Отец подруги, или Влюблен без памяти

Глава 35

Владимир

— Спасибо, Кир.

Окидываю ее взглядом, сам за собой не сразу замечаю, как задерживаюсь на губах. Она кивает и, расставив по краям стола блюдца с чашками, выпрямляется.

Улыбаюсь ей, она, конечно, привычно покрывается румянцем. А мне нравится, просто дико нравится вгонять ее в краску.

Зависаю на ней, забывшись.

— Благодарю, Кира Константиновна, — в реальность возвращаюсь, когда слышу голос Барнса.

Я как-то на мгновение даже забыл о его присутствии в кабинете. Переключаюсь на него и, пожалуй, впервые в жизни испытываю ранее незнакомое мне чувство.

Какого черта, вообще, он на нее пялится? Ловит ее молчаливую вежливую улыбку.

И мне представившаяся перед глазами сцена совсем не нравится. Равно как не нравится стремительно растворяющийся в потоке вспыхнувшего гнева мой хваленый самоконтроль.

Я никогда и никого в своей жизни не ревновал, как-то не приходилось. Тридцать семь лет прожил, не зная этого чувства, чтобы впервые столкнуться с ним в отношении девчонки совсем.

И ведь ничего особенного не происходит. Подумаешь, поблагодарил, все правильно, если рассуждать логически. Но, как водится, логика в подобных случаях часто отходит даже не на второй план.

— Можешь идти, Кир, — произношу раздраженно.

И только встретившись с удивленным взглядом в округлившихся глазах, вдруг понимаю, насколько резко прозвучали мои слова. Я ни разу себе не позволял говорить с ней в подобном тоне.

Несколько шокированная, она пару раз моргает, хлопает своими пушистыми ресницами, поджимает губы и кивает едва заметно. Стуча каблукам, быстрым шагом направляется к двери и стремительно покидает мой кабинет.

Идиот.

Я с трудом давлю в себе порыв рвануть следом. Хочется догнать ее, схватить в охапку, прижать к себе и послать уже на хрен все эти долбанные условности, которыми я так старательно себя ограничиваю.

Зачем, спрашивается? Если для себя я все решил еще в тот момент, когда взял ее на должность своей помощницы.

Уже тогда знал, что отношения наши не будут вечно рабочими.

— Зря девчонку напугал, — от размышлений меня отрывает Барнс.

— Тебя спросить забыл, — отвечаю раздраженно, так и не сумев совладать с эмоциями.

Вот уж и впрямь: бес в ребро.

— Остынь, Отелло, — берет со стола чашку, делает глоток, — я на твою Киру не претендую, разве что на чай, — усмехается, — надо будет спросить, где она его взяла.

— Ты меня нарочно бесишь?

В ответ он только самодовольно усмехается, пожимает плечами и делает еще один глоток.

— А ты не ведись, и потом, ты когда ее на работу брал, не понимал, что на нее будет пялиться каждый, кто переступит порог?

— Я когда ее нанимал, оценивал исключительно профессионализм.

— Я в этом даже не сомневаюсь. Справляется?

— Лучше, чем я ожидал.

Я не преувеличиваю, Кира в самом деле отлично справляется с поставленными задачами. Не сказать, что я удивлен, в отличие от нее самой, я ни минуты не сомневался, но все равно приятно, когда оказываешься прав.

Ее неуверенность в себе и нежелание, а может, неумение оценивать себя по достоинству, правда, несколько напрягают, но дело это поправимое. С опытом приходит.

— Кстати, спасибо за клинику.

— Согласилась? — он, кажется, удивляется.

— Нет, — усмехаюсь, — естественно отказалась.

— Ожидаемо, — заключает невозмутимо.

— Ожидаемо, — киваю.

Я тоже не рассчитывал, что она сразу согласится. Более того, был абсолютно уверен в обратном, и не ошибся. И с одной стороны ее твердый отказ вполне объясним и понятен, а с другой… С другой мое самолюбие вроде как опять задели.

Меня ее упрямство отчасти забавляет, но порой начинает раздражать.

В общем, знать, что она непременно откажется, я знал, но с врачами все равно проконсультировался, а имея в своем распоряжение все мыслимые и немыслимые связи Барнса, достать все необходимые медицинские подробности, включая результаты последнего обследования, труда не составило.

— Ладно, что там с нашими баранами, — не хотя возвращаюсь к делам, кошусь на дверь, намеренно понижаю голос, — с придурком тем что в итоге?

— Домогательства и попытку изнасилования не предъявим, разве что Кира заявление напишет, но сам понимаешь…

— Нет, — прерываю его резко, — я вообще не хочу, чтобы она вспоминала о том инциденте.

— Я так и думал, — кивает, — собственно, дела нет, задержания не было, заявления с его стороны тоже, так что это дело спустили на тормозах, но другой момент, — ухмыляется.

Вот этого другого момента я и ждал.

— Совершенно случайно выяснилось, что этот гондон не только девочек домогаться любит, но и у компании подворовывать, поддельные отчеты, сливы конкурентам. Эта информация дошла до руководства.

— Я так понимаю, тоже совершенно случайно.

— Безусловно, — кивает, — гипотетически, можно предположить, что некий умелец влез в его персональный компьютер.

— Гипотетически?

— Обижаешь, Богомол, исключительно гипотетически, мы законов не нарушаем. В общем, интересного там много, но даже не в корпоративном шпионаже и махинациях суть. Этот идиот умудрился местным браткам задолжать, они его не трогали, пока дядька прикрывал. У дядьки, правда, тоже в последнее время дела не ладятся.

— А дядька у нас надо понимать в органах служит?

— Служил, не то чтобы очень важная шишка, но некоторую власть имел. Племянника покрывал, всякий раз, когда тот вляпывался. Вот он и решил, видимо, что все можно.

Никак его слова не комментирую, только кулаки сжимаю. Всю жизнь считал, что власть и деньги — это не столько привилегия, сколько ответственность, и Сашку этому с детства учил. Может, потому и получилось дочь человеком вырастить.

— Я так понимаю, дядька — тоже дело рук некого умельца.

— Гипотетически, — добавляет Барнс.

— Естественно.

— Короче, вопрос только в том, кто первый до него доберется, я бы поставил на братков, не любят эти ребята, когда их лохи дураками выставляют.

— А если сбежит?

— Не сбежит, — произносит так, что даже у меня дрожь по телу проскальзывает.

Я думал, что за время нашего знакомства, давно привык к резким изменениям в его настроении.

— Страшный ты человек, Даня. Хорошо, что мне ты друг, а не враг.

Он никак на мои слова не реагирует, а я мысленно радуюсь, что несколько лет назад согласился дать шанс владельцу небольшого, пока еще никому неизвестного, частного охранного предприятия.

У него тогда в команде от силы человек десять было. С ним никто связываться не хотел, только усмехались снисходительно, мол, какую охрану этот щенок обеспечить может. Несолидно как-то. Перебивался мелкими заказами, пока случай нас не познакомил. Я заключая с ним договор на охрану одного из предприятий даже не подозревал, насколько в полезным однажды станет это знакомство, впоследствии переросшее в дружбу.

Служба в органах для Барнса даром не прошла, связи остались, а со временем укрепились, расширились. Мне даже представить страшно, в каких структурах у него глаза и уши имеются.

— Сколько я твоему умельцу должен?

— Нисколько, достаточно того, что ты платишь мне.

— Хорошо, с этим разобрались, по Вознесенскому что?

— С этим сложнее, — вздыхает, и мне его настроение совсем не нравится. — Мужик серьезный, в прошлом военный, наверху его уважают.

— Это я и так знаю, мне личное нужно. Чем живет, что любит, куда в отпуск ездит?

— Боюсь, это тебе самостоятельно выяснять придется, при личной встрече.

— Ты издеваешься? А умелец этот твой, — делаю паузу, — гипотетически не может…

— Не может, Богомол, — прерывает меня резко, — ты знаешь, все что могу я для тебя сделаю, но есть люди, с которыми лучше просто разговаривать, к тому же таких умельцев у него вагон и тележка, нас с тобой, если что не так…

— Я понял, можешь не продолжать.

— Может ну их, эти госконтракты, сдались они тебе.

— Это другой уровень, Даня, другой уровень.

— Ну тогда, — разводит руками, — удачи при личном общении. Насколько я помню, ты приглашен на день рождения?

— Приглашен, — вздыхаю.

Я, честно говоря, надеялся на хоть какую-то полезную информацию. Отвык я уже слепым котенком в темноте шариться.

— Если это все, мне отъехать надо.

— Свободен, — усмехаюсь.

— А, еще кое-что, имей в виду, Вознесенский приверженец семейных ценностей, проще говоря, брака.

— Ты это к чему? — поднимаю на него непонимающий взгляд.

— Я это к тому, Володя, что одиночек несемейных он не жалует.

— У меня есть семья, — отмахиваюсь от него.

— У тебя есть дочь, — нависает над столом, привлекая мое внимание, — а нужна еще жена, или хотя бы невеста. Мой тебе совет, Богомол, ее найти.

— Ты в себе? Какая невеста?

— Да уж какая-нибудь, хотя бы та, что в приемной у тебя сидит, — кивает на дверь.

— Ты дурак, что ли?

— А что? — невозмутимо. — Мне показалось у тебя серьезно. Ошибся?

— Ты кажется идти собирался.

— Как знаешь, — пожимает плечами, — меня и без госзаказов все устраивает, — подходит к двери, открывает.

— Ты же сказал, что ничего на Вознесенского не нарыл.

— Ну значит не совсем ничего. Найди себе невесту, Володь, срочно, — произносит, стоя на пороге, — бывай.

— Клоун.

Дверь за ним захлопывается, а я, посидев в тишине с минуту, тянусь к кнопке селектора.

— Кир, зайди ко мне.

Спустя несколько секунд в кабинете появляется моя новоиспеченная помощница.

Закрывает за собой дверь, но остается стоять у порога. Смотрит на меня своими большими глазами, переминается с ноги на ногу.

— Только не говорите, что мне срочно вам нужно невесту найти, — разумеется, последнюю фразу Барнса она хорошо расслышала.

При открытой-то двери.

Подаюсь вперед, пальцами потираю подбородок, внимательно разглядываю Киру. А почему бы, собственно, и нет.

Встаю из-за стола, подхожу к ней. Она, чисто инстинктивно, делает небольшой шаг назад.

— Нет, Кира Константиновна, искать никого не нужно, я уже нашел отличную кандидатуру.