Легион павших. VI - VII Акт

— 9 -

— Теперь осталось только разобраться с этой потаскухой!

Вслед за визгом Ц-Цузу в октаэдре раздался глухой хлопок и грохот падения. Если бы крикун ударил Кальдеора кулаком, тому и вовсе оторвало бы голову, но даже от пощечины он упал.

— Хрен бы Веереетаан подобрался к Неугасающему, если бы ты его туда не перенес. Ты же участвовал в этой идиотской операции по поимке некроманта?!

— Уважаемый Веереетаан велел мне телепортировать его к Неугасающему, — послушно, как и всегда, ответил Кальдеор и сплюнул кровь.

— Я так и знал! — прорычал крикун и надвинулся на не смеющего подняться на ноги парня.

— Ц-Цузу, что ты творишь?! — Шикти встала между ними. — Кальдеор обязан выполнять все, что ему скажет кто-либо из рыцарей. Не только ты. Он не может отказать.

— Вот поэтому он и потаскуха! Интересно, если я скажу ему пойти налево, а Веереетаан — направо, он разорвется на две части?

— Ц-Цузу, не смей его трогать! Он нужен Пастырю в личном подчинении, а не в роли призванного Чародеем.

Шикти уперлась ладонями в живот крикуна, не позволяя приблизиться к Кальдеору. Ц-Цузу смерил ее недовольным взглядом и кисло скривился.

— Ладно. Отдавать Кальди этой образине и правда не хочется, — крикун отодвинул Шикти с дороги, будто та была легче перышка, и сжал пальцы на плечах Кальдеора. — Все, вставай уже, — с этими словами он поставил парня на ноги. — Святые угодники, вытри лицо. Смотреть на тебя больно.

— Сам его избил, а теперь жалуешься, — с ухмылкой заметил Райз.

— А ты опять осмелел, что ли?

— Вроде того.

Дважды просить Ц-Цузу переключиться с одной жертвы его склочного характера на другую не пришлось.

— Радуешься, небось, что твой некромант сбежал, — тут же забыв о бедняге Кальдеоре, он, точно хищный обитатель мутных вод, двинулся к Райзу.

— Почему бы и нет? Даже ты радуешься, а мне, выходит, нельзя?

Райз не вздрогнул, когда Ц-Цузу возник перед ним. И что крикун собирался выкинуть на этот раз? Снова продырявит ему грудь? Ударит в лицо? Или расщедрится на что-то новое?

Увы, Шикти не дала ему проявить себя.

— Как он смог? — пробормотала она. — Этот Неугасающий…

— Опять скажешь, что он неполноценный? — Ц-Цузу зло на нее зыркнул.

— … невероятно могущественен, — помрачнев, закончила женщина. — Барьер Уи-Шаа нельзя пройти насквозь. Даже в арсенале Чародея не нашлось ничего, что могло бы…

— О, давай, сравни Неугасающего со всеми бездарностями, которых знаешь. Прояви терпение, Ластик. Поймаем некроманта — узнаем секрет Неугасающего.

Ц-Цузу в предвкушении помял руки и опустил взгляд на брошенные им на пол секаторы.

— Приберись здесь, Кальди. Ты знаешь, что делать с этими отростками. Идем, человек.

В этот раз Ц-Цузу не стал вцепляться в шею Райза мертвой хваткой: нащупав им же оставленные раны, он разжал пальцы и оставил ладонь мягко лежать на загривке.

— Ты руку или вовсе убери, или хватайся, как обычно, — попросил Райз. — А то от такого нежничания мне становится не по себе.

— Захлопнись, — рыкнул крикун.

Когда их традиционный ритуал возвращения в «покои» завершился, Ц-Цузу устроился в скорлупе и поинтересовался:

— Так значит, теперь ты согласен сотрудничать?

— О чем ты?

— Ты что-то там лепетал про готовность привести ко мне своего некроманта. Уже передумал?

Райз надел милую улыбку. Не сказать, что тогда он говорил всерьез — так, перебирал возможные варианты отсрочки неминуемого. Хотя среди кипы поганых новостей нашлось и что-то обнадеживающее: пускай его сила не могла пробиться сквозь щит Уи-Шаа, но для Химеры барьер не был препятствием.

Словно прочтя его мысли, Ц-Цузу вкрадчиво спросил:

— Ты же попробовал применить свои таланты на куполе Уи-Шаа?

Отпираться было бессмысленно.

— Попробовал.

— И как?

— Не особо.

— И какие выводы сделал?

— Тебя интересует что-то конкретное?

— Меня интересует, когда в твою дурную голову наконец придет осознание. Когда ты поймешь, что у вашей затеи нет ни малейшего шанса? Сколько мне еще ждать?

— Даже не знаю. Химера сегодня повеселился на славу.

— И? Думаешь, когда выбор встанет между тем, чтобы сохранить жизнь некроманту и сохранить отары, кто-то выберет твоего мальчишку?

С этим нельзя было спорить. Задайся рыцари целью убить Химеру, и они пустили бы в ход поглотители. Или приказали бы Кальдеору переместиться к Къярту, расширив область поражения. Если слишком затянуть эту игру в кошки-мышки, рыцарям может надоесть ждать. Сколько времени у него осталось?

— Но ведь Къярт неописуемо ценен.

— Не ценнее всех отар.

— Действительно?

Ц-Цузу замешкался — всего на мгновение, но хватило и этого.

— Все дело в Жнеце, да? Ты так толком и не объяснил, что это и какое отношение имеет к Къярту.

— Тебе-то что?

Райз вздохнул и посмотрел на крикуна, точно на несмышленого ребенка — с добрым сочувствием и безграничным терпением.

Во взгляде Ц-Цузу что-то переменилось, но Райз так и не смог понять, что именно. Неужто этот крикливый, кидающийся на всех тип — в глубине души любитель мягкого подхода?

— Ц-Цузу, мне казалось, ты отлично понял мои стремления, но, похоже, это не так. Позволь мне объяснить еще раз: в каком бы то ни было противостоянии я предпочитаю находиться на стороне итогового победителя. Как я могу выбрать между Къяртом и Пастырем, если мне не известны все сильные стороны одного и слабые другого?

— Слабые стороны Пастыря? — Ц-Цузу расхохотался. — По-твоему, я должен был повестись на эту шитую белыми нитками уловку и все тебе выложить, как на духу?

— Значит, слабые стороны все-таки имеются. Это не уловка Ц-Цузу. Ты сам из раза в раз повторяешь, что у Къярта нет шансов. Но тебе не стоит так уверенно ставить на вашу победу, если моя информированность о слабых сторонах Пастыря может как-то повлиять на исход. Но сейчас речь даже не о нем. Я спросил тебя о Жнеце. Ты ответишь или нет?

— Если тебе так приспичило, — проворчал Ц-Цузу.

Даже самые сильные поглотители, вроде тех, которые применили в нападении на Химеру, на деле были жалким подобием Жнеца. Его особенность заключалась в том, что он мог поглотить и переработать любую энергию: эссенцию жизни, душу, кинетическую — что угодно при правильной настройке. Поговаривали, что его выплавили из душ, способных расщеплять энергию и материю. Но если кто и знал достоверно, откуда взялся Жнец, то только Пастыри.

Его создали специально для борьбы с Неугасающими, и именно благодаря нему удалось изгнать исполинов из их родного мира и срастить его с миром уахара. Разрозненные, ослабленные, Неугасающие перестали представлять угрозу. Они превратились в обычный источник энергии, который можно было вычерпать почти до дна, а затем вернуться спустя тысячу лет и опустошить вновь. Необходимость применять Жнец, который мог уничтожить саму сердцевину Неугасающих и окончательно погасить их огонь, пропала. Эта игра в поддавки и желание урвать побольше привели к логичному итогу: Пастырь пал, пали его рыцари и отары, а Жнец затерялся где-то на этой планете — бесценное сокровище, о чьей ценности никто и не подозревал. Во всяком случае, среди числа живых. Но были заснувшие исполины, и был Химера, чей палец оказался в поместье Фелиса; и был Фелис, который мог творить с душой Къярта все, что вздумается.

— Если ты раскатал губу, что твой некромант справится со щитом Уи-Шаа, можешь закатывать ее обратно, — Ц-Цузу самодовольно оскалился.

— Как жаль. Почему на этот раз нет?

— Щит Уи-Шаа — не энергия и не материя. Это даже не столько «что-то», сколько «ничего» — пространственная техника высшего порядка. Как бы ни был силен Жнец, он не может поглотить пустоту. А барьер Уи-Шаа и есть та самая пустота. Так что даже не мечтай.

Ц-Цузу не врал или же врал крайне убедительно.

Проклятье.

— Как я могу быть уверен, что вы не вырвете Жнец из Къярта? Ведь Пастырю нужен именно этот чудо-поглотитель.

— Что, ты наконец-то решил поговорить о деле? — Ц-Цузу сыто ощерился. — Управлять Жнецом всегда было сложно. Он вел себя нестабильно, часто непредсказуемо. Его пытались срастить с душой, но все без толку. Распадалась или душа, или тело. Но я не заметил, чтобы твой некромант испытывал какие-либо трудности.

Может, потому, что Жнец не имел к нему никакого отношения? Фелис, Проклятый его побери, мог хотя бы намекнуть! Или он не был к этому причастен? Но если не он, то кто? Наведаться бы в его поместье и порыться в записях.

Больше Ц-Цузу нечего было рассказать.

Немногим позже состоялось еще одно собрание синклита. Организовавший его Пирофазис прислал Кальдеора с просьбой прибыть на встречу, и, как и в прошлый раз, Ц-Цузу потащил Райза с собой.

Этому мало кто обрадовался.

Как только рыцари заняли свои места, а Райз уселся на полу у ног Ц-Цузу, в воздухе прозвенел синтетический голос Пирофазиса:

— Почему этот призванный снова здесь, Ц-Цузарравальш?

— Моя вещь. Куда хочу, туда и беру, — огрызнулся тот. — Ты позвал меня, чтобы лезть мне в карман?

— Я позвал тебя, Ц-Цузарравальш, чтобы принести извинения за инцидент с Неугасающим. Уи-Шаа публично дал тебе слово, а затем нарушил его. Это неподобающее поведение. Он сожалеет о произошедшем.

Стоило Пирофазису проявить слабину и выразить свое недовольство действиями рыцарей, и напяливший маску оскорбленного достоинства Ц-Цузу стал еще агрессивнее и наглее.

— Еще скажи, что ты не имеешь отношения к их смехотворной попытке захватить некроманта.

— Меня об этом не уведомили.

Ц-Цузу казался озадаченным, и не он один. Уи-Шаа не согласовал свои действия с Пирофазисом — это вызвало вопросы не только у крикуна, но и у остальных, в том числе, у соучастников «преступления».

Однако, Ц-Цузу быстро нашел ответы.

— М-м-м, чем же это только что повеяло? — проскрежетал он. — Всегда сдержанный и весь такой идеальный Уи-Шаа переступил через свое слово, действовал за спиной почтеннейшего Пирофазиса, и мало того, что принял участие в сговоре, так еще и прибег к несвойственным ему грубым методам. Чем же это так пахнет, что аж смердит? — Ц-Цузу обвел присутствующих взглядом. — Я знаю всего несколько сторонников топорного подхода. Но Стирающая Явь не настолько тупа, чтобы творить подобное. Остается только…, — его внимание остановилось на сидящем с противоположной стороны круга стрекозоголовом рыцаре. Перевели на него взгляд и остальные. — Нононо-до. Ответь мне: какого хера?

— И еще ты, — мертвенным голосом ответил тот.

— Что я?

— Ты тоже сторонник топорного подхода. По крайней мере, был таковым до своей сумасбродной вылазки. Так почему теперь увлекся методами Фель-Феля?

— Знаешь ли, Нононо-до, когда твоя душа оказывается на грани уничтожения — это отличный повод пересмотреть свои взгляды на жизнь и задуматься: все ли ты делаешь верно? Но задумываться и пересматривать свои взгляды — это не о тебе, идиотине.

— Ты уже вкрай зарвался! Мне надоело терпеть твою дерзость! — Нононо-до порывисто вскочил на ноги.

Вокруг Шикти зароилась синева.

— И что ты сделаешь? — расхохотался Ц-Цузу, развязно усевшись в скорлупе. — Как там сказал, Уи-Шаа? «Мне неприятно смотреть, как ты позоришь себя и Пастыря». Что ты мне сделаешь? Считаешь себя особенным и ценным достаточно, чтобы Пастырь спустил тебе с рук мое убийство? Ты не особенный, Нононо-до. Ты такой же, как и все. А еще ты идиотина. Жизнь тебя ничему не учит.

— Ты…!

— Нононо-до. Сядь. Не мешай мне разговаривать.

Несмотря на багровые клубы ярости, чернеющие с каждым словом крикуна, Нононо-до вернулся на место.

Довольный победой, Ц-Цузу надменно задрал подбородок и поинтересовался:

— И когда мне ждать следующей вашей тупой попытки сделать все по своему?

— Ц-Цузарравальш, ты уверен, что способен привести к Пастырю этого некроманта? — Пирофазис задал встречный вопрос.

— Да. Мне нужно время и отсутствие лезущих без спросу придурков.

— У тебя будет столько времени, сколько потребуется. Другие рыцари не станут вмешиваться. Но ты должен не только привести некроманта, но и сохранить в целостности его печать, которая удерживает Неугасающего. Он нужен Пастырю. Его сила будет полезна.

А вот это пахло неприятностями. Усмирение Къярта никак не повлияет на призванных третьей ступенью. И если Райза еще согласятся терпеть, то неконтролируемый Химера никому не нужен. Получается: Ц-Цузу не рассказал синклиту, что Химера призван третьей ступенью?

— Хорошо. Я рад выполнить пожелание Пастыря. Синклит желает еще чего-то?

— На этом все, Ц-Цузарравальш.

— Тогда я пошел.

Ц-Цузу собирался уйти, когда его окликнул Веереетаан:

— Ц-Цузарравальш!

— Чего тебе?

— Верни то, что не твое.

— Все, что у меня — мое.

— Ц-Цузарравальш!

— Вот разнылся, — недовольно протянул Ц-Цузу и сжалился. — Ладно. Придешь со своим сынком, и я отдам. Лично придешь, усек?

Веереетаан скупо кивнул.

Вернувшись в октаэдр группы зачистки, Ц-Цузу принялся раздавать указания:

— Ластик, бери Буль-Буля и найдите некроманта-бунтаря. Я хочу знать, где он и что он. Но не приближайтесь к нему и никого не трогайте. Кальди вам подсобит, только сперва подбросит нас в одно живописное местечко.

— Разве ты не должен дождаться уважаемого Веереетаана? — полюбопытствовал Фель-Фель.

— Должен? Я? И кем эта алчная крыса уважаема? Пусть ждет, когда я соизволю вернуться. Все равно еще не время, — Ц-Цузу кровожадно оскалился. — И вы не вздумайте возвращаться, пока я не позову. А вернетесь — пеняйте на себя.

Кальдеор перенес их на границу захваченной буйной растительностью территории. В каком-то десятке шагов начиналась непроходимая чаща, и вдохнув сочащийся из нее влажный воздух, Райз вспомнил дни, проведенные в мире по соседству. Тогда Бенджи говорил, что лес, в который их выбросило, похож на скеские джунгли.

Все бы ничего, если бы прямо под боком не пировала отара, этот самый лес пожирающая. Навевающие не самые приятные мысли фиолетовые лучи пронзали заросли, высасывали жизнь из растительности и тех, кто в ней обитал.

Ц-Цузу взбежал на пригорок, с которого открывался отличный вид на протянувшееся до самого горизонта бедствие. Райз последовал за ним.

— Зачем мы здесь?

— А зачем сидеть взаперти, если можно насладиться зрелищем? — крикун уселся на траву и, прикрыв глаза, подставил лицо солнцу.

— Решил спрятаться от Веереетаана? Еще и Стирающую Явь с Фель-Фелем прогнал, чтобы на них не обрушился праведный гнев. Столько заботы.

— Тебе обязательно все портить своим трепом?

— Портить? А мне казалось, тебе нравятся наши беседы.

Ц-Цузу глянул на него одним глазом и презрительно фыркнул.

Райз опустился на землю рядом.

Крикун не мог не знать, что Химера призван третьей ступенью. Даже не будь он рядом в момент его призыва, даже если половину времени вместо слежки он где-нибудь прохлаждался, даже будь он круглым дураком, он понял бы что к чему. Но Ц-Цузу дураком не был. Он был алчной крысой — куда более алчной и несравнимо больше крысой, чем Веереетаан.

— Ц-Цузу… то, что Пастырь хочет получить Химеру… с этим могут возникнуть сложности. Не думаю, что исполин захочет служить тому, кто причастен к истреблению его вида. И усмирение Къярта этого не изменит. Химера призван третьей ступенью. Его воля — только его.

Ц-Цузу хохотнул.

— Надо же, ты все-таки решил мне это сообщить. Сколько же в тебе наглости. Я и без тебя знаю, что Неугасающий творит то, что ему вздумается. А теперь я ко всему прочему знаю, как далеко ты готов зайти, чтобы втереться ко мне в доверие.

— Ты сейчас издеваешься? Как ты дожил до этого дня с такой-то логикой?

— Что ты там несешь?!

— То. Умолчи я о Химере — и ты счел бы меня злодеем, который водит вокруг пальца тебя, невинную, не искушенную овечку. Но вот я рассказал — и все равно в твоем представлении я — злодей-обманщик.

— Ты все треплешь языком и треплешь, а что не так с моей логикой, я так и не понял.

— Не прикидывайся идиотом.

— Это ты не прикидывайся, — рыкнул Ц-Цузу. — Что вы, люди, все такие тупые-то? Смотри, объясняю для недоразвитых. Ты собираешься заколоть свинью. И ты говоришь мне: я собираюсь заколоть свинью. Ты заколешь свинью?

— Да.

— Хорошо. Ты все еще собираешься заколоть свинью. Но когда я спрашиваю, собираешься ли ты заколоть свинью, ты отвечаешь: нет, не собираюсь. То, что ты так ответил, как-то влияет на твое намерение заколоть свинью?

— Нет.

— Теперь дошло? Можешь говорить мне все, что угодно. Или же не говорить ничего. Так или иначе, я знаю, что ты замышляешь, и твои слова ничего не изменят.

До зуда во всем теле захотелось вернуться назад, к Къярту. Чтобы Райз снова донимал его, а тот стоически терпел и не пытался ударить в ответ. Не сказать, что Райз был приверженцем нечестных игр, да и перепалки с Ц-Цузу скорее веселили, чем досаждали. Но если с этим затянуть, Райз, чего доброго, привыкнет и начнет задумываться: так ли его бесит крикун и так ли необходимо его убивать. Забавный ведь.

— Тяжело тебе, наверное, приходится, — с сочувствием произнес Райз. — Знаешь, что я злодей-обманщик, замышляю дурное и не исправлюсь, но продолжаешь ждать, что я соглашусь сотрудничать. Бедный, горемычный Ц-Цузушка.

— Зубоскаль, пока зубы на месте.

— Знаешь, я только одного не возьму в толк, — Райз откинулся на траву, опершись на локти и щурясь на небо. — Почему ты считаешь меня таким прохвостом? Я ведь не давал тебе для этого повода — с самой нашей первой встречи у второй линии обороны. Не понимаю, с чего ты взял, что я хороший лжец.

— У тебя это на роже написано.

— Так какой же из меня лжец, если это на роже написано?

— Хороший.

Да, смерть Ц-Цузу станет невосполнимой потерей. Даже жаль. Но сперва нужно найти способ ее организовать, а после можно и пожалеть немного.

Крикун снова заговорил:

— А по поводу Неугасающего… Это сейчас он поднят третьей ступенью. Но когда твой некромант примкнет к Пастырю, он сам отпустит его душу и призовет вновь, используя вторую. Даже поврежденная, его душа останется душой Неугасающего. Так что проблемы нет. Но синклиту незачем об этом знать. Этим придуркам лишь бы панику устроить.

Не такие уж они и придурки. Тем более учитывая, что Къярт и в первый раз не собирался прибегать к третьей ступени.

Проклятье, Ц-Цузу, как же дорого ты обходишься.

— Нет гарантий, что это получится сделать. Химера сам поднял ступень вопреки воле Къярта. Вполне вероятно, что он сможет сделать это еще раз.

Крикун с недоверием покосился на Райза.

— Просто сообщаю, что не все может пройти гладко.

Раскаленный воздух дрожал над Ордой. В отличие от остальных в этой отаре нашлось место для множества мертвецов-людей, вполне вероятно, еще недавно бывших жителями Скеса. Здесь правил Нононо-до, на чью территорию осмеливался соваться только презревший писанные и неписанные законы Ц-Цузу — лучше места, в которое не заявится Веереетаан, было не найти.

Южное солнце умудрилось напечь даже мертвую голову: иначе с чего в нее было лезть мыслям о неоднозначности явлений? Для Афракского Союза, Скеса и других земель, на которые Орда уже заявились или только собиралась пожаловать, ее приход означал конец всего: дни, залитые кровью и ужасом; сражения стоимостью в тысячи жизней; тщетное бегство, которое вело к смерти если не от болезней, так от голода. Но достаточно было оказаться по другую сторону, и происходящее становилось обыденностью и забавой, в которой и вовсе можно было не участвовать, а просто наслаждаться дарами очередного «пастбища», как это делал Ц-Цузу.

Разглядывать иссыхающий на глазах лес надоело, и Райз обратил внимание на пару силуэтов, что виднелись у самого горизонта. Они напоминали тех здоровых тварей из армии Старшего Таана, только в разы крупнее.

— Это Чаны?

Ц-Цузу приоткрыл глаза, чтобы понять, о чем речь, и снова зажмурился.

— Чаны, — подтвердил он. — В них сливается энергия. В поглотители столько не уместить, да и рассыпаются они от малейшего чиха. Только мороки с этими тварями — жуть. Мало того, что нужно заниматься их разведением — чтобы была замена сдохшим, так они еще и агрессивные. Пастыри приручают их сразу после рождения — иначе от отар и следа не осталось бы.

— Рискованно. Что, если Пастырь потеряет контроль?

— Невозможно. Сила Пастыря абсолютна. Пока он жив, ни один прирученный не взбунтуется.

— А если его убьет и сделает своей собственностью некромант?

— Давай, человек, попробуй привести к Чанам своего мальчишку. А я на это погляжу. Возможно, устроенный тобой разгром недоумка Таана и вскружил тебе голову, и ты поверил в себя, но к этим Чанам вам не приблизиться. Тем более с каждой отарой ходит не больше десятка тварей. Все остальные находятся под защитой купола Уи-Шаа.

— Опять ты выдумываешь, Ц-Цузу.

Единственным предназначением вопроса о погибших и призванных было отвлечь внимание Ц-Цузу от того, что тот ляпнул.

Если устранить Пастыря, Чаны начнут рвать и метать и при должном везении снесут добрую часть отар. Останется только разобраться с самими гигантами. И еще с рыцарями. Но главное — разрубить узел, а там и нитки найдется, как сжечь. Отыскать бы еще подходящий топор…

Что там говорил Фелис? Оружие и рука? Если толковать буквально, то с Пастырем сможет разобраться Къярт, вероятно, с помощью силы Жнеца. Но как обойти щиты Уи-Шаа? Попросить подсобить полоумного Химеру?

Когда на Скес опустилась глубокая ночь, Ц-Цузу позвал Кальдеора. Не прошло и получаса после их возвращения в октаэдр, как пожаловал Веереетаан со Старшим Тааном. Последний прожигал Ц-Цузу ненавидящим взглядом, вокруг него клубилась мгла и мрак, от которого Райзу становилось не по себе.

Крикун подготовился к визиту гостей как следует: приказал Кальдеору притащить высокий стул, на который уселся с царским видом; сделал из Шикти и Фель-Феля почетную стражу и даже Райзу позволил стоять — чтобы еще больше унизить рыцаря мглы.

— Что за игры в прятки, Ц-Цузу? — холодно спросил Веереетаан. — Ты сказал, что вернешь их, а сам скрылся.

— Что, не нравится, когда тебя водят за нос? — с издевкой спросил Ц-Цузу. — Расслабься, я не нарушаю данное слово. Сказал, что верну, значит, верну. Но я не говорил, когда именно верну.

— Ц-Цузарравальш!

— Не ори ты. Сейчас я верну, сейчас. Кальди, принеси им.

Райз покосился на покрывшийся ржавчиной воздух вокруг крикуна. Тот едва сдерживал нетерпение и блеснул всеми клыками, когда вместе с хлопком Кальдеора на пол пролилась гора грязи, забрызгав штаны и плащи Веереетаана и его сына.

Консистенция грязи вызывала некоторые подозрения, и вскоре добравшаяся до Райза вонь все прояснила: перед визитерами вывалили кучу совсем свежего навоза.

— Что за фокусы, Ц-Цузу? — отступив на шаг, процедил Веереетаан.

— Ты тупой? Ответь: ты совсем тупой, а? — оскорбленно взвизгнул Ц-Цузу. — Я только что сказал тебе: я не нарушаю данное слово. Или у тебя дырявая башка, и ты не помнишь, что я говорил? Напоминаю: я сказал, что скормлю клешни твоего ублюдка свиньям. Сказано — сделано.

Фель-Фель смущенно кашлянул в кулак и потупил взор. Шикти демонстративно закрыла глаза ладонью.

Веереетаан смог сохранить на лице суровую бледность, а вот Старший Таан взорвался:

— Ты, кусок вонючего дерьма!

— Это твои клешни теперь кусок вонючего дерьма! — Ц-Цузу расхохотался. — Не бесись так, я обращался с ними с должным почтением. Отобрал племенных свиней, не кормил их половину суток, дождался, чтобы у них полностью очистился желудок. А затем поил колодезной водой и держал на чистейших перинах, чтобы и комка земли не попало. Так что это, — крикун указал на начавшую подтекать кучу, — чистейшее дерьмо. Высшая проба! — торжественно заявил он и зло зыркнул на Кальдеора. — Опять тупишь, Кальди? Как, по-твоему, уважаемый Веереетаан и его дражайший приплод должны все это унести? В ладошках? Живо принеси мешочек!

Спеша выполнить поручение, Кальдеор исчез.

— Ты за это заплатишь, Ц-Цузарравальш, — бесцветно сказал Веереетаан. Вокруг него заклубилась мгла.

Опрокинув стул, Ц-Цузу вскочил на ноги и в расстроенных чувствах воскликнул:

— Куда же вы? А как же мешочек?

Но Веереетаан и его сын уже исчезли.

Державший до этого момента себя в руках, Райз зашелся смехом. Этого хватило, чтобы Ц-Цузу стал прежним собой и рыкнул:

— Чего скалишься?

— Это было неподражаемо. Без шуток, Ц-Цузу, я впечатлен.

От прозвучавшей похвалы крикун едва не растаял.

Шикти восприняла ее с меньшим воодушевлением.

— Нашел, что поощрять, — с негодованием сказала она и посмотрела на Кальдеора, вернувшегося с цветастым мешком в руке. — Веереетаан так просто этого не оставит. Мало того, что выкинул этот фокус, так еще и устроил целое представление со зрителями. Хорошо, что не додумался сделать это при всем синклите.

Ц-Цузу посмотрел на Шикти, хлопнул себя ладонью по лбу и сокрушенно простонал:

— Вот я дурак!

— Ц-Цузу! Чем ты только думаешь? Веереетаан до конца жизни не простит тебе это унижение!

— О, это отлично. Я хочу, чтобы он помнил.

— Ц-Цузу!

Шикти не оставляла попыток воззвать к здравомыслию крикуна, но, увидь она разлившееся вокруг рыжее озеро, то поняла бы: здравомыслие давно его покинуло. Ц-Цузу был слишком возбужден, чтобы кто-либо мог его остановить.

— Ну что «Ц-Цузу», что? — он схватил Шикти за плечи и встряхнул. — Что вы трясетесь перед ними? Смотреть противно! Эти тщеславные задницы считают вас отбросами, потому что, видите ли, вы не водите отары, а вам и плевать? Пресмыкаетесь перед ними, лебезите, аж тошно! — он глянул на жмущегося в сторонке Фель-Феля. — Только слизню не нужна отара. Он может ее выдумать и заставить гурт пожрать сам себя. А ты, Стирающая Явь Расщепляющая Шикти — имя громкое, а смотришь на Нононо-до, как обгадившаяся мышь. Почему? Потому что он может свернуть горный хребет? И кому его дурная сила нужна? Когда появляется мало-мальски серьезная угроза, Пастырь просит разобраться с ней тебя. Когда ему нужен новый рыцарь, он просит Буль-Буля заманить его в ловушку. Меня достало смотреть на то, как синклит вытирает о вас ноги. Если не способны на большее, пресмыкайтесь перед ними дальше. Я сам все за вас сделаю.

— Ц-Цузу…

— Чего?

Шикти таращилась на него во все глаза и не могла выдавить больше ни слова. Еще бы, такую речь толкнул, почти признание в любви, только Фель-Феля приплел, чтобы не было так очевидно.

Чтобы хоть как-то скрыть смущение, Стирающая Явь хмуро буркнула:

— Отпусти меня.

С этого момента ни Веереетаан, ни другие рыцари больше не заявлялись в октаэдр группы зачистки.