Неждана

Глава 50. На ком жениться Белояру, или Как мне тебя отпустить?

В день, когда лег на землю первый снежок, дозволили Олегу с Игорем навестить Коркутхана в его покоях. Слаб и бледен еще был ханский сын, с постели едва вставать начал. Кашлял сильно, да, уж разум к нему воротился вместе с голосом — хрипел, но разговаривал.

Соскучились мальчишки по своему лихачу, упросили матушку, чтоб дозволила с Коркутом повидаться.

Повела их Славка на ту сторону терема, где степняк обретался. Думала, у горницы подождет, да уж сил не сыскала в себе, чтоб за дверью оставаться.

Вместе с малыми в покои Коркутхана робко вошла. Гостинцы она несла — рисунок на бересте с письменами, что княжичи два дни выводили, да корзину с наливными яблочками, которые с хутора еще привезли.

Увидал Коркут, кто пришел, да челом просветлел. Понятно, что к мальчишкам уж прикипел, по Олегу с Игорем соскучился.

На нее, Нежданку, и не глянул. Бересту за краешек взял. «Благодарствую,» — из себя выдавил, да все одно глаз не подымает.

Мальчишки галдят наперебой, что чайки крикливые на широкой реке. Больше трех седмиц они с Коркутханом не виделись, вот уж новостей за то время накопилось:

— У писаря в башне мышки завелись, кожаные обложки у книг старинных обглодали, — Олег весело рассказ начинает.

— Ему ключница кошку принесла Царапу-трехцветку, — Игорь уж историю подхватил да продолжает. — Так Царапа трех котят народила да из башни убегла.

— Ожега таперича сам тех котяток выкармливает, сам учит, как мышей ловить, — ползает на карачках — вот умора!

Олег с Игорем тут же сами по полу расползлись, стали показывать, как писарь котят своих наставляет.

Поймала их Славка, подняла да отряхнула, те уж дальше торопятся новостями делиться:

— А Морица уж четвертые гусли на щепки извела, баллады о любви слагает, — Игорь про сестрицу старшую вспомнил.

— Да, очень смешно поет, особенно на горланском, — Олег закатил глаза да завопил — Назло всем помру от любви… Уи-Уи-Уи!

Игорь припев подхватил, да тут же оба со смеху снова на пол покатилися. Валяются, ногами дрыгают от смеха, «Уи-уи!» — поросятками кричат, развеселить Коркутхана стараются.

Смотрит Нежданка во все глаза — дрогнет ли Коркут от упоминания о княжне. Да, нет вроде, — не побледнел, не зарумянился.

— А китайный советник сызнова приезжал, Прозор у него три раза подряд в шахматы выиграл, да грамоту торговую уж подписали, — на другое тут же малышня перескакивает.

— А нам за то зонтики шелковые подарили! — Игорь тянет ладошки вверх, растопыривает, зонтик показать старается.

— Ты, Коркут, как захочешь под дождь пойти в другой раз, ты зонтик у нас спроси, чтобы не промокнуть, не простудиться, — важно кивает головушкой Олег.

Помрачнел степняк, как про болезнь его вспомнили, да уж улыбнулся, представив себя на дворе в терему под шелковым китайным зонтом.

— Каллистрату гриву золотую постригли, — уж другое Олег вспоминает. — Никого к себе не подпускает конь ретивый, не дает гребешком чесать, скребком бока чистить.

— Токмо Ваньку признавал да тебя, сказывают, — кивает Игорек. — А кто такой Ванька мы и не знаем — давно то уж было, про него нельзя упоминать.

Закусила Нежданка губу да стоит молчит.

— А Белояра тятенька с Прозором на мельницу отправили ремесло мукомольное постигать, — Олег с чего-то еще одну историю вспомнил.

— Далеко, на север самый послали дядюшку, — махнул куда-то в сторону Игорь. — Холодрыга там, уж с початку листопада снег на зиму ложится.

— Он оттудова письмо прислал, такое смешное… — Олег снова на пол повалиться, хотел, да Славка удержала. — Мы слухали, как писарь матушке за обедом читал, давно то уж было.

— Пишет Белояр, что, русалки к мельнице его прибились на зимовку, — Игорь обстоятельно решил рассказать. — На колесе мельничном катаются, хвостами в воде студеной плещут, дразнят Белояра, просят, чтоб согрел он их…

— Еще они песни соромные поют, да защекотать обещаются, коли не станет он их желания исполнять, — добавил Олег.

Тут уж и Нежданка улыбнулась, представив ту картину, как Белояр от русалок отбивается. Да, и поделом ему!

— В ответ на то письмо Прозор повелел все меды хмельные с той мельницы вывезти, — Олег уж продолжение сказывает. — Тогда главный мельник Водопьян порешил сам на другу мельницу перебраться, Белояра одного оставил с русалками зимовать.

— Второе письмо Белояр-дядюшка прислал, еще смешнее первого. — Игорек продолжал забавный сказ. — Дозволения испрашивал у князя на русалке жениться.

— Токмо он не выбрал пока, на какой обжениться хочет, — Олег руками развел в стороны, как старая ключница. — У него их там уж чертова дюжина на колесе катается, да все новые прибывают. Решил уж всех невест на зимовку дождаться, чтоб самую пригожую выбрать.

Славка захихикала, не сдержалась, даже Коркут улыбнулся.

— Отправил ему Прозор к свадьбе бочки пустые, чтоб невеста нерестилась, да запретил следующие письма от Белояра в терем присылать.

— Жалко, да? — подергал Игорь Коркутхана за одеяло. — Не узнаем уж теперь, на какой русалке дядюшка обженился.

Тут засмеялся Коркут, как прежде, голову на подушках запрокинул да степной птицей в расписной потолок заклекотал.

Нежданка улыбнулась радостно. Прежнего дикаря в нем разглядела, — чай, поправится теперь, коли смеяться начал.

Тяжело все ж таки ему еще было, не отпускала болезнь, — даже смеяться тяжело. Сызнова побледнел степняк, испарина на лбу выступила. Устал.

— Пойдем мы уж, — заторопилась Славка. — В другой раз забежим, коли дозволят.

Поймала малых да повела на выход. Показалось ей, что потянулся в ее сторону Коркутхан, как сказать что хочет, чтоб княжичи не услышали.

— Обождите, одеялко поправлю, — воротилась она к постели да наклонилась.

— Помоги на волю… — прохрипел он чуть слышно. — Домой воротиться… Умру здесь…

Казалось, что на то ушли последние его силы. Снова откинулась чернявая голова на расшитые крестиком подушки, пот на лбу выступил. Коркут прикрыл глаза да больше уж не вымолвил ни словечка.

— А что он тебе сказал? — Игорь уж все углядел.

— Похвалил, как вы подросли, — не моргнув глазом, ответила Славка. — Да, велел благодарность передать княгине за лекаря, за заботу добросердечную.

— Ааа, — кивнул Олег головушкой.

На своей половине терема Морица сызнова голосила:

Как же мне жить без тебя?

Как попрощаться с судьбой?

Как расставаться, любя?

Как мне остаться собой?

Как на земле разойтись?

Встретимся ли в небесах?

Как мне тебя отпустить?

Как не смотреть в глаза?

«Как-как? — хмуро передразнила ее Нежданка. — А, коли помрет людина в неволе, лучше что ль будет?»

«Встретимся ли в небесах?» — про Ваньку снова вспомнилось…

«Как не смотреть в глаза?» — а тут Коркут примерещился…

«Как мне остаться собой?» — самый сложный вопрос, коли не знаешь, кто ты, да, и спросить не у кого…

Не был Коркут ее судьбой — чувствовала то Нежданка. А все одно страсть огненным цветком на сердце пылала. Опасная, горячечная, не к добру…

«Черт, как же горячо…» — давешняя баллада Морицы внутри сама себя напевала.

Да, и не забыла Неждана, как Коркутхан ее спас. Думать уж начала, как ему теперь помочь, как на волю степного сокола из клетки выпустить.