Когда случились мы

Глава 14

ГЕНРИ

— Поторопитесь, нам пора! — кричит Тадаши из окна машины. Я качаю головой. Это он опоздал почти на час.

— Не торопи их, приятель. Идет дождь, — говорю я ему. Последнее, чего я хочу, это чтобы Луна или её друзья упали на мокрый тротуар.

Когда я оглядываюсь на улицу, Луна обходит машину с серьезным выражением лица. Задние стекла тонированы, так что она ещё не знает, что я здесь. Я отправил ей сообщение, как только добрался до своей комнаты.

Генри: Ты уверена, что ничего страшного, если я присоединюсь?

Богиня Луна: Конечно. Наша ночь была прервана. Кроме того, наверное, это хорошая идея — быть с большим количеством людей.

Генри: Ты думаешь, это удержит меня на расстоянии?

Богиня Луна: Да.

Генри: Это звучит как вызов

Мы договорились держать это в секрете. Возможно, это была ошибка. Я частное лицо. Учитывая мою работу, это работает в мою пользу. Но скрывать всё, чтобы никто не узнал, — это совсем другое. Не думайте, что это для меня. Я не смогу прикасаться к ней так, как хочу. Целовать её, когда захочу. Показать ей, что я чувствую. Это сведёт меня с ума.

Луна спорит с Тадаши. Ругаются по-испански. Поддразнивают друг друга. Не уверен, что мне это нравится.

— Этого не будет, — Луна качает головой, когда он предлагает ей быть назначенным водителем. Она сказала мне, что это слишком странно — ехать не по той стороне дороги.

— Как прошел ужин с большим боссом? — спрашивает Тадаши, когда Луна открывает дверь.

Прежде чем она успевает ответить, Патрик упоминает, что он убежден, что доктор Харрис на самом деле Мишонн.

— Чувак, да, — соглашается Луна. — Они обе чертовски крутые.

Я ухмыляюсь, потому что я тоже это уже знаю. В сообщении, пока её друзья собирались, Луна упомянула, что ужин несколько дней назад прошел хорошо. Не хватало только катаны доктора Харрис.

Когда Луна забирается на заднее сиденье, она замечает меня. Перемена происходит мгновенно. Её глаза сверкают, и она одаривает меня своей великолепной улыбкой. Чёрт, она прекрасна.

Снаружи к нам бегут Майя и Хейзел. Легкая морось превратилась в ливень. Когда Луна рядом, я почти не замечаю ни их, ни это. Я умираю от желания прикоснуться к ней. Прижать её к себе. Поцеловать эти пухлые губки.

— Ты знаешь Патрика, верно? — говорит Тадаши с переднего сиденья.

Зеленые глаза задерживаются на мне, а затем она меняет выражение лица.

— Привет, Патрик. Как дела?

Патрик машет ей рукой. Он работает в отделе причесок и макияжа. Специализируется на макияже. Иногда помогает и с волосами.

— И ты помнишь Генри? — продолжает Тадаши.

— Да, конечно, — уголок её губ приподнимается. Чёрт возьми, она милая. Луна придвигается ближе. — Привет, — её пальцы касаются моих.

Я держусь за них.

— Привет.

Не знаю, как Луна ожидает, что я сохраню это между нами. Другой моей руке тоже хочется дотянуться до неё. Она могла бы легко избавить меня от страданий, будь она ближе.

— Луна Вуна, убирайся! — рявкает Хейзел.

— Пожалуйста, поторопись! — слышу я крик Майи снаружи. — У меня промокают туфли!

— Никто другой сюда не влезет, — объявляет Луна в машине.

— Почему, чёрт возьми, нет? — рычит Хейзел, заглядывая внутрь. — А, Танк Хэнк, — на лице Хейзел появляется веселая ухмылка. — Луна, просто сядь на него.

Она мне всегда нравилась.

Нежно-розовый румянец расцветает на щеках Луны.

— Я не собираюсь садиться на него!

— Я не возражаю, — заверяю я её.

Я уверен, что она слышит нетерпение в моём голосе. Ее глаза находят мои и остаются на мне. Полуулыбка на её лице пытается вырваться на свободу.

— Луна, можно мне войти внутрь, пожалуйста?

— Бро, подвинься уже!

— Мы опоздаем!

Прости, одними губами произносит Луна, прижимаясь ко мне спиной.

На ней юбка. Я не заметил. Мысль о том, что она будет сидеть у меня на коленях в этом наряде, только что стала в два раза горячее и в четыре раза мучительнее.

— Спасибо, — шепчет Майя. Она закрывает дверь, затем вытирает очки. — Если бы я знала, что будет дождь, я бы надела контактные линзы.

— Здесь всегда идет дождь, — напоминает ей кто-то.

Игнорируя всех, Тадаши жмет на газ.

— Пристегнитесь!

Ускорение заставляет Луну снова упасть на меня. Я наклоняюсь, мои губы у её виска.

— Я говорил тебе, что ты выглядишь очень мило, когда краснеешь?

Я вижу, как она глубоко вздыхает, но Луна ничего не отвечает.

На некоторое время становится тихо. Нас окружают только приглушенные звуки дождя и проносящихся мимо машин. То есть до тех пор, пока Тадаши не спросит, собирается ли кто-нибудь на вечеринку Авы в пятницу. Патрик напоминает ему, что это считается обязательным как для актеров, так и для съемочной группы, даже если об этом никогда не говорилось прямо.

Это единственный раз, когда все до единого люди, работающие над фильмом режиссера Авы Нозавы, будут в одном месте в одно и то же время. Приглашаются и другие гости. Не только из отросли. Дизайнеры, музыканты, инфлюенсеры, модели, спортсмены. Есть только одно правило — никаких телефонов.

Все начинают говорить одновременно. Они обсуждают тему. Возможные наряды. Потенциальную пару на это мероприятие.

Я почти не слушаю. Всё мое внимание сосредоточено на Луне. Она удивляет меня, переплетая свои пальцы с моими. Мы осторожно держимся за руки, пока я смотрю в окно, а она разговаривает по телефону. Когда она кладет мою руку себе на бедро, я чуть не задыхаюсь. Хотя внешне я сохраняю безмятежное выражение лица, внутри я весь горю. Я провожу большим пальцем по её бедру, наслаждаясь гладкостью её кожи.

Луна кашляет, чтобы прочистить горло.

— Вечеринка Авы в эту пятницу?

Хейзел уверяет её, что у них есть время подобрать ей что-нибудь из одежды.

— Мы спросим Наталью, нет ли у неё чего-нибудь подходящего для тебя.

— Художницу по костюмам? — удивляюсь я. Хейзел бросает в мою сторону свирепый взгляд.

— Она назначенный личный стилист.

— То розовое вязаное платье, которое она выбрала для Луны, — шепчет Майя. — Я хочу такое же.

Значит, у Натальи наметанный глаз. Мне понравилось это платье на Луне. Интересно, есть ли у неё свободное место в списке клиентов. Я делаю мысленную заметку обратиться к ней. Теперь я провожу рукой по пояснице Луны, и она дрожит.

Майя замечает.

— Ты в порядке?

Хейзел отвечает раньше, чем успевает Луна.

— Спроси Хэнка, раз уж она его раздавила.

— Это не так! — Луна закатывает глаза, но, кажется, передумывает и поворачивается ко мне. — Или так?

Я хихикаю.

— Нет, ты меня не раздавишь.

Она сидела на мне раньше. В моменты уединения мы оба наслаждались этим.

— Не стесняйся откинуться назад, — говорю я, кладя руки ей на талию. Я так легко поднимаю её и полностью сажаю к себе на колени.

Эффект мгновенный. Тепло её тела, мягкие изгибы. Я чувствую себя бодрым и расслабленным одновременно. Луна, видимо, тоже. Без дальнейшего сопротивления она погружается в меня. Она выдыхает достаточно громко, чтобы Хейзел ухмыльнулась ей.

— Прости, — Луна ерзает на месте, её щеки пылают. — Не хочу причинять тебе боль.

— Ты не причинишь мне вреда. Ты крошечная, — уверяю я её. Она прищуривается, глядя на меня.

— Я не крошечная, — возражает она, однако остается у меня на коленях.

Когда она шевелится, у меня перехватывает дыхание, потому что моё тело начинает реагировать на её прикосновения. Луна двигается немного больше и делает ситуацию то лучше, то хуже. Лучше, потому что я получаю от неё больше. Хуже, потому что у меня вот-вот встанет в штанах — достаточно, чтобы она почувствовала меня. Достаточно, чтобы она поняла, что происходит. Я могу представить, как она паникует. Пытается отодвинуться. Сильнее краснеет.

Ничего из этого не происходит.

Вместо этого я вижу, как её губы изгибаются в полуулыбке. Затем Луна снова сдвигается. На этот раз намеренно. Она слегка покачивает бедрами. Чтобы подразнить меня — нет, помучить меня. Она ухмыляется, и её глаза светятся интересом. От этого напряженного взгляда у меня по спине пробегают мурашки, а кровь приливает к одному конкретному месту.

Чёрт, определенно становится жарко. Дышать тяжело. Конечно, Луна в курсе этого.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашивает она меня со всей невинностью.

Когда она облизывает губы, я почти стону. Она знает, что я не в порядке.

— Да, — прохрипел я. Не могу дождаться, когда останусь с ней наедине. — Всё хорошо.

Мы добираемся до ресторана довольно быстро, несмотря на дождь. Ему всего несколько лет, но я прихожу сюда со своей семьей с момента его открытия. Я захожу сюда каждый раз, когда бываю в Лондоне. Это единственное место, которое по душе всем братьям.

— Всё потрясающе”, — говорю я им, когда мы становимся в очередь, но я разговариваю с Луной. Это то место, которое я планировал выбрать для нашего первого ужина вне дома. — Мы закажем по одному блюду, чтобы вы могли попробовать всё.

— Какое твоё любимое? — спрашивает она меня.

— Козлятина восхитительна, хотя я не уверен, что она всё ещё есть в меню. Но их экуру? Я могу жить, питаясь только этим!

Я знаю, что это звучу взволнованно, но ничего не могу с собой поделать. Луна попробует еду, на которой я вырос. Какая-то часть меня отчаянно хочет, чтобы ей понравилось. Наверное, я хочу, чтобы она чувствовала то же самое ко мне.

— Я никогда не пробовала экуру, — признается она.

— Это вкусно, — уверяю я её. Мама готовит его из смешанных очищенных бобов, завернутых в банановые листья, а затем приготовленных на пару. — Некоторые из лучших продуктов привозятся из Западной Африки.

— Твоя семья оттуда? — спрашивает Майя.

Точно, мы здесь не одни.

Я киваю.

— Мама из Нигерии. Папа родился в Лондоне, но его семья приехала с Ямайки.

— А ты был там? — Луна понимающе улыбается. Я тоже улыбаюсь. Она до сих пор помнит наш разговор из Нью-Йорка.

— Примерно раз в год отправляюсь туда.

Я чувствую, как все переводят взгляды между нами. Нам нужно поработать над нашей тонкостью, если она хочет сохранить это в секрете.

— Я вырос за углом, — говорю я, чтобы отвлечь от нас внимание.

— Немного сомнительно, не так ли? — спрашивает Хейзел.

— Будь милой, — слышу я шепот Майи позади неё.

— Слышал, в Брикстоне неспокойно, — голос Патрика срывается.

— Может быть, — соглашаюсь я. — Здесь немного прибрано. Но всё равно весело. И к тому же громко.

Мы продвигаемся в очереди. Заведение переполнено. Это понятно. Как я уже сказал, еда потрясающая.

Хейзел предлагает мне попросить моих людей найти нам столик побыстрее. “Мои люди” состоят из моего брата Тревора, моего публициста; Мишель, моей лучшей подруги с десятого класса, которая также является моим агентом; и Чарли, моего менеджера по социальным сетям. Они могут это устроить, но я бы предпочел не просить.

Через пять минут Патрик соглашается с Хейзел.

Луна затыкает их обоих.

— Оставьте его в покое. Вам, ребята, нужно набраться терпения.

Одна что-то бормочет, а другой отмахивается, но после этого ни один из них больше ничего не говорит по этому поводу. Я благодарно подмигиваю, и её щеки приобретают самый красивый оттенок розового.

Когда мы садимся за круглый стол, Луна оказывается прямо напротив меня. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на неё, но это невозможно. Никто из нас не хочет быть очевидным. У неё это получается лучше, чем у меня.

Тадаши замечает. Спрашивает, что у меня с ней происходит. Я не хочу лгать ему, но, возможно, придется. К счастью для меня, Патрик отвлекает Тадаши и дает мне возможность написать Луне.

Генри: Тадаши нас раскусил!

Богиня Луна: Потому что ты продолжаешь смотреть на меня!

Генри: Ты видела себя?? Конечно, я смотрю на тебя

Когда я поднимаю взгляд, Луна улыбается в свой телефон.

Тут звонит мой собственный. Я извиняюсь и выхожу на улицу. Когда я возвращаюсь, еду уже принесли. Довольно быстро становится ясно, что всем она нравится. Мы все слишком заняты едой, чтобы утруждать себя разговорами или перепиской.

После ужина мы оказываемся в новой квартире Тадаши в Сохо. Он упоминает о двух свободных комнатах, которые можно арендовать. Если бы я не был в процессе приобретения собственного жилья, я бы занял одну из них.

В мгновение ока здесь становится больше людей и много алкоголя. Громкая музыка заполняет всё пространство. Возможно, поэтому я не смог остаться с Луной наедине. Тем не менее, в течение ночи мы делимся крошечными моментами, чтобы сделать её более терпимой. Легкие прикосновения здесь, украдкой брошенные взгляды там…

Мои пальцы касаются её, когда мы пересекаемся на кухне. Её рука скользит по моей руке, когда она выходит на балкон. Но она повышает ставку, когда прижимается своей задницей к моей промежности в людном месте в конце коридора.

Прости, одними губами произносит она. Хотя не выглядит сожалеющей, если эта хитрая ухмылка хоть что-то говорит.

Дело в том, что мы медленно сводим друг друга с ума. Итак, когда мы случайно встречаемся за пределами ванной комнаты, когда в узком коридоре никого нет, происходит неизбежное.

— Привет.

У меня скручивает живот, в хорошем смысле. Луна улыбается мне, на её щеках появляются очаровательные ямочки. Кажется, за последние пятнадцать минут она где-то потеряла свой свитер. Черный топ на бретельках с глубоким вырезом, который на ней надет, сидит достаточно низко, чтобы её грудь выделялась больше, чем обычно.

— Привет.

Она ухмыляется.

— Ты ко мне обращаешься или к моим сиськам?

— И то, и другое, — я ухмыляюсь, засовывая руки в карманы, чтобы сохранить контроль.

Кровь стучит у меня в ушах, когда она подходит ближе. Её бедра делают то гипнотизирующее движение, медленно покачиваясь из стороны в сторону, и ленивая улыбка расплывается по моему лицу, когда я наблюдаю за ней.

Всю ночь я вел себя наилучшим образом, борясь с непреодолимым влечением к ней. Не знаю, сколько ещё это продлится.

Когда Луна прикусывает нижнюю губу, её сверкающий взгляд путешествует по всему моему телу, я чувствую, как по всему телу разливается жар. Одни её глаза дают мне понять, как сильно она меня хочет.

Кажется, у нас одна и та же мысль, мы оглядываем коридор, чтобы убедиться, что никто не идет. Довольная тем, что нас только двое, Луна начинает сокращать расстояние между нами. Я хватаю её за тонкую талию и притягиваю к себе, пока не чувствую, как её грудь прижимается к моей.

Мы ещё ничего не сделали, но уже тяжело дышим. Луна обхватывает моё лицо руками, облизывает губы и приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Она останавливается. Её дыхание ласкает мои губы.

— Ты хорошо проводишь время?

— Теперь да.

Мы немного остаемся там, медля, наслаждаясь этим интимным пространством, которое разделяем только мы. Мои глаза закрываются, когда её щека касается моей. Тогда мне все становится так ясно. Я хочу этого всё время. Я не хочу прятаться, чтобы быть с ней.

— Луна, я не могу этого сделать.

Улыбка исчезает, она отстраняется.

— Что сделать?

— Притвориться, что я тебя не хочу, — снова привлекаю её к себе, обеими руками обнимаю за талию.

— Тебе не нужно притворяться.

Наши взгляды встречаются.

— Я делаю это там.

— Мы сейчас не там, — напоминает она мне.

И она права. Мы сможем разобраться с этим позже. Она здесь; мы здесь. Когда вокруг никого нет, я провожу рукой по её затылку и приближаю её рот к своему.

Это жаркий поцелуй, сплошные губы, язык и похоть, ненасытный и обжигающий.

— Me encanta el sabor de tus labios (с исп. Мне нравится вкус твоих губ), — шепчу я, и Луна улыбается мне, когда я посасываю её нижнюю губу.

— Ты знаешь и испанский? — выдыхает она с благоговением в голосе.

— Un poquito (с исп. Немного), — подмигиваю я. Она упомянула, что её бабушка говорила только по-испански, так что я начал осваивать его ещё в Нью-Йорке.

— Чего ты не умеешь?

— Быть терпеливым, — отвечаю я, заявляя права на эти пухлые губки.

Я чувствую себя жадным. Собственником. Находиться вдали от неё было жестоко.

— В следующий раз останься со мной, — бормочу я, проводя руками по её телу, лаская изгибы, наслаждаясь тем, как она ощущается в моих объятиях. Чёрт, я скучал по ней. Это было почти болезненно — иметь её в пределах досягаемости, но не иметь возможности ничего с этим поделать. Быть достаточно близко, чтобы вдыхать её сладкий аромат и не иметь возможности прикоснуться к ней, было абсолютной мукой.

— Поменьше разговоров, — предлагает она серьезно, но сексуальный изгиб её губ дает мне понять, что она дразнит. Я фыркаю в ответ.

— Ещё поцелуев?

Удовлетворенная моим ответом, она снова притягивает моё лицо к своему. И Луна целует меня так, как будто она в этом нуждается. Нуждается во мне. Больше, чем в воздухе, больше, чем в следующем вдохе.

Когда я провожу руками вверх по её телу, чтобы обхватить полную грудь, она издает хриплый стон, и её голова откидывается назад, обнажая горло. Я принимаю приглашение и спускаюсь поцелуями по её шее, пока не начинаю облизывать и посасывать достаточно сильно, чтобы оставить след.

К этому времени её руки исчезают у меня под рубашкой и скользят вверх по животу. Это похоже на сон, когда мы наконец-то можем касаться друг друга, чувствовать и наслаждаться друг другом. Мы должны найти комнату.

Луна нежно целует меня от подбородка до кадыка. Когда её язык пробует мою кожу на вкус, я стону громче, чем следовало бы.

— Ш-ш-ш, — шепчет она, удовлетворенно улыбаясь, потирая ладонями мой твердеющий член. Как будто этого было недостаточно для пытки, Луна решает повернуться, её задница заменяет руки.

Чёрт. Я стону громче, когда прижимаюсь к ней.

— Комната, — бормочу я, прежде чем укусить её за шею и облизать.

Луна задыхается, выгибаясь мне навстречу, её руки хватаются за стену для поддержки.

Покрывая влажными поцелуями её нежную кожу, я хватаю её за бедра и вжимаюсь в неё. Я так возбужден в штанах, что готов сбросить с себя всю одежду. И сорвать её тоже.

Но чувственный момент обрывается. Пока я одной рукой приподнимаю её юбку, а другой открываю дверь, мы слышим чьи-то приближающиеся тяжелые шаги. Одним плавным движением Луна поправляет свою одежду и поворачивается лицом к концу коридора, прикрывая меня своим телом, пока я поправляю брюки. Последний человек, которого я ожидаю увидеть в доме Тадаши, выходит из-за угла и свирепо смотрит на нас.

Гребаный Тревор.

ЛУНА

Я пытаюсь не пялиться, но, вероятно, делаю именно это. Как не пялиться? Генри так хорошо выглядит. Он стоит там, такой широкоплечий, с узкой талией и сильными бедрами. Чёрт, он только что поймал мой взгляд. И теперь он подмигивает мне.

Жар бросается мне в лицо. И в другие места тоже.

Когда женщина рядом с ним касается его руки, нежелательный прилив ревности заполняет всё моё существо. Ей нужно держать свои гребаные руки при себе.

— Ревнуешь?

Я прищуриваюсь, глядя на Хейзел. Конечно, она заметила, как я пялюсь на Генри.

— Нет, — лгу я. — Просто любопытно, — это правда.

— Это забавно, — Хейзел улыбается шире. — Хэнку было просто любопытно насчет того парня, с которым ты разговаривала ранее.

Не красней, Луна. Не красней.

— Не каждый может быть тобой и знать всех, — ворчу я, чтобы немного раздуть её эго и заодно отвлечь внимание.

К счастью для меня, Майя присоединяется к нам. К несчастью для меня, она пьяна. И она справляется с алкоголем ещё хуже, чем я.

— Что это за песня? — спрашивает Майя, невнятно произнося слова.

Мы сменяли друг друга в качестве диджеев с тех пор, как настоящий диджей поссорилась со своим парнем и ушла. Наталья включала только «Новую волну 80-х.». У Тадаши был свой микс техно. Что включаю я? Всё, что угодно, в исполнении Шакиры, конечно же. И моя последняя фаворитка — Бекки Джи. Когда я рассказываю об этом Майе, она обнимает меня.

— Мне это нравится! — плачет она.

Все смотрят в нашу сторону. Включая Генри; его брата Тревора, который чуть не наткнулся на нас, целующихся в коридоре; и высокую, статную чернокожую женщину в полностью белом костюме, разговаривающую с ними.

Хейзел нюхает напиток Майи и забирает его.

— Сколько ты уже выпила?

— Сбилась со счета, — Майя хихикает, пока не замечает Генри с той красивой женщиной. — Твою мать, это что…

— Ага.

— Зои Хэтуэй? — шепчет Майя, широко раскрыв глаза. Хейзел кивает, впечатленная.

— Зои Хэтуэй.

Майя ругается, а в глазах Хейзел сияют звезды…

— Кто такая Зои Хэтуэй? — спрашиваю я, решая рискнуть. Майя снова хихикает.

— Ты действительно ничего не понимаешь в кино, не так ли? — она икает и продолжает, словно не она чуть не упала с дивана. — Ты знаешь те фильмы о супергероях, которые всем нравятся?

Я киваю.

— Зои Хэтэуэй снимает фильмы о супергероях.

— Ох.

— Да.

— Что она здесь делает? — интересуюсь я.

— Наверное, услышала, что Генри был здесь, — предполагает Майя, опускаясь на диван. Она начинает немного зеленеть.

— Раньше я думала, что это довольно мило, что ты ничего не знаешь, — бормочет Хейзел, перепрыгивая через спинку дивана и садясь рядом с Майей. — Как потерявшийся щенок или что-то в этом роде.

— Спасибо, — бормочу я.

— Бро, тебе нужно это знать, иначе ты поставишь себя в неловкое положение.

После этого последнего на удивление разумного совета Майю тошнит.

— Чёрт возьми, Яя! Воняет!

Слишком пьяный, чтобы отвезти нас, Тадаши помогает нам усадить Майю в свою машину. Затем он протягивает мне ключи. Я не хочу садиться за руль. По крайней мере, дождя больше нет.

— Ты трахаешься с Хэнком?

Я должен съехать на обочину, выйти из этой странной машины и пройти остаток пути до отеля пешком. Тогда мне не придется выслушивать теории Хейзел обо мне и Генри.

— Нет, это не так, — отвечаю я. Не потому, что я этого не хочу, а потому, что вселенная против меня.

Сегодня вечером мы должны были вернуться в его комнату. У его брата были другие идеи — заявиться без предупреждения с Зои Хэтуэй. Все трое уехали пить в Ноттинг-Хилл, так что я останусь одна в своей комнате, со своими мыслями о Генри и моим вибратором.

— Ты, очевидно, хочешь этого, — настаивает Хейзел.

Ни хрена себе.

— Это тот агент 007, с которым ты переписывалась? — спрашивает она в тот момент, когда Майя храпит на заднем сиденье. — От него точно исходят флюиды Джеймса Бонда.

Это правда. Я имею в виду, он высокий, невероятно красивый, у него сексуальный британский акцент, и он был бы великолепен в смокинге.

— Когда ты рылась в моем телефоне? — спрашиваю я скучающим тоном, но на самом деле мне неловко, что она знает, что я называю Генри агентом 007. Хейзел выглядит шокированной.

— Я не копаюсь в телефонах людей! Я заглянула тебе через плечо.

Мои губы вытягиваются в прямую линию, и я качаю головой.

— Бро, ты любишь меня, — Хейзел одаривает меня своей широкой зубастой улыбкой с пассажирского сиденья. — Кстати, насчет пятницы, Наталья может помочь. Говорит, у неё есть идеальное платье, которое ты можешь позаимствовать.

Я бормочу слова благодарности, потому что от езды по встречной стороне дороги у меня болит голова.

— Так ты идешь с Хэнком?

Это заставляет меня рассмеяться. Мы уже договорились встретиться там. Это будет проще, учитывая то, как папарацци преследовали его в последнее время. Это то, о чем он упоминал ранее.

— Нет, с чего бы? — спрашиваю я её. Она выключает радио.

— Ты действительно собираешься сидеть здесь и притворяться, что не видишь, как он на тебя смотрит?

На красный свет я останавливаюсь и свирепо смотрю на Хейзел.

— Как он на меня смотрит?

Её дерьмовая ухмылка заставляет меня пожалеть о заданном вопросе.

— Так же, как ты смотришь на него.

— Как скажешь, — вздыхаю я, нажимая на газ, когда загорается зеленый.

— Ну, раз уж ты притворяешься, что тебе насрать, я приглашу его присоединиться к нам в пятницу.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать улыбку. Может быть, то, что мы поедем все вместе, в конечном итоге окажется к лучшему.