Миниатюры с натуры

МОСТИКИ И ДОРОЖЕНЬКИ

Хорошая, прекрасная дорога — большак! Едешь — одна красота! Никто тебя ни возом, ни автомашиной не зацепит. Ровная-ровная дорога, как струна.

— Э, — скажете вы, — то ж большак! Шлях — куда ваше дело! Вы попробуйте под вербочками, вот по той крутой дороге проехать. Вот это штука! Ты влево — ямки! Ты вправо — пни! Ну хоть на аэроплане лети!

— Дядя Ефим, так можно же те ямки лопаткой заровнять… Да одним заходом и пенечки посбивать!

— Такое скажете… Чтобы это я да бежал с лопатой? Нашли меньшого — Ефима! И зачем бы это я туда бежал! Если мне и придется раз в год за снопами по той дороге поехать, так из-за этого первым и беги? Пусть кум Свирид бежит первым — он в тех канавах на троицу ночевал…

Поговорили вот так с дядей Ефимом, запрягли коровок — серую да палевую — и поехали той дорожкой за снопами. Приехали, наложили пару копен, набросили веревку на рога, сами забрались на воз, трубку в зубы — и:

— Цабе!..[2] Жвачку жуете!.. Цоб![3]

Съезжает дядя Ефим с горы, съезжает по неровной и размытой дороге. С воза не слазит, а, посасывая трубку, посматривает по сторонам да все:

— Цоб, цоб!.. А ну, опрокинется или не опрокинется? Куда же вы это поворачиваете? Цоб! Все-таки опрокинется… Да цабе! Цабе!.. Ей-богу же, опрокинется.

И — опрокинулся.

— А чтобы тебе!.. Все же моя правда — опрокинулся-таки… Вот вам и кум! Тяжело ему выбежать с лопатой и заровнять.

Посетовав на кума, дядя Ефим слезает с воза. Хотя, правда, не слез… а сполз…

Схватил в сердцах веревку и повел коровок дальше. А дальше — сухой пенек.

Ведет мимо пня — и:

— Цоб!.. Цабе!.. А ну, зацепится или не зацепится?.. Цоб, цоб!.. Ей-богу, зацепится! Вот чтобы мне до дому не доехать — зацепится!

Вдруг ось — хрясь! Зацепилась…

— Чтобы тебе добра не было! Чтобы тебе пути не было!.. Какая же это чертяка вот тут пенек поставила? А чтоб ему! Какая ось добротная была, а треснула!

В самую рань, еще до рассвета, я видел, как дядя Ефим с кумом Свиридом шли. Не с пустыми руками шли, на плечах лопаты несли.