Неждана

Глава 34. Прозор считает избы и жемчуга

Ох, и не нравилось это все Прозору! Как не нравилось!

Опять мальцов чуть не погубили, чудом убереглись.

Тут среди тех, кто уже толчется в хоромах, душегуба не сыскать, а они гостей на пир созвали со всех концов.

И так уж родней княжеской терем забит по самую крышу — что огурцы в бочке подпирают. Так удумали еще праздник учинить. Сначала сватовство отпируют, а через пару месяцев и свадебку сыграют — два праздника. Понаедет народу — тьма. И все-ближайшие родственники. Как за ними уследишь?

Старый князь Вязель четыре раза женился. Первая жена Веда родила князю десять детушек да померла. Старший из сыновей — Владивой сел править после Вязеля.

Долго у Владивоя и Рогнеды мальчишек не родилось, одно это недоразумение — Морица и появилась на свет за двенадцать годков. Все младшие братья князя уже в своих грезах княжью шапку Вязеля на себя примеряли.

А братьев этих после четырех жен Вязеля — больше тридцати человек осталось. Сестер — всего шесть у Владивоя, а братьев — ого-го сколько. Чаще сыны старому Вязелю удавались, чем девки.

Двенадцать лет братья судили да рядили, кто будет править, коли Владивой так и не оставит сыновей-наследников. Там в пылу борьбы меж собой двоих уж укокошили нечаянно. А все одно больше тридцати братьев еще осталось — не сильно уменьшилось.

И тут нежданно-негаданно случилась радуга какая-то невероятная, двойная, прямо над теремом в Граде встала— и родились вскорости у Рогнеды подряд Олег, а через год — Игорь. Крепкие разумные мальчишки растут — всем бы таких сыночков. Дорастут ли до княжеской шапки — то еще вопрос… С колыбели мальцов уморить хотят.

Всем они дорогу перегородили своим рождением. Да, поди — разберись, кто из княжеских братьев за-ради власти убить готов родных племянников.

А уж сколько баб вьется вокруг кажного, кто в очереди за княжьей шапкой стоит… И жены, и сестры, и дочки взрослые, да к тому ж полюбовницы, даже нянюшки старые — и те туда же. Все подмогнуть своему готовы, подтолкнуть его вперед в энтой очереди норовят.

Поди найди там, которая с зябким именем. Четыре Зимы, три Зимавы, а еще Изяслава, Перезвона, Греза, да Загоска. А коли еще тех посчитать, у кого в имени вместо «Зь», к примеру, «Сь» звенит, — там еще два десятка баб наберется.

Да, вообще, чужим именем та могла называться, не по изморози ее, что мальчонке, озябшему на сеновале, причудилась, искать надобно.

Разослал Прозор малиновых во все концы княжества, чтоб сыскали колдушку по имени Липа, что привороты творит да травами лечит. Кафтаны нарядные, золотом шитые, разумеется, велел в терему оставить, облачиться в крестьянскую одежу, усов на желудИ не вить, бороды отпустить, чтобы незаметно втираться в доверие к простому люду.

А сам в Коромысли отправился на новые избы смотреть.

Первую избу поставил своему сыну местный мельник Сувор. Все шестеро братьев ему помогали, да и сыны рядом старались, особенно — старший, которому к свадьбе та изба предназначена была.

Вторую избу бобыль Яловец сам себе ставил. Неказистая избушка вышла, кривенькая, долго он ее возводил.

А вот третью какая-то баба богатая из Града заказала, щедро платила. Чужих людей наняла на стройку. Кому изба строилась, кто в ней жить собирался, — никто не знал. Странно все это, очень странно.

Снежиной баба себя называла, на Рагозу-воеводу ссылалась. Только у Рагозы жену Ладиславой кличут.

Два бочонка хмельного меда Прозор с двоюродным братом Рагозой выпил, а так никакую Снежину воевода и не вспомнил, не признал — не было в его окружении баб таких. И денег на избу в Коромыслях он никому не давал. Даже своей давней полюбовнице Дануте окромя мехов и бус жемчужных ничего не дарил. У нее уже тех бус за двадцать годов скопилось… — двадцать раз удавиться можно было теми жемчугами, канат корабельный из нитей сплести.

Прозор все-таки съездил сундуки Дануты проверил, жемчуга пересчитал. Ничего не продавала дура преданная, чтоб избу свою ставить. Все родителей соромит, как собачонка верная ждет Рагозу с кажной войны.

Снежина — имя зябкое, поди ж ты, какое совпадение. Да, где бабу сыскать?