Кокон

Глава 15

Майкл Боуман.

Имя мелькало в деле несколько раз, но все как будто ускользало. Врач, связанный с жертвами Мотылька. Человек, который мог списывать препараты и выстраивать идеальные алиби. Тот, кто также мог разделываться с жертвами, оставляя хирургически точные разрезы. Человек, который все это время был частью расследования, но оставался в тени…

И вот теперь, рассматривая почерк в выписках медкарт трех жертв и поставленные подписи в накладных, Джеймс не понимал, почему не заметил этого раньше. Все было слишком очевидным даже без заключения криминалистов.

— Вы уверены? — Картер нахмурился. — Или это очередная ваша теория?

— Слишком много совпадений, — ответил Джеймс, его голос был твердым, а глаза горели решимостью. — Нам нужно допросить его.

— Мы допросим всех, — холодно отрезал Картер, но его взгляд не отрывался от Джеймса. — Если он действительно виновен, мы это выясним.

Митчелл, стоящий чуть в стороне, бросил взгляд на Джеймса, в его глазах читалась смесь сомнения и поддержки.

— Ладно, давайте начнем, — сказал Джеймс, делая шаг к медсестре, которая уже достала список дежурных. — Но я хочу, чтобы доктор Боуман был первым. И нужно допросить его так, чтобы он не догадался о наших подозрениях.

Картер коротко кивнул, принимая его слова.

— Дайте угадаю — хотите заняться этим лично? — Дэвид вскинул бровь.

Сэвидж хотел ответить вызывающим согласием, но что-то внутри екнуло. Подобно задетой струне, его самолюбие желало доказать свою правоту, но сейчас нужно было унять гордыню и признать очевидное. Детектив сжал кулаки, а затем тяжело и глубоко вздохнул.

— Я бы хотел, чтобы вы взяли Боумана на себя, Дэвид, — произнес он, игнорируя покалывание в кончиках пальцев. — Вместе с Биллом.

Оба уставились на него с нескрываемым изумлением. И не было ясно кто больше — Картер или Митчелл.

— Хм, удивлен, — со своей холодной невозмутимостью сказал Дэвид, хотя во взгляде все еще мелькали искры замешательства.

— Я… — Джеймс запнулся. — У меня недостаточно навыков, чтобы вытянуть этот допрос. Не моими методами. А Билл умеет хорошо располагать людей, поэтому допрос агента ФБР не даст Майклу насторожиться.

Картер кивнул.

— Да, неплохая тактика. Что ж, в таком случае жду вас через пару часов, когда допрашиваемые прибудут.

— Ты уверен, что не хочешь пойти с ним? — Митчелл, казалось, все еще не мог принять того факта, что его напарник так высоко оценил его навыки. — Я же... ну, я знаю, как тебе важно это расследование.

Джеймс засопел. Решение и так далось ему нелегко. Разумеется, он жаждал провести этот допрос сам, без участия федерала, но… Увидев, как работает Дэвид, Джеймс не мог не сделать определенные выводы.

Картер был как скальпель — резкий, точный, холодный. Джеймс понимал, что его собственный стиль допроса больше похож на молоток, которым он бил с разной силой по одним и тем же точкам, выискивая слабые места, пока правда не выползала наружу. Да, и молотком можно высечь шедевры из камня, но аккуратно препарировать столь тяжелое дело, когда нужно заставить подозреваемого, по сути, самого признать свою вину, и чтобы тот об этом не догадался… Джеймсу просто не хватит на это опыта.

— Не стоит меня утешать, Билл, — детектив едва сдерживал раздражение от этой жалости в голосе сержанта. — Это правильно, мы же на результат работаем... Уверен, ты справишься.

Прежде чем Митчелл развернулся и вышел из кабинета вслед за федералом, он повернулся, внимательно посмотрел на Джеймса и очень серьезно произнес:

— Знаешь, Джим, это расследование очень сильно тебя поменяло. Я знал, как ты относишься ко мне, к Бэннету… ко всем нам. Вечно весь из себя такой правильный и идеальный, как коп с экрана. Но сейчас… ты другой. Я не знаю, хорошо это или нет, но ты, главное, не переступай через себя, ладно? — он попытался ободряюще улыбнуться. — А то кто будет ворчать на мои тупые неуместные шутки?

— Не волнуйся, твое чувство юмора я точно никогда понять не смогу, — хмыкнул Сэвидж, стараясь хоть немного выглядеть бодрым.

Однако слова сержанта задели его. Неужели за прошедшие три месяца расследования столько произошло, что даже окружающие уже воспринимают детектива иначе? Но… стал ли Джеймс другим по-настоящему? Вдруг он был таким всегда, а сейчас, ощущая горечь поражения и разочарования раз за разом, просто стал сам собой? Обычным неуверенным в себе мужчиной средних лет с явно подступающим кризисом?

Еще недавно он терзался от чувства стыда и унижения, но теперь… теперь ему было будто бы все равно. Он был готов сделать что угодно, лишь бы дело поскорее закрыли. Не нужны ему были ни слава, ни признание, ни самоутверждение. Только бы все осталось позади, а семья, наконец, вернулась к нему.

Он до последнего не собирался наблюдать за допросом Боумана, намеренно выбрав беседовать с другим персоналом по списку, предоставленному миссис Лэнг. Однако быстро стало ясно, что никто из них не понимает, в чем причина внезапной смерти Мэтта Диксона. Было невероятно скучно выслушивать одни и те же ответы запуганных людей на одни и те же вопросы.

— Уверен, что не хочешь присутствовать? — спросил Бэннет после того, как Сьюзен Кэмбелл, молодая медсестра, покинула допросную комнату.

Джеймс устало потер глаза, прогоняя сонливость.

— Я там не нужен. Они справятся.

Чарли прислонился плечом к спине, внимательно наблюдая за подчиненным.

— Брось. Мало ли что-то сам заметишь, что они упустят. Пока твое предположение кажется мне самым правдоподобным.

Сэвидж удивленно вскинул брови.

— Разве его не смутит, что с ним «беседует» сразу четыре полицейских в одной допросной?..

— А кто сказал, что мы будем там? — хмыкнул Чарли и поманил за собой Джеймса.

Допрос доктора Майкла Боумана проводился в одной из стандартных комнат участка. Небольшое помещение с рядом столов, отделенных перегородками, за которыми работали полицейские. За одной такой сидели Джеймс и Чарли так, чтобы не привлекать к себе внимание, но и чтобы Боуман был в поле их зрения.

Даже сейчас никто не прерывал своей работы, то тут, то там ходили люди, передавая документы на нужный стол. А потому Сэвидж не сразу увидел подходящих к столу Дэвида, Билла и доктора Боумана.

Картер, с его холодной уверенностью, казался словно высеченным из камня. Митчелл, напротив, выглядел чуть расслабленным, даже доброжелательным, что создавало идеальную динамику. Майкл, одетый в безупречно выглаженный костюм, шел рядом с ними. На его лице читалось легкое недоумение и нотки раздражения.

— Мы будем беседовать прямо тут? — осторожно поинтересовался он, оглядывая будничную суету вокруг.

— Ну да, мы же просто хотим побеседовать, а не допрашивать вас, верно? — улыбнулся Митчелл, и Боуман заметно расслабился после этих слов.

Пока все шло согласно плану, но Джеймсу стоило немалых усилий подавить волнение. Его работа, его долг — все это на кону, но он уже заставил себя отступить. Картер и Митчелл знали, что делали. Они были профессионалами, гораздо более опытными в такого рода ситуациях.

Он подумывал вмешаться, но понял, что это было бы лишь проявлением гордыни, и поэтому так сильно не хотел идти сюда. Ему было непросто отпустить контроль, позволить другим вести игру. Он всегда гордился своей интуицией, своими способностями замечать то, что упускали другие. Но сейчас ему пришлось признать: они могли видеть дальше, копать глубже, задавать правильные вопросы.

— Доктор Боуман, благодарим, что согласились уделить нам время, — Картер сел напротив, жестом указывая на кресло Митчеллу. — Мы понимаем, что у вас плотный график. Это не займет много времени.

Боуман улыбнулся. Его манера держаться была безупречна: руки спокойно лежали на столе, взгляд был ровным, даже доброжелательным. На вид и не скажешь, что этот добродушный старичок может оказаться настоящим монстром.

— Разумеется, — ответил он. — Если это связано с недавним происшествием с пациентом, я готов сотрудничать.

— Да, в основном по этому поводу, — Картер слегка наклонился вперед. — Вы не были его лечащим врачом, верно?

— Да, доктор Уилсон следил за его состоянием. Его ранения не были критичными, но он, как я понял, находился в стрессе. Я лишь помогал коллеге по мере своих возможностей, не более.

— Вы видели его в последние часы перед тем, как он скончался? — спросил Митчелл, делая вид, что помечает что-то в блокноте.

Боуман замялся, но быстро взял себя в руки.

— Нет, у меня в тот вечер была другая смена. Его наблюдали медсестры, насколько мне известно.

Джеймс ахнул про себя, услышав столь наглую ложь. Он знал, что Картер замечает те же детали. Это немного успокаивало его. Может, именно в этом и заключалась его новая роль? Увидеть со стороны то, что другие пропустили, и сделать шаг вперед только тогда, когда это действительно нужно.

Картер, не подав вида, внимательно посмотрел на Боумана.

— Понятно. А вам известно, что в его анамнезе была записана аллергическая реакция на одно из назначенных лекарств?

Боуман слегка нахмурился, его пальцы чуть заметно сжались.

— Аллергия? — он покачал головой. — Это странно. Мы всегда проверяем карты пациентов. Возможно, ошибка в записи? Такое бывает.

— Это возможно. Вот только… — кивнул Митчелл, — в отчетах говорится, что аллергию вызвал... хм-м… какой-то из назначенных препаратов.

— Фиброксанол? — произнес Боуман, но тут же осекся.

Митчелл радостно закивал, будто бы не заметив странной реакции доктора.

— Да-да, оно… Простите, все этим медицинские названия так сложно выговаривать…

— Это довольно редкое вещество, не так ли? — вступил в разговор Картер, не давая доктору шанса отвертеться от расспроса.

Боуман напрягся, но его голос остался ровным:

— Да, это один из новых препаратов, который мы начали использовать. Очень перспективное средство. Оно помогает снижать кровопотерю во время операций.

— Получается, доктор Уилсон назначил этот препарат Мэтту Диксону?

— Возможно, но… я этого не помню. Не думаю, что случай мистера Диксона требовал применения фиброксанола…

— А вы когда-нибудь назначали этот препарат, доктор? — спросил Митчелл, подняв бровь.

— Да, — коротко ответил тот. — Но исключительно в ситуациях, требующих экстренного вмешательства. Я сам назначал его несколько раз.

— Например? — уточнил Картер.

Боуман замешкался на долю секунды, прежде чем ответить:

— К примеру, при абортах, особенно в сложных случаях, где есть риск кровотечения. Это действительно эффективное средство.

Доктор, казалось, держался уверенно, но Джеймс заметил, как тот несколько раз быстро провел языком по губам, будто они внезапно пересохли. Это было мелким, почти незаметным жестом, но он говорил о том, что уверенность доктора начала трещать по швам. Неужели это вопрос про фиброксанол вызвал у него такое напряжение?

Картер подался вперед.

— А вы когда-нибудь сталкивались с проблемами при его использовании? Может, с побочными эффектами?

Боуман нахмурился, его голос стал чуть более напряженным.

— Как и у любого препарата, побочные эффекты возможны. Но я не могу сказать, что у нас были серьезные инциденты. Все контролируется.

Джеймс подмечал в его жестах что-то неуловимо фальшивое. Легкое сжатие челюсти, почти незаметная дрожь в уголках рта. Все в нем чувствовалось как осторожное напряжение человека, привыкшего управлять ситуацией. Возможно, это и можно было бы принять за страх. Но лишь страх потерять контроль над окружением.

— Вот как… понятно… Возможно, нам тогда следует поговорить с кем-то, у кого больше опыта работы с фиброксанолом, — наигранно вздохнул Дэвид, делая какие-то пометки.

Джеймсу даже с его ракурса было хорошо видно, насколько слова агента оскорбили и задели доктора. Что же, Картер отлично сыграл на тщеславии Боумана. Доктор выпрямился, расправил плечи и с крайне надменным видом выдал:

— Я считаю себя достаточно компетентным в вопросе работы с этим препаратом. Никто лучше в нашей больнице не сможет проконсультировать вас. Поэтому если у вас какие-то конкретные вопросы, я готов на них ответить.

Картер и Митчелл переглянулись с легкой ухмылкой.

— Рады слышать, доктор Боуман. В таком случае… можете рассказать нам еще о некоторых... хм, необычных способах воздействия фиброксанола на человека? Может быть, привыкание или какие-то серьезные последствия... ну скажем, передозировки или неправильного введения?

— Передозировка невозможна, если соблюдать инструкции, — ответил Боуман, его голос стал чуть более напряженным. — Я лично слежу за правильностью дозировок. Побочные эффекты есть, как у любого препарата, но они минимальны.

Когда Боуман рассказывал о клинических испытаниях фиброксанола, его голос звучал ровно, но Джеймс уловил в нем нотку гордости. «Он явно считает себя новатором, гением, — подумал детектив. — Возможно, он оправдывает свои действия идеей, что делает что-то важное. Вопрос только в том, насколько далеко он готов зайти ради нее?»

— Интересно, — Картер сделал паузу, а затем добавил: — а как давно его начали закупать и применять? Как вообще столь маленькая больница узнала о таком препарате? Будем честны, Эйберсвуд — не самый крупный город, и даже не окружной центр. Но применяют его только у вас.

А вот этот вопрос уже заставил Майкла заметно нервничать. Доктор уже не изучал спокойствие, а напряженно молчал, тщательно подбирая слова, прежде чем ответить.

— Я наткнулся на статью в одном из ведущих научных журналов, где были опубликованы результаты разработки и тестирования препарата. Лаборатория искала учреждения, готовые протестировать разработку и провести клинические исследования.

— То есть, вам удалось убедить попечителей совета и председателей из департаментов? — Митчелл очень правдоподобно изобразил восхищение, и доктор сразу же приосанился.

— Именно так, сэр, — Боуман легко проглотил очередную наживку и был доволен похвалой. — У меня, как у опытного специалиста, есть свои выходы и способы влияния. К моему мнению принято прислушиваться.

Картер слегка склонил голову, словно обдумывая ответ.

— Это действительно впечатляет, доктор. У вас к тому же такой внушительный список регалий и наград… Такие люди, как вы, действительно обладают огромной властью. Как серые кардиналы.

На это мужчина никак не отреагировал, но выглядел несколько растерянным, явно не понимая куда клонит агент.

— Мы нашли упоминание о фиброксаноле в деле нескольких жертв, связанных с нашим расследованием, — спокойно сказал Митчелл, будто вскользь. — Они были вашими пациентами, верно?

Боуман замер, затем его лицо вновь стало непроницаемым.

— Если я правильно понимаю, речь идет о жертвах... Мотылька?

— Именно, — Картер склонил голову набок, изучая реакцию доктора.

Стоило агенту вскользь упомянуть связь между препаратом и делом Мотылька, Майкл чуть замешкался с ответом. Джеймс заметил, как пальцы доктора на долю секунды сжались в кулак, прежде чем расслабиться. Это было едва заметное движение, но оно подсказало Джеймсу, что Боуман понял, куда клонит агент. Он был готов защищаться, но еще не понимал, сколько именно улик у следователей.

— Я понимаю, как это выглядит. Но это просто совпадение. Я врач, мои пациенты — разные люди, некоторые из них могут быть в сложных жизненных обстоятельствах. Я лишь стараюсь делать свою работу. К тому же... вы, кажется, уже успели обвинить моего коллегу. И безосновательно.

— Да, поэтому мы больше не хотим совершать подобных оплошностей. Теперь мы с крайней скрупулезностью подходим к расследованию… — заверил Картер.

— Сразу бы так, — пробурчал мужчина, немного ерзая на неудобном стуле. — Рад, что к этому делу наконец-то подключили ФБР, местным правоохранителям явно не хватает компетенции.

Джеймс помрачнел, услышав подобное заявление, а вот Митчелл даже бровью не повел, сохранив добродушную маску на лице. Картер продолжил:

— Так вот, нам важно, понять, если связь между убийствами и препаратом... Быть может, он имел к нему доступ?

— Исключено, — отрезал Боуман. — Его оборот строго контролируется и учитывается. Только те, кому разрешено работать с фиброксанолом, имеют доступ к нему.

— Тогда как препарат мог быть найден в крови жертв? — Дэвид умело давил спокойствием на доктора.

Доктор посмотрел на него, теперь уже с заметным раздражением:

— Ну… вероятно потому, что я сам прописывал его им. Пациентки проходили процедуру прерывания беременности, вы же знали об этом.

— А имя Виктора Грейсона вам о чем-то говорит?

Боуман пожал плечами, словно ничего не понимал.

— Никогда не слышал. Кто это?

— Очень странно, что вы не слышали, ведь именно этот человек распоряжался закупками фиброксанола для больницы, — с легкой улыбкой Картер подался вперед, уперевшись локтями о стол. Пальцы его были сцеплены в замок.

Теперь Майкл был в полнейшем замешательстве. Он понял свой прокол, и теперь должен был найти способ изящно выкрутиться из ситуации.

— Ну, быть может, я слышал это имя… да-да, наверное, это кто-то новенький из отдела закупок. Я не могу запомнить имена, возраст все же… Ну вы понимаете.

Картер бросил короткий взгляд через комнату, будто ненадолго проверяя реакцию Джеймса. Это был немой вопрос, и тот понял его без слов: «Ты это видишь?» Сэвидж чуть кивнул, соглашаясь. Боуман не просто уклонялся от ответа — он направлял разговор в сторону, будто нарочно избегал углубления в тему.

— Разумеется, — Картер улыбнулся, но его глаза оставались холодными. — Потому что, скорее всего, этот человек виновен в утечке препарата, и из-за него теперь улицы Эйберсвуда полнятся новым сильным наркотиком.

Тот на мгновение напрягся, но быстро взял себя в руки.

— Какой кошмар, — процедил доктор, нервно стиснув вспотевшие ладони. — Не знал ничего об этом... Такое серьезное преступление, несомненно, стоит расследовать.

— Этим мы и занимаемся, — улыбка Дэвида стала почти хищной. — И Виктор Грейсон нам очень бы помог, если бы мы могли задать ему пару вопросов...

— А причем тут я? Идите в отдел кадров, спрашивайте там...

— Загвоздка в том, доктор, — прервал его Митчелл, — что в отделе кадров такой человек числится только... на бумаге, скажем так. Никто его не видел, а проверка данных его документов ничего не дала. У нас даже сложилось впечатление, что этого Грейсона никогда не существовало.

— Это техническая ошибка, не может такого быть, — попытался заверить доктор. Он уже начал понимать, к чему ведет разговор, но пока не знал, как корректно его закончить и не сказать еще чего-то компрометирующего.

— Возможно так и есть, мистер Боуман, — согласился Билл, пододвигая поближе найденные в притоне бумаги. — Однако вот на этих накладных стоят подписи... Которые уж очень совпадают с вашим почерком.

Глаза старика метались, пока он изучал документы. Кровь отлила от лица, превратив его в мраморную безжизненную маску. Ловушка захлопнулась.

— И что это доказывает, по-вашему? — из последних сил Майкл старался сохранить самообладание.

— В совокупности с тем, что вы уже нам рассказали? — приподнял бровь Дэвид. — Как минимум участие в организованной преступной деятельности, финансовых махинациях, а так же изготовлении и сбыте наркотических средств.

Казалось, все вокруг вдруг стихло, и тишина давила на барабанные перепонки. Застигнутый врасплох Майкл Боуман так и застыл с разинутым ртом, глядя прямо на агента. Он совершенно забыл, какую роль должен был играть перед полицейскими.

— Если это обвинение, то я требую...

— Прежде чем вы потребуете адвоката, я должен сказать следующее, — грубо оборвал Картер, не дав договорить ему заветные слова. Хоть это и было достаточно грубым нарушением протокола, решительный напор федерала был как нельзя кстати сейчас. Боуман почти признал свою вину, нужно было только расколоть сильнее трещину в его скорлупе и вывести на признание. — Прямо в этот самый момент, мои люди вместе с офицерами полиции, готовят масштабный рейд, который накроет все точки этой сети одним махом. И это не блеф, — солгал Картер, предвосхищая возможные возражения. — Мы получили достаточно информации и от мистера Скотта, и от покойного мистера Диксона. Они оба пожелали пойти на сделку, взамен на особые условия. И поверьте, те, кого мы задержим, с радостью расскажут все, лишь бы скостить себе срок. Как думаете, как быстро ваши подельники назовут настоящее имя Виктора Грейсона?

Боуман прожигал взглядом федерала, но ничего не сказал, лишь стиснул зубы. И молчание это было равносильно самому громкому признанию. Картер продолжил:

— Признаю: схема, которую вы разработали, была отменной. Небольшой городок. Новое вещество, которые тяжело отследить. Отмыв через официальные каналы... Наверное, не начни вы эти убийства, вы бы могли раскинуть эту сеть на весь округ, а, со временем, и штат... Быть может, даже за ее пределы. Но столь необдуманные попытки убрать ненужных свидетелей вставили палки вам в колеса.

— Я не имею к преступлениям Мотылька никакого отношения, — твердо отрезал Майкл. — Кем бы ни был этот психопат, я не знаю кто он и зачем делал то, что делал.

Джеймс нахмурился от такого заявления. Разумеется, человек, которому грозила смертная казнь за звериную жестокость, будет отрицать любую свою причастность и подобные обвинения... Однако что-то было в словах доктора, что вновь заставило Сэвиджа, уже опьяненного вкусом победы, резко протрезветь.

— А вот это мы уже выясним сами, и без вашего признания, — заверил его Картер, подымаясь из-за стола. — Были ли это лично вы или кто-то из ваших «подчиненных» поможет сказать новое слово в криминалистике. Тест ДНК. Слышали о таком?

Боуман вновь не нашел что ответить на это. Митчелл добавил будничным тоном, улыбаясь уголками губ:

— Вам вызвать адвоката, пока вы будете в камере, или у вас уже есть?

— Моя ассистентка передаст нужные контакты, — процедил Майкл, подымаясь со стула и спокойно протягивая запястья окружившим его офицерам.

Он ничуть не сопротивлялся, пока, зачитывая ему собственные права, на него надевали наручники. Взгляд пожилого врача скользнул поверх голов легко выцепил Джеймса из толпы.

Детектива охватила ледяная дрожь — старые глаза горели ненавистью, и в их глубине уже не было ни следа того доброго доктора, с которым он некогда беседовал. Перед ним был опытный преступник, не боящийся руки закона. Не хотелось даже думать, что еще может быть за плечами этого человека. Сколько схем, сколько жертв, сколько лжи?.. Было похоже, что ФБР вот-вот вскроет ящик Пандоры.

Майкл Боуман, безусловно, был виновен в деле с фиброксанолом. Джеймс чувствовал, как внутри него закипает гнев. Доктор был слишком самоуверен и спокоен. Он даже не пытался отрицать свою вину, не сказал ни слова в свою защиту.

Но был ли он Мотыльком? Все указывало на это. Боуман подходил по всем параметрам, кроме возраста. Однако Джеймс опасался, что Картер, как и сам детектив недавно, идет по ложному пути. Это лишь укрепило подозрения Джеймса.