Когда случились мы

Глава 20

ГЕНРИ

Когда мы приезжаем в Челси, дождь прекращается. Со мной Рекс и Тревор. Мы получаем ключи от моего нового жилья. Теперь, когда я могу себе это позволить, я предпочитаю взять жилье в аренду, особенно для такого небольшого фильма, как "De East LA". Проживание в отеле обходится дорого для съемок. Кроме того, я предпочитаю уединение.

Дом красивый и просторный, с пятью спальнями и шестью ванными комнатами, расположенными на четырех этажах, тремя гостиными — не знаю, кому нужно столько — и двумя отдельными входами.

Это место — целый мир, отличный от небольшой аренды, которую я мог позволить себе на Барбадосе во время съемок "Пирата и принцессы". Тогда это была одна комната с двумя наборами двухъярусных кроватей. Когда мои родители приезжали в гости, они спали на раскладном диване-кровати в гостиной. В единственную крошечную ванную комнату в доме всегда стояла очередь. Однако, учитывая, что мы находились прямо на пляже, теснота того стоила.

Моя единственная проблема с этим новым порядком заключается в том, что Луна осталась в отеле.

Прежде чем я успеваю продолжить этот ход мыслей, раздается звонок в дверь. Вероятно, это Рекс. Не удивлюсь, если он уже потерял ключ, который я дал ему десять минут назад. Оказалось, что это не мой брат, а курьер с запечатанными сценариями, которые Мич хотела, чтобы я просмотрел.

Было время, когда Мич приходилось звонить, писать по электронной почте, давать взятки, умолять, делать всё законное, что только можно вообразить, чтобы добиться прослушивания для меня. Маленькая, крошечная роль, одна реплика — она боролась за меня. Теперь они звонят ей. Добиваются ее расположения. Присылают подарки, предлагают сценарии. Это безумие.

— Значит, ты останешься здесь на ночь?

Я киваю в ответ на вопрос Трева, не отрываясь от телефона. Он следует за мной на кухню. Уведомление на экране привлекает всё моё внимание. Это сообщение от Луны.

Моя девочка: Еда оооочень вкусная!

На моём лице появляется улыбка. Я удивлен, что она пишет. собенно учитывая, что она в самом разгаре раннего ужина с доктором Харрис.

Генри: Насколько вкусная?

Моя девочка: Я собираюсь украсть тарелку доктора Харрис, ш-ш-ш.

Моя девочка: Неважно, она вернулась слишком рано…

Тревор прочищает горло.

— Ты когда-нибудь встречался с Ми-Ча?

— Что? — почему он упомянул мою партнершу? — Нет. А что?

Моя девочка: Чем будешь заниматься позже?

Я собираюсь напечатать "Тобой", когда Трев снова прочищает горло. Он свирепо смотрит на меня, когда я поднимаю взгляд.

— Дай мне секунду, — бормочу я, отвечая на сообщение Луны.

Генри: Приходи

Моя девочка: Куда?

— Значит, ты встретил симпатичную девушку и больше не можешь со мной разговаривать?

Тревор всегда был чересчур чувствительным.

— И я не слишком чувствителен.

— Как скажешь, — я ухмыляюсь, направляясь в свою комнату.

— Насчет Ми-Ча… — начинает говорить Тревор, но я обрываю его.

— Послушай, приятель, я с Луной.

Сузив глаза, Трев раздраженно причмокивает губами.

— А она с тобой? — возражает он и тычет своим телефоном мне в грудь.

На экране — обложка «UK Weekly», худшего таблоида Лондона, с заголовком «КТО ЛЖЕТ?». Затем, более мелким шрифтом, написано: «Доктор против Нападающего!». На половине обложки моё фото из «White Memorial». Я в белом лабораторном халате, вид у меня задумчивый. На другой половине Оливер Форд, расстроенный пропущенным голом.

Моё лицо вытягивается. Я прокручиваю статью, яростно выискивая любое упоминание о Луне.

— Она не упоминается по имени.

Я отрываю взгляд от экрана, чтобы встретиться с проницательным взглядом брата.

— Ты уверен?

— Если бы они хотя бы намекнули на это, — огрызается Тревор. — Я бы уже говорил с ней об этом.

— Луна не распространяла это, — я знаю, что она этого не делала. — Если ты помнишь, там было много людей, — я бросаю телефон обратно. — Что у них за точка зрения?

— Они обвиняют тебя в попытке украсть девушку Форда.

— Что? Это даже отдаленно не соответствует действительности.

— Не имеет значения.

— Конечно, это…

Тревор указывает на меня пальцем.

— Оставь это. Эта история тебе не повредит.

Ненавижу, когда он это делает. Ещё больше ненавижу людей, думающих о Луне с Фордом.

— Мы должны выступить с заявлением, — настаиваю я.

— Этого не будет.

— Пресса…

— Не будь идиотом.

Я провожу рукой по лицу. Мне это не должно нравиться, но он прав. Кроме того, Луна не фигурирует в истории. Я продолжаю подниматься по лестнице, оставляя Тревора на лестничной площадке. Он кричит мне вслед.

— Ты слишком увлёкся, братец.

Я не буду с этим спорить, но старшие братья приводят в бешенство. Они всегда думают, что знают всё, и именно поэтому я в конце концов начинаю спорить.

— В чём вообще твоя проблема с Луной?

— У меня проблемы с каждым, кто тратит твоё время впустую и отвлекает от работы.

Она не делает ни того, ни другого. На самом деле, когда я хочу пропустить половину встреч, которые он назначает, чтобы я мог пообщаться с ней, Луна настаивает, чтобы я их посетил.

«Ты должен быть в “Комнате, где это происходит”».

Моя девочка ссылается на Гамильтона, один из моих любимых мюзиклов.

Как мне не увлечься? Если бы я сказала что-нибудь из этого Треву, он бы не стал слушать, особенно когда он в таком настроении.

— Она переезжает, — объявляю я.

Я не осознавал, как сильно мне хотелось, чтобы это произошло, пока не произнес эти слова вслух. Ноздри Тревора раздуваются.

— Вытащи свою чертову голову из задницы, — рычит он. Я игнорирую его вспышку.

— Я дам знать Рексу на случай, если у него снова начнется этап обнажёнки.

Трев пощипывает переносицу.

— Теперь мы разрешаем кому-нибудь переехать? — спрашивает он, пробуя другой подход. Это почти сработало. Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него, затем спускаюсь по ступенькам, по которым поднимался.

— Она не просто кто-нибудь. Она Луна. Талантливая, умная и чертовски красивая. Я не могу перестать думать о ней, — я скрещиваю руки на груди. — Ты уже прочел её книгу?

Я уже знаю ответ на этот вопрос. Никто не читает больше, чем Тревор.

— Сценарий лучше, — бормочет он, поправляя часы, очевидный признак того, что он лжет.

Мне следовало бы сообщить ему об этом, но я этого не делаю.

— В этом мы с тобой не согласны, — я подмигиваю ему, он ненавидит, когда я так делаю. Затем я возвращаюсь к своему телефону и исчезаю в своей комнате.

ЛУНА

Может быть, мне стоило позволить Генри забрать меня. Обычно я неплохо ориентируюсь в метро, но я ещё не была в Челси и выбрала не тот выход. Что он там вообще делает? Мы могли бы вернуться в отель, раздеться…

Что ж, я снова позволяю своим женским качествам руководить мной, но я просто не хочу, чтобы этот день заканчивался. Потому что ужин с доктором Харрис был таким интересным, и она настояла, чтобы я присутствовала на чтении сценария на этой неделе! К тому же, это, возможно, была лучшая автограф-сессия в моей жизни! De veras (по исп. Правда/Честно). Даже при таком количестве людей я не нервничала. Было безумием, сколько людей пришло посмотреть на него. Генри Джонсона.

Это так странно. Я не могу примирить этого знаменитого парня, из-за которого сотни людей кричали и рыдали, с человеком, который несколько часов назад так хорошо меня оттрахал. И я иду за вторым разом. Возможно, третьим и четвертым.

Но дело не только в потрясающем сексе. Присутствие Генри на автограф-сессии моей книги было таким…Я даже не знаю подходящего слова для этого. Я была взволнована его близостью, но и успокоена его присутствием. Он также прислал мне цветы. Красивый букет. С милой запиской.

Каждая ночь должна быть такой же, как прошлая.

И спасибо за чудесное утро.

Затем, когда он заговорил о моей книге, обсуждая свои любимые части — чёрт возьми! — у меня мурашки побежали по коже.

Впервые за долгое время я испытываю то головокружительное предвкушение, которое приходит только с новыми отношениями…подождите минутку.

Мои мысли резко останавливаются.

Протрезвев, я сажусь на свое место. Вот что происходит? Потому что именно так я себя и чувствую…

Нет. Я не ищу чего-то серьезного. Я уверена, что Генри тоже. Одна потрясающая ночь, за которой следует исключительное утро, ничего не меняет. Конечно, я испытываю это…этот кайф прямо сейчас. У меня не было секса два года. Плюс, у меня никогда не было такого секса.

Всё моё тело ожило. Он прикасался ко мне с тем же желанием, которое испытывала я. И он отдался моменту так же сильно, как и я.

Но я понимаю, что всё, связанное с Генри, блестящее и новое. Я впервые слышу историю. И впервые делюсь историями. Это приятно. Я знаю это. И всё же я уже под чарами этой новизны.

007: Десерт?

Если я не перестану улыбаться — да, я не смогу остановиться.

Луна: Я возьму что-нибудь шоколадное.

007: Я считаюсь?

Я выплевываю воду, которую пила. К счастью, рядом со мной никого нет.

007: На случай, если тебе интересно, карамель — мой любимый вкус

Я хочу делать что-то ещё, кроме как улыбаться в телефон, но, похоже, это всё, на что я способна.

Генри ждет меня на своей остановке. Я чувствую, что плыву по воздуху, когда направляюсь к нему. На нем темно-синий свитер, обтягивающий его широкие плечи, черные джинсы, облегающие мускулистые бедра, и черные ботинки, которые увеличивают его рост на дюйм или два. С его темными очками и самой сексуальной ухмылкой, которую я когда-либо видела, мои женские части тела сходят с ума.

— Думаешь, это хорошая идея — прогуляться?

— Да, — он ухмыляется, берет мой рюкзак и перекидывает его через плечо. — Ты здесь, так что это очень хорошая идея.

Он снимает тёмные очки, чтобы было хорошо видно его красивое лицо, что сводит на нет цель, ради которой он их надевал.

— Ты забыл, что произошло в книжном магазине?

Я смотрю на него снизу вверх. Тепло в его карих глазах посылает волну тепла, танцующую по моему телу.

— Мы хотели, чтобы там были люди, не так ли? Кроме того, я не публиковал своё текущее местоположение в Instagram.

Когда он обхватывает мою челюсть и шею, я прижимаюсь к нему.

— Только ты знаешь, что я здесь, Лу.

Я думаю, что он хочет слегка коснуться своими губами моих, но я задерживаю его на месте ещё немного. Мои зубы впиваются в его пухлую нижнюю губу, и он улыбается, прежде чем дать мне именно то, что я хочу.

Генри хватает меня за подбородок, и вот уже больше губ, больше языка, больше тепла, и я теряю всякое ощущение времени. Возможно, прошло пять минут или пять часов — я не уверена. Всё, что я знаю, это то, что я покраснела и затаила дыхание.

— Забудь о карамели. Ты мой любимый вкус, — шепчет он в уголок моих губ.

Не улыбайся. Не улыбайся.

— Ты не можешь говорить такие вещи.

Он смеется, и я упиваюсь этим звуком.

— Даже если это правда?

— Особенно, если это правда.

Его губы снова почти на моих, но мы слышим приглушенный шепот людей позади нас. Возможно, его узнали.

— Давай убираться отсюда, — бормочет Генри, обнимая меня за плечи.

На улице легкая морось быстро превращается в сильный дождь. Генри продолжает обнимать меня, моё тело идеально прижимается к его, когда мы прижимаемся друг к другу под зонтиком, чтобы не промокнуть.

Когда я комментирую пустые улицы, он упоминает что-то о дерби.

— Тоже неплохо, — он улыбается, притягивая меня к своей груди.

Он нежно целует меня в висок. Даже в эту прохладную ночь мои щеки покрываются румянцем. Когда я поднимаю на него глаза, его улыбка, от которой замирает сердце, расплывается во всю ширь.

— Куда мы идем? — спрашиваю я.

— Увидишь.

Мы идем дальше. Запах свежего дождя и цветущей вишни прекрасен, но Генри пахнет ещё лучше. Я хочу зарыться лицом в его шею и вдыхать его неповторимый аромат. И хочу насладиться соблазнительным теплом, исходящим от его тела. Генри останавливается и смотрит на меня.

— Устала?

— Вовсе нет, — я ухмыляюсь. — Просто с нетерпением жду десерта.

Улыбаясь мне, он сжимает моё бедро. Я не знаю, куда мы идем, и мне всё равно. Para nada (с исп. Абсолютно). Мысль о том, что я последую за ним, куда бы он меня ни повел, должна пугать меня до чертиков, но прямо сейчас я чувствую что угодно, только не страх.

Может быть, я теряю бдительность? Или я просто чертовски возбуждена? Честно говоря, я даже не знаю. Всё, что я знаю, это то, что мой мир взрывается множеством разных чувств и эмоций всякий раз, когда он рядом. Это одновременно волнующе и пугающе.