Невидимки

Глава 11

— Прентиса, — прошептала Софи, не совсем уверенная, что чувствовать.

Облегчение?

Надежду?

Страх?

Да… это был больше страх.

И затем конечно шел стыд… главным образом из-за страха.

Прентис позволил сломать свой разум, чтобы защитить ее. И его исцеление было единственным способом удостовериться, что здравомыслие Олдена никогда больше не разрушится.

Но… Прентис был в ловушке в своем безумии в течение тринадцати лет, и вся его жизнь развалилась в течение того времени. Его жена умерла… исчезла во время своего рода несчастного случая при световом прыжке. Его осиротевший сын, Уайли, был усыновлен. И даже при том, что сэр Тиерган — Наставник телепатии Софи — конечно, был хорошим отцом, Уайли вырос, теперь учился на элитных уровнях Ложносвета, но провел большую часть своей жизни без настоящего отца.

Это было огромным горем. Что если разум Прентиса снова разрушится, как только он столкнется с этими холодными фактами?

— Все опасения, о которых говорит твоя складка между бровей, — сказал ей мистер Форкл, — мы разделяем их. Но мы больше не можем откладывать спасение Прентиса. Он слишком важен.

— И мы не говорим это, просто потому что мы скучаем по нашему другу, — добавил Гранит, пару раз откашлявшись. — Мы также уже долго подозреваем, что разум Прентиса скрывает что-то решающее. Это объяснило бы, почему он сказал «лебединая песня», прежде чем его схватили.

Фраза «Лебединая песня» была кодом, который использовал Черный Лебедь, чтобы сказать, что человек боится, что его жизнь в опасности.

— Прентис использовал код за день до его захвата, — сказал мистер Форкл. — Я всегда думал, как он узнал, что они идут за ним.

— Как и я, — согласился Гранит. — Я тщательно контролировал расследование Олдена, и у него не было подозрений относительно Прентиса, вообще. Потом Прентис произнес «лебединая песня», и внезапно его арестовали.

Делла отвела взгляд, снова сжимая и переплетая свои изящные пальцы.

Гранит повернулся к Софи, его каменные глаза почти молили.

— Никто больше не знает о рисках, которые идут с исцелением Прентис, больше, чем мы. Но разве ты не думаешь, что это стоит того, чтобы узнать, что произошло, и дать ему шанс в счастье?

Софи представила Прентиса таким, каким она видела его, запертым в одиночной камере, раскачивающимся назад и вперед, бормочущим себе под ном, пускающим слюни…

— Ладно, — прошептала она, не уверенная, хотело ли ее сердце заколотиться или взорваться. — Но разве он все еще не в Изгнании?

— Мы работаем над планом, — сказал Гранит. — И для этого понадобится ваша помощь. Биана… ты должна будешь пробыть в невидимом состоянии намного дольше, чем ты сейчас можешь. Декс… нам удалось достать один из болтов, используемый в камерах. Нам будет нужно, чтобы ты открыл их быстро и тихо. Софи и Фитц… нам будут нужны ваши умы в их самом сильном слиянии. Таким образом, мы подготовили тетради с упражнениями для дальнейшего вашего обучения в качестве Когнатов. И Киф… у нас есть несколько книг по Эмпатии, с которыми нам нужно, чтобы ты ознакомился.

— Книги? — спросил Киф. — Вы даете мне книги?

— Никогда не недооценивай силу страниц, — сказал ему мистер Форкл. — Мисс Фостер не существовала бы без десятилетий, которые я потратил на генетические исследования… и у тебя есть столько же, чтобы узнать о твоей способности.

— Нам потребуются несколько дней, чтобы сделать необходимые приготовления для этой миссии, — добавил Гранит. — Но когда мы будет готовы, нужно будет быстро двигаться. Таким образом, сегодня вечером подготовьте свои умы для принесения клятвы верности нашей организации. И завтра, приготовьтесь работать.

* * *

— Ну, это было интересно, — сказал Декс, когда они поднимались по лестнице в свои дома на деревьях.

Софи думала, что была слишком возбуждена, чтобы есть, но когда они дошли до беседки в центре моста, их ужин пах просто удивительно. Она не могла сказать, что было в известном тушеном рагу из застывших цветов Каллы, но мистер Форкл был прав. Оно действительно было судьбоносным. Каждый кусочек чувствовался домом, согревая ее от кончиков пальцев ног до макушки и давая ей чувство безопасности, счастья и любви.

— Кто-нибудь ожидал, что Черный Лебедь будет таким? — спросил Фитц, когда вытирал последнюю каплю соуса кусочком твердого хлеба.

— Ты имеешь в виду скрытным и упорно безучастным? — пробормотала Софи. — Думаю, я должна была, но я надеялась, что это будет легче.

Она согласилась на их план помочь Прентису, и она не жалела об этом… но она также не думала, что это должно быть их единственным сосредоточением. Она не была готова отпустить идею попытаться найти Мальчика, Который Исчез через отчеты Эксиллиума. И она хотела узнать больше об ограх и Колонии Дикого Леса. Но она не была уверена, было ли безопасно обсуждать какие-то планы с ее друзьями. Теперь они были на территории Черного Лебедя, таким образом, за ними, вероятно, следили.

— Я действительно думаю, что они могли что-нибудь сделать с кодовыми названиями, — сказал Киф, когда она осматривала тени. — Фактически, после того, как я поклянусь в верности, вы все должны будете называть меня Эмо. Фитц может быть Озарением. Биана и Делла могут быть Мерцанием и Подмигиванием. Декс, ты — Механизм. А Фостер? Хм. Это хитро… Возможно Загадка? Может быть, ты хочешь быть Когнатом… или только Фитц может так тебя называть?

Софи вздохнула.

— Ты действительно понимаешь, что согласилась объединить свой мозг с его, верно? — надавил он. — Вы будете Фитцфи! Или Софитц! Лично я за Софитц. Лучше показать, что ты — босс.

— Ты просто ревнуешь, — сказал Фитц, пытаясь подарить им свою лучшую улыбку.

Киф пожал плечами.

— Команда Фостер-Киф всегда будет круче.

— Да, но Софитц будет неостановимой командой, — сказал Фитц, придвигая стул. — Не могу дождаться завтрашней тренировки.

Софи попыталась почувствовать то же самое, напомнив себе обо всех важных причинах, по которым она согласовала на то, чтобы стать Когнатом. Но ее мозг продолжал возвращаться к фразе Бианы, «Разве Когнаты не должны разделить все свои тайны друг с другом?».

Она была уверена, что Киф мог чувствовать ее панику. Но вместо того, чтобы дразнить ее, он сказал:

— Так, когда вы собираетесь сказать мне, что вы, ребята, скрываете? Что-то о гномах, верно… не думай, что я не замечал все те нервные взгляды.

Биана не могла не выглядеть виноватой.

— Мы… просто хотели убедиться, что это правда, прежде чем что-то говорить, — пробормотала она.

— И хорошо, что мы подождали, — добавила Софи. — Мистер Форкл дал мне информацию получше.

Она объяснила их беспокойство об эльфийских следах за пределами Колонии Дикого Леса, и что их оставили два подростка, не Невидимки.

— Так… вы думали, что у вас были доказательства, что моя мама отравляла гномов, и вы решили не говорить мне?

Киф выглядел настолько преданным, Софи было жаль, что она не могла придумать ничего лучше, чем сказать:

— Это казалось не существенным.

— Это все равно не круто. Мы узнаем тонну ужасных вещей о моей маме, когда будем во всем разбираться. Я не хочу волноваться, что от меня что-то скрывают. Ты знаешь, каково это, Фостер. Ты ненавидишь это также как и я.

Софи вздохнула.

— Хорошо. С этого времени делимся всем.

Киф кивнул, но он не выглядел счастливым. И его хмурый взгляд усилился, когда Делла обняла Фитца и пожелала ему спокойной ночи.

— Пошли, — сказал Декс Кифу. — Мы должны провести коллективное обсуждение способов наказать Чудомальчика.

— Точно, — сказал Киф, немного приободряясь. — Мы сформируем наш собственный Эмпато-Технопатный Когнатдом. Мы можем быть Кифексом!

— Почему не Дифом? — спросил Декс.

— Потому что Диф звучит тупо.

— Вы, парни, сами тупые, — сказал Фитц, когда поплелся по лестнице за ними.

— Ты уверена, что умно оставлять мальчиков одних? — спросила Биана, когда она следовала за Софи и Деллой в их дом на дереве.

— «Умно» — это не то слово, которое я бы использовала, — признала Делла. — Но мы будем спать лучше, чем они.

Гномы словно потрудились, когда они ушли, то оставили развешенные стеклянные шары, наполненные кружащимися вспышками цвета по всему дому на дереве. Эффект был потрясающим, даже если это также заставило Софи чувствовать себя неловко, когда она поняла, что точками света были какие-то переливчатые летающие жучки.

Спальня Деллы также была готова, и она была похожа на президентский номер люкс, с личной ванной комнатой и шкафом, полным сияющих платьиц.

У Софи и Бианы тоже была новая одежда, и на сей раз были штаны! Также: самая странная пижама в мире. Софи понятия не имела, почему Черный Лебедь выбрал фиолетовый пушистый комбинезон… с ножками. Он был довольно удобен, когда она надела его, но она была рада, что у ее окон были толстые занавески, таким образом, никто не видел, как ходила по комнате.

Затем она должна была найти место, чтобы спрятать тайник Кенрика, но ее варианты были ограничены. У ее стола только был один ящик, а укрытая кровать стояла на поднятой платформе без пространства внизу. Ее лучший выбор состоял в том, чтобы спрятать тайник в потайном кармашке на ремне ее фиолетового рюкзака. Едва пригодный тайник, но выпуклость не была заметна, и она засунула Импартер в другой карман и вывалила все остальное из рюкзака.

Из глаз хлынули слезы, когда она нашла записку Грэйди и Эделайн. Они привязали ее к Элле, ярко-синему плюшевому слону, без которого Софи не могла спать:

Мы никогда не будем дальше, чем в нескольких словах.

— С любовью, Мама и Папа.

Софи не была уверена, что они имели в виду, пока она не заметила серебряную коробку. Внутри был бирюзовый журнал памяти, который дал ей Олден, чтобы делать записи всех ее снов и вызванных воспоминаний. И ее незаконный, незарегистрированный Шар-шпион от Черного Лебедя.

Ее руки дрожали, когда она взяла серебряную сферу серебра размером с кокос и прошептала:

— Покажи мне Грэйди и Эделайн Руен.

Шар-шпион стал теплым, и яркая вспышка заполнила его, рисуя изображение ее родителей. Они сидели с Олденом в его кривом офисе с гладкими стеклянными стенами. Половина комнаты была сделана из окон, выходящих на озеро, а другая половина была ярким аквариумом. Софи знала комнату слишком хорошо. Она часто бывала в ней… обычно когда Олдену предстоял неприятный для нее разговор.

Но Грэйди и Эделайн не выглядели расстроенными. Фактически, все трое читали длинные пожелтевшие свитки. Больше свитков было сложено на столе, на полу… на каждой плоской поверхности в комнате. Софи не могла сказать, над чем они продолжали работать, но это выглядело важным.

— Оставайтесь в безопасности, — прошептала она, гладя пальцами их лица.

Она смотрела на них еще несколько минут, желая, чтобы один из них посмотрела на нее. Когда они не сделали этого, она позволила изображению уйти. Тогда с приступом боли и вины она поняла, что уже несколько недель не проверяла свою человеческую семью… возможно даже месяцев. Она была так отвлечена всеми огромными проблемами, с которыми сталкивалась, что… забыла.

— Покажи мне Коннора, Кейт и Натали Фримен, — сказала она шару-шпиону, используя имена, которые она, как предполагалось, не знала. Эльфы изменили имена ее семьи после того, как они стерли Софи из их жизни, боясь, что она могла бы попытаться связаться с ними. Быть стертой было выбором Софи… ее заключительным подарком, чтобы спасти ее семью от жизнь в поисках пропавшего ребенка. Единственная причина, по которой она знала, кем они были, состояла в том, что Черный Лебедь дал ей сверхсекретную информацию.

Шар-шпион снова стал теплым, и когда появилось изображение, оно показало три разные сцены. Должно быть, там, где жила ее семья, был день, потому что ее папа сидел за столом в офисе с большими окнами, а мама куда-то ехала, ее сестра рассеянно рисовала в классной тетради. Нормальные, повседневные моменты выглядели такими чужеродными по сравнению с вещами, к которым уже привыкла Софи.

— Это твоя семья? — спросил мягкий голос, и Софи уронила шар-шпион.

Он покатился по полу и остановился у ног Каллы.

— Прости, — сказала крошечный гном, поднимая шар-шпион и разглядывая изображения. — В их мире все выглядит таким серым.

— У людей в городах мало зелени, — согласилась Софи.

— Такая жалость. — Калла вернула ей устройство. — Растения — лучшее успокоительное. На самом деле, — она шепотом что-то пропела, и виноградная лоза, растущая по укрытой кровати Софи, расцвела темно-фиолетовыми цветами, — я знаю, что ты борешься с кошмарами, — сказала она Софи, — поэтому я посадила здесь мечтательные колокольчики, чтобы они несли тебя сладкие сны. Весь секрет в их аромате.

Софи закрыла глаза и вдохнула. Запах напомнил ей о гардениях с намеком ванили и чем-то более пряным. Возможно имбирь?

Она могла почувствовать, как он доходит до ее мышц, заставляя плечи расслабляться.

— Спасибо, — сказала она.

— Это честь для меня. — Калла аккуратно переплела выбившуюся прядь из лозы с другими. — Я должна признаться, это чувствуется очень странно — говорить с тобой, после всех этих лет.

— Лет? — повторила Софи.

Калла улыбнулась своей зеленозубой улыбкой.

— Я знаю, что в это трудно поверить, но я была частью Проекта Мунларк с самого начала.