Отец подруги, или Влюблен без памяти

Глава 34

Три недели спустя

Кира

Человек привыкает ко всему. Так говорит моя бабушка. Так вот, бабушка оказалась неправа. Нет, к бешеному ритму, ненормированному графику и паре тонн свавлившейся на меня информации, которую необходимо обрабатывать быстро и всякий раз с пометкой “СРОЧНО” — я привыкла. К тому же, назначенная мне зарплата с лихвой компенсировала озвученные трудности.

Работать мне не привыкать, пахать — тем более.

Но вот к чему я все еще не привыкла, и, вероятно, никогда не привыкну, так это к повышенному вниманию к моей скромной персоне со стороны всех, кому только не лень подниматься на этаж биг боссов, чтобы лишний раз посмотреть на новенькую, которую предпочли всем претендовавшим на это место кандидатам.

И кого здесь только не было.

Начиная младшими эйчарами и заканчивая помощниками глав отделов.

Не говоря уже об остальных сотрудниках. Юристы, экономисты, айтишники. Здесь побывали все.

Была ли в этом необходимость? Отнюдь.

Просто слухи быстро расползаются, а личное пространство, как оказалось, для многих понятие весьма чуждое.

В общем, за две недели я превратилась в диковинную зверушку, магнитом притягивающую сюда всех подряд.

К слову, притягиваются они исключительно в моменты отсутствия Богомолова. И есть у меня нехорошее подозрение, что это вовсе не случайность. Пост охраны явно тут явно замешан.

Уж больно четко прослеживается закономерность, только Владимир Степанович за порог офиса, как начинается свистопляска.

Это уточнить, то подтвердить, вот это на подпись отдать.

Складывается ощущение, что вместе с Богомоловым офис покидают интернет, электронная почта и даже телефон.

И все это переносилось гораздо проще, пока рядом находилась Галина Васильевна.

Во-первых, потому что могла указать на косяки, которые я упустила, во-вторых, потому что в ее присутствии коллеги как-то поскромнее, что ли, были, лишний раз у меня здесь не отсвечивали.

Теперь же, когда эта, во всех смыслах чудесная женщина, поделившись со мной своим опытом, навыками и необходимыми знаниями, отправила меня в свободный полет, я никак не могу избавится от назойливых коллег, непременно норовящих поглазеть, а потом обсудить небольшими компаниями мою скромную персону.

В основном этим грешит женская половина коллектива, мужчинам все больше не до меня.

Некоторые заходили просто познакомиться, чаще просто пытались задобрить шоколадными конфетами и прочими вкусняшками. Видимо, на тот случай, если проштрафятся.

Естественно, такое положение дел вызывает у меня только раздражение и ни о каком сближении с коллегами речи не идет. Я свое рабочее место практически не покидаю. От греха подальше.

Единственная отдушина — Машка. Только с ней мне удалось найти общий язык. В общем-то, именно благодаря Машке я знаю, что меня обсуждают всякий раз, когда подворачивается удобный случай.

Сплетни почти всегда и везде одинаковые.

Правда, с появлением Машки разговоры в курилках и зонах отдыха мгновенно затихают, а потому, что конкретно обо мне говорят я не знаю, но хорошо догадываюсь.

— Ау, Кира Константиновна.

Рядом с ухом раздается звонкий щелчок и я от неожиданности подпрыгиваю на месте.

Моргаю тупо, все еще не вынырнув из своих размышлений.

Взглядом утыкаюсь в чей-то пах.

— Я тут? — сверху доносится голос.

Да, блин.

Медленно поднимаю глаза, рядом с моим столом стоит улыбающийся, и не пойми откуда взявшийся Богомолов.

Тряхнув головой, пытаюсь вернуть себе ясность мысли. Это как я умудрилась не заметить его появление?

— Простите, задумалась, — оправдываюсь, виновато глядя на шефа.

— Я заметил, три минуты тут уже стою, смотрю на тебя красивую, — улыбается мне, ставит руки на стол.

— Я думала вы будете после обеда, — кошусь на часы на стене.

Четверть первого.

— Раньше закончили, — отвечает, не сводя с меня взгляда.

И ведь знает, что смущает меня всякий раз, когда вот так пристально рассматривает, и наверняка нарочно это делает. Сбивает меня с мыслей, заставляет думать о глупостях всяких.

Я бы, может, и не думала, если бы масла в огонь не подлила Галина Васильевна, да не раз, и не два. А методично и с завидным постоянством на протяжении полутора недель. У меня ее слова и замечания в памяти хорошо отпечатались, и как ни старалась я, так и не смогла их оттуда выковырять.

Словом, ситуация патовая.

Я, конечно, пытаюсь отрицать и сама себя непременно убеждаю в том, насколько все это глупо, нелепо и непрофессионально, но работать бок о бок с Богомоловым и пытаться не замечать в нем мужчину, глуша симпатию всеми возможными способами, становится все труднее.

Спасало лишь то, что дел было невпроворот, да и сам Владимир Степанович все чаще находился вне офиса. Я с ним связь по большей части по телефону держала.

— Что-то не так? — прерываю повисшее в приемной молчание.

— Кир, я тут подумал, ты сейчас только сразу не отказывайся, — я впервые вижу в нем нерешительность, и мне это совсем не нравится.

Где Богомолов, и где неуверенность? Это прямо противоположные вещи, которым никогда не суждено пересечься, по крайней мере не в этой Вселенной.

Он, тем не менее, медлит, точно подбирая слова.

— Кир, — вздыхает, — как твоя бабушка? — странный вопрос.

Я от неожиданности даже подвисаю на секунду.

— Эээ… нормально, спасибо, — отвечаю слегка удивленно.

Кстати о бабушке, сколько я с ней уже не разговаривала? Недели три? Нет, пишу я ей каждый день, но позвонить никак не соберусь. Хороша внучка, ничего не скажешь.

— Ты говорила, что ей требуется операция. Колено, кажется?

— Д… да, — киваю заторможено.

— Кир, я предлагаю оплатить эту операцию, я посоветовался тут днях с кое-какими специалистами в…

— Нет, — произношу резче, чем следовало бы, — не продолжайте, пожалуйста, — прервываю его, потому что и слышать не хочу продолжение.

— Да почему нет, Кир? — он нависает над моим рабочим столом.

Я даже немного отодвигаю кресло. Приемная вдруг становится невыносимо тесной и душной.

— Кир.

— Я не возьму у вас деньги, — отрезаю твердо.

Еще мне этого не хватало. Он в себе вообще? Это же огромные деньги!

Ладно, для меня огромные. Для него, может, не такие уж и большие. Но сам факт.

— Ты сама сказала, что бабушке нужна операция, — продолжает спокойно, словно не слышит меня совсем.

— Нужна, — киваю согласно, — я поэтому и работаю, и собираюсь на консультацию в банк.

— На консультацию? — уточняет, вперив в меня недобрый взгляд.

Ну и зачем я вообще это сказала? Меня за язык кто тянул? А?

— По поводу займа, — выдыхаю понуро.

— Ты работаешь не так давно, тебе откажут с вероятностью девяносто девять и девять процентов.

— Нет, — возражаю зачем-то, — не так давно я работаю у вас, а в совокупности уже давно, причем теперь официально в двух местах.

— Тебе в той богадельне почти не платят, не чеши, да и сколько раз в неделю ты там появляешься? Какая у тебя сейчас ставка? — хмыкает и подается еще ближе.

— Не важно, главное, все документы в порядке, — стою на своем, — пробелов нет.

Смотрю на него упрямо, стою на своем, и вижу, как блестят его глаза.

— Почему ты просто не можешь взять деньги у меня? Я же сам предлагаю.

— Потому что я не хочу быть должной.

Блин, ну неужели это не очевидно? И без того уже…

О потраченных на меня деньгах я, конечно, не забыла. И о том, что живу в его квартире на всем готовом — тоже. С памятью у меня, к счастью, а иногда — к сожалению, все в порядке.

— Малыш, я тебе сейчас маленький секрет раскрою, только ты не говори никому, займ — это тоже долг, — снова начинает надо мной подтрунивать.

Прекрасно. Две недели жили без подколов. Рекорд.

— Вы можете не стебаться?

— Нет, ты очень мило морщишь носик, когда злишься, — улыбается, довольный собой.

И я ничего не могу с собой поделать, просто засматриваюсь на него. Красивый он до неприличия.

— Кир, давай начистоту, ты не хочешь быть должной или ты не хочешь быть должной конкретно мне? — задает вполне логичный вопрос.

— Конкретно вам, — ну раз уж начистоту.

— Ну так оформим займ от лица компании, хочешь, я тебе даже формальный процент там нарисую. Все официально, условия лучше, чем в банке.

— Во-первых, это так не работает, там бухгалтерии придется хорошо так напрячься, вы не хуже меня это знаете, а во-вторых, вот этого точно не надо. Ваши сотрудники и так шепчутся постоянно из-за того, что вы меня на работу приняли. Ходят на меня посмотреть, косятся. И, кстати, в чем-то они даже правы, не ясно, зачем вы вообще меня взяли.

— Мы с тобой уже об этом говорили.

— Да, но я по-прежнему не очень подхожу на эту должность.

— С чего ты это взяла? — как будто действительно удивляется. — У тебя был опыт работы личным ассистентом. Здесь ты выполняешь те же задачи.

— Угу, — мычу, глядя ему в глаза, вот забавляется же опять, — у психолога, блин, а не у владельца заводов, газет, пароходов.

— Пароходов и газет у меня нет, завод… ну пара фабрик — это не завод, — посмеивается.

— Вы поняли, о чем я.

— Ты себя недооцениваешь, меня ты вполне устраиваешь, я не слепой, Кир, и даже если меня не бывает в офисе, я прекрасно знаю, что ты отрабатываешь каждую копейку из своей зарплаты. Ну и есть еще один, весьма жирный плюс, — добавляет загадочно.

— Это какой?

— Ты не пыталась вывалить сиськи на мой стол, — выдает с таким серьезным лицом, что я даже теряюсь.

— А что, кто-то вываливал? — и зачем я вообще уточняю?

— Ты даже себе не представляешь, я женское нижнее белье теперь на глаз могу заказывать, каких угодно размеров и форм.

— Рада за вас, очень полезный навык, — кажется, кому-то пора заткнуться.

Он несколько секунд молчит, переваривая мое замечание. Щурится опасно, предупреждающе, и расплывается в победной улыбке.

— А то, — усмехается, — вот у тебя двоечка, я прав? — я ошалело таращусь на него во все глаза.

Он серьезно? Нет. Он, правда, это произнес?

Я зачем-то даже опускаю взгляд на свою грудь, но тут же себя одергиваю.

Богомолов, тем временем, откровенно давит в себе приступ смеха. Аж краснеет.

— Так что ты обращайся, Кир, и насчет моего предложения подумай.

— О нижнем белье? — говорю, не подумав.

— О деньгах, Кира Константиновна, о деньгах. О чем ты вообще думаешь на рабочем месте?

Я шумно втягиваю воздух, бросаю на него убийственный взгляд и глазами ищу что-нибудь тяжелое.

О чем я думаю? Нет, это же надо!

— Ладно, малыш, я пошутил, не злись, а о моем предложении подумай, — подмигивает, — Барнс, как появится, сразу ко мне.

Больше ничего не говоря, он разворачивается и уже через секунду скрывается за дверью своего кабинета.

А я снова опускаю глаза на свою грудь. Двоечка.

Да чтоб тебя.