– Время застыло и стало магмой, – кричите вы.
– Патокой, мёдом и кашей манной, – Браннибор вдруг кивает и продолжает за вами:
– Чем-то таким безусловно странным, – он перегибается через оледеневшего Тану и черпает… черпает вязкую лаву голой рукой!
– Вязко-текучим, пустым на вкус, – голос конунга вибрирует от невыносимой боли, но он вбивает свою пылающую руку прямо в лицо йотуна. Вжимает и держит, проталкивая в рот Таны дар вулкана Рантагенет.
Ледяная броня рушится с тела йотуна словно облетающая шелуха. Что-то нечленораздельно мыча, он сбрасывает с себя умирающего беловолосого конунга. Встает на ноги, вцепившись руками в лицо, ничего не видя и не слыша вокруг. Вы уже рядом, ноги вновь слушаются вас – и меч, нехотя, преодолевая тугие мышцы, входит йотуну под лопатку. Удар бросает его вперед, он оказывается по колено в лавовом озере. Но все еще не падает.
Отняв руки от лица, он смотрит вверх – невидящими выжженными глазами пытается узреть звездное небо.
– Иду к вам… братья… – слышите вы. – Простите ли… меня. Когда вас убивали… я струсил, бежал прочь… спрятался… так долго… один.
Последний йотун падает в раскаленную магму лицом вниз, широко раскинув руки. 608