Отец подруги, или Влюблен без памяти

Глава 31

Владимир

Ни черта не могу с собой поделать. С момента, как увидел ее в холле офиса, хотел это сделать. Просто схватить в охапку и прижать к себе. Еле сдержался.

Я же не слепой и не дурак, вижу, как смотрит на меня, и как с собой борется, тоже вижу, а потому не позволяю себе давить. Даже думал, оставить в покое, правда думал, и доводы логичный самому себе приводил.

Если не хочет девочка, если сама этому влечению сопротивляется, то и лезть к ней вроде как незачем. Логично ведь? Логично. Только нихрена эта логика, оказывается, не работает.

Она молча замирает в моих руках, не пытается освободиться, напротив, сама льнет, может не намеренно, чисто инстинктивно, но мне пока и этого достаточно.

Что я там говорил? В покое оставить? Да нихрена подобного.

— Собирайся, Кир, я серьезно.

Мне титанических усилий стоит вот эта необходимость выпустить ее из объятий. И вот этого я всерьез по своей воле лишал себя на протяжении нескольких недель? Мог ведь приехать, плюнуть на все, на эту ее гордость дурацкую, на ерунду, творящуюся в хорошенькой головке, на свои какие-никакие принципы и все эти логичные доводы. Просто плюнуть и приехать.

Она отмирает после моих слов, дергается, словно только теперь опомнившись, чем вызывает у меня довольную улыбку.

— Владимир Степанович, нет, — упирается ладошками в мою грудь, отталкивает, отходит на шаг.

Я не держу, отпускаю. Не хочу, но надо.

— Я тут останусь, и я сейчас не упрямлюсь, я правда не считаю уместным ваше предложение, — говорит складно, а голос дрожит.

Я еще раз прохожусь взглядом по комнате. Нет, Кира права, конечно. Вполне нормальная квартира, условия обычные. Так большинство живет. Чисто, весьма уютно. Но меня просто органически бесит сам факт ее проживания здесь, в этой маленькой комнатушке, где даже шкафа не имеется, когда есть отличная альтернатива. И только упрямство этой девчонки не позволяет ей трезво смотреть на вещи.

— Кир, — вздыхаю.

Неуместное предложение, значит. Ладно.

— Давай чисто логически, сколько времени у тебя будет занимать дорога отсюда до офиса? Почти час в лучшем случае?

Она открывает рот, но так ничего не озвучивает, а я продолжаю:

— Ты понадобиться мне можешь в любой момент. В теории я могу отправлять за тобой водителя, но это все равно время. Значительно больше времени, чем от моей квартиры до офиса. Мне нужно, чтобы ты была в доступе практически двадцать четыре на семь.

Я, конечно, немного преувеличиваю масштабы, но с ней иначе явно не получится.

Не на плечо же закидывать. Впрочем…

— У этой квартиры неудобное расположение, теперь представь, что тебе придется задерживаться допоздна. Как долго ты продержишься?

— Владимир Степанович…

— Если я правильно помню, то еще несколько часов назад ты переживала о том, что меня подведешь. Так вот именно это и случится, потому что ты просто не выдержишь такой ритм, к тому же, насколько я понимаю, свою подработку в той богадельне ты оставлять не планируешь? — мудак я, конечно.

Давлю ведь, намеренно давлю, уже заранее зная, что аргументов у нее не будет. И послать меня уже с этой должностью не пошлет. Я все это хорошо понимаю и бессовестно пользуюсь, не чувствуя при этом ни грамма вины.

А вот за что чувствую, так это за то, что позволил ей съехать.

Идиот, понимал ведь, что ничего больше конуры она не найдет.

Она несколько раз порывается что-то сказать, потом поджимает губы, вздыхает, смотрит на меня со смесью отчаяния и лютой злости во взгляде.

— Это нечестно, — произносит наконец, кусая губы.

Нечестно, безусловно. Но я только что себя уважать перестал, потому что вообще позволил ей здесь оказаться. А это куда хуже.

— Собирайся, Кир, иначе я тебе клянусь, закину на плечо и вынесу отсюда силой.

— Зачем вы это делаете? — спрашивает с хорошо различимой обидой в голосе.

— Потому что могу.

— Я уже заплатила за два месяца вперед, и залог мне не вернут, да и вообще, некрасиво с моей стороны так внезапно съезжать, хозяйка очень хорошая женщина, — продолжает цепляться за совершенно бессмысленные для меня доводы.

— Вопрос с хозяйкой я решу.

— Вот этого точно не надо.

— Кир, тебе удовольствие доставляют споры со мной? — улыбаюсь ей, давя в себе почти непреодолимое желание заставить ее замолчать самым действенным способом.

— А вам? — гордо вздергивает носик.

Смешная.

Поднимаю руку, касаюсь ее лица, она не отстраняется, не пытается увернуться.

— Давай объективно, малыш, ты не хуже меня понимаешь, что я прав, и мы оба знаем, что единственная причина, по которой ты сейчас отказываешься, это твое упрямство и, что ни говори, гордость. Тебе со мной работать, Кир, избегать меня в любом случае у тебя больше не получится.

— Я вас не избегала.

— Да? — усмехаюсь. — Ну наверное мне просто показалось. В таком случае, тем более нет никаких причин отказываться от моего предложения, и давай сразу договоримся, от тебя требуется только выполнять рабочие задачи, больше ты мне ничего не должна, и я точно не жду ничего взамен, и не собираюсь склонять тебя к чему-то, чего ты сама не захочешь. Это понятно?

Она таращится на меня во все глаза, размыкает свои пухлые губки, облизывает их, как будто совсем не понимая, что делает. Я сам охреневаю от своей феноменальной сдержанности. Мне сейчас вообще ничего не мешает притянуть к себе эту упрямую девчонку и забить на все. Всего один поцелуй, пара правильных прикосновений и я бы мог бы делать с ней все, что вздумается.

Мог бы, не будь у меня совести.

— Мы друг друга поняли? — спрашиваю, и отхожу на шаг, от греха подальше.

Она, сдавшись, вздыхает и кивает молча.

— Отлично, тогда собирай свой чемодан. Зря только пакеты туда-сюда таскали.