Неждана

Глава 45. Жаба на камне и летающие «ведровые» шишки

Проснулась Нежданка в утро после пира от крика петушиного. Привыкла уж она к петухам в терему — кричали они кажный день в одно и то же время. С первыми петухами просыпалась, со вторыми вставала, как третий раз закричат, она уж умыта да расчесана постель прибирает.

А сейчас рано петух кукарекнул, не в урочный час, да и не птица то вовсе. Шульга ее зовет, поговорить хочет, про Морицу — не иначе. Вздохнула Нежданка, да уж стала собираться — как на зов друга не откликнуться? С одной мыслью пошла — образумить ладного парня, что зазря чахнет от страданий по Змеюке Горыновне.

Не слышал ее Шульга, совсем не понимал.

— Помоги к Морице подступиться, коли в терему теперь живешь, — все одно твердит. — Уж я по гроб жизни благодарный буду…

Смотрит Нежданка на него, да не знает как обсказать, что не выносит княжна ни песен народных, ни плясок скоморошьих — все, что для Шульги — жизнь да старание, для Морицы — досада одна.

— В земли Цвелизованные она сызнова хочет, — помягче уж сказала, чтобы парню душу не бередить. — Не любы ей березы с рябинами, зимы наши лютые да деревни с коровьим лепешками.

Мол, не в тебе, парень, дело, тут мозги уж в другую сторону на желудИ закручены.

— Да, я за-ради Морицы и горланский язык могу выучить, и китайную грамоту, коли потребуется, — Шульга не унимается.

— Ты родную грамоту за-ради себя выучи, — грустно улыбнулась Нежданка. — А Морица злая, посмеется над тобой да погубит. Не умеет она любить, на сердце у ней камень, а сверху жаба присела и леденит его, не иначе.

— Так уж я Морицку буду сильно любить за нас двоих, может, ускачет та жаба, коли теплом припечет, — спорит все дурачок наивный.

Надо ж так влюбиться, да еще в кого — в Морицу-мокрицу!

— А то ее не любили, — усмехнулась Нежданка. — Кабы у меня мамка такая была, как княгиня Рогнеда, я б ей руки кажный день целовала… А Морице все кажется, что не додают ей чего-то. К малым детушкам ревнует девка взрослая.

А про себя подумалось: «Мож, правда, не додают?»

— А ты все ж таки уговори ее со мной встретиться, — Шульга уж со слезой в голосе попросил. — Пусть хоть разочек она согласится меня выслушать?

— Ладно, я подумаю, как то устроить, — хмуро согласилась Нежданка.

Не смогла она устоять перед такими мольбами. Да, уж знала, что ничего хорошего для Шульги не выйдет. А вслух только сказала:

— Ты уж одежу сыщи хоть крестьянскую, не выносит она скоморохов — я предупредила.

Хорошо, что рано сегодня встала. Воротилась в терем, а там уже Олег с Игорем, кашей перепачканные, под ее дверью скачут — зовут за шишками идти. Не сразу поняла, об чем княжичи толкуют, да потом вспомнила.

Вчера за праздничным столом гости северные, кроме соболей, две огромных корзины кедровых шишек Белояру подарили. Зимава сразу княжичей позвала, чтоб завтра с утра приходили, угостит она их орешками. Малые не забыли, вот и ждут Славку свою, чтобы вместе пойти. Чтобы сызнова первая попробовала новое лакомство, да обсказала. Верят ей мальчишки, другие мамки-няньки все обмануть мальцов норовят, думают, что глупенькие, или просто не могут пояснить правильно, слов нужных не находят. А Славка все ловко подмечает, да по-честному сказывает.

— А что это вы неумытые такие, котята? — спросила нянька.

— А мы не любим умываться, — честно ответил Игорь.

— Студеная водица за шиворот текет, пальчики стынут, у меня даже моргушки мерзнут, — обстоятельно пояснил Олег.

Ну, уж коли «моргушки мерзнут», тут и не поспоришь.

— Ну, пойдем за шишками, как три медведя, — улыбнулась нянька. — Только я передник новый повяжу, чтоб ваши подарки было в чем обратно нести.

— Какая ты красивая Славка стала! — улыбнулся Олег.

— Да, такая же, как была, — смутилась девчонка. — Рубашка вон только новая, платок да передник, а я, как была, — вчерашняя.

— Неа, — даже Игорь маленький засмеялся, — ты теперь как розочки на кустах колючих.

— А была, как кто? — опешила Нежданка.

— Была…. — Игорь хитро закатила глаза в потолок. — Была, как простая ромашка… Которой кажный лепесточки оборвать сможет.

Сказал и побежал по терему, чтобы Славка сразу не споймала, да не защекотала за правду такую.

— Ах, вы, моргушки неумытые! Трещотки скоморошьи! — засмеялась нянька и припустила вдогонку.

Зимава так рано гостей явно не ждала. Из-за двери было слышно, как громко она отчитывает чернавок:

— Давеча их было шесть!

— Не брали мы, матушка, — лепетала Пригода

— Мы и трогать-то боимся таку диковину, — шмыгая носом, вторила ей Кислица.

— А куда ж тогда делася дареная царь-ягода из хором княжеского брата? — грудным голосом давила на девок Зимава.

Нежданка поняла, что не вовремя они с княжичами пришли. Попробовала малых увести, пообещав новую сказочку про лешего, да куда там! Олег с Игорем со вчерашнего дня ждали тех кедровых шишек, что белки.

— Не знаем, матушка. Не ведаем! — продолжали отпираться девки почти хором.

Нежданка поняла уж, что речь, поди, про тот арбуз, с которым к ней Белояр ввалился. Не досчиталась царь-ягоды Зимава, вот и лютует.

— Мож, закатилась куды? — всхлипывая, предположила Кислица.

— Думай, что говоришь! — прикрикнула на нее хозяйка. — Чай, не горошка, чтоб провалиться в щелку!

Нежданка поежилась. Все ей сейчас не нравилось. То, что малые стоят и это слушают. То, что про горошинку напомнили, которая закатилась. Да, и голос этот… Слышала она его раньше, давно, а где — не вспоминается.

— Прочь пошли обе, вы у меня еще пожалеете! — прошипела Зимава.

Кажется, она начала догадываться, что за дверью кто-то есть, поэтому понизила голос. Разумеется, двое мальчишек тихо стоять не умели — они скакали, переговаривались меж собой, тянули Славку за подол.

А Нежданке, как снегом в лицо кинули. Узнала она тот голос приглушенный. Там, в «Хохотушке», ночью в санях со старухой она была… Зимава!

Получается, мать Белояра хотела отравить малых княжичей?! Да, как же теперь те шишки от нее принять?

Чернавки вылетели из горенки одна за другой, обе зареванные, с красными носами и растрепанные. «Поди, за косы таскала,» — поняла Нежданка.

Олег с Игорем с радостными визгами доверчиво поскакали к Зимаве.

— Мы пришли за ведровыми шишками! — закричал Олег.

— Нет, их же в корзинках выносили, — напомнил Игорь.

— За корзинковыми шишками явились ни свет ни заря? — сладко улыбнулась Зимава, потрепав мальцов по макушкам. — А почто у вас борода из каши?

Сама взгляд злой на няньку бросила — понять хотела, давно ли под дверью с детьми стояла, много ли услыхать успела.

— У нас моргушки мерзнут! — захихикали княжичи.

Да, Зимава такой шутки не поняла, добрее смотреть не стала.

— А вот вам шишки я с вечера отложила, уж самые крупные, самые пригожие, — засуетилась Зимава.

Она дала каждому из мальчишек по две шишки — в каждую ладошку всунула. Дети снова завопили от радости.

Нежданка судорожно соображала, что делать. Там у бани легко было леденцы выхватить да в пыль бросить. А в терему попробуй-ка отними у княжичей четыре шишки, с которыми они уже в разные стороны разбежались. Да, на глазах у любимой тетушки, которая угощает.

— Только вы уж и няньку свою угостите, — ласково воркует Зимава. — Не жадничайте.

«Вота еще как! — дивится Нежданка. — С чего бы щедрость такая и забота?» Только что чернавок за косы таскала из-за арбуза, а тут уж просит няньку угостить орешками.

Что-то тут не так…

Да, все!

— А кто попадет шишкой в мой передник, тот вечером сказку выбирает! — придумала уж Славка игру и подскочила к малым.

Она оттопырила расшитую тканину за концы, получилась неплохая ловушка для шишек. Игорек кинул да промахнулся, шишка укатилась, побежал за ней. Нянька еще ближе концы узорные тянет — Олег уж с такого расстояния попал. Ловко так Славка шишки собрала, да передник наверх завернула, за пояс заткнула, чтобы княжичи сызнова за такое «угощение» не ухватились.

Не понравились ей эти «ведровые шишки», правда, будто отмачивали их в чем. Темные от влаги кажутся, а те, что на пиру в корзинах выносили, вроде посветлее запомнились. Точно сухие были, серебрились даже на солнце.

— А что надо сказать любимой тетушке? — весело скачет Славка, ловко уворачиваясь от детских ладошек.

Княжичи уж обратно хотят свои шишки забрать, даже рассмотреть еще новую диковину не успели.

— Благодарствуем, Зимава, — торопливо прокричали мальцы, почти хором.

— Благодарствуем, — повторяет Славка.

«Надо срочно что-нибудь придумать!» — вопит про себя Нежданка и, кланяясь, на выход отступает.

Все-таки не увернулась. Лишь вышли из горницы, Олег ловко схватил няньку за передник, и шишки рассыпались по полу.

— Ааааа… — завопила Славка. — А посмотрите, чему меня мой братец Озарушка научил!

Она ловко подхватывала злые гостинцы с пола и стала подкидывать вверх один за другим. Четырьмя шишками в воздухе играться — не велика наука. Все ж таки — не восемь раскаленных головешек. Лишь бы детям в руки не давать.

Олег с Игорем от удивления рты раскрыли.

— А, спорим, я так до самой горенки дойду и ни одну не уроню? — хитро спросила нянька.

Мальчишки настолько дивились, что уж не прыгали под ногами, шишки не выхватывали.

— Ну, ты Славка почти как скоморох настоящий! — с восхищением выдохнул Олег.

— Да, я лучше! — засмеялась нянька, — Я еще сказки сказывать умею.

Идея была хороша и неудачна одновременно. Пока Славка с княжичами обошли полтерема за ними увязались два десятка любопытных рож. Были там и малиновые бездельники, и гости княжеские, даже пара чернавок про работу забыли, да поваренок с кухни сбежал.

«Что дальше?» — закусила губу девчонка.

По-хорошему надо бы к Прозору спешить, да все честно сказывать, что голос узнала. Тогда признаться придется, что она в «Хохтушке» на сеновале была, а не брат ее Озар, да, вообще, что нет никакого брата. За вранье такое, поди, по головке не погладят. Начнет на нее Прозор орать, так она со страху и совой раскричится…

Коркут смотрел в окно, как эта лихая девка народ за собой хороводит. Для няньки уж больно ловка… А хороша-то как — щеки разрумянились, глаза горят, волосы растрепались, она не замечает. Мастерства, конечно, не достает — еще взглядом следит за тем, что делает. Его учили так, чтоб с закрытыми глазами мог коня усмирить, стрелу в цель пустить али кинжал метнуть. Да, на то он и воин степной, а она девчонка деревенская.

Прозор выхватил на лету одну из шишек. Славка от неожиданности не поймала другую, та по траве покатилась. Оставшиеся две в передник словила, да смотрит на Прозора внимательно, губу закусила.

Тот уж, поди, какую ночь не спал, выглядит не очень — щеки ввалились, подглазины темные проступили, борода щеткой торчит, на плече — перышко из подушки, видать, не раздеваясь, повалился вздремнуть после гридницы до третьих петухов.

— Зимава угостила княжичей… — ответила Славка на вопрос, который ей не успели задать.

Прозор ловко подхватил шишку из травы, теперь уж две держит, на солнце рассматривает, понять пытается, что с ними не так.

— Мокрые они какие-то, как отмачивали в чем, — подсказала нянька.

А уж Олег с Игорем ручки тянут с обеих сторон, хотят забрать назад свои гостинцы.

Тут уж и пара малиновых подскочила — приказа ждут. Хотел Прозор распорядиться, да передумал. Не нравится ему, как в последнее время приказы его выполнялись. Столько народу зазря загубили… Да, совсем ничего не приказать — тоже подозрительно, — догадаются, что из доверия вышли.

— Князь с гостями на соколиную охоту собрался, велите Коркуту птиц на завтра готовить, — наконец, вспомнил, какое у него дело к малиновым было.

Один к степняку побежал, второй ждет стоит.

— Возьми вон энтих, — Прозор кивнул на троих малиновых, что у шиповника с ноги на ногу переминались. — Встаньте на Главные ворота, гости из Града начинают разъезжаться, нагрузка там велика.

Не такого приказа, видать, малиновый ждал, не сумел стереть с рожи недоумение и досаду.

А княжичи уже ножками топочут, шишек хотят.

— Подросли, смотрю, — наконец, и к ним Прозор обратился. — В кузнице вас Зуй ждет, гвоздь ковать будете.

От новости такой Олег с Игорем про шишки враз забыли.

— Мазыря, — кликнул Прозор няньку, что распоряжений ждала у ближней рябинки.

Да, снова передумал. Сложная ситуация — враг оказался уж совсем из ближнего круга, а, значит, свои люди у Зимавы везде прикормлены — и промеж малиновых, и в няньках. Кому довериться?

Не будет он больше приказы отдавать первому, кто подскочит, — на то он и Прозор, чтоб видеть то, что скрыть пытаются. Нянька уж подбежала — глазами лупает.

— Позови мне писаря из башни, пусть в хоромах ждет, — только и сказал.

Мозыря изумилась, думала попросят ее княжичей куда отвести, а ее за писарем посылают ступеньки в башне считать. Да, уж побежала — не стоит ждать, пока Прозор повторит.

А он столбом встал посреди двора — думает, что дальше делать. По всему получается, что некому сейчас княжичей поручить — придется самому в кузню вести, раз уж обещал. Зуй-то не знает ничего про гвоздь, на ходу сочинилось.

— А кто первый до березки добежит да обратно — того поцелую, — придумала Славка малым новую игру.

Березка воооон она — на виду, да не близко, пока туда-обратно мальчишки сбегают, успеют они с Прозором хоть чуть потолковать.

— Узнала ее? — Прозор сам спросил.

Славка кивнула, понимая, что тем самым себя погубила сейчас — выдала обман, что брат на сеновале ночевал.

— Зимава с Липой в санях была? — уж на всяк случай уточнил Прозор.

Девчонка снова кивнула. Ничего пояснять не стала, да он и не спрашивал. Смотрели Прозор со Славкой за княжичами, как те бегут, изо всех сил стараются, да нянька вдруг поворотилась назад да в левую сторону указала. Там четверо малиновых, которых Прозор на главные ворота только что отправил, тащили в гридницу пять арбузов. И как усмотрела-то? Ведь за спиной у нее зло творилось. Цокал один малиновый приметно — на правом сапоге была подковка, а с левого потерял — а то Славке слышно.

После вчерашнего пира лишь у Зимавы царь-ягоды остались. Пять, наверное, и осталось, коли было их с вечера шесть, а одной она по утру не досчиталась.

Теперь уж Славка за княжичами следила, а Прозор к гриднице побежал. Все братья князя снова там уж собираются — понравилось им без жен да детушек за столом гостеприимным сидеть, о своих делах с глазу на глаз толковать. Этак, коли яду добавить, можно пятью арбузами весь княжеский род положить зараз — понял Прозор задумку злую. Чай, никто от царь-ягоды не откажется, все отведают, да и князь с ними.

А он-то все голову ломал, как Зимава еще тридцать двух братьев да самого князя одолеть решила, чтобы Белояру путь к шапке Вязеля расчистить. Чай, предпоследним белокурый мамкин сын в очереди на княжество стоит.

Получается, она для того и пир устроила, чтобы все в терем съехались, за один стол сели. Ох, хитра стерва, что удумала… Уж они со Славкой тоже не лыком шиты— у девки, поди, чуйка звериная, да и сам Прозор старается