Отец подруги, или Влюблен без памяти

Глава 54

Владимир

Внезапно свалившееся на голову возвращение Саньки даже для меня становится полной неожиданностью.

Я действительно не ждал ее появления, когда приглашал Киру на этот раз остаться у меня. И совершенно точно не планировал на сегодня никаких откровенных разговоров с дочерью

Но, пожалуй, оно и к лучшему.

Мне и самому, если честно, остохерело скрывать очевидное. Санька не дура, рано или поздно сама бы догадалась.

Если уже не догадалась.

Пропускаю Саню вперед, следом за ней захожу в свой кабинет и закрываю дверь.

Дочь молча проходит к креслу, садится и расслабленно откидывается на спинку.

Ничего не говорит, только подозрительно щурится, уперев в меня свой лисий взгляд.

А я усмехаюсь, глядя на то, как горят ее глаза.

Ее от любопытства распирает, но держится.

— Ладно, выкладывай, — Санька сдается первой, не выдержав, подается вперед и вся превращается в слух.

Я только усмехаюсь в ответ, в очередной раз убеждаясь в том, что воспитал прекрасную дочь.

Даже гордость накатывает. Вполне заслуженно.

Не обосрался я, как родитель. И дочь вырастил такую, что сам себе завидую.

— Выкладывать? — удовлетворять ее любопытство я не спешу.

Нравится мне наблюдать, как она от нетерпения на стуле ерзает.

Честное слово, бабкой сплетницей себя сейчас чувствую. И я бы даже расхохотался в голос от комичности ситуации, если бы не оставшаяся на кухне Кира.

Она в отличие от Саньки ситуацию воспринимает совсем иначе. И бестолку переубеждать было. Вбила себе в голову ерунду и никакими словами ее оттуда не выбить, так что внезапному появление Сашки я даже рад.

По крайней мере больше не придется тянуть кота за хвост и можно ставить точку в этом вопросе.

Я просто банально устал отбиваться от Санькиных вопросов и скрываться, как пацан пятнадцатилетний.

Слава Богу, тридцать семь уже, в моем возрасте даже как-то неловко прятаться, как мальчишка.

Только из-за загонов Киры согласился. А у Саньки чуйка сработала. Она этим в меня пошла. Сразу поняла, что у меня кто-то появился.

— Да, папа, выкладывай, как давно вы с Кирой вместе и зачем ты так упорно от меня это пытался скрыть?

— Если скажу, что и недели не прошло, поверишь?

Мне и самому кажется, что больше.

— Ну не знаю, — тянет подозрительно, — возможно. Что, правда, всего неделя? — добавляет недоверчиво.

— Правда, всего неделя.

— Да, Владимир Степанович, разочаровываешь, — он театрально вздыхает и всем видом играя в разочарование, качает головой, — я думала, ты пошустрее, понапористее.

— Это еще как понимать? — я изгибаю бровь, слегка удивившись.

— Ой, пап, ты правда думаешь, что я слепая? Нет, ну ладно Кира, ее понять можно, но от тебя я не ожидала, думала, ты все-таки побыстрее ее в оборот возьмешь.

— Саш, ну что за выражения?

— Ладно, я думала, что ты раньше ухаживать начнешь, — закатывает глаза, — так лучше?

Я не сразу отвечаю. Молча наблюдаю за дочерью.

Значит все-таки догадывалась.

— Знала значит, — усмехаюсь.

— Пап, ты извини, конечно, но мне же не пять лет, я еще тогда, в первый раз поняла, что ты в нее втрескался, так ты на нее смотрел, как только слюнями все вокруг не закапал.

— Ты говори, да не заговаривайся, я тебя в детстве не лупил, но еще не поздно ремнем пройтись по заднице.

У меня даже угрожать всерьез не получается. Честное слово, Санька есть Санька.

Довольная собой, стреляет в меня глазками.

— Ну что ты смотришь? Говори уже, — я вздыхаю и кошусь на часы.

Интересно, насколько по шкале от одного до десяти Кира уже успела себя извести?

Сашка вдруг перестает улыбаться, делается совершенно серьезной. Смотрит на меня так проникновенно, что мне не по себе становится.

Пререкаться и шутить с ней как-то проще, что ли.

— Все серьезно, да, пап? — спрашивает без тени улыбки.

В кабинете повисает тишина. Я не спешу отвечать, думаю.

Серьезно.

Еще немного посомневавшись, я все-таки выдвигаю верхний ящик стола и достаю из него небольшую коробочку. Ставлю на стол и пододвигаю к краю со стороны Саньки.

Кажется, даже для нее это становится неожиданностью.

Издав удивленное “О”, она тянется к коробочке, прокручивает ее в руках и наконец открывает.

— Ого, — выдает в заключение.

Надо же, даже моя говорливая дочь теряет дар речи.

— Это значит? — она замолкает, вернув коробочку на стол.

— Значит.

— Неделя, говоришь? — она скептически приподнимает бровь. — Ладно, беру свои слова о разочаровании обратно. Думаешь, согласится?

— Кира? — усмехаюсь. — Уверен, что откажется.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — удивляется дочь.

— А как надо?

— Ну не знаю, и что делать будешь?

— Хитростью брать.

— Хотела бы я на это посмотреть.

Я ничего не отвечаю. Улыбаюсь в ответ. В кабинете повисает неловкое молчание. Признаться честно, я не знаю, что добавить. Не о чувствах своих же в подробностях рассказывать в самом деле. К счастью, Санька этого от меня не ждет, слишком хорошо меня знает, хоть и не против была бы послушать.

А я о личном как-то говорить не привык, и обсуждать свой выбор — тоже. Даже с дочерью.

Я и не представлял ни разу, наверное , за всю свою сознательную жизнь, что вот так, случайно влетев в мои объятия одним прохладным вечером, девчонка, годящаяся мне в дочери, так плотно засядет у меня в голове.

Настолько, что даже сама мысль о том, что правильнее было бы не лезть и отпустить, причиняет острую боль. И все чего хочется — сделать эту девочку счастливой.

Вот уж действительно, седина в бороду, бес в ребро. Впрочем, я более чем доволен сложившимися обстоятельствами.

— У тебя глаза блестят, — из раздумий меня вырывает голос Саньки.

— Что? — хмурюсь, как будто позабыв о ее присутствии.

— Я говорю, у тебя глаза блестят, — она улыбается, — я рада за тебя, пап, правда.

— Это я уже понял.

— Мне кажется, она тебе подходит, а ей нужен кто-то вроде тебя.

— Вроде меня?

— Ну да, — пожимает плечами, — серьезный, надежный, отвественный.

— Слишком много комплиментов для одного вечера, я начинаю думать, что тебе от меня что-то нужно.

— Ой, да ну тебя, — она вскакивает из-за стола, — пойду я лучше к Кире, а то ее, судя по выражению лица, кондрашка хватит.

— Тебе сколько лет? Кондрашка, — иногда мне кажется, что она чересчур взрослая.

— Я твои стариковские фразочки в отдельный блокнотик записываю, — держит оборону, подходя к двери.

— Саш…

— Да понимаю я все, приведу ее в чувства.