Кокон

Глава 7

— Ты сомневаешься?

Джеймс поднял глаза на Митчелла, пристально следящего за ним.

— Это вопрос или утверждение?

На что Билл лишь неопределенно пожал плечами.

— Ты обычно всегда уверен в себе и этой своей «чуйке». У тебя же вроде все сходится: улики, профиль преступника… Да и мотив налицо. Хотя, конечно, тут можно поспорить, но все же — он, по сути, сам признался.

— Я… не уверен, — Сэвидж потер шею, задумчиво просматривая заключение судмедэкспертов уже в который раз. — Я боюсь, что ошибся, и тогда сломаю парню жизнь.

И все-таки в словах Билла была доля здравого смысла, которая терзала и не давала покоя. И ведь действительно, Гарет Миллер подходил под роль преступника почти идеально. Совпадали приблизительные рост и вес, судя по заключению экспертов по найденным следам ботинок на месте преступления. Совпадали и предполагаемый возраст, от двадцати пяти до сорока пяти. У Гэри не было алиби на даты совершения обоих убийств. Да даже сам характер ран вписывался, сочетаясь с мотивом... Не могло быть все так просто.

Одно только не подходило — психологический профиль. Профессиональный долг Джеймса заставил с годами читать людей, как книгу. Чем лучше детектив мог по мелким деталям поведения, реакции, изменению голоса понять, что скрывается за маской собеседника, тем быстрее получалось раскалывать преступников. Он всегда гордился этой своей проницательностью, но сейчас... он колебался. Не походил этот молодой, амбициозный, трудолюбивый врач со своими морально-этическими убеждениями на хладнокровного психопата, способного с такой звериной жестокостью обходиться с жертвами...

Все вокруг давило на него, не давало Сэвиджу беспристрастно подойти к делу. Журналисты требовали результатов, ведь официально под его руководством расследование идет уже почти месяц. Рождество уже на носу, а беспокойные настроения не дают атмосфере долгожданного и любимого всеми праздника пробиться сквозь этот купол.

Давили и коллеги, которые ждали от него принятия решений, его слова, которое поведет расследование вперед. Он должен был, как капитан корабля, задать курс сквозь этот шторм. Но что, если впереди лишь рифы?

Джеймс выстукивал ручкой по столу нервную трель.

— Может, это какая-то подстава? Может он соучастник? — предложил Сэвидж, глядя на Митчелла так, будто тот мог развеять его подозрения.

— То, что у него нет прав, не значит, что он не умеет водить машину, Джим, — Билл говорил на удивление рассудительно, и это выводило из себя.

Было проще, когда напарник был ленивым дурачком. Тогда и с мнением его можно было не считаться. Но Джеймс ценил тот вклад, что внес сержант, и не мог теперь не прислушиваться к его доводам.

— Если бы не репортеры, его можно было бы хотя бы вызвать на допрос без лишнего шума, — прорычал детектив, отбрасывая ручку резким движением.

— Согласен, — задумчиво протянул Митчелл. — Но подумай сам — лучше перестраховаться, чем потом найти еще один труп. И корить себя за то, что не решился на такой шаг.

Пару месяцев назад Джеймс безоговорочно согласился бы с такой точкой зрения. Однако после обвинения Ларри Брукса, который все еще оставался под наблюдением полиции, детектив начал понимать, какой может быть цена ошибки. Брукс до сих пор не мог отделаться ни от ненависти горожан, повесивших на него клеймо маньяка, ни от репортеров, продолжающих поддерживать легенду своими громкими заявлениями, что и подпитывали всеобщее недовольство... Пусть Ларри и не был безгрешным человеком, но он точно не заслужил всего того, что на него свалилось. И уж тем более потом, когда, наконец, с него снимут обвинения, его жизнь в этом городе не станет прежней.

Так что же будет с молодым парнем, который уже потратил десять лет своей жизни на тяжелое и трудное образование, и который вот-вот готовился получить лицензию?..

Джеймс чувствовал, что жизнь человека, возможно невиновного, сейчас в его руках. Всего лишь одно слово — и все изменится. И либо ставка сыграет, либо... Он сглотнул, стараясь не думать о том, что случится в таком случае. И все же он не мог рисковать всеобщей безопасностью из-за собственного «чутья». Быть может, стоило сейчас отринуть интуицию и довериться логике и фактам.

— Ладно... — Джеймс хотел взглянуть на напарника, но лишь отвел взгляд, испытывая вину за то, что сейчас скажет. — Выписывай ордер на арест. Только пусть все пройдет максимально тихо...

Максимально тихо, разумеется, ничего не прошло. Даже когда Джеймс шагнул внутрь больницы, чувствуя на себе любопытные взгляды персонала. За ним шли двое полицейских в форме, а чуть поодаль, возле входа, замерли журналисты, не упускающие возможности заснять любой скандал. Все происходящее казалось постановкой, но Джеймс знал, что выбора у них не было.

— Доктор Миллер в ординаторской, — сухо бросила миссис Клейсон на стойке, даже не подняв головы. Медсестра уже, казалось, привыкла к столь частым визитам полиции, что вызывало у нее скорее раздражение.

Джеймс кивнул, жестом пригласив офицеров следовать за ним. На каждом шагу он чувствовал, как персонал украдкой наблюдает за ними, а пациенты беспокойно переглядываются в коридорах.

Гэри сидел за маленьким столом, склонившись над кипой бумаг. В комнате присутствовали и другие медработники, о чем-то беседуя между собой, и лишь Миллер будто оторван от коллектива. На его лице читалась усталость, но это была не та усталость, что бывает у людей после тяжелого дня. Джеймс видел что-то большее, то, что и сам испытывал, — внутреннее выгорание, напряжение, которое Гэри изо всех сил старался скрыть.

Когда дверь открылась, Гэри даже не сразу поднял голову. Лишь умолкнувшие пересуды врачей и медсестер заставили его отвлечься от работы. В его глазах промелькнуло удивление, но он быстро взял себя в руки.

— Детектив Сэвидж? Что вы здесь делаете? — неуверенно спросил он, отодвигая бумаги в сторону.

Джеймс сделал шаг вперед, доставая из кармана ордер.

— Гарет Миллер, вы арестованы по подозрению в убийствах Нелли Уильямс и Шерил Мэйн. У вас есть право хранить молчание...

Гэри побледнел. Он встал, но тут же, пошатнувшись, схватился за спинку стула. В этот момент в комнате стало удивительно тихо. Даже звуки из коридора словно затихли.

— Что? — его голос сорвался. — Это какая-то ошибка. Я ничего не сделал!

Из-за открытых дверей выглядывала одна из медсестер, ее лицо выражало шок. Вслед за ней еще несколько сотрудников остановились в дверном проеме, переглядываясь. Шепот начал заполнять пространство.

— Доктор Миллер, мы вынуждены вас задержать, — повторил Джеймс, голос его был твердым, но не грубым. — Пожалуйста, не сопротивляйтесь.

— Это... это невозможно! — выкрикнул Гэри. — Я пытался помочь этим женщинам! Почему вы не понимаете?!

— У нас достаточно доказательств, — вмешался офицер Одли. Он аккуратно взял Гэри за руку, но тот дернулся, словно от удара.

— Нет! Вы должны мне верить! Я не... я не делал этого! — он обернулся к коллегам, ища поддержки. — Скажите им! Скажите, что я не мог такого сделать!

— Мы доставим вас в участок, мистер Миллер, где вы сможете дать объяснения, — продолжил Сэвидж как можно более бесстрастно, хотя грудь сдавливало от горечи и сожаления.

Медсестра у двери прикрыла рот рукой, ее глаза были широко распахнуты. Кто-то из коллег шепотом выдохнул: «Не может быть».

Джеймс почувствовал тяжесть ситуации. Взгляд Гэри метался от лица к лицу, но никто не решался за него заступиться. Гэри колебался. Его взгляд метался между Джеймсом, полицейскими и толпой за ними.

На мгновение в глазах его промелькнул огонек, смесь страха, безумия и гнева, но очень быстро это ушло. Все в нем будто погасло, а затем он сдался. Его плечи опустились, и он шагнул вперед. Один из офицеров осторожно взял его за руку и завел за спину. Металлический щелчок наручников прозвучал слишком громко в тишине, которую нарушал только хруст старого паркета под ногами.

— Это ошибка, — прошептал Гэри, глядя прямо на Джеймса. Его голос был слабым, но в нем слышалось отчаяние. — Вы делаете большую ошибку.

— Пожалуйста, парень, давай без глупостей, — пробормотал Джек Одли, выводя Гэри в коридор.

Джеймс ничего не ответил. Его взгляд задержался на пустом стуле Гэри, на оставленных на столе бумагах. Все казалось неправильным, слишком быстрым. «Но ведь улики говорили сами за себя», — повторял он себе, когда офицеры выводили подозреваемого. Толпа медиков расступилась, оставляя им путь. Кто-то замер в оцепенении, кто-то громко и яростно спрашивал, что тут происходит... Гэри шептал что-то себе под нос, но слова терялись в гуле.

Когда Миллер сел в машину, и дверь закрылась, в ушах Джеймса все еще стоял шум толпы позади.

— Ну что, герой, кажется, ты только что поймал свою большую рыбу, — сказал подошедший Билл, по-дружески похлопав напарника по плечу, будто это могло сбросить всю тяжесть принятого решения. — Теперь остался последний самый страшный враг — репортеры. Думаю, пресс-конференция неизбежна.

Джеймс не ответил. Он должен был радоваться своему успеху, признанию, которого он так долго жаждал. Холодный воздух давил на грудь, словно он оказался зажат между невидимыми бетонными плитами. Он сделал все правильно, почему же он чувствовал себя так паршиво?

Даже теперь, когда детектив стоял за односторонним стеклом, скрестив руки на груди, он не мог прийти в себя, внутреннее беспокойство лишь нарастало. В комнате допросов за столом сидел Гэри Миллер, он выглядел подавленным и взвинченным одновременно.

Это было вполне объяснимо — он просидел тут несколько часов прежде, чем в допросную зашли офицеры. И вот сейчас, чуть отстранившись, Гэри откинулся на стуле, держа руки на столе, и время от времени поглядывал на своих собеседников — Митчелла и еще одного детектива, Кевина Рэндалла, крупного мужчину с угловатыми чертами лица.

— Ты уверен в Рэндалле? — обеспокоенно спросил Джеймс стоявшего рядом комиссара. Он знал, что коллега не был сторонником мягкого метода, предпочитая напирать на подозреваемых, загоняя их в угол так, что те проигрывали схватку под его яростным и расчетливым напором.

— Он хорош, — тихо заметил комиссар Бэннет, а затем добавил, бросив многозначительный взгляд. — Но, если сомневаешься, может, пойдешь туда сам?

Джеймс лишь дернул головой, ничего не ответив. Он был сейчас еще более напряжен, вглядываясь в происходящее.

— Доктор Миллер, — начал Митчелл, положив перед собой блокнот, — вы понимаете, почему мы здесь?

Гэри кивнул, лицо его исказилось, а свет лампы лишь сильнее подчеркивал бледность и напряжение в его чертах.

— Я понимаю, что вы хотите повесить на меня то, чего я не делал, — процедил он с едва сдерживаемым негодованием. — Но мне хотелось бы узнать, на основании чего вы меня обвиняете.

— Вы были знакомы с обеими жертвами? — вступил Кевин, склонившись вперед. Его голос был резким, почти агрессивным.

— Если вы про Нелли, то да, я ее видел. Дважды выезжал к ней с вызовами, и только. Это зафиксировано бригадой парамедиков. А Шерил... была пациенткой доктора Боумана. Как и Нелли, между прочим. Разумеется, я знал их обеих. Но это еще не значит, что убил их.

— Но только вас видели с обеими женщинами накануне их гибели, мистер Миллер, — вступил в разговор Митчелл, его тон был гораздо мягче коллеги. Такой он обычно использовал, чтобы расположить к себе.

Гэри смотрел на полицейских как на каких-то умалишенных.

— Я работаю врачом, — произнес он с отчаянным выдохом. — Естественно, что я сталкиваюсь с большим количеством людей. Если бы это было основанием для подозрений, вы бы могли обвинить каждого врача в городе!

— Разве это не слишком большая случайность? — Рэндалл стукнул пальцем по столу, явно недовольный.

Гэри резко поднял голову, его глаза загорелись негодованием, будто остатки самообладания покинули его.

— Да это просто смешно! — воскликнул он, голос сорвался на высокую ноту. — Я лечил этих женщин, потому что это моя работа! Вы обвиняете меня только за то, что я выполнял свои обязанности?

Он раскинул руки в стороны, будто пытаясь подчеркнуть абсурдность ситуации.

— Успокойтесь, — холодно сказал Кевин. — Мы же тут просто задаем вопросы. К чему истерики?

— Просто задаете вопросы? — перебил его Гэри, его голос сорвался на отчаянный крик. — Вы ворвались ко мне на работу! Сковали меня наручниками перед коллегами!.. Я ведь по доброй воле решил помочь следствию, когда рассказал этому вашему детективу о Нелли! Я сделал это, ведь это мой гражданский долг, я хотел помочь вам поймать преступника и помочь тому парню, на которого хотели все повесить... А теперь на его месте я! Да знал бы, что так все обернется, сидел бы себе молчал, пока вы все разрешения не получили бы. Да и какой убийца сам на свой след поведет полицейских... Моя жизнь и карьера разрушены из-за ваших ложных обвинений… И вы говорите, что это просто вопросы?!

— Разумеется, мы бы не сделали, не будь у нас веских улик… — многозначительно протянул Билл.

Джеймс внимательно следил за реакцией Миллера. Тот сначала оторопел, затем его удивление тут же сменилось скептичностью. Гэри выглядел уверенным, но в этой уверенности было что-то странное, неестественное.

— Прямо-таки выверенно по секундам, — хмыкнул Бэннет. — Точно актер без «Оскара».

— Простите, сэр?.. — замечание комиссара словно вернуло Джеймса к реальности. — О чем вы?

— Уж больно наигранная реакция у него, — Чарли кивком указал на Гэри. — Обычный человек просто паникует в таких ситуациях. А у этого ни один мускул не дрогнул.

— Быть может, потому что он и вправду невиновен?

— А по мне так больше похоже на спектакль, — упрямо заявил Чарли, продолжая наблюдать. — Ну, посмотрим, что будет дальше.

Гэри тем временем полностью овладел собой, словно бы сама Фемида была на его стороне.

— И какие же улики вы нашли?

От его нескрываемого сарказма Билл слегка покосился на Рэндалла, но того было не пронять подобным. Детектив держался непреклонно, а голос его был хлестким и въедающимся, как колючая проволока.

— Отпечатки пальцев, следы обуви. Мы нашли их на местах преступлений обеих жертв, Миллер. Как и в обеих комнатах в «Норсвуд плейс», где их видели в последний раз перед смертью. У тебя есть объяснение этому?

Молодой человек посмотрел на него, чуть склонив голову.

— Конечно, есть, — ответил он с легким раздражением. — Я ведь уже сказал, что был там с парамедиками. А Шерил... ну да, я довез ее до того треклятого мотеля. Моя ошибка заключается в том, что я не был в латексных перчатках во время вызова, а потом я проявил жалость к пациентке? Это смешно.

Кевин ударил кулаком по столу, заставив лампу качнуться.

— Это не смешно, Миллер! — рявкнул он. — Две женщины, убитые с особой жестокостью, убийца явно с медицинским образованием! И все линии будто на тебе сходятся. Ты хочешь сказать, что это просто совпадение?

Гэри не шелохнулся, его голос остался ровным.

— Именно так. Это совпадение. И вы это знаете.

— Упрямый, — усмехнулся Бэннет. — И чересчур умный для простого врача.

Джеймс нахмурился, но не ответил. В глубине души он надеялся, что это лишь попытка не поддаться на уловки, но замечания комиссара заставляли чаши его внутренних весов колебаться еще сильнее.

— Просто расскажи, зачем ты это делал, Миллер, — угрожающе рыкнул Рэндалл. — Что это? Ты чертов сатанист? Ты состоишь в какой-то секте типа этих фанатиков из Джонстауна? Или тебе вставляет на расчлененку смотреть? Уверен, во время твоей учебы ты много на это насмотрелся, может вот и потекла крыша?

— Вы действительно думаете, что я настолько глуп? — спросил он, хотя брошенные детективом слова вызвали у мужчины странную реакцию, которую Джеймс не распознал. — Признаться в том, чего я не делал? Чтобы облегчить жизнь вам?

Стоило признать, Гэри держался очень достойно для такого интенсивного допроса. Складывалось ощущение, что в какой-то момент, несмотря на то, что он явно был взбешен происходящим, именно Миллер взял контроль над ситуацией.

— И что ты скажешь о транспорте? — резко спросил Кевин, попробовав сменить тему и тем самым сбить с толку. — Мы знаем, что убийца использовал грузовик или пикап для транспортировки тел. У тебя нет прав на вождение такого транспорта, но это не значит, что ты не мог кого-то нанять. Кто был твоим сообщником?

Гэри нахмурился, его голос стал чуть громче, но по-прежнему оставался контролируемым.

— Сообщник? Это абсурд. Вы уже обвиняете меня в том, чего я не делал, а теперь придумываете истории про несуществующих сообщников?

— Знаешь, что еще абсурдно? — резко ответил Рэндалл. — Что ты ведешь себя так спокойно, когда вся эта чертова ситуация против тебя.

Гэри скрестил руки на груди, его взгляд был полон презрения.

— Может, потому что я знаю, что невиновен? — Гэри сжал кулаки. — Я уже все сказал.

Митчелл, до этого спокойно сидевший напротив, слегка подался вперед. Он ловко выцепил момент, чтобы снова взять инициативу на себя.

— Слушайте, Гарет, — начал Билл с подчеркнутой вежливостью так сильно контрастирующей с грубоватой манерой Кевина, — мы оба понимаем, что это выглядит скверно. Но если вы начнете сотрудничать, мы сможем это исправить. Может быть, ты был там не один? Может быть, ты просто кому-то помогал? Признайся сейчас, и это пойдет тебе на пользу…

Гэри лишь усмехнулся, будто понимая всю несостоятельность такого «щедрого» предложения.

— Мы обыщем твою квартиру и машину, — резко перебил Рэндалл. — Знаешь, что произойдет, если мы найдем хоть что-то? Даже малейший намек на связь с убийствами — и тебе не поздоровится.

Гэри отвернулся, его лицо стало напряженным. Затем он вздохнул и снова посмотрел на них.

— Ищите, — бросил он холодно. — Уверен, вы ничего не найдете.

Митчелл вздохнул и развел руками.

— Гэри, ты усложняешь ситуацию, — сказал он мягко. — Признание облегчит тебе жизнь. Ты ведь знаешь, как это работает. Без него суд будет беспощадным. Ты хочешь смертной казни?

— Я хочу адвоката, — резко бросил Гэри. Его голос дрожал, но глаза горели непоколебимостью. — И я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы.

— Ну вот и все, конец спектакля, — вздохнул Бэннет, отворачиваясь от стекла.

Джеймс остался на месте, молча наблюдая, как Гэри поднимается со стула. Его уверенность пугала, но за ней угадывалось что-то другое, что Джеймс пока не мог понять.

Рэндалл вышел из допросной, закрыв за собой дверь с легким щелчком. Он снял пиджак, аккуратно перекинул его через плечо и позволил себе улыбнуться. Его лицо, недавно казавшееся жестким и непримиримым, теперь выглядело куда мягче.

— Ну, парень держался достойно, — признал он, бросив взгляд на Джеймса и Митчелла. — Не каждый выдерживает такой накал, особенно если виноват. Обычно на этом этапе я вижу трещины, но этот... черт побери, он крепкий.

Митчелл, словно погруженный в раздумья, едва слышно пробурчал:

— Слишком крепкий... знаешь ли, вдруг мы все-таки ошибаемся? Вдруг он действительно невиновен? Пока что у нас нет ничего конкретного...

Его взгляд затуманился, скользнув вниз, к холодному полу, где отражались тени вечерних ламп.

Кевин позволил себе легкую ухмылку. Его голос смягчился, став почти добродушным:

— Митч, ты слишком добр… Мы тут не для того, чтобы расставлять все точки над «и». Это допрос, а не судебное заседание. Адвокатам и следователям решать, кто виновен, а кто нет. Наша работа — загонять его в угол, чтобы он сам себя выдал. И он прекрасно об этом осведомлен.

Лицо Билла омрачилось, но он промолчал. Джеймс внимательно слушал, ощущая, как тяжелое чувство тревоги постепенно охватывает его грудь. Гэри казался слишком спокойным, чересчур уверенным в своей правоте. Но что, если Митчелл прав? Что, если они действительно допускают ошибку?

— Сэвидж, — внезапно раздался голос Бэннета, прерывая ход мыслей Джеймса. Комиссар приблизился, его усталое лицо выражало нечто среднее между терпением и разочарованием. — Этот парень слишком хитер, но я вижу его игру насквозь.

— А если он вовсе не играет? — осторожно поинтересовался Джеймс.

Глаза Бэннета сузились, и на губах появилась усмешка.

— Помни, Сэвидж, решения, которые ты принимаешь сейчас, будут сопровождать тебя гораздо дольше, чем тебе кажется. Мы не киногерои, чтобы красиво завершить сюжет. Каждое наше дело — это груз, который мы несем до конца наших дней.

Детектив молча кивнул, чувствуя, как слова комиссара проникают в его душу, словно острые шипы. Взгляд его метнулся от Митчелла к Рэндаллу. Каждый из них имел свою правду, но никто из них не мог быть абсолютно уверен.

— Черт возьми, — вздохнул Митчелл, проведя ладонью по уставшему лицу. — Ну ладно, возможно, я слишком мягок. Но, Джеймс, будь осторожен. Не спеши с выводами.

Чарли тем временем уверенно произнес:

— Нам нужно подготовить пресс-конференцию. Скажи журналистам, что у нас есть подозреваемый. Думаю, утром мы соберем всех. Сомневаюсь, что наш арест прошел незамеченным для общественности. Надо срочно объяснить ситуацию, прежде чем эти газетчики успеют нас оклеветать. Митчелл, пойдем со мной, мне понадобится твоя помощь.

Джеймс смотрел вслед уходящим коллегам, чувствуя внутри себя такую же гнетущую пустоту, как и тот парень, склонивший голову за стеклянными стенами допросной комнаты.

Кевин ободряюще похлопал Джеймса по плечу, ободряюще улыбнувшись. Как странно было видеть этого человека одновременно и в роли жесткого дознавателя, и в обычной жизни, когда он превращался в добродушного собеседника. Но мало кто догадывался, что за этой приятной внешностью скрывается холодный профессионал, способный безжалостно давить на слабые места подозреваемых ради достижения цели.

— Все получится, Сэвидж. Мы все справляемся с этим, — заверил он. — Просто не позволяй себе сомневаться больше необходимого.

Джеймс глубоко вдохнул, стараясь привести мысли в порядок. Он понимал, что комиссар прав: рано или поздно ему придется принять решение, и оно будет преследовать его до конца жизни. Страх и неуверенность медленно вытесняли остатки той уверенности, которая еще недавно переполняла его сердце.