Кокон

Запись от 18.09.хххх

«Я ощущаю, как моя жизнь возвращается в нормальное русло. Если это можно так назвать. Пару недель назад я перестал принимать антидепрессанты, и теперь мое сознание словно прояснилось. Эти таблетки словно затуманивали мой разум, заставляя чувствовать себя подавленным и разбитым. Сейчас же я ощущаю… целостность. Настоящее спокойствие.

Конечно, мне звонила доктор Тейлор. Она уговаривала меня приехать на прием, чтобы обсудить мой прогресс и посмотреть, как я себя чувствую. Однако я отказался. Мне казалось, что она относится ко мне предвзято, словно я для нее всего лишь эксперимент или подопытная крыса. Я пообещал себе, что если мне потребуется помощь, то я найду другого специалиста.

Джи, кажется, счастлива. Мы снова можем проводить время вместе без напряжения. Ее настроение перестало быть таким мрачным, и она больше не критикует меня по мелочам. Она даже говорит, что я изменился в лучшую сторону, стал более уверенным в себе. Я сам чувствую это.

Вскоре я возвращаюсь на работу. Доктор Джефферсон сказал, что мое тело достаточно восстановилось, чтобы я мог вернуться к своим обязанностям. Конечно, мне придется избегать физических нагрузок, но это не проблема. Работа в офисе лесоперерабатывающей компании не требует подъема тяжестей, разве что придется таскать кулер и пачки бумаги для принтера.

Доктор Джефферсон, разумеется, спрашивал о моем ментальном состоянии. Видимо, доктор Тейлор тоже звонила ему. Я ответил, что в полном порядке и не нуждаюсь в помощи психотерапевта. Возможно, я прозвучал слишком резко, потому что Джефферсон не совсем мне поверил. Он сказал, что на плановом приеме в следующем месяце мы должны будем обсудить все подробнее. Не знаю, стоит ли мне продолжать посещать его? Пока раздумываю над этим.

Сегодня я встретил Брэнда. Мы не виделись долгое время. С тех пор как он рассказал мне историю про маньяка, он словно избегает меня. Я не понимаю почему. Мы случайно встретились в городе, и он выглядел странно. Подавленный и замкнутый, он был совсем не похож на того Брэндона, которого я знал.

Он заметил мои изменения. Я попытался пошутить, сказал, что у меня новая жизнь и новый я. Рассказал, что все наладилось: Джи довольна, я чувствую себя прекрасно. Но он почему-то не разделил моего оптимизма. Брэнд смотрел на меня так, словно сомневался, говорю ли я правду.

Брэнд назвал точную дату своего отъезда, буквально в первых числах октября. Я пригласил его на прощальных ужин, он нехотя согласился. Что-то в его поведении было странным. Будто ему было некомфортно со мной. Словно он чувствовал вину или стыд. Может быть, он все еще корит себя за аварию, но мы с ним уже не раз это обсуждали. Все в порядке, и я не держу на него зла. Даже Джи уже смирилась с произошедшим и отпустила это. Но часть меня… часть меня чувствует, что дело в другом.

Я поинтересовался, как его туристические походы. Он сказал, что в этом году выбирался мало, меньше, чем рассчитывал. А сейчас уже может быть опасно заходить в глухие леса, поскольку есть риск нарваться на диких животных. Одним словом, он попробует выбраться уже в следующем году.

Я рассказал Брэнду, что уже второй месяц пытаюсь узнать что-то о маньяке, который убивал девушек. Чем больше я копаю, тем больше вопросов возникает. Почему мне это так важно? Почему я так зациклился на этом? Но мне, по крайней мере, интересно все это.

Брэндон сказал, что это похоже на фиксацию. Может быть, он прав. Или, возможно, я просто хочу найти ответы. Понять, что за сила тянет меня к этим историям, к этим теням прошлого. Впрочем, он правильно заметил — когда я вернусь на работу, все это уйдет. У меня не будет времени на такие глупости.»