Когда случились мы

Глава 5

ЛУНА

Единственный раз, когда я решаю быть безрассудной и повеселиться, вселенная устраивает мне взбучку.

— Мне очень жаль, — извиняется Генри.

— Всё в порядке, — я падаю обратно на кровать и закрываю глаза.

Генри не виноват. Я не принимаю противозачаточные, а у него нет презервативов. Трахните меня. Или нет.

— Я не часто этим занимаюсь, — признается он, тоже падая на кровать, так что мы оба смотрим в потолок. — Или, скорее, не делал этого уже очень давно.

Я ему не верю. Не может быть, чтобы этот парень не трахнул весь земной шар. Я уверена, что половина населения земного шара с радостью легла бы с ним в постель. Больше половины. Минимум три четверти.

— Что ты подразумеваешь под часто? — спрашиваю я, натягивая толстовку и рубашку, когда сажусь обратно. Мои волосы выбились из свободного пучка, поэтому я закручиваю их наверх и закрепляю резинкой для волос. Чувствуя себя разгоряченной и обеспокоенной и, очевидно, не получающей ничего прямо сейчас, я сбрасываю толстовку.

Когда я снова смотрю на Генри, я вижу пару прекрасных карих глаз, смотрящих на меня снизу вверх, зрачки расширены от возбуждения, но его улыбка слабая и робкая. Бог секса внезапно превратился в студента-первокурсника колледжа. Он выглядит смущенным, пока я наблюдаю за ним. Я даже подумываю забрать свой вопрос обратно.

— Мне очень жаль, ты не обязан отвечать на этот вопрос.

— Дело не в этом, — кончики его губ изгибаются, когда он тоже садится. — Вообще-то, я не против рассказать тебе. Я просто… — он останавливает себя на полпути.

— Ты просто… — подталкиваю я.

Его глаза изучают моё лицо. В нём есть спокойная уверенность, что-то почти царственное, что заставляет меня сесть прямее. Когда его губы слегка приоткрываются, я загипнотизирована этим едва уловимым движением.

— Я подумал, что вблизи ты ещё красивее.

— О, — не совсем элегантный ответ, который я должна была ему дать, но я и не ожидала этого.

— И невероятно привлекательная… — он тянется к моему бедру. Его брови сведены вместе, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Я обхватываю его лицо руками. Его губы мягки на моих, но прежде чем я успеваю потеряться в этом поцелуе, он отстраняется. Генри откидывается назад, внезапно смутившись, и убирает руку с моей груди.

— Прости, я…

— Не стоит, — говорю я ему, надеясь положить конец неловкому молчанию, повисшему между нами, но какое-то время мы оба молчим. И расстроены. Очень, очень расстроены.

— Итак…. — я заставляю себя заговорить; в противном случае, я бы сидела, притворяясь, что не хочу смотреть на него, хотя это всё, чего я хочу. Я жду, когда его взгляд вернется к моему. — Не часто? — я поднимаю бровь. — Очень часто?

Посмеиваясь, он откидывается на локти после того, как поправляет ремень. Серая рубашка, натягивается на груди и животе, смещаясь при его движении. Мускулы на его торсе становятся более соблазнительными, когда он ложится на кровать. Я думаю, это уловка, чтобы отвлечь меня. Это работает.

Между краем его футболки и верхом джинсов выглядывает полоска коричневой кожи. Я хочу проследить по ней своим языком и посмотреть, куда она меня приведет.

— Не часто.

Его голос удивляет меня. Мне требуется секунда, чтобы вспомнить наш разговор. И я не могу отделаться от мысли, что это никак не может быть правдой.

— Не может быть.

Генри слегка посмеивается, но кивает.

— Когда в последний раз? — спрашиваю я, в моих словах сквозит подозрение.

— Что я…

— Переспал с кем-нибудь. Потому что я скажу об этом сейчас, это было где-то сегодня утром в Лос-Анджелесе, не так ли?

Из него неожиданно вырывается взрыв смеха. Он качает головой.

— Ты думаешь, я сплю со всеми?

— Я не знаю! — я пожимаю плечами, прикусывая нижнюю губу. Я точно знаю, что, если бы я была похож на него, я могла бы заполучить любого, кого бы я ни захотела. — Итак…Когда ты в последний раз с кем-то спал?

Его улыбка медленно гаснет, пока он не начинает выглядеть застрявшим где-то между воспоминаниями и нежеланием вспоминать.

— Шесть месяцев назад.

— О, — я чувствую, что испортила момент, но ничего не могу с собой поделать и продолжаю держать язык за зубами. — Ты…хочешь поговорить об этом?

— Нет, — заявляет он. На лице снова непроницаемое выражение, но на этот раз он слегка улыбается мне. — Но спасибо.

— Хорошо, — я скрещиваю руки и ноги и наблюдаю за ним краем глаза.

— А как насчет тебя?

Этот нервный смех — мой.

— А что я? — спрашиваю я.

Его улыбка становится озорной.

— Твоя последняя связь?

Это простой ответ.

— Никаких случайных парней и перепихонов.

— Никогда?

Я качаю головой.

— Никогда.

Он присвистывает, а я просто пожимаю плечами.

— Моя абуэлита мексиканка, — сообщаю я ему, как будто это всё объясняет. Так и должно быть, но я всё равно уточняю. — В старших классах мне не разрешали ходить на свидания.

— Значит…ты никогда…

— Мой первый парень был в колледже. Это длилось всего несколько недель, но да, у нас был секс.

— Это был последний раз, когда ты с кем-то спала? — спрашивает он, пристально наблюдая за мной.

Я не уверена, почему я не хочу говорить об этом вслух. До этого момента я была честна, но два года — это долгий срок. И, честно говоря, он, вероятно, не сможет ничего сделать, кроме как осудить меня, учитывая срок.

— Нет, был кое-кто еще, но это закончилось два года назад.

Он очень быстро садится.

— Два года?

— Не смотри так удивленно. У некоторых из нас есть и другие дела, помимо секса, — я не сержусь и стараюсь, чтобы он услышал дразнящий тон в моём голосе. — В любом случае, я думала, что мне вот-вот повезет…

Он смеется, а это именно то, чего я хотела. Я не хотела, чтобы он думал о том, почему прошло два года.

— А если серьезно, разве такие парни, как ты, не всегда готовы? — говорю я.

— Такие парни, как я? — Генри звучит оскорбленно.

Я смотрю на него, как на тупицу.

— Да, такие великолепные парни, как ты, — я чувствую себя пьяной.

Выражение его лица меняется, и оно смягчается, когда он снова ложится.

— Я уверена, что люди постоянно набрасываются на тебя, — обвиняю я, закатывая глаза, пока он пытается не рассмеяться. — Видишь, я так и знала!

— Не всё время, — поправляет он, явно лжет.

Когда он поднимает обе руки и кладет их за голову, его рубашка задирается так, что обнажается живот. Этот рельефный пресс зовет меня, но я остаюсь сильной и держу свои руки при себе. Когда он смотрит на меня горящими карими глазами, мне трудно сглотнуть.

— Итак… — его голос низкий.

— Есть другие вещи… — я начинаю говорить, но из-за интенсивности, с которой он смотрит на меня, я забываю остальные слова.

Генри протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке. Его большой палец путешествует по моей нижней губе. Не сводя с меня глаз, он приподнимается, чтобы поцеловать меня, сначала мягко и сладко. Затем мы медленно падаем назад, пока моя спина не упирается в матрас.

Его рука на моей талии, пальцы скользят под рубашку. Тепло его ладони приятно ощущается на моей коже, и я ахаю. У него хватает наглости ухмыляться мне в губы.

Я нежно прикусываю его нижнюю губу зубами, чтобы он перестал улыбаться. Это производит противоположный эффект, но он выглядит так чертовски сексуально, что я даже не злюсь.

— Великолепный, да? — он выгибает бровь, пытаясь не выглядеть самодовольным, и терпит неудачу.

— Чувак, ты серьезно? — смеюсь я. Игривое выражение его лица восхитительно. — Если ты скажешь мне, что никто тебя так раньше не называл, я больше никогда не поверю ничему, что ты мне скажешь.

Он ухмыляется мне сверху вниз, оттягивая время.

— Возможно, но, — он делает ударение на последнем слове, прежде чем я успеваю перебить, — Никто не говорил этого так, будто они были рассержены из-за этого.

Это заставляет меня хихикать, и он смеется вместе со мной, но вскоре мы оба замолкаем. Находясь так близко, я вижу желание, наполняющее его глаза, и это вызывает привыкание. Похоть закручивается где-то внизу моего живота, я парю и падаю одновременно. Больше я ничего не говорю. Вместо этого я хватаю его за ворот рубашки и притягиваю к себе для поцелуя.

Генри охотно следует за мной, его руки внезапно оказываются повсюду. Двигаются вверх по моему бедру, вокруг талии, под рубашку. Когда я чувствую его возбуждение у своего бедра, с моих губ срывается стон.

Жар, исходящий от его тела, опьяняет. Я хочу большего. Я хочу всего этого. Я дергаю за его рубашку и просовываю руки под отвратительный материал на гладкую кожу. Мои губы не отрываются от его губ, когда я провожу кончиками пальцев вверх по его животу, вдоль твердых линий груди и по этим сильным плечам.

Он такой же нетерпеливый, дразнит нежной лаской, а затем отчаянно сжимает. Мою кожу покалывает в каждой точке соприкосновения. Заканчивая поцелуй, его губы начинают свободно блуждать.

— Луна, — шепчет он мне в подбородок, поочередно нежно покусывая и успокаивающе посасывая. Затем снова, когда он спускается поцелуями по моей ключице, его губы обжигают мою кожу. И снова, когда я наклоняюсь, обхватывая его выпуклость поверх джинсов. Он вздрагивает и стонет в ложбинку моих грудей.

Когда он поднимает на меня взгляд, моя рука скользит к верху его джинсов.

— Так можно? — спрашиваю я, меняя позу, поворачиваясь боком, чтобы было удобнее выполнять то, что я задумала. Однако я тяжело дышу, нервничаю, взволнована и удивлена, откуда взялась эта смелость, подстегивающая меня.

Генри кивает, но ему приходится откашляться, прежде чем он может ответить.

— Да, — говорит он глубоким, почти гортанным голосом.

Не торопясь, я расстегиваю его ремень, пуговицы на брюках, расстегиваю молнию. С тем, что можно описать только как безрассудную уверенность, я запускаю руку в его нижнее белье и обнаруживаю, что он ждёт.

— Луна…Чёрт, — выдыхает он в изгиб моей шеи.

Я чувствую, как его грудь расширяется от резкого вдоха, когда я обхватываю пальцами его толстый член. Он кажется таким большим.

Карие глаза закрываются, когда я сжимаю его сильнее, и он прижимается ко мне. Его дыхание обжигает мою кожу.

— Так…нормально? — на этот раз я спрашиваю чуть менее уверенно.

— Да, — мычит он.

Затем его язык кружит по моей шее, и я двигаюсь. Одной рукой я глажу его, а другой поглаживаю щеку, пока я целую его так, словно это первый и последний раз.

Он тоже начинает двигаться, толкаясь в мою руку. Я нахожусь в восторге от его реакции. То, как его тело реагирует, когда я глажу его в мучительно медленном темпе. Как его брови сходятся, потому что ему действительно хорошо. То, как приоткрываются его губы, когда он тяжело дышит, когда я ускоряюсь. И когда он стонет, пульсация у меня между ног усиливается.

— Подожди, — он запыхался. — Ещё нет.

— Генри… — я стону от разочарования.

Если мы не можем заняться ничем другим, я хочу заняться этим. Но он хочет, чтобы я подождала, поэтому я жду.

Когда я смотрю на него, на его лице появляется сексуальная ухмылка.

— Мы можем кончить вместе, — шепчет он мне в губы.

Боже мой.

— Как ты вообще можешь быть настоящим?

Он хихикает.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Луна, — слова произносятся шепотом между нами. — Так же хорошо, как ты заставляешь меня чувствовать себя.

Ты потрясающий, хочется мне сказать, но я слишком ошарашена, чтобы сказать ему.

Затем его рука снова движется, скользя вниз по моему телу. Она останавливается на поясе моих джоггеров.

— Можно? — спрашивает он между поцелуями.

Я так возбуждена, что почти не могу говорить, но мне удается сказать "да", когда я теряю себя в его глазах. Затем его пальцы проскальзывают под эластичный пояс, и я наблюдаю, как его рука исчезает за тонкой тканью. У меня перехватывает дыхание; я практически пульсирую от желания.

Мы переплетены настолько, насколько это возможно для двух полностью одетых людей. Моя рука в его нижнем белье, ласкает его, дразнит, двигаясь вверх и вниз, чтобы довести его до крайности.

Он покрывает влажными поцелуями мою шею, которая, очевидно, является моим слабым местом, потому что прямо сейчас я бы сделала всё, о чем он меня попросит. Серьёзно. Однако, в отличие от его рта, его рука движется медленно…

Но Генри знает, что делает, прикасаясь ко мне так, что мне становится чертовски хорошо.

Когда он снова целует меня, то просовывает палец внутрь.

— Срань господня, — стону я и запрокидываю голову.

Его рука идеальна. Я люблю его руку. Она двигается именно так, как я хочу. Мои ноги широко раздвигаются, предоставляя ему весь доступ, о котором он только может мечтать. Когда он вводит второй палец, мои бедра приподнимаются ему навстречу. Его большой палец обводит мой клитор, и я чертовски тяжело дышу.

— Генри…

Отчаянно желая увидеть его, когда он прикасается ко мне так интимно, я открываю глаза. Теперь его рука двигается быстрее, и он прикусывает нижнюю губу.

О чёрт…

Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя так хорошо. Моё тело реагирует на всё, что он делает со мной. Затем он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век.

— Ты такая красивая, — шепчет он.

Я не могу говорить. Я так близко. Я могу сказать, что он тоже. Его тело напряжено, готовое сорваться в любой момент. Он стонет, когда его бедра двигаются быстрее.

Наши руки продолжают двигаться, наши тела покачиваются вместе, пока Генри не стонет мое имя и не содрогается рядом со мной. Я прямо здесь, с ним. Его рука и мои бедра продолжают двигаться, в то время как это восхитительное чувство захлестывает меня, затягивая под себя, пока я не перестаю понимать, какой путь ведет наверх. Всё, что я знаю, это то, что он потрясающий, и на этот раз я говорю ему об этом.

Чувствуя сонливость и приятную усталость, мы оба падаем обратно на матрас. Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, это медленный, томный поцелуй, и я чувствую себя безумно счастливой.

— Оклахома-Сити только что стал моим новым любимым американским городом, — он ухмыляется, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.

Затем мы оба смеемся в том ленивом, туманном бреду, который приходит только после действительно хорошего оргазма.