Неведомые земли. Том 3

Глава 155. Посольство Клавихо в Самарканде (1403—1406 гг.)

…Посланцы [кастильского короля] оставались в городе Трапезунде с того дня, когда приехали, с пятницы 11 апреля [1404 г.] до субботы, 26-го числа того же месяца… И в воскресенье, 27 апреля, посланцы выехали оттуда и с ними охранный отряд, который приказал им дать император, чтобы проводить их по его земле. В этот день они ночевали у одной реки, которая называется Пексик, в одной пустой церкви, которая там была…

На другой день, в понедельник, они выехали оттуда, а охранный отряд, который им дал император, возвратился и сказал, что не смеет идти дальше, боясь врагов императора; посланцы же пошли своим путем…

На другой день, во вторник, они шли по тяжелой дороге через очень высокие горы, изрезанные реками и покрытые снегами, и на ночь остановились возле одного замка, который называется Сигана и стоит на вершине высокой скалы; к нему не было другого входа, кроме деревянного моста, переброшенного с одной скалы к воротам замка…

На другой день, в четверг, 1 мая, утром Кабасика спустился из своего замка и пришел туда, где находились посланцы; с ним было около 30 всадников с луками и стрелами. Властитель этой земли и все его спутники сошли с лошадей; он сел и пригласил посланцев сесть возле себя и сказал им, что он живет в этой земле, как они сами видят, изрезанной горами и пропастями, что этот проход нужно оберегать от турок, его соседей, с которыми он постоянно в войне, что ему с теми, которые у него живут, нечего есть, кроме того, что им дают проезжающие или что они отнимут на земле своих соседей; поэтому он просит, чтоб они оказали ему помощь вещами или деньгами. Посланцы отвечали, что они нс купцы, а люди, направленные их государем, королем Кастилии, к царю Тимур-бегу, что у них нет ничего, кроме того, что они ему везут; а посланец Тимур-бега, который был с ними, сказал, что он хорошо знает, что эта земля принадлежит императору Трапезонскому, вассалу Тимур-бега, что то, что они везут, принадлежит Тимур-бегу и что они должны быть в безопасности на этой земле… Посланцы предложили кусок эскарлатины [красного сукна], который был у них, и серебряную чашу, а посланец [398] Тимур-бега дал кусок флорентийского сукна и одежду из тонкого полотна. Они не удовлетворились всем этим и потребовали, чтобы им дали еще… поэтому пришлось купить у проезжего купца кусок камлота и дать им. Этим они удовлетворились, и владелец замка объявил, что в безопасности доставит кастильских посланцев до земли Арсингской, сопровождая их, пока они не придут к Тимур-бегу.

На другой день, в четверг, 29 мая, около полудня приехали к большому городу, по имени Кальмарину [Эчмиадзин?], а оттуда лигах в шести видна была высокая гора, на которой появился Ноев ковчег во время потопа. Этот город стоял на ровном месте, с одной стороны протекала мимо него та большая река, что называется Корас [Кура], а с другой стороны была глубокая долина промежду скал такой ширины, на какую можно стрельнуть из самострела; эта долина опоясывала город вокруг и шла до самой реки. …Этот город Кальмарин был первый, какой был построен в мире после потопа, и построило его племя Ноя… [Следует описание дальнейшего путешествия в Тебриз через Азербайджан, где путники увидели жирафу, египетский подарок Тимур-бегу.]

Еще были в этом городе, красивые и богатые мечети, а также были бани, самые великолепные, думается, какие только могут быть на свете. Посланцы оставались в этом городе девять дней, и, когда они захотели уезжать, им привели царских лошадей, чтоб ехать им и людям их и чтоб можно им было повезти все свое добро, потому что, начиная с этого места, у царя были заготовлены лошади, чтобы те, которые приезжают к нему, могли ехать на них день и ночь, иные по суткам, а другие по полусуткам; …и так были устроены дороги до самого Самарканда. От этого города до Вавилона [Багдада] было 10 дней пути; а он стоял справа от Балдака.

В пятницу, 20 июня, посланцы выехали из Тавриза около девятого часа и приехали к ночи в замок, который называется Зайдана…

[Описание путешествия через Персию. В Султании хороший прием посольству оказал старший сын Тимура, Миран Мирза. За Тегераном заболевают многие члены посольства, которых доставляют в Тегеран, где двое из них умирают. В Нишапуре умирает также Гомес де Саласар. Описание дальнейшего путешествия через Хорасан и Хиву.]

В следующий четверг, 21 августа, посланцы приехали к большой реке, которая называется Вьядме [Аму-Дарья]… В тот же день они переправились на другой ее берег, а вечером были уже в большом городе, который называется Термит… В этот город приехал также один царский гонец, который был направлен к посланцам; он сказал им, что царь приказал приветствовать их и прислал узнать, как они [399] едут и каково им было в дороге, хорошо ли с ними обходились и скоро ли они прибудут… в понедельник они обедали у подошвы одной высокой горы… Эта гора очень высока, и в том месте есть проход, которым можно пройти сквозь гору по трещине; и кажется, точно он проделан человеческими руками, потому что с обеих сторон поднимаются очень высокие горы, а проход ровный и очень глубокий…

Этот проход в горах называется Железными Воротами и во всей этой цепи гор нет другого прохода, кроме этого; он защищает Самаркандское царство, так как со стороны Индии нет другого прохода, кроме этого… Этими Железными Воротами владеет Тимур-бег, и они приносят ему большой доход, потому что через них проходят купцы, идущие из Индии в Самарканд. Тимур-бег, кроме того, владеет другими Железными Воротами, которые находятся возле Дербента, в конце провинции Татарии, и ведут к городу Каффе…[1] От одних Железных Ворот до других будет 1500 лиг, если не больше… Говорят, что прежде в этом проходе от одной горы до другой были ворота, все покрытые железом, и никто не смел пройти в них без позволения… [Описание дальнейшего перехода через Кеш, родной город Тимура, вблизи которого умирает еще один из послов.]

В этот день, в понедельник, 8 сентября, посланцы выехали из этого сада и дома, где жили, и отправились в город Самарканд… Как только они приехали, их ввели в один дом, который стоял перед садом, и к ним явились два сановника, сказавшие, чтоб они дали подарки, привезенные царю, что они их передадут людям, которые отнесут их царю… Ворота в этот сад были очень широкие и высокие, превосходно отделанные золотом, лазурью и изразцами; около них стояло много привратников, вооруженных палицами…

Их привели к одному старому сановнику, который сидел на возвышении. Это был сын сестры Тимур-бега, и они поклонились ему; потом их подвели к маленьким мальчикам, которые сидели на возвышении. Это были внуки царя, и им они тоже поклонились. Тут у них спросили письмо, которое король послал Тимур-бегу, и они дали его; письмо взял один из этих мальчиков, как сказали, сын Мирана Мирзы, старшего сына царя; эти три мальчика тотчас же встали и понесли письмо царю, потом сказали посланцам, чтоб они шли к нему. Царь находился как будто на крыльце перед входной дверью в прекрасный дом, стоявший там; он сидел на возвышении, и перед ним находился фонтан, который бил вверх, а в фонтане были три предмета, похожие на красные яблоки. Царь сидел скрестив [400] ноги на шелковом ковре, а локтем опирался на подушку. На нем была надета одежда из шелковой материи, гладкой, без рисунка, а на голове высокая белая шапка с рубином наверху, жемчугом и драгоценными камнями. Как только посланники увидели царя, они приветствовали его, преклонивши правое колено и сложивши руки крестом на груди; потом подошли ближе и поклонились снова; потом поклонились еще раз и остались коленопреклоненными. Царь приказал им встать и подойти ближе… он не дал им поцеловать руки, потому что у них нет этого в обычае и они никакому великому царю руки не целуют: а не делают этого потому, что у них очень высокое мнение о себе. После этого царь обратился к ним с вопросом: «Как поживает король, мой сын? Каковы его дела? Здоров ли он?»…

…Письмо, которое король прислал ему, внук царя держал высоко перед ним; наш магистр богословия сказал через переводчика, что это письмо, которое прислал его сын король, никто не сумеет прочесть, кроме него, и что, когда царю будет угодно его послушать, он прочтет письмо. Тогда царь взял письмо из рук своего внука, развернул его и сказал, что хотел бы прочитать его сейчас. Магистр отвечал, что если его милости будет угодно [он готов]. Царь сказал, что позднее пришлет за ним, что они будут тогда одни на досуге в отдельной комнате и там он прочтет и скажет, чего они хотят… [Следует описание различных церемоний, богатств Тимура, разнообразных торжеств в честь посланцев, а также рассказ о городе Самарканде. Затем дается справка по истории Центральной Азии и о Китае. Перед отъездом посланцев Тимур заболевает, и посольство не может с ним попрощаться.]

В пятницу, 21 ноября, посланцы выехали из Самарканда и вступили на хорошую, ровную и многолюдную дорогу. Шесть дней они шли по густонаселенной местности, где им давали все, что им было нужно, — и пищу и помещение…

В среду, 10 декабря, переплыли большую реку Биамо [Аму-Дарья] на лодках… [Следует описание путешествия с проводником через пустыню.]

В воскресенье, 14 декабря, приехали в одно селение и остались там на понедельник и вторник; а в следующую среду выехали оттуда и вступили в другую пустыню, по которой шли добрых пять дней; она была плоская, и в ней было больше воды, чем в первой; дорога большей частью шла среди низкого кустарника; почва была песчаная, и страна очень жаркая. Последних три перехода были очень длинными; шли день и ночь и останавливались, только чтобы покормить лошадей и поесть самим. В воскресенье, 21 декабря, пришли в большой город, который называется Баубартель и находится уже в Хорасане. Этот город стоит у подножия высокой горы, покрытой снегом, и в местности очень холодной; город лежит на равнине и не окружен оградой… В четверг, 25 декабря, в [401] праздник Рождества, когда закончился 1404 год[2] от Рождества Христова, они выехали оттуда. Путь их лежал между высокими снежными горами, и они шли среди них пять дней; местность была мало населена и очень холодна. В четверг, 1 января [1405 г.], они приехали в очень большой город, стоявший на равнине за этими горами и называвшийся Кабрия; вокруг него не было стен. Тут они пробыли четверг и пятницу. Этот город находится уже в Медии…

[Описание дальнейшего путешествия, крайне утомительного из-за глубокого снега. Прибытие в Тебриз 28 февраля. Здесь пришлось прождать целый месяц, ибо после того, как Тимур скончался в Отраре (17 февраля), вспыхивают внутренние раздоры. 29 апреля по поручению 22-летнего Хулила, внука Тимура, у кастильских послов отбирают все их имущество, как и у египетских послов, находившихся в то время в Тебризе. Лишь 22 августа послы отправляются в путь, встречаясь с новыми трудностями. Им пришлось ехать по армянской области, где вспыхнуло восстание, и они часто пользовались окольными путями. Наконец, 17 сентября послы прибыли в Трапезунд, а затем на корабле — в Перу (предместье Константинополя). Прибытие туда 22 октября. Дальнейшее плавание через Хиос в Сицилию и Гаэту, а затем в Корсику и Геную. Отплытие из Генуи 1 февраля 1406 г.; вследствие частых штормов послы прибывают в Сан-Лукар (устье Гвадалквивира) только 1 марта. Возвращение в Севилью 24 марта 1406 г.][3]

…Впредь Вы можете посылать в эти страны Ваших купцов, чтобы Мы оказали им всяческий почет и уважение, а также и Наши торговцы должны посещать тамошние земли, и пусть им будет оказан почет и внимание, и никто да не совершит над ними насилия и не причинит ущерба [дабы они по меньшей мере не испытывали никаких затруднений, кроме тех, которые они должны и без того претерпеть], ибо купцы способствуют процветанию мира (quia mundus per mercatores prosperatur).[4] [402]

Карл, Божьей милостью король франков, к весьма прославленному и победоносному государю Тимуру [Themyrbeo]. Привет и мир! Весьма прославленный и победоносный государь! Не оспаривается ни законом, ни религией, не противоречит здравому смыслу, а должно скорое считаться полезным, если земные короли и правители соединяются друг с другом постоянным доброжелательством и узами дружбы, даже если возникли между ними разногласия из-за легковерия или молвы, потому что этому чаще всего сопутствуют мир и покой… Да будет угодно Вашему Величеству, чтобы наши купцы и другие христиане тотчас получили право завязывать торговые сношения с Вашими подданными, торговать без взаимных препятствий и иметь неограниченный доступ в Ваши страны и подчиненные области, как это было во времена Наших высоких предшественников…[5]

Около 1400 г. политическое положение на Ближнем Востоке напоминало то, которое сложилось к 1240 г. И в том и в другом году христианские народы не были в состоянии справиться со своим главным мусульманским врагом и оба раза ошибочно полагали, что могут найти политических союзников против ислама в усилившихся монголах. Если в XIII в. сарацины намеревались нанести последние удары по потерпевшей крушение политике крестовых походов, то в конце XIV в. с юго-востока грозно надвинулась турецкая опасность.

В битве на Косовом поле 15 июня 1389 г. войска фанатиков турок уже разгромили Сербию; Византийскую империю все теснее сжимало кольцо ислама, и она все больше утрачивала свою независимость. Тогда Сигизмунд, ставший позднее германским императором, создал нечто вроде крестоносного войска и попытался помочь Константинополю, которому угрожали турки.

Однако христиане были наголову разбиты при Никополе (28 сентября 1396 г.). Султан Баязид потребовал сдачи Константинополя, а император Мануил [Палеолог] пытался отдать свой город Венецианской Республике, которая, однако, отклонила это предложение. Тогда Мануил отправился в поисках помощи на Запад, передав управление своему племяннику Иоанну VII. И вдруг пришла неожиданная помощь со стороны монголов. Если в XIII в. победоносные войска монголов, продвигаясь вперед, нанесли очень тяжелые удары исламу и в 1258 г. даже захватили древнюю столицу халифата — Багдад, то в XIV в. сильная буря снова принеслась из степей Центральной [403] Азии и монголы еще раз на 50 лет задержали завоевание Константинополя турками. Хромой Тимур был новым грозным вождем и повелителем бесчисленных монгольских полчищ. Он, казалось, хотел продолжить и завершить завоевания Чингис-хана. В конце XIV в. Тимур со всей силой обрушился на мусульманские народы, а в 1401 г. разрушил до основания враждебный ему Багдад, завоевал Дамаск и, наконец, нанес привыкшим к победам туркам тяжелейшее поражение в великой битве при Ангоре (20 июля 1402 г.). В плен к победителю Тимуру попал даже сам турецкий султан Баязид I (см. гл. 154).

Выше уже говорилось о том, какие совершенно необоснованные надежды породила в христианском мире неожиданная помощь монголов после 1145 г. и еще больше после 1221 г. (см. т. II, гл. 115, 118). Такие же честолюбивые надежды появились у многих христианских государей в связи с битвой при Ангоре, особенно у тех правителей Западной Европы, которым непосредственно не угрожало вторжение монголов. Это побудило их стремиться к установлению дипломатических дружественных отношений с победоносным монгольским властелином Тимуром, резиденция которого находилась тогда в Самарканде.

С 1245 по 1254 г. европейские правители и папа направляли своих посланников и миссионеров в Монголию. Теперь их посылали в Самарканд, доступ к которому был крайне затруднен в течение многих столетий, почему он и слыл почти сказочным городом. В конце XIV — начале XV в. европейцы неоднократно бывали в Самарканде, иногда по собственному желанию, иногда поневоле, как Шильтбергер.

Аналогия между событиями XIII и XV вв. будет еще полнее, если мы обратим внимание на посольства, направленные к властителю монголов после 1400 г. королями Франции и Кастилии.

До нас дошло письмо короля Карла VI, доставленное Тимуру «братом Иоанном».[6] Отрывок из этого письма приведен в начале главы. Этим «братом Иоанном», рукоположенным архиепископом Востока, был не кто иной, как упоминавшийся выше, в конце гл. 142, архиепископ Султании Иоанн Галлифонтский. Именно Иоанна наряду со многими другими орденскими братьями Тимур использовал в качестве своего посла после крупной победы, одержанной при Ангоре. Архиепископ должен был убедить христианских государей Запада возобновить торговые связи с монголами. Письмо Тимура было написано на персидском языке, но в пути архиепископ, видимо, перевел его на латынь. Путь послов шел через Венецию, прежде всего в Париж, ко двору короля Карла VI, которому был вручен оригинал письма Тимура с переводом. 15 июня 1403 г. послу вручили ответ короля Карла. Инициатива, безусловно, исходила от Тимур-ленга, письмо которого, очевидно, было направлено ко всем могущественным правителям Запада. Поэтому Иоанн Галлифонтский надолго задержался в Европе и, видимо, вел также переговоры с правителями Венеции, Генуи, герцогом Миланским, английским королем Генрихом IV (1399—1413) и как будто даже с королем Венцелем в Праге. Правда, никаких [404] подробностей об этих переговорах мы не знаем. Во всяком случае, еще в 1404 г. посол Тимура находился во Франции, где он написал свой труд «Libellas de notitia orbis», рассмотренный в гл. 142.

Более подробно мы осведомлены о попытках кастильцев возобновить переговоры с Тимуром. На этот раз инициатива исходила, очевидно, от кастильской стороны. Король Кастилии Генрих III (1390—1406), дядя Генриха Мореплавателя, сначала послал к Тимуру двух дворян — Пелайо Сотомайора и Фернандо Паласуэлоса. Однако они выполнили свое поручение, еще находясь в Малой Азии, где встретились с Тимуром, когда он начинал поход против турок. Послы были приняты с почетом и оказались свидетелями победы, одержанной монголами у Ангоры. Победа эта для всех христиан была весьма радостным событием. Вскоре послы возвратились в Кастилию в сопровождении монгольского посла Мухаммеда ал-Кази. Посол Тимура передал Генриху письмо своего повелителя и ценные подарки.

Генрих захотел еще раз обратиться к Тимуру, и, когда Мухаммед ал-Кази собрался в обратный путь, к нему присоединился новый посол — Руй Гонсалес Клавихо, получивший задание посетить Тимура в его столице Самарканде. О приключениях, пережитых Клавихо в пути, у нас сохранилось довольно подробное сообщение, так как посол вел превосходный дневник.

Путешествие Клавихо длилось почти три года. Покинув Севилью 22 мая 1403 г., он морем через Сицилию и Родос добрался до Константинополя, вблизи которого потерпел кораблекрушение. В связи с этим ему пришлось пережидать в Константинополе, пока не кончится зима. Только с наступлением весны Клавихо на корабле попал в Трабзон, откуда 11 апреля 1404 г. снова отправился в путь через Армению и Северную Персию. После относительно благополучного путешествия он 8 сентября добрался до Самарканда, где его приняли с большим почетом, вручив ценные подарки. Не лишено вероятности, что Клавихо находился в Самарканде одновременно с Гансом Шильтбергером, который провел там часть своей бурной жизни.[7]

Пробыв в Самарканде 2 1/2 месяца, Клавихо отправился в обратный путь 21 ноября 1404 г. Тут ему пришлось перенести тяжелые испытания и опасности, так как он внезапно лишился покровительства могущественного Тимура. Повелитель монголов, несмотря на болезненное состояние и 60-летний возраст, 26 ноября 1404 г. отправился в поход против Китая с войском, состоявшим якобы из 1800 тыс. человек. В начале января монголы перешли по льду через Сыр-Дарью и 13 января 1405 г. достигли Отрара.[8] Но здесь Тимур тяжело заболел и умер 17 февраля.[9] На этом и закончился военный поход. Смена правителя вызвала сильные беспорядки, и внук Тимура Хулил, которому было тогда только 22 года, приказал задержать кастильских послов [405] и даже лишить их имущества. После почти полугодового вынужденного пребывания в Тебризе послы, наконец, смогли продолжить свое путешествие и 24 марта 1406 г. наконец возвратились в Севилью. Но стимулы к отправлению нового посольства, разумеется, отпали в связи с тяжкими испытаниями, которые выпали на долю Клавихо в Тебризе.

Весьма надежная книга Клавихо представляет большую ценность для изучения культуры того века, а также психологии монголов. В сильных натурах монгольских императоров Чингис-хана и Тимур-ленга мечта облагодетельствовать весь мир, хотя бы ценой непрерывных опустошительных войн и массовых убийств, сочеталась с влечением к искусству, науке, технике и к сношениям с другими народами. Но в мелких душах их преемников резко проявились как раз низменные инстинкты предков: властолюбие и корыстолюбие. Мы это уже показали на примере внука Тимура Хулила. Клавихо приводит еще один в высшей степени показательный пример духовной деградации монгольских правителей и их изощренного властолюбия. Он сообщает, что старший сын Тимура Миран Мирза в качестве наместника своего отца совершил в Султании величайшую глупость, которая вполне роднит его с Геростратом: он приказал разрушить все прекрасные здания в городе, чтобы будущие поколения не забыли его имени и говорили о нем: «Хотя Миран Мирза сам ничего не сделал, зато он велел разрушить лучшие в мире творения».[10]

Но в дневнике Клавихо даются и более привлекательные картины культуры того времени. О Тебризе он сообщает, например, что там было 200 тыс. домов. Интересно также сообщение Клавихо о том, что египетские послы, направлявшиеся к Тимур-ленгу и встретившиеся с кастильцами в армянском городе Хое, везли монгольскому хану в качестве подарка от египетского султана жирафу (jornufa). Это животное испанцы никогда раньше не видели.

После возвращения из Самарканда Клавихо прожил еще несколько лет и пользовался в Испании большим почетом. Скончался он 2 апреля 1412 г.

Самый поздний перевод отчета о путешествии Клавихо сделан на английском языке и издан в 1928 г. вместе со специальным исследованием его значения для науки.[11]