Когда случились мы

Глава 21

ЛУНА

Улыбаясь, Генри берет меня за руку, и мы продолжаем путь по модному району. Узкие, чистые улочки. Элегантные, ухоженные дома. Место, где вдоль тротуаров растут вишневые деревья. Когда он обнимает меня за талию, по всему телу разливается тепло, как будто кто-то включил термостат.

С таким видом, будто у него есть секрет, Генри ведет меня к фасаду огромного белого дома. В нем три этажа и много окон. Глициния обвивает железные перила и поднимается до самой крыши. Входная дверь фиолетовая. Всё это выглядит дорого.

— Кто здесь живет? — спрашиваю я, понизив голос. Звуков почти не слышно. Я боюсь, что перебужу всю округу.

— Я.

Я вопросительно поднимаю бровь, но мой растерянный вид длится недолго. Его улыбка заставляет меня улыбнуться. Este me tiene loca (с исп. Это сводит меня с ума).

— Я арендую на время съемок.

Я снова смотрю на дом. Он, наверное, такой же большой, как у Авы. Впечатляет, конечно, но это также означает, что его больше не будет в отеле.

— Тебе не нравится?

Я слышу разочарование в его голосе.

Я собираюсь сказать ему, что дело не в доме, а в том факте, что его комната не будет всего в нескольких шагах от моей, когда он добавляет:

— Заходи и посмотри.

Его голос. Глубокий. Низкий. Страстный. Я наслаждаюсь им, когда переступаю порог его нового дома.

Экскурсия начинается с того, что Генри рассказывает немного об истории дома, но дальше первого этажа мы так и не доходим. В кабинете, расположенном рядом с гостиной, есть большой удобный диван у северной стены и огромный дубовый письменный стол посередине.

Хотя всё, что говорит Генри, звучит интересно, мне трудно сосредоточиться на том, когда был построен дом, отремонтирован или реконструирован. Он упоминает, что вся мебель и полы были тщательно вымыты, и я киваю, не понимая, потому что не хочу показаться грубой, но, как ни стараюсь, не могу оторвать от него глаз.

Он не только невероятно красив, его губы такие мягкие, изгиб улыбки такой чертовски сексуальный, но и глаза у него яркие и полные нежности. Крошечная частичка меня всё ещё немного завидует тому вниманию, которое он уделял другим людям в книжном магазине, вниманию, которого он не мог уделить мне. Это глупо, да, я знаю.

В большинстве случаев ревность может быть глупой и бесполезной эмоцией, но это не помешало мне испытывать её. Мне приходится несколько раз медленно вдыхать через нос и выдыхать через рот, чтобы попытаться не дать этому овладеть мной. Вот почему теперь, когда Генри полностью принадлежит мне, я не собираюсь больше терять время даром.

На самом деле меня немного смущает, как легко я теряю контроль рядом с ним. Каждый раз, кажется, постоянно.

Прежде чем Генри успевает включить свет в офисе, я практически бросаюсь к нему, прижимаясь губами к его рту, не в силах больше оставаться в стороне.

Что-то внутри меня обретает новую жизнь, когда он обнимает меня с таким же отчаянием, когда целует с такой же щемящей потребностью, как будто он тоже ждал этого. Может быть, так и есть. Может быть, не меньше, чем я.

Руки Генри, грубые, властные, скользят по моему телу. Мои пальцы неуклюже справляются с пуговицами на блузке. Он помогает, расстегивая две верхние, прокладывая дорожку поцелуев по моей шее, опускаясь губами к груди. Когда его зубы царапают мою кожу, его язык и губы успокаивают её.

Вместе мы, спотыкаясь, подходим к столу и задираем мою юбку. Генри стягивает штаны быстрее, чем я думала, это возможно. Его эрекция, толстая, с прожилками, оживает, и у меня текут слюнки от этого зрелища.

Генри сажает меня на стол, и я тянусь к нему. Обводя пальцами его член по всей длине, я поглаживаю его раз, другой. Он издает сдавленный звук.

— Луна, — в его голосе боль, отчаяние. Как будто я нужна ему, он хочет меня. Сейчас. — Л, что ты со мной делаешь?

Меня охватывает удовлетворение.

— Расплата, — ухмыляюсь я, моя рука двигается дразнящими поглаживаниями. — За то, что ты свел меня с ума в книжном магазине.

Удовольствие танцует на его лице, когда из него вырывается глубокий смешок. Генри хватает меня за бедра, притягивает к себе, позволяет почувствовать, какой он твердый. Звук, который я издаю, — наполовину вздох, наполовину стон. Когда он наклоняется вперед, его дыхание ласкает раковину моего уха.

— Я и здесь могу свести тебя с ума, — обещает он, срывая с меня нижнее белье.

Оно промокло насквозь, и я бы смутилась перед кем-нибудь другим, но Генри просто одаривает меня своей соблазнительной ухмылкой, когда кладет его в карман.

— Оставлю это себе, — он подмигивает.

У меня вырывается ленивый смешок. Я словно в тумане. Всё, что я могу сделать, это притянуть его к себе. Затем его восхитительный рот скользит по моей челюсти. Презерватив материализуется из воздуха, и он надевает его. Мы действуем быстро.

Его ладони скользят вверх по моему телу от бедер к талии, к груди. Это легкое прикосновение, как будто его дыхание ласкает мои губы. Мне нужно больше, и я шире раздвигаю для него ноги.

Теплые карие глаза светятся, а его ноздри раздуваются, когда он опускает взгляд между моих бедер.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — шепчет Генри, облизывая губы.

Это…Меня лихорадит. Он собирается опуститься передо мной на колени. У меня всё пульсирует. Я хочу, чтобы он это сделал, но я останавливаю его.

— Позже, — умоляю я, обхватывая ногами его талию и притягивая ближе.

Я прижимаюсь к нему, заставляя нас обоих вздрогнуть.

Теперь в его глазах появилось что-то дикое.

— Ты нужен мне, Генри, — с трудом выговариваю я.

Он улыбается, лаская меня по щеке. Наши взгляды задерживаются на долю секунды, а затем он захватывает мой рот, его язык ласкает мой. Я чувствую его твердую длину у своего входа. Горячие поцелуи оседают на моей шее, когда Генри медленно, осторожно проникает внутрь, всё дальше и дальше.

Чёрт.

— Ты чувствуешься так хорошо… — говорит он.

Он чувствуется невероятно. Но одного этого слова недостаточно, чтобы описать его. Удивительный, чудесный и феноменальный, возможно, всё вместе взятое. И всё же мне нужно отвести взгляд. Это почти слишком интимно — смотреть в эти теплые карие глаза, позволять ему заглядывать в мою душу, пока он входит в моё тело.

— …Как будто ты создана для меня.

Когда моё сердце подпрыгивает в груди, так нежно трепеща, внезапно наполняясь надеждой, я игнорирую это, притворяюсь, что этого просто не было. Я крепко зажмуриваю глаза. Вместо того чтобы сомневаться в себе, я кладу руки по обе стороны от его лица и, прежде чем он успевает сказать что-нибудь ещё, притягиваю Генри к себе для ещё одного поцелуя.

Затем он двигается. Вместе со мной. В меня. Дальше. Дюйм за восхитительным дюймом. Глубже. Теперь я стону. Потому что это то, чего я хочу, мы с Генри, разгоряченные и потные, двигающиеся друг против друга, друг с другом, наполовину обезумевшие от вожделения.

Каждое его прикосновение заставляет мое тело гореть от желания. И каждый раз, когда он толкается, я не могу не прижиматься к нему чуть крепче. Мои бедра приподнимаются, и я выгибаюсь навстречу ему.

Это всё, чего я хочу. Я не хочу ни думать, ни надеяться, ни что-либо из этого. Я хочу того, что дает мне его тело прямо сейчас. Ощущать его тепло. Его умелые руки, его толстую, твердую длину. С этим я справлюсь.

— Генри…ещё, — хнычу я, и мой голос звучит непривычно, безрассудно. — Ещё, — выдыхаю я в нежную кожу его шеи.

Дай мне больше, думаю я. Дай мне всё.

Словно услышав мои безмолвные мольбы, Генри жестко входит в меня, делая быстрые толчки. В офисе жарко и потно. Его руки на моих бедрах не нежны. В них появляется собственническая нотка. Когда он утыкается носом в мою шею, он нежно покусывает и сильно посасывает.

— Моя, — выдыхает он, входя в меня.

Я держусь за него, чтобы не разбиться вдребезги.

Генри прокладывает поцелуями путь вниз по моей груди, вдоль внешнего изгиба, одними зубами и языком, и я задыхаюсь. Он облизывает мои соски, втягивает их в рот, и я дрожу, шире раздвигая для него ноги.

Генри входит внутрь, толкаясь в меня, говоря, как во мне хорошо. Его тело прижато к моему; его ладони теплые на моей коже. Это опасное сочетание эмоций и желаний сильно поражает меня.

Я не могу объяснить это, не могу выразить словами всепоглощающую потребность, внезапно охватившую каждую частичку меня, пробежавшую по венам, требуя принадлежать ему. Генри во всех отношениях. Здесь и везде. Отныне и навсегда. Его. Во всех смыслах этого слова.

На мгновение мои мысли пугают меня, и я чувствую, как паника начинает подниматься на поверхность. Прежде чем я успеваю потеряться в собственной голове, губы Генри находят мои. Он ласкает моё тело нежными прикосновениями, использует эти прекрасные губы, чтобы у меня закружилась голова от желания назвать его и своим.

То, как он держит меня, с такой нежностью, с благоговением…Как будто я — это всё, что имеет значение…

Я моргаю, и от того, как он смотрит на меня, с абсолютной преданностью, у меня по спине бегут мурашки. Моё сердце замирает. С его губ не слетает ни слова, но я вижу по его лицу, он хочет их сказать. И я не могу с этим смириться.

Этого слишком много. Эти мысли, эти чувства…их слишком много.

Я отстраняюсь, отталкивая его от себя, прекращая контакт, чувствуя холод и пустоту. Прерывисто дыша, Генри выглядит смущенным, наблюдая, как я встаю со стола.

Поворачиваясь, я ищу его глазами.

— Давай кое-что попробуем, — ухмыляюсь, наклоняясь над столом.

Глядя на него через плечо, я покачиваю задницей напротив его члена. Потому что, оказывается, секс дается мне легко. Секс, которым я могу заниматься. Чего я не хочу делать, так это усложнять то, что у нас есть, такими вещами, как чувства и эмоции.

— Ты невероятна, — говорит он мне хриплым от желания голосом.

Наклоняясь, прижимаясь грудью к моей спине, он целует уголок моего рта, прежде чем завладеть моими бедрами.

Генри толкается вверх, растягивая меня, погружаясь ещё глубже, чем раньше. Он повторяет чувственное движение, и я хватаюсь за стол. Это хорошо. Так чертовски хорошо.

Входя в меня, он стонет от удовольствия, гортанно, удовлетворенно. Покачивая бедрами, всё глубже и глубже.

Звуки, которые мы издаем — хрюканье и стоны, шлепки по коже, симфония секса — наполняют комнату. Положив руки мне на талию, он входит в меня, заполняет меня полностью. Вскоре он раздвигает мои ноги шире, мои ступни отрываются от пола, и я выкрикиваю его имя.

Мне не требуется много времени, чтобы рухнуть вперед на стол, потерявшись в своем бурном оргазме. Мой мир сужается до невозможного удовольствия, овладевающего моим телом.

— Генри…

Я тяжело дышу, когда крошечная рябь чистого блаженства прокатывается по мне, одна за другой, в то время как он всё ещё входит в меня. Генри замедляется и приваливается ко мне спиной, перенося свой вес на одну руку. Он тяжело и неровно дышит у моего плеча.

— Это было…это было напряженно.

Когда он выходит, я поворачиваюсь к нему лицом. Он не успел кончить, но это легко исправить.

— Давай попробуем что-нибудь ещё, — я ухмыляюсь, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы, прикусить подбородок, облизать шею и стянуть с него рубашку.

В путанице конечностей мы теряем всю одежду по пути к дивану. Генри, спотыкаясь, падает обратно на мягкие подушки.

Лунный свет струится через окно, придавая всему голубой оттенок, включая нашу обнаженную кожу. Несмотря на то, что в офисе темно, он все время наблюдает за мной. Я тоже не могу оторвать от него глаз.

Ухмыляясь, я забираюсь к нему на колени. Большие руки скользят по моей талии, обхватывают грудь и опускаются, лаская бедра. Он покусывает мои губы, посасывает их, пока я на секунду зависаю на кончике его члена.

Когда я ввожу его внутрь, он рычит моё имя, и я пытаюсь дышать. Генри встречается со мной взглядом, когда я позволяю своим пальцам спуститься к его животу. Его мышцы сжимаются.

— Двигайся для меня, Лу.

Мои бедра двигаются, прижимаясь к его. Он так чертовски приятно ощущается.

— Вот так, да.

Он толкается в меня медленными, восхитительными движениями. И он прикасается ко мне так, словно не может насытиться. Рот Генри горячий, и я наслаждаюсь его вкусом, когда его язык переплетается с моим. Мне нравится, как наши губы идеально соприкасаются. И мне нравится, как работают наши тела.

Генри опускает рот к моей груди. Карие глаза следят за мной, пока он облизывает мою грудь, и я сжимаюсь вокруг него.

— Люблю чувствовать тебя в моих объятиях, Лу. Люблю эту тугую киску вокруг моего члена.

Этот голос. Его акцент. Мне чертовски нравится, когда он так со мной разговаривает.

Мне так хорошо, что я запрокидываю голову. Генри обхватывает мою шею сзади, нежно прикусывает, посасывает достаточно сильно, чтобы оставить след. Его.

— Чёрт.

Когда мои руки зарываются в его волосы, его губы боготворят мою грудь, облизывая и лаская. Его язык тщательный, настойчивый и совершенный. Это как сон. Всё с ним ощущается именно так. У меня начинает кружиться голова, и я скачу на его члене жестко и быстро, пока удовольствие не проносится по моему телу, сокрушительное, опустошающее. Я прикусываю губу, чтобы не закричать.

Замираю на нем, блаженно ошеломленная, мне нужно мгновение, чтобы отдышаться. Едва оправившись от кайфа, я уже хочу большего. Раньше я никогда не была такой жадной, такой ненасытной. Когда я открываю глаза, Генри одаривает меня самой сексуальной кривой улыбкой.

— Мне нравится, когда ты кончаешь на меня.

ГЕНРИ

Её губы слегка подрагивают, а на щеках появляется румянец. Она выглядит такой хорошенькой, когда краснеет.

Я убираю назад несколько выбившихся прядей её розовых волос. Я хотел сделать то же самое в книжном магазине, но не смог. Слишком много людей.

Сейчас здесь никого нет. Только мы.

Я провожу руками по её бедрам, наслаждаясь гладкой кожей Луны, её пышными изгибами и тонкой талией. Когда я вспоминаю все улыбки, которыми она делилась не со мной, я ещё глубже погружаюсь в неё. Зеленые глаза прищуриваются.

Раньше она казалась такой далекой, хотя мы стояли в одной комнате. Пока я наблюдал за ней, моё возбуждение накапливалось, а разочарование — расти. Теперь я толкаюсь вверх, и её бедра раздвигаются шире. Я глубоко погружаюсь в её влажный жар, заполняя её. Она извивается на мне, зарываясь пальцами в мои волосы.

— Л, посмотри на меня.

Она снова двигает бедрами. Рокот моего удовольствия заставляет её улыбнуться, медленно и широко. На щеках появляется намек на ямочку, нет, две ямочки. Это моя улыбка. Единственная, которую она мне дарит.

Её глаза распахиваются.

— Ты тоже сводила меня с ума сегодня, — признаюсь я, лаская её лицо.

Эти ямочки снова появляются на щеках.

— Хорошо, — говорит она, опускаясь на колени, отрываясь от меня, позволяя мне выскользнуть почти полностью.

Её прекрасные груди находятся на уровне глаз, и я покрываю их влажными поцелуями, сначала одну, потом другую. Она ахает, когда я втягиваю сосок в рот.

— Генри…

Её бедра нависают над моими коленями, только кончик моего члена окружен её чувственным жаром, но когда я провожу языком по её груди, она принимает меня внутрь, позволяя погрузиться полностью. Чёрт. Её киска такая влажная, тугая и горячая.

Между нами больше не проносится ни слова, только вздохи и стоны удовольствия, когда она прижимается ко мне. Я обхватываю ладонями её груди, разминая мягкую плоть, дразня пальцами её соски. Вот тогда она начинает подпрыгивать на моем члене, и я, блядь, схожу с ума.

Я не хочу кончать прямо сейчас, не заставив её развалиться на части по крайней мере ещё раз. То, как она сдается, полностью капитулирует, я не могу не испытывать удовлетворения, зная, что тоже свожу её с ума. Это лучшее чувство в мире, заставляющее такую богиню, как Луна, достичь вершины наслаждения.

Схватив её за бедра, я меняю наше положение так, что теперь мы лежим. Она лежит спиной на диване, а я сверху.

— Плохо? — спрашивает она, немного отстраняясь.

— Слишком хорошо, — обещаю я, целуя её тем неторопливым, чувственным способом, который, как я заметил, ей нравится. От этого у нас обоих перехватывает дыхание.

Сначала я двигаюсь медленно и глубоко, погружаясь в неё до конца. Когда я смотрю на неё сверху вниз, её зеленые глаза полны нежности, а её улыбка соответствует моей.

— Луна.

Моя Луна.

Она шепчет моё имя, касается моих губ. Я мог бы остаться здесь навсегда.

Мы движемся вместе. Луна отвечает мне толчком на толчок. Её пальцы скользят с моих плеч вверх по затылку, в волосы, и она притягивает меня для поцелуя.

Наш ритм ускоряется, наши движения набирают скорость.

Моя, я не могу не думать при каждом толчке.

Моя, я почти рычу, когда она выгибает спину и шире раздвигает ноги для меня.

Я вхожу в неё, жестко и быстро.

Моя. Моё сердце и душа, моё тело и мой разум — всё в полном согласии. Моя.

Тепло наших тел производит головокружительный эффект. Мы так идеально подходим друг другу. Я никогда ещё не был так близок ни с одним человеком. Слова не нужны.

Нарастает невероятное давление. Наши сердца бьются в унисон; дыхание учащается. Луна всхлипывает, когда удовольствие захлестывает её с каждым толчком, пока оно не переполняет её и это восхитительное чувство снова не овладевает ею.

— Генри, — кричит она, когда я чувствую, как она сжимается вокруг меня, уговаривая кончить за ней.

Мои пальцы скользят вверх по её талии. Слова, которые я всегда хочу сказать ей, исходят из моего сердца, разливаясь по всему телу. Но я сдерживаюсь, вместо этого целую её, полностью любя её, не высказывая этого вслух.

Я стону ей в шею, её ногти впиваются мне в спину, и ослепляющий экстаз захлестывает меня, когда я подвожу её к краю. Мои приглушенные звуки удовлетворения отпечатываются на её коже. Как хорошо с ней. Насколько она сексуальна. Как чертовски красива.

Пока я погружаюсь в абсолютное блаженство, слова, которые я никогда раньше не произносила первым, те, которые я сдерживал, вырываются наружу.

— Я люблю тебя, — шепчу я, а затем замираю.