

— Четыре буквы, — посчитал я в одном из столбиков, где, как мне кажется, должно быть имя. — Значит, уже официально Фура?

— Тебе больше идёт.

— Ладно, мне пора. — Затягивать церемонию не слишком хотелось. — Хочется прилечь.

— Да ложись здесь, места хватит! — засмеялся лорд. За ним усмехнулись и другие, а я пошёл к выходу.

— Надеюсь ещё увидимся, Диданий, — сказал я напоследок и отпустил ткань, скрывшую лорда, его большую кровать и толпу живителей с охранниками. Следом за мной наружу вышел и Дариуль.

Странно, но я не чувствовал жалости к Диданию. Дружбы между нами за всё время так и не возникло. Его уход я воспринял бы точно так же, как уход совершенно незнакомого мне постороннего. Это всё равно, как если бы мне об этом сообщили. А кто он для меня? Ну, умер — и умер. И дело даже не в том, что он когда-то заключил меня в темницу с той проклятой кроватью.

Пока мы шли обратно на площадку, я не оставлял попыток найти в душе хоть каплю скорби или сострадания, но так и не смог их отыскать. А ведь раньше, если я видел жертв преступников по ящику, что-то обязательно отдавалось в сердце, пусть и не сильно. Что же со мной такое?

То, как мы прошли несколь километров от палаты лорда до тренировочной площадки, я и не запомнил. Минуя ворота и учеников, которые от скуки начали отрабатывать удары, я, следуя за Дариулем, направился к лавкам и сел рядом с ялом. Не заметил я и момент, в который наша болтовня зашла про мои способности.

— Буде ты ещё боле знаменитым, тобой заинтересовался бы Кадвин.

— Кто это?

— Это… — протянул Дариуль, пытаясь, очевидно, придумать, как бы их представить, — они решают проблемы за номины. Много разного.

— Наёмники, — утвердительно заключил я, поняв, что пауза оказалась неслучайной.

Дариуль было начал оправдываться, но увидев моё безразличие к этому, быстро свернул на мой возраст. Он знал, что мне сорок четыре, но не мог поверить, так как внешне я походил почти на юнца, особенно если закрываю глаза. Тогда я решил вернуть ему те же слова, но уже в качестве комплимента. Ял хмыкнул довольно, но когда назвал свой реальный возраст, я несколь оторопел.

— Вам пятая сотня идёт? — спросил я, вскинув брови чуть ли не до потолка.

— Да.

— Во-от это да-а, — протянул я, наконец, в восхищении.

Впрочем, Дариуль снова вспомнил мой осмотр и спросил о том, как я понял, что с Диданием. Ответ был прост и честен, но Дариуль не понимал, почему я решил заглянуть внутрь.

— Желтизна в глазах, — пожал я плечами. — Хотел на печень глянуть, но увидел кое-что похуже.

— Так ты уже смотрел на разумных?

— Нет, но в нём жизни немного, вот и рискнул.

Глянув глазом на ялов, машущих палками с выходящими уже за рамки криками, я выкрикнул замечание, но оно не возымело эффект, в бой пошли кулаки, и пришлось идти разнимать их. Эти двое были не из моих, но устраивать здесь безобразие я, как ланни, должен не давать. Пришлось вести их по общежитиям и наказывать дежурным, чтобы те не спускали с ялов глаз.

Вернувшись на площадку, я всё на том же месте обнаружил скучающего Дариуля, который, казалось, готов уже упасть и держится не просто на силе воли, а на её остатках. Пришлось немного помочь ему, и мы снова завели болтовню. Кстати, теперь он обрадовал меня тем, что скоро я отправлюсь. Все долгие и тяжёлые приготовления уже на финальном этапе. Ещё он хитро заметил, что это задание будет символической платой за то, что я жил в его доме.

— Ага, только с Хасила зарплату стрясу, — ответил я, хрюкнув. — А вообще, почему нет?

— Но ты должен знать, задача сложная и опасная, ты готов?

— Хотите проверить моё бессмертие?

— Ни в коем случае! Просто, у тебя есть и навыки скрытности и нужный опыт. — Дариуль не лукавил. По крайней мере, в первой части, но какой такой опыт он имеет ввиду? — Понимаешь, посылать туда армию нельзя.

— Отказаться не вариант?

— Ты можешь, но если преуспеешь, окажешь услугу Давуриону и не толе ему. — Увидев мою улыбку и готовую сорваться с губ фразу, он предвосхитил их: — Это не шутка. Ты исполнишь предназначение Гнису и станешь по-настоящему свободным.

— Как-то много пафоса, — вздохнул я, но пожал плечами и добавил: — Всяко не сидеть на месте, хотя тут и весело.

Мы ещё немного поболтали, и вскоре я заметил, что ял всё реже и всё менее вразумительно отвечает. Оказалось, он уже одной ногой во сне. Мешать ему отдыхать я не стал, а просто замолчал и продолжил смотреть на тренирующихся. Был один скользкий момент, когда в опасной близости прошагал Хасил, но он только глазом глянул на нас и пошёл дальше по своим делам. Зуб даю, будет крутиться возле моих и напрягать их, пока меня нет. Всё-таки, двадцать пять ялов — грозная сила, а попросить их не разносить площадку по камешку я утром не успел.

Вскоре движения, которые я видел десятые, если не сотые разы, утомили разум, и я решил заняться кое-чем полезным. К тому же обстановка больше всего располагала — спокойствие, ненавязчивые звуки с площадки и Дариуль рядом.

ИЗ проявилось сразу же — выстраивать линзы я быстро научился, и навык этот крепко засел в подкорке — и мне захотелось посмотреть на какого-нибудь разумного. Ещё в палате лорда я заметил, что на самом деле излучение от остальных вокруг не слишком-то и сильное. Видать, зрение даже без постоянных тренировок продолжает изменяться и адаптироваться к магии. Это, как если бы я месяц провёл под землёй, а потом вышел наружу под солнышко. Сначала — да, больно и непривычно, но пройдёт пара ночей, и утром это всего-то дискомфорт на пару минут.

Смотреть так на ялов оказалось не очень удобно, потому что они двигались, оставляя в пространстве довольно заметный шлейф, мешающий сосредоточиться на силуэтах тел. Нет, если уж и смотреть в ИЗ, то на объект недвижимый и близкий, а рядом только… хм-м, а рядом-то Дариуль спит, подложив руку под голову. Почему бы, собственно, и нет? Его движения в этот самый момент ограничивались лишь периодическими вдохами и выдохами.

Сначала я осторожничал, двигал зрение так, чтобы ял оказался только на краю. Потом же немного осмелел и скользнул взглядом прямо в лицо. Конечно, привычных мне оттенков не оказалось, но я понял, что меня пугало там у дерева. Даже уставшего Дариуля окружала яркая аура зелёного цвета. Честно, увидев уже обычных ялов, я не мог представить, что это такое, но она не слепила, а наоборот, притягивала взгляд. Через неё изредка пробивались привычные мне цвета, проявляя самый обычный силуэт разумного, и, полагая, что это может быть своего рода защитой, я не стал лезть внутрь. Вместо этого вернул себе обычное зрение и снова заскучал.

Неожиданно мне в голову пришла мысль влезть к нему в память. Даже когда попытался отговорить себя, сам же привёл аргументы: во-первых, Дариуль однажды дал мне моральное право на это, а во-вторых, если уж он хочет отправить меня на опасное задание, не плохо бы узнать, куда. Одно дело — приготовления физические, но совсем другое — быть морально готовым.

Что-то подсказывало, что у меня всё получится, поэтому я закрыл глаза и проник в мысли, как делал это раньше. Разум не сопротивлялся, то ли у него просто не было сил, то ли Дариуль никак себя не защищал, что странно для яла, окружившего по периметру свой тёплый дом плющом. А ведь я уже готовился прорывать защиту и, возможно даже, чему-то учиться. С другой стороны, возможно и хорошо, что я провёл тогда в разуме безумного дракона так недолго. Как металл в воде, я закалил свой разум, не допустив коррозии. В общем, мне хотелось верить в это, и не верить в то, что его безумие пустило корни в моей голове.

В разуме яла меня встретил порядок. Визуальная модель, которую я представил, являла собой древовидное сплетение тонких нитей в пространстве. Они создавали верёвки, те становились тросами, канатами и, в конце концов всё сходилось в довольно широкий ствол. Вообще, если вспоминать те секунды, которые я провёл в поражённом безумием разуме дракона, эта картина не сильно отличалась от той. Разве что никаких тёмных участков здесь не было, и я ещё больше убедился, что они являются аномалией. Да и размеры здесь другие — в нескóль раз меньше.

По свету, периодически мчащемуся от ствола к нитям, я понял, в какой области Дариуль видит сон, и лезть туда не стал. Ему меня и наяву хватать будет. Зато я задумался: а как вообще здесь что-то искать? Пока доберёшься до одного воспоминания, неминуемо заденешь сотни других. Не лучше ли представить себе более удобную модель? Скажем, не дерево, а библиотеку. Мысли быстро материализовались, и разум передо мной превратился в один длинный шкаф, туго заполненный разноцветными книгами. Любую из них я мог достать силой мысли и прямо на месте же разглядывать, но отчего-то мне захотелось занять воображаемое кресло и смотреть выбранную книгу сидя. Да, мебель появилась в тот же момент, как я о ней подумал.

На обложках стоявшего передо мной чтива не было ни единой надписи, но я тронул одну из них в самом начале, и мне на ум пришло слово: «Детство». Открыв её, я не увидел ни символов, ни картинок, а только образы, вылетевшие из первой страницы. Их нельзя назвать картинками, потому что они передавали абсолютно всё, что можно почувствовать, будь то запах, осязание, боль, удовольствие и даже вкус.

«Мальчик Руо, яркий магический дар которого обнаружился ещё в пять, вырастил здоровое деревце с цветами на ветках, похожее на липу. Это растение произрастало только на соседнем континенте, где живут канохи, климат влажный, а тёплых дней гораздо больше, чем в Давурионе. Вопреки ожиданиям многих, дерево совершенно не собиралось увядать в неподходящих условиях и даже распространило свои семена, которые начали произрастать в округе, образуя маленький лесок. Не важно, какой сезон на улице, оно переносило холодный период, как и остальные деревья, а жара его толе усиливала. Талант яла быстро заметили, и он до двадцати оборотов смог вывести ещё несколь десятков подобных растений, сильно развив свой навык. Кроме того, он смог привить ласы, канилы, схенобы и многие другие лиственные деревья, принадлежащие этому миру и не принадлежащие континенту. Но что-то тяготило его разум, возможно, событие, которое произошло раньше пяти».

Закрыв книгу «Детство» я отправил её в полёт обратно на свою полку. То, чем занимался Дариуль, наречённый тогда ещё Руо, я даже понял и, будь у меня точно такие же способности, легко бы повторил по примеру, но, похоже, это что-то врождённое. Но вообще, странно, почему воспоминания начинаются не с самого начала? Взять, к примеру, меня, даже в свои сорок четыре, я отлично помню многие эпизоды, когда мне было три. Впрочем, возможно, его возраст просто не позволяет ему хранить такие дальние воспоминания?

Переместившись на пару шагов, я взял следующую книгу и открыл её.

За уникальный, даже среди ялов, талант, его прозвали Дар’Уль, но потом его имя стало цельным и получилось «Дариуль», с ударением на первый слог. Именно тогда, вероятно, в попытках защититься, его разум начал скрывать имена родителей, так как уже к сорока он не мог вспомнить их. С ними, очевидно, что-то случилось до пяти, но я не стал искать этот эпизод, понимая, что, скорее всего, они умерли или погибли. Впрочем, в какой-то момент я всё-таки смог выловить пару полных имён, женское и мужское.

Закрыв эту книгу, я повторил имена на память для себя и решил немного ускориться, хотя, если честно, утопая в чужих воспоминаниях, потерял немного своей кратковременной памяти.

«А что, собственно, я здесь делаю?»

Нет, я отлично помнил, что мы в этот самый момент сидим на тренировочной площадке, я копаюсь в разуме Дариуля и самую малость опасаюсь проходящего мимо Хасила, но с какой целью я полез в этот разум?

«Может, поздние воспоминания яла подскажут?» — появилась здравая мысль, и я пошёл к самому концу длинного шкафа. Палец коснулся последней книги, и в голове сразу всплыло «400 оборотов».

«Надо же, — подумалось мне, — тут и по годам всё разложено».

«Дариуль вывел огромное количество разнообразных растений за свою жизнь, разработал способ магически ими манипулировать, но он сильно постарел, и с этим начали увядать его способности. Он не мог так же легко оперировать природой, поэтому опыты свои проводил крайне редко и над каждым трудился довольно много времени. Возможно, именно поэтому Халун ни разу не пригласил его на моё обучение, хотя столе нахваливал».

Проклятие, мои собственные суждения снова слились с образами из книги, хотя они выглядели разумно. Дав себе последний шанс, я перелистнул сразу к концу и увидел там своё собственное лицо, которое недавно лицезрел в зеркале.

«О, а вот это уже интересно», — подумал я и сосредоточился.

«Глядя на этого, казалось бы, юного человека, невозможно определить настоящий возраст. Иногда он так же серьёзен, как ял в годах, а иногда столе же непосредственен, как дети. От него лучится и питает всё вокруг странная энергия, а он будто не видит этого или не ощущает, и продолжает отдавать её в мир. Она очень похожа на жизненную, но кто может держать в себе и, тем более отдавать такое количество? Мои исследования порождают всё больше вопросов, но задать их некому. По крайней мере, хорошо, что видеть и чувствовать это могут единицы, и я в их числе. Узнай об этом те же исчезнувшие Усболклаки, на Гнису начали бы охоту. Его предшественник поставил их на грань вымирания, уничтожив целый город».

Чтобы не сорваться до расспросов прямо в мыслях, я захлопнул книгу, потому что сдерживаться становилось всё сложнее, а раскрываться не хотелось. Но даже если я покину его разум, спрашивать напрямую — край идиотизма. Не сложно вызвать подозрения. Да какой там! Он точно заподозрит что-то и вскоре поймёт, в чём дело! Неимоверными усилиями воли я взял себя в руки и нехотя покинул чужую голову, так и не узнав, зачем залез и не вспомнив, за чем залез.

Зря мне твердили: «меньше знаешь — лучше спишь». По-моему наоборот — неопределённость давит на мозги и заснуть не получается. В голову лезут догадки — одна страшнее другой — разум более не в состоянии успокоиться.

Впрочем, вскоре многие вопросы отпали сами собой, так как я умел думать и делать выводы. На их место, впрочем, пришли новые не менее интересные, ответы на которые мне очень хотелось найти. Но нарисовалась ещё одна проблема — Хасил таки подошёл к нам и своим голосом, очевидно, специально чуть приподнятым в тоне, разбудил Дариуля.