Кокон

Глава 16

Раньше Джеймс только мельком слышал про недавнее открытие. Анализ ДНК казался какой-то непостижимой вещью, возможной где-то там, в выдуманных идеальных мирах телевизионных шоу. Представить, чтобы по волоску можно было сказать о человеке все: имя, возраст, пол, даже цвет глаз… «Одно дело — кровь или отпечатки пальцев, но это уму непостижимо», — грузно вздохнул детектив в который раз.

В конференц-зале было тесно, и воздух казался наэлектризованным. Картер стоял у доски, его взгляд был сосредоточенным. Он уже почти час разглагольствовал о дальнейших действиях полиции, однако вопрос об анализе ДНК вызывал у всех присутствующих офицеров больше всего недоумения.

Митчелл лениво крутил карандаш, а Джеймс откинулся на стуле, явно не веря в очередное новшество ФБР.

— Давайте я объясню еще раз, чтобы все понимали, о чем идет речь, — Картер слегка повернулся к аудитории. Удивительно, как он сдерживал свое раздражение после шквала вопросов, которые ему уже успели задать. — Мы говорим о сравнении ДНК. Это генетический анализ, который позволяет идентифицировать человека по биологическим следам: крови, коже, волосам...

— Да, мы слышали об этом в новостях, — Митчелл пожал плечами. — Но разве это не что-то из разряда научной фантастики?

Картер приподнял бровь, явно не в настроении для шуток.

— На самом деле, это уже реальность. Например, в Англии в 1986 году произошло первое дело, где ДНК-экспертиза помогла доказать вину преступника.

— И что, он оставил визитку с генетическим кодом? — пробормотал Джеймс с сарказмом.

Несколько сидящих рядом офицеров, в том числе и Митчелл, фыркнули от смеха. Картер же пропустил замечание мимо ушей.

— Дело Колина Питчфорка. Две молодые девушки были убиты с разницей в три года. Полиция долго не могла найти убийцу, пока у них не появился подозреваемый. Они решили использовать новый метод — анализ ДНК.

Чарли Бэннет хмыкнул.

— И как это помогло?

— Анализ показал, что подозреваемый невиновен, — Картер сделал паузу, чтобы зафиксировать их удивленные лица. — Но он также указал на настоящего убийцу — Колина Питчфорка. Его нашли, судили, и он получил пожизненное заключение.

— И как вы собираетесь это провернуть? — скептически спросил Джеймс, скрестив руки на груди.

— Мы используем образец из грязи под ногтями второй жертвы, Шерил Мэйн. Там есть следы органики — частички кожи, возможно, крови. Лаборатория сможет выделить генетический материал, чтобы сверить его с профилями подозреваемых.

— Органика? — Джеймс нахмурился. — А если это окажется чьей-то собакой или... не знаю... случайным прохожим?

Картер усмехнулся.

— ДНК-профили — это не просто угадайка, Сэвидж. Даже совпадение частичных сегментов будет достаточно весомым доказательством.

— То есть вы хотите сказать, что кусок грязи под ногтями Шерил может нам сказать, кто убийца? — Джеймс нахмурился, его голос звучал настороженно.

— Именно, — Картер кивнул. — У нас есть следы органики: частицы кожи, возможно, кровь. Даже если материал частично загрязнен, это наш лучший шанс получить прямую улику.

— И что, лаборатория просто выдаст нам имя? — недоверчиво уточнил Митчелл.

— Нет, это сложнее. Лаборатория выделит ДНК из образца и сравнит его с профилями подозреваемых, — Картер скрестил руки на груди. — Это не магия, но это работает.

— А если профиля нет? — Джеймс все еще выглядел скептично.

Картер ответил спокойно:

— Если профиля нет, это тоже информация. Мы будем знать, что это не кто-то из наших подозреваемых.

— И сколько это займет? — спросил Бэннет.

— Несколько недель, — Картер развел руками. — Метод новый, требует времени. Но он может кардинально изменить ход нашего дела. Поэтому важно будет получить образцы всех подозреваемых.

— Всех?! — переспросил Патрик Перкинс. Он и его ребята из отдела криминалистики, кажется, были единственными, кто слушал все со всей серьезностью. Они сидели с раскрытыми от изумления ртами, будто у них случилось второе Рождество. — Но это ведь не меньше сотни человек….

— А никто и не говорил, что работенка будет простой, сержант Перкинс. Если совпадение будет, это станет переломным моментом.

Джеймс задумался. Все это звучало слишком идеально, но ему было тяжело поверить, что кусок грязи может решить все их проблемы.

— Что мы будем делать, если после потраченных нескольких недель совпадения не будет? — спросил он, глядя прямо на Картера.

— Тогда мы будем искать дальше, — ответил агент. — Параллельно мы продолжаем облавы на точки сбыта. Чем больше мы зачистим верхушку, тем быстрее найдем того, кто потянет за собой остальных. Как мы узнали из найденных бумаг...

Сэвидж почти не слушал Картера, погруженный в собственные грузные думы. Он почувствовал, как где-то в глубине его сознания шевелится сомнение. И в то же время надежда. Его беспокоило, что за всеми уликами, допросами и догадками оставалась тонкая, но неуловимая связь с Гэри Миллером. И пока коллеги обсуждали будущие операции, он уже знал, что не успокоится, пока не проверит это сам.

Жизнь же тем временем превратилась странный калейдоскоп сменяющихся дней. В ФБР не собирались затягивать с облавами, чтобы не дать преступникам замести следы. Наверняка некоторые из них уже успели прознать, что один из них уже в лапах полиции, а второй — мертв. Поэтому так важно было действовать быстро и застать участников группировки врасплох.

Полицейские машины, одна за другой, устремлялись в ночь, разнося вой сирен по улицам Эйберсвуда. Облавы начались сразу после того, как ФБР совместно с местной полицией получили разрешение на штурм, а слежка подтвердила, что цели все еще в городе. Картер координировал действия, словно дирижер в оркестре, отдав четкие указания, кто берет склад на юге индустриального района, кто направляется в заброшенный магазин в Пайнкрофте, а кто — к многочисленным раскинутым мелким притонам по всему городу.

Операция началась ровно в 22:00 — одновременно по всем намеченным точкам. Оперативники в бронежилетах и снаряжении слаженно двигались, словно единый механизм. Подразделения полиции с поддержкой федеральных агентов накрывали одно логово за другим.

Первую точку накрыли быстро. На складе, который, по оперативной информации, использовался как распределительный центр, оказались не только ящики с медицинскими препаратами, но и оборудование для их переработки. По итогу обнаружили инструменты для разлива веществ по ампулам и многочисленные накладные. Арестовали троих, которые даже не поняли, что происходит, уставившись во все глаза на офицеров в форме и оружием наперевес.

— Проверяйте все! — громко скомандовал Картер, пока группа офицеров разносила двери соседних помещений.

В одном из углов склада нашли крошечный тайник. Он был замаскирован под стену, и лишь случайный удар одного из оперативников о скрытую панель выдал его местоположение. За дверью — небольшой сейф, заполненный упаковками с фиброксанолом, которые, судя по маркировке, предназначались для поставок в Ванкувер, Сиэтл и другие крупные города штата.

На второй точке, в заброшенном магазине недалеко от Редвуд-драйв, облаву встретили не так гладко. Там нашли нелегальную лабораторию, и запах химикатов был настолько сильным, что офицерам пришлось надевать маски, чтобы войти внутрь. После короткой погони арестовали еще четверых — одного из них задержали с полными карманами ампул, другой чуть не потерял сознание, надышавшись химическими парами из лаборатории.

В целом, не считая нескольких происшествий в точках сбыта, где местные торгаши решили оказать сопротивление, несмертельно ранив нескольких офицеров, операция Картера увенчалась успехом. Несколько подозреваемых, правда, было застрелено, как и несколько попавших под шальную пулю наркоманов, но довольный агент списал это все на допустимые потери, вроде небольшой погрешности.

Уже следующим утром местные каналы передавали яркий репортаж.

— Эйберсвуд сегодня потрясен масштабной полицейской операцией, — с воодушевлением говорила репортер. За ее спиной виднелись складские помещения, окруженные полицейскими машинами. — Правоохранительные органы и агенты ФБР нанесли мощный удар по крупнейшей сети наркоторговли.

На экране мелькали кадры: оперативники в бронежилетах выводят из здания подозреваемых; Картер, разговаривающий с журналистами; ящики с маркировкой, аккуратно вынесенные на улицу.

— Однако, — продолжала репортер, понижая голос, — остается открытым вопрос: что все это значит для расследования убийств, которые потрясли наш город? Удастся ли полиции найти Мотылька, или же загадочный убийца все еще на свободе?

На утренней пресс-конференции Картер держался уверенно, заявляя, что аресты — это только начало, и вскоре все виновные предстанут перед судом. Калина Сантох, как обычно, была в центре внимания. Ее вопросы были резкими, но она явно восхищалась масштабом операции.

— Агент Картер, вы утверждаете, что полностью разгромили сеть. А что с убийствами? Связаны ли они с этой группировкой? — спросила она, держа микрофон так, словно он был оружием.

Картер ответил стандартной фразой:

— Мы изучаем все возможные связи. Пока рано делать выводы.

Тем не менее общественность, до этого обвинявшая полицию в бездействии, теперь восторженно аплодировала. Газеты пестрили заголовками: «Полиция Эйберсвуда громит крупнейшую сеть наркоторговли», «Битва на улицах: полиция против наркомафии», подогревая ликование граждан.

Но не все стремились славить правоохранителей и радоваться их успехам. Одно из изданий разместило на обложке жуткий монтаж: силуэт Мотылька в маске над ночным городом, а внизу — лица задержанных. Статья «Победа или отвлекающий маневр? Где Мотылек?» была столь же дерзкой, как и ее название. Разумеется, не оставалось сомнений в ее авторстве — в конце колонки значилось имя мисс Сантох.

Настырность журналистки, которая не только постоянно мелькала в репортажах «Брэйвью Дейли Ньюз», но и активно публиковала свои статьи во всевозможные издания, уже походила на болезненный мозоль, мешающий уверенно ходить.

Читая статью, Джеймс вновь почувствовал, как его гложет смятение. «Почему они не видят? Почему все это кажется мне показухой?» — думал он, сминая газету и бросая ее в урну.

Допросы шли почти круглосуточно. На первых парах задержанные вели себя вызывающе, с насмешками смотрели на Джеймса и других офицеров.

— Мотылек? — один из подозреваемых расхохотался. — Да насрать мне на вашего Мотылька! Вы серьезно думаете, что это мы?

Джеймс, привыкший к подобным выходкам, устало вздохнул.

— Если это не вы, то кто?

— Черт его знает, — парень пожал плечами. — Мы продаем то, что получаем. Но я вам так скажу: любой, кто начнет резать людей, привлечет к себе слишком много внимания. Это не наш стиль.

Все они выглядели по-разному: кто-то пытался оправдываться, кто-то молчал, кто-то открыто насмехался. Однако раз за разом, будто сговорившись, преступники говорили одно и то же.

— Мы не убивали никого, — раздраженно сказал один из них, молодой парень с сальными волосами. — Зачем нам это? Это только привлекает копов!

— Вы уверены, что среди вас нет никого, кто хотел бы замести следы? — настойчиво спрашивал Джеймс, но его голос звучал слабее с каждым разом.

— Я вам говорю, это не мы. Мы просто продавали то, что нам привозили, — отмахнулся парень.

Каждое подобное заявление лишь усиливало внутренний разлад Сэвиджа. Он не позволял себе отвлекаться от работы, раз за разом допрашивая молодых и не очень мужчин, которые точно так же, как Брукс или Скотт, просто хотели лучшей жизни. Кого-то запугали, а кто-то пошел из жажды власти и желания реализовать свои амбиции любым путем. Столько разных судеб, но ни одного ответа. Оттого чувство, что все идет не так, только росло.

Каждое признание о том, что убийства не связаны с наркотиками, казалось, отодвигало Джеймса дальше от разгадки. Он смотрел на записи, слушал ответы, но не мог избавиться от ощущения, что это все — лишь красивая картинка, созданная для успокоения общественности.

Поздним вечером, сидя в пустом кабинете, Джеймс перебирал отчеты. Шум участка стих, и только звук шагов дежурных изредка нарушал тишину. Пачки бумаги громоздились на столе, каждая из них — часть иллюзии, что они близки к победе.

«Улики... Признания... Облавы... Почему это не дает ответа? Почему я не чувствую, что мы близки к убийце?» — думал он, потирая виски.

Его взгляд упал на фотографии Шерил, где ее растерзанное тело было навеки запечатлено с разных ракурсов. Джеймс еще раз осмотрел другие фотографии с мест преступлений — шины, следы ног, отпечатки... И ведь по этим параметрам Боуман, который сейчас был главным подозреваемым в деле Мотылька, не подходил. Конечно, учитывая, что доктору было уже под шестьдесят, он был очень в хорошей физической форме и в ясном уме. Оба этих качества были завидными и желанными для многих стариков, которые обычно постепенно теряли связь с реальностью, не отличают даже пространство-время, в котором находятся...

Джеймс хорошо помнил, как страдал от Альцгеймера его отец. Как тяжело было матери с ее болью в суставах даже банально передвигаться. Хоть он и был поздним ребенком, родители его были любителями активного отдыха. Но возраст и время все равно взяли свое, в итоге отняв их у него...

Мог ли Майкл Боуман быть убийцей? Вполне мог. Что мешало компенсировать нехватку физической силы хитростью? Все жертвы ему доверяли, ведь были его пациентками, отчего он мог подобраться к ним достаточно быстро... Но смог бы он притащить тела глубоко в лес или прямо в городской парк? Смог бы доктор легко скрыться в труднопроходимом лесу за забором территории завода? У детектива не было ответов на эти вопросы.

Картер был уверен, что анализ ДНК даст ответ. Но Сэвиджа все больше мучило сомнение: «А если совпадения не будет? А если мы все это время двигались не в ту сторону?»

Его мысли снова возвращались к Гэри Миллеру. Это чувство, что он чего-то недоговаривает, грызло Джеймса изнутри. Сэвиджа все больше наполняло беспокойство, словно бы одержимость. Ему нужна была четкая гарантия виновности или невиновности Гэри, чтобы отпустить и принять все это... Мог ли тест ДНК стать такой гарантией?

За окном завыла сирена, Джеймс, вздрогнув, выругался, а затем опустил лицо в ладони. Мир за пределами участка жил своей жизнью, праздновал их успехи, а он чувствовал себя так, словно стоял на месте.

— Так, Сэвидж, тебе надо выдохнуть... А то сам себя в могилу еще загонишь, — сказал он себе вслух.

Он не переживал, что в пустом кабинете его может кто-то услышать. Билл ушел несколько часов назад, выжатый, как лимон после того, как провел почти десяток допросов за сутки. «Если я сейчас же не посплю, то Бэннет должен будет посмертно выдать мне сотрудника десятилетия», — вяло пошутил он. Даже для него эта шутка вышла слишком уж слабенькой — явный признак, что Митчеллу нужен отдых.

Да и сам детектив чувствовал, как сон металлом разливается по телу. Мышцы затекли, глаза покраснели и устали, а задница, кажется, уже готова была стать одним целым с креслом. Стоило размяться, чтобы прогнать морок, да и кофе следовало бы обновить — в кружке осталась лишь мерзкая холодная приторная гуща.

Кафетерий располагался этажом ниже. Шел уже одиннадцатый час, прилавок, разумеется, уже не работал, но вендинговый и кофейный автоматы были в круглосуточном распоряжении сотрудников участка.

Джеймс размешивал сахар в горячей кофейной жиже, стоя у автомата в углу кафетерия. Тусклый свет мигал над головой, добавляя мрачности обстановке. Он будто гипнотизировал его, и легкий треск лампы убаюкивал, заставляя моргать все реже, и реже, и реже…

— Не ожидала встретить здесь тебя, — раздался женский голос за его спиной.

Джеймс распахнул глаза поняв, что на миг успел все-таки провалиться в сон. Позади стояла Калина Сантох собственной персоной. Она выглядела как обычно: строгий пиджак, густая копна темных волос лежала на плечах, ярко-красная помада и идеальный макияж… Впрочем, он не смог до конца скрыть мешки под глазами и усталый вид репортерши. В руках у нее был пластиковый стаканчик из автомата.

— Сантох, — сухо кивнул он в качестве приветствия. — Неужели решила сменить свет студийных софитов на лампы участка?

Она криво усмехнулась, усаживаясь за ближайший столик.

— Поверь, я не горю желанием здесь торчать, — заверила детектива женщина, делая глоток кофе и морщась от его вкуса.

— Что тогда привело тебя в наше скромное заведение? Или ищешь сенсацию среди остатков пончиков?

— Я бы предпочла что-нибудь поинтереснее, — она усмехнулась и направилась к ближайшему столику. — Но начальство хочет сюжет о вашей славной борьбе с наркомафией на пару с ФБР. Пытаюсь выжать из этого хоть что-то сто́ящее.

— Ну как успехи? — Джеймс плюхнулся напротив нее.

— Пока все скучно, — Калина пожала плечами. — Обычные заявления о «борьбе за справедливость», парочка патриотичных лозунгов, стандартные однотипные ответы... Все такие правильные и идеальные… аж противно.

— Реальность, к сожалению, куда скучнее ТВ-шоу, — Джеймс отпил глоток кофе. Он был действительно мерзким. Но лучше в половину двенадцатого ночи он точно не найдет. — К тому же, уверен, что тебе очень непросто хорошо говорить о нас после того, как многие годы ты только и делала, что указывала на наши проколы.

Она пожала плечами.

— Я журналист, Джеймс. А задача хорошего журналиста показывать действительность такой, какая она есть. Раскопать все тайное, чтобы читатели и зрители видели, что вы точно такие же люди как они: неидеальные, со своими слабостями… Мы с полицейскими, по сути, делаем одну и ту же работу. Просто… по-разному.

Сэвидж задумался, глядя на нее. Небольшой план, едва зародившийся в его голове, становился все четче.

— Что если я могу предложить тебе сенсацию? — сказал он, наконец, тихо, склонившись ближе.

Калина подняла бровь, ее лицо просветлело.

— О, ты все-таки созрел для эксклюзивного интервью? — женщина положила подбородок на ладонь, внимательно глядя на него. — Я давно ждала такого случая. Весь округ жаждет знать, как живет «самый известный полицейский Эйберсвуда». Видел же, с каким наслаждением они наблюдали за шоу вокруг семьи Уильямсов... А одними сплетнями толпу не накормишь.

Джеймс усмехнулся, покачав головой.

— И что, ты напишешь, что я вечно не высыпаюсь и пью отвратительный кофе?

— Это будет лучший заголовок! — подмигнула она. — «Герой Эйберсвуда: кофе, пончики и бессонные ночи».

— Очень остроумно, — пробормотал Джеймс. — Но я не герой, Сантох, просто человек, который делает свою работу.

— Тогда скажи, почему ты избегаешь камеры? Это точно могло бы улучшить твою репутацию, — Калина откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.

— У меня нет репутации, которую нужно улучшать, — Джеймс взглянул на нее. — И я бы точно не хотел запомниться всем какой-нибудь паршивой статьей, где ты выставишь меня трудоголиком, который работе времени уделяет больше, чем семье.

— Как будто это неправда, — заметила она, глядя на Джеймса с такой проницательностью, что тому даже стало не по себе. — И не пытайся отвертеться, Джим. Я хорошо тебя понимаю. Потому что сама такая же. Мы оба с тобой жаждем проявить себя, показать, чего мы стоим. Я, знаешь ли, тоже не вижу апогея своей карьеры в сюжетных репортажах для окружного телеканала.

Джеймс ничего не ответил, но ее слова застряли в голове. Возможно, помощь журналистки могла бы стать его шансом разобраться с внутренними терзаниями. Сантох продолжила непринужденно и просто, как будто видела собеседника насквозь:

— Я же видела, с каким рвением ты вцепился в этого Мотылька. Любой другой на твоем месте просто посадил бы Брукса и со спокойной совестью закрыл дело. А ты… увидел в этом шанс для себя. Я тоже вижу в Мотыльке шанс сделать себе имя. Одна громкая статья, которая прогремит на всю страну — и я покину этот затхлый городишко быстрее, чем ты скажешь «черничный пирог», — Калина мечтательно вскинула глаза к потолку. — Открыть бы свое издательство... или даже собственное шоу на телевидении.

— Как Опра Уинфри?

Она лукаво улыбнулась.

— Да уж, — усмехнулась журналистка. — Было бы неплохо… Но я слишком реалистично смотрю на вещи. Настоящая сенсация могла бы значительно ускорить мою карьеру.

— Ну, с этим я и мог бы тебе помочь.

— Я слушаю, — глаза Калины заинтересованно блеснули.

Джеймс огляделся по сторонам, убедившись, что они одни.

— Ты ведь знаешь, что Миллер пытается обелить свое имя?

— Конечно, — кивнула она. — И у него пока это хорошо выходит. Он уже дал несколько интервью, где он пытается выставить вас лицемерными мразями, которые разрушили его жизнь.

— Мне нужно, чтобы ты взяла у него еще одно, — Джеймс говорил тихо, но твердо.

— Зачем? — Калина прищурилась.

Сэвидж медлил. Пока план был в его голове, все казалось простым и логичным. Но поделиться в очередной раз своими догадками, когда никто вокруг не поддержит и не поймет...

— У меня есть подозрения, что он все еще причастен к убийствам. Это сложно доказать, но я хочу быть уверен. Эти сомнения и неопределенность изводят меня, не дают рассуждать здраво, понимаешь? Это как... как незакрытый гештальт.

Калина, на удивление, не стала насмехаться, как того боялся детектив. Она крутила стаканчик в руках, задумчиво уставившись в точку на столешнице.

— Когда интуиция идет против логики, хочешь-не хочешь приходится считаться с этим, — очень серьезно сказала она наконец. — Ну и что от меня требуется? Организовать вам встречу в публичном пространстве?

Джеймс покачал головой.

— Мне нельзя с ним пересекаться, как ты помнишь. Нужно доказательство причастности Миллера... или невиновности.

— Доказательство? — нахмурилась она. — Ты хочешь, чтобы я сделала твою работу?

— Не совсем, — он наклонился ближе. — Мне надо, чтобы ты добыла образец его ДНК.

Тишина нависла над ними, как грозовая туча.

— Ты шутишь? — удивленно выдохнула Калина.

— Нет, — Джеймс продолжал тихо, но настойчиво. — Скажешь, что хочешь написать статью, разоблачающую работу полиции Эйберсвуда. Уж кто-кто, а ты уже успела себе сделать имя на таких заголовках. А дальше просто используй любой повод. Пусть это будет чашка кофе, салфетка, что угодно.

Женщина вновь задумалась, откинувшись на стуле и постукивая пальцем по столу. Она взвешивала все «за» и «против», и теперь Джеймс мог лишь ждать ее вердикта. Он знал, чем можно еще попытаться убедить ее пойти на это, но очень не хотел прибегать к подобному.

— Ну, это интересно... но незаконно.

— Ну ты же журналистка, — Джеймс выдержал ее взгляд. — Сама же сказала: это как и работа полицейских. А ты сама знаешь, что иногда закон может препятствовать расследованию.

— Это рискованно. Если все вскроется, у меня будут проблемы.

— И сенсация, — перебил ее Джеймс, а затем театрально махнул рукой, будто указывая на невидимую надпись где-то поверх их голов. — «Журналистское расследование Калины Сантох помогает раскрыть самое громкое дело года». Представь, что ты первая, кто раскрыл правду о том, что полиция и ФБР упустили настоящего убийцу.

Калина прищурилась, но на ее лице появилась улыбка.

— А ты, оказывается, авантюрист, Сэвидж. Ладно, я сделаю это. Но если все пойдет не так...

— Я возьму вину на себя, — уверенно сказал Джеймс. Он понимал, что на кону стоит нечто большее, чем просто очередная разгромная статья — ему вполне могло грозить отстранение с последующим увольнением. Все же это уже походило на превышение должностных обязанностей...

Калина это тоже понимала, и очень хорошо.

— Это все, конечно, выглядит куда интереснее составление сюжета о работе полицейского департамента, однако я не хочу рисковать просто так, — она наигранно растягивая слова. — Если окажется, что ты рискнул карьерой просто так, я получу совершенно стандартное интервью, которых Миллер уже с десяток дал другим изданиям. Поэтому мне нужно кое-что взамен.

— Например? — Джеймс недоуменно поднял бровь, не понимая, что такого может потребоваться Калине.

— Ты, — Калина, опершисмь руками о стол, приблизилась к нему. — Дашь мне полноценный материал для статьи. Без твоих сухих ответов и увиливаний. Все как есть. О твоей жизни, семье, работе. Все, что хочет знать публика.

— Это шантаж, Сантох, — мрачно заметил Джеймс.

— Я называю это честными обменом, — поправила она, широко улыбаясь. — Тебе нужны доказательства, а мне — история. История человека, который публично пообещал отправить убийцу в камеру смертников.

Джеймс задумчиво постучал пальцем по столу.

— Ты уверена, что кому-то интересно знать обо мне?

— Сэвидж, ты самодовольный зануда, но при этом самый обсуждаемый человек в округе прямо сейчас, — отрезала Калина. — Первое публичное интервью. Еще бы это не взорвало читателей. А то безликие герои не вдохновляют аудиторию. Ну так что?

С этими словами она протянула ему руку. В глазах Калины уже горел задорный огонь. Она, как и Джеймс, знала, что они нужны друг другу. И каждому придется принять условия оппонента.

Со вздохом Джеймс закрепил сделку рукопожатием.

— Ладно. Если Миллер чист, ты получишь свое интервью.

Калина хлопнула в ладони, словно заключила сделку своей жизни.

— Сказано — сделано. Не переживай, Сэвидж, я заставлю тебя выглядеть как героя. Надеюсь, у тебя есть хорошие фотографии? Публике нужно что-то получше твоей уставшей физиономии.

Джеймс только покачал головой, стараясь не поддаваться ее игривому тону. Эта ее улыбка всегда была такой обворожительной или это просто игра света?

— Просто сделай свою работу, — пробормотал он, отворачиваясь к своей кружке.

— Как скажешь, — она хмыкнула, и в руках ее вдруг блеснула визитка. — Это на случай, если захочешь связаться со мной.

Когда Калина вышла из кафетерия довольная, словно только что выбила джекпот, оставив Сэвиджа один на один с остывающим кофе. Неожиданно он поймал себя на мысли: а не слишком ли легко он использовал ее жажду сенсаций? Она так уверенно держалась на людях, но всегда оставалась настороженной. Не подвергает ли он ее опасности из-за собственных проблем?

Быть может, он просто проецировал свои страхи на нее. Или… тут было что-то другое? Он тряхнул головой, стараясь избавиться от нарастающего чувства тревоги.