Миниатюры с натуры

СВЯТОЙ ДА БОЖИЙ

Пресвитера Михаила Галасливого мы знаем давно. Знаем все его апостольские деяния.

Горилку на людях пил — перестал. Не подобает по евангельской летописи горькое зелье глотать.

Трубку курил — курить бросил.

Любить молодиц не переставал: по святой библии молодицы считались сестрами Христовыми.

Впервые, когда богу угодный Михайло Галасливый облачился в тогу пресвитера, он, выйдя из молельни, услыхал, как молодая красивая сектантка Килина, держа в руках библейское писание, колоратурным сопрано запела:

Пресвитер Михайло вокальный талант ближней своей оценил с позиций праведных: сестра во Христе требует индивидуального подхода.

На очередной проповеди прихожане спросили преподобного учителя:

— Отче, пожалуйста, расскажите: почему сестра Килина удостоилась вашей высокой чести? Под небесными звездами, под пение славословия показывала вам, где просо растет, а где гречка цветет…

Отец пресвитер с видом святого смиренно ответил:

— Братья и сестры! Вместе ходите и вместе гречневую кашу варите! И говорю: сестры! Не допусти вас боже кашу варить с богоотступными бригадирами. Аминь!

Отводил глаза пастве своей. На путь истины наводил.

Однажды сестрица возьми да и спроси:

— Батюшка, поясните мне, почему это так: церковные наставники душу искали в пазухе, а вы душу ловите аж… аж…

Пастырь в самое ухо шепнул сестре:

— Небесными велениями мы, отцы пресвитеры, удостоены — когда и как…

— Вам, отче, виднее. Ловите душу, наставляйте ее на праведный путь…

И елейно-преподобный Михайло Галасливый ловил и наставлял…

Наставлял словом божьим:

— Глад и мор ждет всех, кто бога в себе не ищет, кто пастыря от себя отталкивает.

И потихоньку гладил смазливую сестрицу — божеское искал…

Блуждал-блуждал пресвитер Михайло по разным краям и притащился в наше село. В нашем селе и начал свою пастырскую деятельность. Об этом попечении заблудших душ и я слыхал. Слыхал, как две тетеньки говорили.

— Что ни говорите, кума, что ни скажи́те, — начала первая, — а отец Михайло, ей-богу, рожей на святого не похож. Вот, кума, хоть верьте, хоть нет, он какой-то… будто с печки упал…

— Хороший тебе печник!.. От него только в нашем селе уже третья принесла ребенка в подоле. А хату какую воздвиг — дворец!

Гонялся-гонялся пресвитер Михайло за сестрами, и сестры, раскусив его, погнались за ним. Бежали с кочергами и ухватами.

— Ах ты!.. Святой да божий!..

В последний раз я видел пресвитера Галасливого в Крыму. Возле Байдарских ворот, там, где бывшая церковь стоит… Теперь там буфет. Крестов на буфете нет, но образ Иисуса на стене висит.

Михайло Галасливый в сопровождении какой-то монашки — очевидно, новую веру основал — подошел к буфету, широко, по-экзархистски, перекрестился и громко произнес:

— Господи! Владыко живота моего, сколько дозволяешь — сто или сто пятьдесят?

Монашка даже дыхание затаила. Тихо и благоговейно спросила:

— Сколько позволил сын божий?

— Позволил сто пятьдесят с прицепом.

Подруга Христова закрыла глаза и зашептала:

— Слава в вышних богу…

Бродят, ищут наивную людскую душу, в свои черные когти хватают.

Но говорят:

— Хватал-хватал волк, да и волка схватили!

Правду говорят! В это мы глубоко верим.