Когда случились мы

Глава 45

=

ГЕНРИ

Интересно, правильно ли я её расслышал.

— Скажешь это снова? — шепчу я, обнимая её так крепко, что они дрожат от напряжения.

Я хочу услышать это снова. Мне это нужно.

— Мне так жаль, что я солгала об этом, — отвечает она.

— Луна? — я обхватываю её лицо обеими руками и понимаю, что на её лице едва заметная улыбка, она дразнит меня.

Не сводя с меня зеленых глаз, она сглатывает и делает глубокий вдох.

— Я люблю тебя, Генри.

Моё сердце взрывается от ни с чем не сравнимой радости. Я хочу смеяться и кричать в небо, танцевать на улицах и бегать по городу. Я не делаю ничего из этого. Вместо этого я беспомощно наблюдаю, как по лицу Луны текут слёзы.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, — она качает головой. — Мне так жаль.

Я целую её слёзы, ощущаю вкус её печали. Это снова разбивает мне сердце.

— Я не знаю, почему я плачу, — она шмыгает носом. — Это…неправда. Я знаю.

— Эй, — я прижимаю её к себе. Мне нужно прикоснуться к ней — убедить себя, что она всё ещё со мной, и напомнить ей, что я тоже здесь. — Ты можешь рассказать мне всё, Луна, — я целую её в губы, щеки и глаза. — Тебе не обязательно справляться с этим в одиночку, — шепчу я. — Я здесь. Позволь мне быть рядом с тобой.

Мы оба знаем, что я не могу залечить эту открытую рану — мы оба знаем, что она должна сделать это сама, — но я могу поддерживать её и любить, несмотря на это. Я хочу заверить её, что я есть у неё, несмотря ни на что.

— Генри, я хочу…

Мои глаза широко раскрыты, в них надежда и ожидание.

— Ты просто заставляешь меня чувствовать так много всего, — признается она, её зеленые глаза сверкают в моих глазах. — Всегда.

— Хорошо, — я улыбаюсь, сладкое облегчение пронизывает всего меня. — Потому что ты тоже заставляешь меня чувствовать так много всего.

Правда в том, что я поглощен ею, одержим ею.

Мне нравится эта близость, когда мы теряемся друг в друге. Мне нравится позволять своим рукам любоваться изгибами и впадинками, о которых я часто мечтаю. Все в ней вызывает у меня абсолютное наслаждение. Мне нравится, что ей нравится обжиматься и обнимать меня за спину, пока мы спим…самая милая маленькая ложечка. Люблю танцевать с ней на кухне в два часа ночи после того, как мы часами говорили обо всём подряд. Люблю, что она не относится ко мне по-другому из-за того, с кем я встречался или чем я занимаюсь. Для неё я просто Генри, и этого достаточно.

— Я люблю тебя, Луна, каждой клеточкой своего тела. Ты — каждый мой вздох, каждое биение сердца.

Снова держа её в своих объятиях, я понимаю, что у нас есть ещё один шанс, и на этот раз я не облажаюсь. Я готов быть терпеливым. Я готов ждать столько, сколько ей нужно.

— Но ты такой…а я всего лишь… — она не может встретиться со мной взглядом, пока говорит. — Я не заслуживаю…

— Это сомнение? Ты права; ты этого не заслуживаешь. Это чувство, что тебя недостаточно? Это не так, тебя достаточно, — я прижимаюсь своим лбом к её лбу. “Дай себе разрешение бояться, нервничать и делать всё, что тебе нужно, Луна, но не держись за это, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, спокойно. — Ты заслуживаешь всего самого хорошего, любимая. Лучшего на свете.

Я делаю прерывистый вдох и продолжаю.

— Пожалуйста, знай, я никуда не уйду. Даже когда ты почувствуешь, что тебя нельзя любить, я останусь рядом. Ты так терпелива со мной. Постарайся быть немного терпеливее и к себе, — я подавляю свою нервозность и прижимаюсь к её губам в нежном поцелуе.

Луна тает в моих объятиях.

Когда она откидывается назад, её зеленые глаза искрятся смехом, а от этих ямочек на щеках у меня перехватывает дыхание. Беспомощный — вот таким я себя чувствую, когда она смотрит на меня. И смелым тоже. Потому что в моменты, когда зеленые глаза Луны смотрят на меня так, словно я солнце, звезды и луна, всё сразу, с благоговением и — моё сердце учащенно бьется — с любовью, это заставляет меня чувствовать себя непобедимым и неудержимым, как будто я могу достичь всего на свете.

— Это не всегда будет так сложно, — уверяю я её.

— Обещаешь? — она издает слезливый смешок. Я целую кончик её носа.

— Я обещаю.

— Ты не можешь просто… — она замолкает с полуулыбкой на лице.

— Что я не могу? — теперь я широко улыбаюсь.

— Ты не можешь быть таким милым и обаятельным и заставлять всех чувствовать, что всё будет хорошо.

— Луна, — я хихикаю. — Это моя единственная цель как твоего парня.

Прикусив нижнюю губу, она улыбается мне, затем глубоко вздыхает.

— Я работаю над этим.

— Я знаю, — я улыбаюсь в ответ.

Несмотря на то, что она была тихой и сдержанной, такой я её ещё не видел, я чувствую, что происходит что-то чудесное. Так же, как она продолжает быть открытой и честной, она также готова принять комфорт, который я предлагаю. И это означает, что она не просто говорит, что будет работать над этим; она действительно работает над этим.

Именно по этой причине я беру двухнедельный отпуск. Никакой работы, никаких встреч, ничего. Трев, казалось, не очень удивился моему решению и не пытался переубедить меня.

Дело в том, что я работаю без перерыва почти десять лет. Мне очень повезло в жизни и в карьере. Я знаю это. Но во время одной из моих многочисленных ночных бесед с Луной я понял, что я — это больше, чем моя карьера. Я — это больше, чем роли, которые я играю, или реклама, в которой я снимаюсь. Я — нечто большее, чем награды, которые я получаю, или почести, которые я получаю.

Все эти вещи, конечно, приятны, но это ещё не всё. Правда в том, что благодаря моей работе у меня появилось много возможностей и опыта — я это понимаю. Тем не менее, так долго это было моим приоритетом, потому что я боялся, что всё, ради чего я так усердно работал, может быть отнято.

Я подхожу к тому моменту, когда понимаю, что если бы это случилось и всё это исчезло, со мной было бы всё в порядке. Профессия актера не определяет меня. Есть определенное чувство покоя, которое приходит, когда вы принимаете, что не можете контролировать всё. И иметь рядом кого-то, кто поддержит меня, что бы я ни делал, кто хочет меня таким, какой я есть, — это дар, который я никогда не приму как должное.

— О! — Луна встает прежде, чем я понимаю, что происходит. — У меня для тебя кое-что есть! Я сейчас вернусь.

Она выбегает из кабинета, и тогда я вспоминаю, что у меня тоже есть кое-что для неё. Я уже некоторое время держу это при себе.

Мы встречаемся на лестничной площадке. Я поднимался наверх, а она спускалась.

— Вот, — она протягивает мне большой конверт. — Это для тебя.

— Мне его открыть?

— Да! — она смеется, и я хочу слышать этот звук чаще.

На ощупь конверт напоминает стопку бумаг. Может быть, её рукопись?

Это сценарий. Я думаю, что она дала мне не тот конверт — один из множества, разбросанных по дому, — пока не прочитал заголовок на титульном листе: "Агент Беттс", автор Луна Валенсуэла.

Я смотрю на неё, разинув рот.

— Ты написала сценарий?

— Ты говорил о продюсировании.

— Итак, ты написала сценарий, чтобы я его спродюсировал?

— Но сначала тебе стоит его прочитать, — она пожимает плечами. — Возможно, история не та, которую ты ищешь, но формат подходящий. Майя и Хейзел помогли кое с чем.

Когда она говорит о своем творчестве или книгах в целом, это всегда так легко и уверенно. Совсем не так, как когда она говорит о себе. Но она работает над этой частью, учится принимать себя и любить тоже.

— Ты потрясающая, Луна.

— Я абсолютно предвзята, но думаю, тебе понравится, — она усмехается. — Ты вроде как вдохновил меня на это.

Я не могу сдержать улыбку.

— Правда?

— Обходительный, суперсексуальный шпион? Умный и сообразительный? Чувак, это точно ты.

Краска заливает её щеки. Она написала это для меня Чтобы я поступал так, как захочу. Я могу сыграть в этом главную роль. Спродюсировать. И то, и другое?

— Не могу поверить, что ты это сделала, — я прижимаю её к себе. — Спасибо тебе, Луна. Я не знаю, что сказать.

Она продолжает лишать меня дара речи.

— Это не имеет большого значения, — её руки обнимают меня за талию, её голос приглушен моей грудью.

— Конечно, это важно! Твоё талант и время ценны, и ты потратили их на создание чего-то для меня, — я невероятно польщен и немного ошеломлен. — Когда ты нашла для этого время?

— Когда заканчивала свой первый черновик.

— Спасибо тебе, — говорю я снова, на этот раз заключая её в теплые объятия.

Она откидывает голову назад, её губы невероятно близко. Когда я чувствую легкое, неуверенное прикосновение её пальцев к моей спине, я целую её.

— Не за что, — Луна улыбается той прекрасной улыбкой, предназначенной только для меня.

Эти губы так и манят меня попробовать их ещё раз. Но я не обязан этого делать. Она приподнимается на цыпочки, чтобы прижаться своими губами к моим. Этот аспект наших отношений всегда давался нам легко. Всегда горячий, интенсивный и приносящий огромное удовлетворение.

— Мне вроде как нравится, что ты такой высокий, — шепчет она между поцелуями. Я прижимаю её к себе.

— Мне вроде как нравится, что ты такая маленькая.

— Я не маленькая, — возражает она, ущипнув меня за бок. Я смеюсь, уворачиваясь.

— Значит…Я высокий, но ты не маленькая? — спрашиваю я, чтобы уточнить.

— Именно так.

Луна скрещивает руки на груди, провоцируя меня возразить ей. Я не утруждаю себя. Вместо этого я бросаюсь к ней, поднимаю и перекидываю через плечо.

— Генри! — восклицает она со сдавленным смехом.

— Я хочу тебе кое-что показать, — я посмеиваюсь, поднимая её по лестнице на третий этаж.

Когда я опускаю её на пол, она краснеет.

— Выпендрёжник, — бормочет она, но при этом ухмыляется.

Дождь снаружи барабанит в окна в конце коридора. Мы стоим у белых двойных дверей.

— Что там внутри?

Я беру её за руку.

— Работа продолжается, — предупреждаю я, открывая одну дверь.

Когда я включаю свет, в поле зрения появляются книжные полки от пола до потолка. Подходя к ближайшей книжной полке, она оглядывается на меня, вероятно, понимая, что многие из этих книг были теми, о которых она рассказывала мне после того первого полета в Лос-Анджелесе. Что напомнило мне…

— Я не знал, как вернуть это, — говорю я, протягивая Луне книгу.

Она переводит взгляд с книги в моей руке обратно на мое лицо. Слезы наполняют её глаза, когда она берет свой потрепанный экземпляр "Como agua para chocolate" и бросается в мои объятия.

— Я думала, что потеряла её. Где…как…?

— Пока ты спала, я забрал её у молодоженов. Я положил его в свой рюкзак, но после турбулентности и наших многочисленных остановок забыл, что он у меня.

— Спасибо тебе, — шепчет она.

— Надеюсь, ничего страшного, что я прочитал её.

Луна поднимает на меня взгляд.

— Ты прочитал её?

Я провожу рукой по бороде.

— Ты сказала, что эта книга одна из твоих любимых.

Её губы прижимаются к моим прежде, чем я успеваю закончить предложение. Затем она говорит мне, что это была книга её мамы. Последний подарок, который её папа подарил её маме перед смертью. Когда я пытаюсь извиниться за то, что так поздно вернул её, она останавливает меня.

— Я рада, что она была у тебя, — её щеки розовеют, когда она произносит эти слова. — Если что-то находится в твоих руках, я знаю, что об этом позаботятся и защитят.

Мы оба знаем, что она имеет в виду не просто книгу, а свою веру в меня, своё доверие, своё сердце.

Луна вытирает глаза и прочищает горло.

— Эта библиотека всегда была здесь? — спрашивает она.

— Нет.

Луна подходит к библиотечной лестнице на колесиках, проходя мимо маленького письменного стола.

— Что значит “нет”? — она останавливается и смотрит на меня. — Ты всё это сделал? — спрашивает она, проводя пальцами по спинке дивана, её зеленые глаза устремлены на меня.

— Ты говорила, что хочешь большую библиотеку. Как в “Красавице и чудовище”, — я чешу затылок. — Она ещё не такая, какой я себе её представлял, но…уф!

Луна врезается мне в грудь, крепко обнимая меня.

— Ты построил для меня библиотеку?

— Кресло у окна уже стояло здесь.

— Генри, — игриво предупреждает она, вытирая глаза. Я думаю, это слёзы счастья. — Это невероятно! Ты не должен был этого делать.

— Я хотел, — уверяю я её. — Я хочу, чтобы ты жила здесь со мной, Л, — я целую её в лоб и прижимаю к себе. — И я хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы тебе было хорошо и комфортно…

— С тобой мне будет хорошо и комфортно где угодно.

Услышав, как она говорит это…

— Я никогда… — мне приходится откашляться, прежде чем продолжить. — Я никогда не верил, что для каждого есть свой человек, но когда появилась ты, Луна, я понял, что это правда. Ты была создана для меня.

Луна с такой милой улыбкой вытирает слезы, которые катятся по моему лицу. Затем я снова говорю.

— Я хочу смеяться вместе с тобой, путешествовать по миру и заниматься с тобой любовью, — я нежно держу её лицо в своих ладонях. — Я хочу разделить с тобой свою жизнь.

— Я… — она гладит моё лицо, замолчав на мгновение, а затем продолжает. — Временами мне кажется, что я этого не заслуживаю, но это звучит чертовски идеально.

Я не могу сдержать переполняющего меня восторга и кружу её посреди комнаты. По библиотеке разносится её удивленный смех.

— Ты можешь кое-что для меня сделать? — спрашиваю я, когда мы падаем на диван, смеясь.

— Всё, что угодно.

— Скажи это ещё раз.

Зеленые глаза сверкают, когда она смотрит на меня.

— Я люблю тебя, — выдыхает она. — Я так сильно тебя люблю, — её щеки краснеют, но взгляд остается неподвижным.

— Я никогда не устану это слышать, — говорю я с тихим смешком, сажая её к себе на колени и заключая в объятия.

— Хорошо, — Луна сияет, её мягкие губы так близко от моих. — Потому что ты будешь слышать это вечно.

Моё сердце бешено колотится в груди, желая взлететь.

— Вечно? — спрашиваю я, вспоминая, что когда-то она в это не верила.

Наши взгляды встречаются, и мы обмениваемся улыбками.

Её любящий взгляд устремлен на меня, когда она отвечает с уверенностью, которая не оставляет сомнений ни в моем разуме, ни в моем сердце.

— Вечно.