Нано

36. Сотня тысяч пуль

— На первом этаже подкрепление, — докладывает Света. — На третьем две подозрительные двери, я взламываю замки. Дракон либо там, либо в подвале.

— Конечно же, в подвале, — ты морщишься, — где еще засесть великому злодею. Поблизости же нет складов.

— Я все-таки ставлю на третий. Ты не видел защиту этих дверей! Но... Вик, Амелия на первом.

Она не говорит ничего больше, явно не зная, в достаточно ли хороших отношениях вы расстались, чтобы теперь ты мог поспешить ей на помощь.

— Ох, — ты пропускаешь эту неловкую паузу мимо ушей. — То есть подкрепление на первом — это подкрепление Триады. А я было понадеялся.

— Та-а-ак, поговорил со своими голосами в голове? — Гектор перезаряжает автомат. — Идем, я так понимаю, вниз?

Раненые в операционной теперь в относительной безопасности. Гектор уже залил рану на руке медклеем, резво и прямо поверх ткани. Если так продолжится дальше, то скоро он буквально врастет в свой дурацкий костюм. Наверняка будет очень счастлив.

Хорошо бы занять подходящее окно и проредить подкрепление сверху, если оно все еще не проникли в здание. Но для этого надо снова прорываться обратно, ведь через самые подходящие окна вы и залезли. Черт его знает, сколько там еще осталось живых и что они могут сделать. Так что ты просто киваешь — вниз так вниз.

Лестница чиста — не считать же за противников двух раненых, — и вы прибываете вовремя. А внизу вечеринка в разгаре!

...Серьезно, это слишком напоминает «Затмение» во время встречи с Красным Шестом.

Просторный ресепшен-холл, некогда нежно-бежевый и уставленный живыми растениями, теперь красно-бурый — в стенах зияют дыры в обломках кирпича, мебель дымится, пол покрывает земля из горшков, кровь и газовый конденсат. Лампы мигают, трещат и рассыпают искры. Рекламную мелодию заедает в бесконечный дабстеп. Под ногами слишком много тел — ты доверяешься датчикам и пробираешься, не останавливаясь ради раненых. В правом от холла крыле слышится шум — Гектор показывает тебе жестами, что отправляется туда, но ты продолжаешь путь к центру.

Там, напротив стойки регистрации, две колонны, за одной из которых прячется Амелия. За стойкой и за второй колонной ее люди, но с твоей точки это видно прекрасно — они в паршивейшем состоянии. Как вообще люди за стойкой выжили? Пластик изрешечен пулями. И самое плохое — похоже, у них не хватает патронов. Честно говоря, это даже не удивляет, учитывая то, сколько тут трупов. Взгляду трудно найти поверхность двадцать на двадцать сантиметров, не задетую выстрелами.

Парень за второй колонной хочет перекинуть Амелии обойму, но стоит ему дернуться, как по колонне и вокруг бьют очереди со стороны входа.

...Здесь бы пригодилась человеческая бомба. Или еще какое-нибудь высокотехнологичное волшебство.

Прижавшись к стене и пока не рискуя покинуть укрытие, ты связываешься с Амелией.

— Вынь нано из рукава, м? Сейчас самое время.

Амелию не удивляет твое появление. Она в том состоянии, когда не может удивить уже ничего. Даже не попытавшись найти тебя взглядом, она говорит монотонно, прижавшись затылком к колонне:

— О. Я обязательно сделаю это, когда из меня перестанет хлестать кровь.

Ты помнишь скорость, с которой нано останавливали все ее кровотечения и... черт, это плохо. Ты помнишь состояние Амелии во время драки с Красным Шестом и то, как ей полегчало, стоило дотронуться до трупа и вернуть колонию на законное место — в ее тело. Так что можешь предположить, что сейчас, оставшись без своих маленьких помощников, она точно сдохнет.

...Ого, она все-таки может умереть.

Но не время для дивных открытий. Ты обираешь несколько трупов в крыле. Скорость и внезапность — твои главные союзники, пока ребята у входа сконцентрированы на колоннах. Когда еще представится возможность убить главу Креста? Их внимание более чем понятно.

Тем лучше для тебя.

Ты успеваешь пробежать и скрыться за стойкой. Секрет ее чудесной стойкости раскрыт — нихрена она не стойкая. За ней свалено несколько тел в броне и пара пластиковых щитов, они и берегут скрывшихся там «крестоносцев».

— Боеприпасы, — выдыхаешь ты, разжимая руки и давая добыче высыпаться на пол.

Отчетливо не хватает пулемета — ты с досадой вспоминаешь Захара с его пенсионерами.

Ситуация не успевает выправиться. Едва союзники начинают стрелять в ответ, как раздается голос Светы. И вот это уже заставляет Амелию выйти из ступора.

...Еще одна группа прорывается на третий этаж.

— Уходите на третий! — командует Амелия оставшимся.

— Сдурела? — спрашиваешь ты.

Хорошо, ты сможешь прикрыть их и дать им уйти, но неужели она правда собирается стоять против атакующих одна?

Ты не видишь ее лица, спрятавшись под стойкой, но можешь по голосу угадать ее улыбку. Ту широкую дикую улыбку, выжигающую все вокруг радиоактивным концентратом радости.

— Рут идет сюда, надо только продержаться. И если ты мне поможешь, то мы их выдавим.

— А если бы меня не было?

— Но ты здесь.

Безупречная логика.

«Крестоносцы» под стойкой внезапно не слушаются Амелию безоговорочно, как раньше, а выжидающе смотрят на тебя. Не придумав ничего лучше, ты пожимаешь плечами и киваешь. Подбираешь два пистолета вдобавок к двум личным, все еще ждущим своего часа на поясе.

Они подхватывают щиты, ты подхватываешь тело. Переваливаешься через стойку вместе с ним и бежишь вперед, выставив труп перед собой как щит. В это же мгновение, пока внимание переключается на тебя, «крестоносцы» бросаются в крыло, к лестнице. Ты невероятно быстр, подошвы трупа прекрасно скользят по красным лужам, их алые брызги достигают твоих коленей. Мафиози у входа всаживают в труп сотню пуль — одна, самая удачливая, пробивает тело навылет и застревает в твоем боку, и ты отпускаешь свой щит, останавливаясь.

...Тебе нужны две руки для по-настоящему скоростной стрельбы.

Перед тобой — стена. Черная броня, смазанные лица, сотня тысяч дул.

Время замедляется, и каждый выстрел становится приглушенным. Датчики показывают, как Амелия медленно и тяжело приближается к тебе — за тобой как за укрытием, пока ты лопатками не чувствуешь ее долгий вздох.

Стена редеет, броня и лица бросаются под прикрытие стен.

Тебе нужна передышка, тебе нужно перезарядить пистолеты, ты считаешь выстрелы и последний близко.

Ты улыбаешься под шлемом. Если умирать, то только так, но смерть сегодня не в планах. И ты уже в полной мере оценил пользу напарников — главное начать стрельбу первым и не давать врагам даже пошевелиться.

Амелия выхватывает пистолеты с твоего пояса на вдохе. На выдохе — ты разворачиваешься и вы меняетесь местами. Ты поспешно меняешь обоймы, на автомате продолжая считать выстрелы.

— Последний, — говоришь ей на ухо.

И вы меняетесь снова.

Адреналин отпускает тебя, и мафиози все не уходят, хотя их уже гораздо меньше, выстрелы все реже, и они больше не стоят перед тобой стеной в сотню тысяч. Ты замедляешься, понимая, что тебе осталось совсем немного. Несколько тел валятся в широкий дверной проем уже совсем не из-за огнестрельных ранений — из их лиц, из всех отверстий льется кровь, и Амелия судорожно дышит в твое плечо.

Но их все еще слишком много!..

И где Гектор?..

И пора бы уже появиться Рут!..

...Сначала ты думаешь, что это она.

Но фигура, вызвавшая панику у входа, совсем на нее не похожа. Она маленькая, она худая, она в огромных для нее шмотках, которые раздуваются парусами, когда она прыгает на мафиози и сбивает его с ног — и сворачивает ему шею быстрее, чем он падает.

На ней черный мотоциклетный шлем, и никогда во всей своей жизни ты не был так счастлив видеть виджиланте.

Кто-то поливает их огнем со стороны улицы. На твоем лице под шлемом, теле под одеждой, даже на ступнях под кожей ботинок, из каждой поры выступает пот, реки пота, моря пота. Остатки адреналина заставляют сердце бешено стучать, зубы скрипят, и от улыбки сводит скулы.

Часть «крестоносцев» выбралась из здания и наконец-то пришла на помощь. Среди них Рут — она проносится мимо тебя к Амелии.

Тень добивает кого-то из последних противников, поднимает голову, смотрит на тебя и... разворачивается к небольшому репортерскому дрону, чтобы показать пальцами «V» и ляпнуть что-то идиотское об уличной справедливости для своего ролика.

Ты надрывно смеешься, уперевшись руками в колени, и не можешь остановиться.

Гектор не находит лучшего времени, чтобы появиться.

Первым его замечает Амелия — ты слышишь ее удивленный вскрик и оборачиваешься, с трудом подавив еще один приступ смеха. Гектор с ног до головы забрызган кровью, но удивительным образом — он все еще такой же отвратительно желтый.

— Это... — в голосе Амелии искренняя растерянность.

— Нет, — понимаешь ты мгновенно, — это просто Гектор. А это его дурацкий костюм.

— Он просто... желтый, — Амелия с недоверием косится на тебя. — Но это было бы слишком глупо, да?

Теперь, когда она сказала про глупость... Но ты мотаешь головой.

Убедившись, что в него никто не стреляет, Гектор приваливается к стойке, и та, изрешеченная выстрелами и державшаяся только на мертвых телах, разваливается под его весом.

— Второй, — коротко говорит Гектор, пытаясь отдышаться, и указывает на Рут. — Второй такой же, как она. Но не она. Как тот парень из бара, Вик, помнишь?

Парень из бара...

— Скорпион?..

Амелия удивленно вскидывает брови, вы не сговариваясь бросаетесь в крыло.

— Мертв, мертв! — Гектор машет руками, потом добавляет с достоинством:

— За кого вы меня принимаете?

Он прав — там, на полу, еще один монстр в броне, киборг с лицом Скорпиона. Его клинки подвижные и гибкие, по трубкам с внутренней стороны лезвий капает черная, едко пахнущая жидкость.

Амелия связывается с настоящим Скорпионом и с яростью смотрит на его копию. Гектор догоняет вас и приваливается к стене.

— Ты цел? — спрашиваешь ты, имея в виду яд.

— Не знаю, — честно отвечает Гектор. — Но хорошо, что мы в клинике.

Ты отправляешь его к другим раненым.

Амелия слушает что-то, запрокинув голову к потолку, потом кивает.

— Света? — догадываешься ты. — Она взломала те двери?

— Да.

Вот оно.

Амелия тяжело дышит и нервными, автоматическими движениями приглаживает пиджак. С каждым жестом с него капает и капает кровь. Ее рубашка алая и мокрая насквозь. Не так ты представлял себе ее реакцию на эту новость, но, видимо, адреналин окончательно отпустил и ее тоже.

— И теперь мы пойдем, — тихо говорит она, — и встретимся с ним.

И вы идете. Сколько вас осталось на ногах и не занятых ранеными.

На третьем этаже относительно свежая — но все равно едва стоящая на ногах — группа во главе со Светой и Скорпионом. Последний так бледен, что сошел бы за призрака — шея кажется частью маски, такая же белая, как прицел на черном поле. Его ноги заметно дрожат, когда он выступает вам навстречу. Света стоит, сгорбившись и прижимая к животу дрон обеими руками, и ты готов поклясться, что под ним прячется отвратительно кровавая рана.

Амелия и Рут подходят к двери первыми. Автоматика громко потрескивает, тяжелые створки дрожат.

На полу разложен ноутбук, аккумулятор, знакомый тебе резак — очевидно, дверь уже пытались вскрыть физическими методами. Над клавиатурой замер незнакомый тебе «крестоносец», что только подтверждает, насколько же дерьмово ранена сейчас Света. Ты перехватываешь ее взгляд, и она криво ухмыляется. С краю ее губ выступает капля крови.

Человек у ноутбука смотрит на Амелию, и та кивает.

— Я первая, — говорит она, и никто не смеет с ней спорить.

Створки разъезжаются в стороны, и она шагает в проем. Ты ныряешь вслед за ней — и вовремя, створки тут же захлопываются. Ты все еще самый быстрый здесь! Слышится яростный вопль, и между двумя металлическими полотнами вклинивается знакомое лезвие. Но это не помогает — Рут застряла с той стороны.

...Ожидаемо, думаешь ты. Дракон все еще должен сделать свой шаг. Драконы не умирают так просто. И не открывают двери... так. Просто.

И не страшно, совсем не страшно. Вас двое, и Амелия живая колония нано, а ты чертов шпион. Вы дрались с монстрами сегодня. На вас смотрела сотня тысяч дул. В вас всадили сотню тысяч пуль. Вы убили кучу людей. Вы чуть не умерли сами.

Так что вам может противопоставить один человек, который спрятался от вас за тяжелыми дверями и толпами своих пешек? Командир без войска, царь без царства, вы уже убили его по частям — через Бумажного Веера и Красного Шеста. Две из трех его голов, две трети Роя.

Амелию, похоже, посещают такие же мысли. Она даже не пытается вновь открыть дверь, впустить остальных, только задумчиво смотрит в его спину — он, в другом конце пустой светлой комнаты, так и не повернулся к вам.

— Не хочешь рассказать нам свои злодейские планы? — спрашивает она.

Он молчит еще несколько секунд, но заговаривает, когда Амелия поднимает пистолет.

— Ты тороплива, — вздыхает он. — Ты так чертовски, убийственно тороплива.

— Не надо его слушать, — срывается с языка.

Все инстинкты это кричат. Не надо его слушать. Не надо на него смотреть.

— И тут я думал, что два твоих офицера натолкнут тебя на правильные мысли, но вы их просто убили. Я хотел, чтобы их лица были тебе знакомы.

Не этот голос. Не эта фигура. Не это лицо.

— Ты была бы второй Триадой, по моему замыслу. Благо, союзников ты выбирать умеешь. Но ты всегда была очень поспешной. И не самой сообразительной в семействе, знаешь.

— Это не он, — говоришь ты. — Это не он, ты же видела поддельного Скорпиона, ты же знаешь, как он меняет лица.

Это логично, это понятно, это самый вероятное объяснение — он просто врет. Он знает о нано, потому что Бо рассказал ему все, что знал сам. Или потому технология, пусть и неполная, известна кому-то в «Эккарт».

А вовсе не потому, что он сам ее придумал.

Это логично, это понятно, это самый вероятное объяснение... Но Амелия тебя не слушает.

Он поворачивается к вам. Доминик... Нет, его копия.

— Познакомишь меня со своим другом, дорогая?

Ты целишься в него вместо нее. И, черт возьми, ты выстрелишь! Ты... ты все еще косишься в ее сторону.

Не хочется верить, что Амелия сдастся на самом последнем шаге, и Триада — в любом виде! — продолжит свое существование.

— Отец? — внезапно тонким голосом спрашивает Амелия.

Он — лицо точь-в-точь, но он не может, не может быть им! — мягко улыбается. Говорит с гордостью и теплом:

— Моя дорогая Амелия.

...И что-то меняется.

Она, секунду назад уязвимая, вдруг хмурится и выдыхает сквозь сжатые зубы.

Она стреляет прямо ему в голову, а после продолжает стрелять в труп, яростно ругаясь.

Так умирает Дракон, и ты не знаешь, что изменилось в Амелии в эту последнюю секунду. Не знаешь — но начинаешь догадываться. Оторвав взгляд от трупа, ты смотришь на нее и вспоминаешь, какой сегодня день. И говоришь:

— С Днем рожденья.