Неведомые земли. Том 3

Глава 136. Данте узнал созвездии Южного Креста (около 1318 г.)

В величественной эпической поэме Данте встречается одно странное место, уже не раз обсуждавшееся и вызвавшее многочисленные споры. Мы тоже должны остановиться здесь на этих стихах, ибо из них можно сделать вывод о знакомстве с условиями в далеких южных зонах Земли. Непонятно только, откуда Данте мог получить эти сведения.[2]

Приведенный выше отрывок из «Чистилища», несомненно, дает описание созвездия Южного Креста, которое теперь больше не появляется над горизонтом севернее 30° с.ш. Только южнее, примерно у 45° с.ш., его сияние можно довольно отчетливо увидеть на небе. Впрочем, в европейской литературе об этом созвездии ничего не сообщалось до 1455 г., когда его «открыл» на южном небе Кадамосто во время своего первого плавания (см. т. IV). Поэтому нас поражает тот факт, что Данте знал о Южном Кресте за 140 лет до Кадамосто. Мало того, ему было известно также, что это созвездие в давно прошедшие времена было когда-то видно на небе Средиземноморья, но вследствие прецессии [предварения равноденствий. — Ред.] исчезло за горизонтом еще до наступления нашей эры. [182]

В стихах Данте великолепие знаменитого созвездия Южного Креста сильно преувеличено. В действительности оно значительно уступает нашей Большой Медведице или царственному Ориону. Поэту, разумеется, дозволены гиперболы, по небо «северной сирой [буквально: вдовой] страны» представляет более прекрасное зрелище, чем чрезмерно превозносимое Данте звездное небо южного полушария. Однако не в этом дело: нас интересует здесь вопрос, как мог Данте узнать о созвездии Южного Креста, которое в его времена нельзя было увидеть над теми водами, где плавали суда средиземноморцев.

Прежде чем сделать попытку ответить на этот вопрос, нужно твердо знать следующие обстоятельства.

Примерно около 3000 г. до н.э. Южный Крест можно было еще наблюдать на небе Балтики. Во времена Гомера он был виден на всем Средиземном море, но, очевидно, стоял низко над горизонтом и как мало примечательное созвездие не упоминался великим поэтом. Однако возможно, что созвездие «Палаты Юга», упоминаемое в книге Иова,[3] идентично нашему Южному Кресту.[4] Во времена Птолемея на небе Александрии, где он жил, самая яркая звезда Южного Креста — Альфа — поднималась над горизонтом только до 6°10’. Поэтому великий географ не уделил Южному Кресту внимания и присоединил его звезды к соседнему созвездию Кентавра.

Но все эти факты не могли быть известны Данте! Откуда же он узнал о четырех звездах, «чей отблеск первых озарял людей»?

В средние века люди были более склонны к мистике, чем в наши дни, и считали поэтому, что великий поэт был наделен сверхъестественным даром предвидения. Но таким простым толкованием, основанным на вере в чудеса, наших современников не удовлетворишь. Нам приходится искать другие объяснения. При этом, конечно, мы не идем дальше предположений.

Возможно, что Данте узнал кое-что о Южном Кресте из трудов арабских ученых, с которыми он был хорошо знаком. Так, например, это созвездие показано на глобусе звездного неба араба Каисара бен Абукасана, изготовленном еще до 1225 г. в Египте.[5] Другой такой же арабский глобус звездного неба, изготовленный в 1279 г., то есть в пору юности Данте, хранится в Дрездене.[6] Возможно, в XIII в. существовали и другие глобусы. Далее следует обратить внимание на тот факт, что император Фридрих II из династии Гогенштауфенов (1215—1250), возвращаясь из крестового похода на Ближний Восток, предпринятого в 1228—1229 гг., привез в Италию искусно сделанный [183] арабский шатер, на куполе которого было изображено звездное небо, причем звезды приводились в движение скрытом часовым механизмом.[7] К сожалению, о местонахождении этого своеобразного планетария и его особенностях больше ничего не сообщается. Итак, из приведенных выше фактов видно, что во времена Данте имелись различные возможности познакомиться с теми сведениями о звездном небе, которыми располагали арабы.

Из этих источников Данте не мог, разумеется, узнать о необычайной красоте созвездия Южного Креста или о том, что его раньше можно было увидеть на небе северного полушария. Отсюда, по мнению автора этих строк, неизбежно напрашивается гипотеза, что Данте основывался на описании очевидца. Это предположение подкрепляется еще и следующим соображением. Поэт сразу же после процитированных в начале главы стихов вспоминает, что там, где видны четыре прекрасные звезды, нельзя наблюдать созвездия Большой Медведицы:

Факт исчезновения с неба Большой Медведицы, ставшей путеводным созвездием еще в древности, весьма занимал северных мореходов при их посещении тропических стран. Еще воины Александра Македонского сетовали на то, что их завели в такую страну, где больше не видно Большой Медведицы,[8] а Плиний в своих сообщениях о южных землях каждый раз особенно подчеркивает, где нельзя уже увидеть Большой Медведицы или где это созвездие можно наблюдать только в определенные дни года.[9]

Стихи Данте, рассказывающие о том, что Большую Медведицу нельзя увидеть там, где пламенеют четыре звезды, по мнению автора, еще убедительнее, чем описание самого Южного Креста, доказывают, что Данте воспользовался рассказом очевидца. Но кто мог быть этим очевидцем?

Арабские и еврейские купцы XIII—XIV вв. довольно часто могли наблюдать звездное небо южного полушария, посещая Индию, Цейлон, Восточную Африку, Зондские острова и другие места. Эти купцы посещали также итальянские города, и Данте мог соприкасаться с ними. Итальянцы Поло, современники Данте, тоже могли наблюдать звезды южного неба на Зондских островах и в Индии. Сам Марко Поло не проявлял особенного интереса ни к естествознанию, ни к навигации и поэтому в своей книге совсем не упоминает о созвездиях.[10] Не уделил он внимания и Южному Кресту. Однако другим европейцам [184] к 1300 г. уже случалось так далеко заходить на юг, что они могли видеть Южный Крест и узнать о весьма большом значении этого созвездия для мореходства, ибо оно служило ориентиром, указывавшим на южное направление. Такой вывод можно сделать из гл. 131 этой книги, где речь идет о различных европейцах, с которыми соприкасался Джованни Монтекорвино в Южной Индии и особенно из предыдущей главы, в которой рассказывается о французском путешественнике, достигшем южного полушария. Другой современник Данте — Сорлеоне Вивальди — тоже мог видеть созвездие Южного Креста под 2° с.ш. в Могадишо (см. гл. 130). Достаточно предположить, что Данте хотя бы один раз встретился с кем-нибудь из путешественников, заходивших так далеко на юг, чтобы найти простое объяснение его мнимому дару предвидения.

Впрочем, нам известны и другие аналогичные случаи, свидетельствующие о знании южных звезд. Так, еще за 500 лет до Данте ирландский монах Дикуил, живший в гораздо более северной стране, знал о звезде Канопус,[11] второй по яркости на всем небе. Между тем эту звезду можно было увидеть тогда только в самых южных районах Средиземного моря, ибо ее склонение в настоящее время составляет 52,5° ю.ш. Птолемею тоже уже была известна звезда Ахернар из созвездия Эридан, которое в его времена в Александрии, где жил этот ученый, стояло на 9° ниже горизонта. Никто из исследователей вполне правильно не усматривал в этих фактах ничего сверхъестественного, ибо Птолемей и Дикуил могли узнать о существовании этих ярких звезд южного неба от людей, которые побывали в гораздо более южных районах. Подобно этому, Данте тоже мог встретиться с человеком, который достиг экваториальной зоны или прошел еще дальше на юг.

Склонение четырех главных звезд Южного Креста теперь колеблется в пределах 56-63°. О том, что созвездия этих поясов очень давно были хорошо знакомы арабам, убедительно свидетельствует следующий факт. Находящуюся лишь немного севернее Южного Креста (теперь под 52°38' ю.ш.) самую яркую звезду южного неба — Канопус арабские мореходы использовали для определения стран света.[12]

Звезда, носившая у арабов название Сохайл, согласно одному безусловно неправильному указанию португальской морской карты, составленной в 1503 г., стояла даже в зените (!) в тех самых южных странах, которые посещали арабские купцы. Это неправильное указание согласуется с утверждением Гильома Адана, будто арабы плавали до 54° ю.ш. (см. стр. 176), что, разумеется, невероятно. Мы ссылаемся здесь на эту карту только для того, чтобы показать, как хорошо в эпоху Данте уже знали все яркие звезды южного неба арабы, а благодаря им также и многие христиане того времени.

Что «четыре звезды» Данте были Южным Крестом, не подлежит сомнению, хотя поэт не упоминает о крестообразной форме созвездия. Как благочестивый христианин, Данте, несомненно, не упустил бы этой детали, если бы она была ему известна. Итак, поэт, вероятно, ничего нс знал о крестообразной форме [185] созвездия, которую можно заметить только тогда, когда оно находится в плоскости меридиана. Еще Кадамосто в XV в.[13] и Веспуччи в начале XVI в.,[14] описывая созвездие, не давали ему название «Крест». Веспуччи, например, называет его «Ромбом» (mandorla). Раньше полагали, что неизвестный португальский моряк, описание путешествия которого опубликовал Рамузио, впервые около 1510 г. указал на «четыре звезды поразительной величины и яркости, расположенные в виде креста».[15] Считали также, что в письме Андреа Корсали,[16] написанном в Кочине 6 января 1515 г., впервые встречается меткая характеристика «чудесный крест» южного неба; Андреа писал также, что этот крест «такой дивной красоты, что его нельзя сравнить ни с одним созвездием». Однако автор этих строк доказал, что еще более раннее упоминание этого созвездия встречается в письме, которое послал в Лиссабон 27 апреля 1500 г. бакалавр мештри [ученый] Жуан, лейб-медик короля Португалии Мануэла Великого.[17] Это письмо было отправлено из только что [22 апреля] заново открытой Бразилии в качестве приложения к датированному тем же днем подробному отчету Перу Ваш ди Каминья об этой новой земле. В конце письма мештри Жуана, в котором излагаются общие проблемы навигации и астрономии, сообщается также о звездах вблизи южного полюса неба и прилагается схема их расположения, довольно неточно воспроизведенная в печати. Затем Жуан пишет:

«Эти звезды, особенно звезды Креста (princi palmente las de la crus), так же велики, как звезды Колесницы.[18] Но звезда, которая стоит ближе всего к южному полюсу, мала, как та, что находится у северного полюса, и еще менее яркая. Довольно мала и звезда в вершине Креста».[19]

Эта цитата доказывает, что название созвездия Южный Крест было не только известно в 1500 г., но, видимо, и общепринято. Андреа Корсали [186] в своем сообщении от 1515 г. писал: «Мы назвали их [четыре звезды] Крестом». Это привело Гумбольдта к выводу, будто мы имеем здесь дело с первым упоминанием названия «Крест» в литературном источнике. Все приведенные выше факты говорят о том, что этот вывод неправилен. Кем было дано впервые это название, остается неизвестным. Позднее Южный Крест служил мореплавателям южного полушария «своего рода часами».[20] Интересно, что из всех созвездий только Южный Крест носит название, связанное с христианской идеологией.[21]

Данное нами толкование проблемы «четырех звезд», упомянутых Данте, тем надежнее, что поэт в другом месте своего величавого произведения[22] упоминает также «tre facelle», то есть о трех других самых ярких звездах южного неба — Канопусе, Ахернаре и Фомальгауте. Данте даже знает, что эти три звезды можно увидеть только тогда, когда Южный Крест стоит за горизонтом. Отсюда следует, что поэт получил от какого-то неизвестного, но авторитетного лица чрезвычайно точное описание звездного неба южного полушария. Это предположение в свете всех рассмотренных выше фактов представляется вполне правдоподобным.

Однако совершенно непостижимым остается тот факт, что Данте знал о последствиях прецессии. Само это явление, правда, было уже знакомо Гиппарху, и за его последствиями наблюдали гораздо раньше еще в Египте. Но нигде в литературных источниках не встречается какого-нибудь указания на то, что в минувшее тысячелетие «отсвет четырех звезд» можно было видеть в странах Средиземноморья. Как мог что-либо узнать об этом Данте, остается нерешенной загадкой.[23] Нам, людям сегодняшнего дня, этот факт стал известен только благодаря позднейшим вычислениям.