Отец подруги, или Влюблен без памяти

Глава 67

Кира

— Офигеть, скажи, что это правда.

Я как раз поливаю цветы, стоящие на подоконнике, и едва не роняю лейку, когда за моей спиной раздается чересчур возбужденный голос Маши.

Прикрываю глаза, втягиваю в легкие побольше воздуха, ставлю лейку на край подоконника и оборачиваюсь.

Конечно, я уже знаю, о чем сейчас пойдет речь и что конкретно привело Машу вот в такое состояние.

Коллега, стоит посреди приемной Богомолова, держась за грудь и пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

Бежала, что ли?

— Смотря, что, — смотрю на нее, приподняв бровь и делая вид, что не понимаю, о чем она.

Просто развлекаюсь, если честно.

Машка так забавно выглядит. Слегка растрепанная, с порозовевшими щеками, и таращится на меня во все глаза.

Вообще, Маша у нас далеко не сплетница, лишний раз слухи не подбирает и не обсуждает, однако почти всегда все знает. Не зря же ее за глаза правой рукой Смолина называют.

Отдышавшись, девушка прищуривается подозрительно, упирает руки в бока и смешно надувает щеки. Еще некоторое время она стоит в такой вот позе, не двигаясь, потом отмирает и свойственной ей грациозной походкой направляется к моему столу.

Откинув одной рукой за спину копну своих волос, второй она выдвигает стул и садится, продолжая сверлить во мне дыру своим взглядом.

— Ты не прикидывайся давай, все ты поняла, — ставит ладони на стол и подается вперед, напоминая мне сейчас хищную кошку, готовящуюся к прыжку.

Я прикрываю ладонью рот, давлю в себе смешок и сажусь напротив полной ожидания Машки.

— Тебе же неинтересны офисные сплетни, — напоминаю ей, вдруг забыла.

— Зубы мне не заговаривай, — парирует ожидаемо, — то, что они мне неинтересны еще не значит, что я не должна быть в курсе, — подмечает справедливо.

— Ну вот ты вроде в курсе, — беру кружку с оставшимся в ней кофе и делаю глоток.

— В курсе, да, — она кивает, — но это тот редкий случай, когда мне еще и интересно. А ну колись, тихушница, как так вышло, что я возвращаюсь из командировки, а ты уже замуж за генерального собираешься. Вы когда успели? — все также возбужденно интересуется Машка и глаза ее в этот момент вспыхивают любопытством.

— А ты разве не должна была только завтра появиться в офисе? Вы же только сегодня вернулись? — задаю ей встречный вопрос.

— Прекращай уходить от темы, — восклицает Маша и тут же, видимо поняв, что перегнула с громкостью, косится на дверь, — рассказывай, реально выходишь за него? — кивает в сторону двери, понизив голос.

Я в ответ только загадочно улыбаюсь.

Нет, ну правда, оказывается, это весело.

Еще недавно меня пугала даже сама возможность появления сплетен в офисе. Но, да простит мне вселенная мое злорадство, оказалось даже забавно наблюдать весь этот переполох.

И ведь серьезная же компания, неглупые люди в ней работают. Но сплетни — это святое.

Вообще интересно, конечно, наблюдать, как быстро стихают всякого рода разговорчики, при моем появлении на горизонте: в комнатах отдыха, в курилке, в туалете. Да везде.

И столько любопытных взглядов.

Слухи о нашей с Володей помолвке разлетелись по офису с невероятной скоростью. Компания стояла на ушах, да что там, до сих пор стоит.

Генеральный женится!

Извечный холостяк Богомолов, ранее не замеченный в каких-либо личных связях, вдруг собирается жениться. И не на ком-нибудь, а на собственной помощнице. Словом, и раньше обсуждений моей персоны было более, чем достаточно, а сейчас и подавно. Теперь в компании гадают: я в компанию пришла уже будучи пассией Богомолова или стала ею после получения места помощницы.

Задачу сотрудникам никто не облегчает. Так и остаются в неведении.

Зато есть что обсуждать ближайшие пару месяцев.

Короче говоря, все оказалось не так страшно. Пусть болтают.

— Эй, — щелчок пальцем у меня перед лицом выдергивает меня из размышлений в реальность.

А в реальности Маша.

— И с кем я разговариваю, — она театрально закатывает глаза, откидывается на спинку стула и закидывает ногу на ногу, — зараза ты Кира, молчать о таком.

Я тихонько посмеиваюсь. Знаю, что она все это несерьезно.

— Да не было у меня возможности рассказать. Все как-то очень быстро завертелось.

— Завертелось, значит? — Маша снова тянется ко мне, кладет локти на стол и опускает голову на ладони. — То есть, ты хочешь сказать, что когда ты пришла в компанию, между вами ничего не было? — она щурится с недоверием.

— Не было.

Маша молчит, хмурится.

— Дааааа… — протягивает задумчиво, — но вы уже были знакомы, так?

— Да, — я киваю.

— Ну ты красотка, — она расплывается в улыбке, — поздравляю, что ли.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить ее, как в приемной раздаются шаги и мы оказываемся не одни.

Клянусь, в помещении сразу становится холоднее. Так происходит всякий раз, когда сюда заходит Смолин. Я ко всему привыкла, даже обсуждения моей личной жизни за спиной оказались не так страшны, как Смолин Вячеслав Павлович. И вроде он мне не хамил никогда, даже не наорал ни разу, а орать он любит, но на меня всякий раз мороз накатывает, как только он оказывается в поле моего зрения.

Как и на каждого рядового сотрудника в этом здании. Кроме Маши.

И кажется, я догадываюсь почему.

— Добрый день, — мужчина останавливается, обращается больше ко мне.

— Добрый день, Вячеслав Павлович, — здороваюсь.

Ну хоть не заикаюсь, уже хорошо.

— У себя? — он кивком указывает на дверь.

— Да, — отвечаю быстро, как в армии, честное слово.

Он как-то странно на меня смотрит, слишком долго задерживается на мне взглядом, рассматривает. Уголок его губ едва заметно дергается.

— Поздравляю вас, Кир.

Я едва челюсть не роняю, когда вижу, как на лице Смолина появляется улыбка.

— С…спасибо, — все-таки заикаюсь.

Он улыбается еще шире, потом переводит взгляд на Машу, подмигивает ей. Девушка в один миг становится пунцовой, а Смолин тем временем направляется в кабинет босса.

Только когда он скрывается за дверью, я позволяю себе выдохнуть.

— Офигеть, он улыбаться умеет, — шепчу Машке.

Она как-то неловко отводит взгляд.

Не показалось мне значит.

— Маааш, а Маш, а ты сама-то ничего рассказать не хочешь?

— Я? — она моргает удивленно. — Что рассказать?

— Ну, например, как долго у вас уже с мистером “все вокруг идиоты”?

— Что ты имеешь в виду? — она старательно пытается скрыть волнение, но выходит у нее из ряда вон плохо.

— Я имею в виду весьма красноречивое красное пятно на твоей шее.

Она тут же машинально прикрывает рукой засос. В том, что пятно на ее шее именно засос, я даже не сомневаюсь.

— Это… — она замолкает.

— Это засос, Машунь, — я улыбаюсь, глядя, как она старается его скрыть под воротом, — и насколько я помню, до командировки его не было, да и выглядит он свежо. Так что либо в командировке у тебя случился курортный роман, либо случился служебный. И что-то мне подсказывает, что правильный вариант у нас номер два.

Она молчит, продолжая теребить несчастный ворот свитера.

— Да оставь ты его уже в покое, — я чуть подаюсь вперед и хлопаю ее по руке, — ладно, Маш, перестань ты так волноваться. Все же хорошо.

Маша вздыхает, бросает на дверь быстрый взгляд, а потом неожиданно начинает смеяться.

Я сначала держусь, но вскоре следую ее заразительному примеру.

— Офигеть, конечно, Смолин? Серьезно? — продолжаю смеяться. — Нет, он, конечно, красавчик…

— Он хороший, на самом деле, — она так искренне улыбается, когда это произносит, что и у меня никаких сомнений не остается.

— Значит, у вас серьезно?

— Ну, мы пока не говорили толком, как-то не до того было, — отвечает и, кажется, еще сильнее краснеет, — короче, этот разговор не на трезвую голову, предлагаю завалиться куда-нибудь на выходных и отметить.

— Давай, — соглашаюсь сразу, а про себя отмечаю, что надо будет еще Сашку вытащить с нами.

Следующие полчаса мы болтаем больше о работе. Маша рассказывает о поездке, я — о том, что происходило в офисе за время их со Смолиным отсутствия.

Обстановка вокруг снова тяжелеет, когда в приемной появляются очередные гости.

Я резко сглатываю подступивший к горлу ком, как только в помещение входит человек, чье появление, даже несмотря на то, что меня заранее предупредили, становится для меня тем еще испытанием.

— Здравствуйте, дамы, — приветствует нас с Машей Вознесенский прямо с порога.

— Добрый день, — отвечаем одновременно, и я машинально вскакиваю со своего места.

Маша в отличие от меня реагирует спокойно. Впрочем, у нее нервы стальные, учитывая, кто ее непосредственный начальник.

Вместе с Вознесенским в приемную входят еще двое мужчин. Спохватившись, я нажимаю на кнопку селектора.

— Слушаю, Кира, — голос Богомолова действует на меня успокаивающе.

— Владимир Степанович, тут господин Вознесенский прибыл.

— Я понял, пригласи пожалуйста.

Отключаюсь, переключаю внимание на Вознесенского.

— Проходите, пожалуйста, — натягиваю улыбку, и чувствую, как мышцы на лице сводит.

— Виталь, я задержусь на минуту, — Вознесенский обращается к одному из мужчин, — ты проходи пока.

Мужчина кивает, а Вознесенский подходит к моему столу.

— Кира, — я смотрю на него удивленно, — я задолжал вам извинения.

— Извинения? — второй раз за последние полчаса я чуть не роняю челюсть.

— Именно, — он кивает утвердительно, — я был не совсем справедлив по отношению к вам при нашей последней встрече. Надеюсь, вы меня простите.

Не зная, что ответить и пребывая в легком шоке, я молча киваю.

— И примите мои поздравления, — добавляет мужчина, а потом ставит на стол небольшой черный подарочный пакет, который, надо сказать, я только сейчас замечаю, — это мой вам подарок, в честь помолвки, — объясняет.

— С… спасибо, — таращусь на него во все глаза.

Он одаривает меня улыбкой, и более ничего не говоря, скрывается в кабинете.

Третий мужчина, видимо, охранник, остается в приемной.

— Это что сейчас было? — хмурится Машка, разглядывая пакет.

— Понятия не имею.

— Посмотришь? — Маша кивает на пакет.

Я кошусь на охранника, он в свою очередь не обращает на нас никакого внимания. Беру пакет, достаю из него продолговатую бархатную коробочку и открываю.

— Ого, — заключает Маша.

Не то слово. Рассматриваю элегантный браслет, усеянный чередой драгоценных камней, даже не представляя, сколько стоит это чудо. Мне как-то не по себе становится. Не могу я такие подарки от чужих людей принимать, тем более от мужчин. Но и вернуть вроде как не смогу. Не в том я положении.

Боже, ну почему так сложно-то?

— Ты чего? — Маша замечает мое смятение.

— А ты не понимаешь? — шепчу. — Эта штука явно стоит баснословных денег.

— Ну и отлично, — Маша пожимает плечами, — в чем проблема?

— В том что я не могу его принять, вроде как.

— Это еще почему?

Я молчу, не зная, как ей объяснить.

К счастью, она сама догадывается.

— Кир, ну ты дурная, что ли, Богомолов явно не из тех, кто ревнует к брюликам, это же подарок на свадьбу, к тому же, что-то мне подсказывает, что мужик этот, — она указывает на закрытую дверь, — серьезный и фамилия у него знакомая какая-то.

— Серьезный, — вздыхаю.

— Успокойся, Кир, все нормально будет, лучше примерь.

— Нет, — захлопываю коробочку, — не сейчас.

— Ну как хочешь.

В этот момент раздается щелчок и в динамике снова звучит голос Богомолова.

— Кир, сделай нам пожалуйста три кофе со сливками и один черный чай с молоком.

— Хорошо, Владимир Степанович, — отвечаю, убирая коробочку в пакет.

— Пойдем, помогу тебе, а то еще грохнешься в обморок, чего-то ты побледнела, мать, предсвадебный мандраж?

— Маш, ну тебя, а.