Отряд Дельта

Глава 43

К 18.00 24 апреля первый МС-130 был в воздухе. В нем находились полковник Кайл и его группа боевого управления, группа "дорожных наблюдателей", майор Фитч с "Голубой" секцией, и я. Остальные пять самолетов последуют за нами через час.

Над Оманским заливом самолет прошел на высоте в пару тысяч футов (610 м). Когда МС-130 достиг иранского побережья к западу от Чехбехара, он снизился до четырехсот футов (122 м). Сидевший возле грузового люка, Уэйд Ишимото почувствовал порыв горячего ветра. Он знал, что теперь они находятся в Иране.

Под нами были пологие холмы, тянущиеся к темнеющему горизонту. Дальше к северу они становились похожи на синие пятна и вскоре начали увеличиваться в размерах, за ними, еще дальше, круто вздымались черные горы.

Чтобы проскользнуть сквозь бреши иранской системы радиолокационного обнаружения, при режиме Хомейни начавшей приходить в упадок, необходимо было лететь по извилистому, вытряхивающему внутренности маршруту: резко направо, затем налево, вверх, вниз, снова налево, круто вниз. Такой нерегулярный режим полета длился непрерывно на протяжении нескольких часов.

У некоторых рейнджеров из группы "дорожных наблюдателей" началась воздушная болезнь, длившаяся весь полет.

Операторы "Дельты" сидели плечом к плечу, их снаряжение находилось в багажных сетках над головами, либо было притянуто ремнями к стенкам фюзеляжа. Разговоров почти не было. Внутренности кабины были освещены тусклыми красными лампочками – чтобы сохранить ночное зрение, когда мы достигнем "Пустыни-Один".

Почти никто не шевелился. Люди замкнулись в себе, как это бывает в подразделении в преддверии боевого десантирования.

Я думал о годе, который провел в 22 полку SAS. Вспоминал имена и места: Джона Вудхауса и Джона Эдвардса, "Крысу", Питера Вальтера и "Мрака", сержант-майора Росса, бойцов Скотта и Ларсена, Гарри Томпсона, "крабовые колья", Брекон Бикенс и Шервудский лес, Корсику и Малайю, старый лагерь гуркхов в Герике и госпиталь в Ипохе. Возможно, эти воспоминания вернулись, потому что перед этим я думал о Джонни Уоттсе. Он был старшим представителем Британской армии при правительстве Омана. Если бы он знал, что мы находимся в Масире, уверен, он встречал бы нас у трапа самолета – в полном боевом снаряжении, требующий взять его с собой. Как бывший бригадир полка Специальной Авиадесантной Службы, он провел многие часы, помогая мне сформировать идеи, приведшие в конечном итоге к "Дельте". В тот день было уместно ощутить близость к нему.

Примерно через тридцать минут я взглянул в сторону кормы, и обнаружил, что лишь пара парней еще бодрствует. Остальные клевали носами, поймав возможность отдохнуть. Я вышел из десантного отсека, и по короткой лесенке вскарабкался в тускло освещенную кабину пилотов. Там было тесно. Командира и второго пилота скрывали от меня спинки массивных кресел. Джим Кайл сидел, прислонившись к переборке, и наблюдал за радиообменом с Вади Кена и "Страданием".

Было очень трудно удержаться от беспокойства о грузовиках, а еще о том, с чем мы на деле столкнемся на улицах Тегерана. Нет ли там новых блокпостов? Действительно ли все заложники будут находиться в канцелярии? Смогут ли эти советские ЗСУ-23-4 с их смертоносными 23-мм пушками добраться до "Дельты", пока она еще будет на стадионе? Сколько вертолетов выйдет из строя завтра ночью? И все же больше всего меня беспокоил отрезок пути от места укрытия до стены. Если мы доберемся до стены, полагал я, дорога домой будет открыта.

МС-130 преодолел больше половины расстояния до "Пустыни-Один", когда Кайл хлопнул меня по плечу. Он улыбался. "Вертолеты взлетели. Все восемь смогли подняться". "Чудесно", сказал я. "Это здорово".

Сколько людей имеют возможность совершить то, что удалось мне: сформулировать идею нового подразделения, построить его с нуля, а затем, создав его, уникальное, самое лучшее во всей американской армии, поднять его и повести в бой. Я сиял от счастья.

Около 22.00, точно по плану, МС-130 был на подлете к "Пустыне-Один". За три мили до места приземления пилот включил дистанционно управляемые огни на все еще находящейся в отдалении посадочной площадке. Группа, прилетавшая на КВП, сработала отлично. Маяки были едва различимы, но они были. "Мы на месте!"

МС-130 сделал круг над площадкой, а затем приземлился курсом с запада на восток. Для посадки была выбрана хорошо укатанная грунтовая дорога, так что посадка была не такой грубой, как некоторые из тех, что мы совершали в ходе тренировок.

После того, как самолет срулил с дороги и остановился, была опущена рампа и выгрузилась небольшая группа "дорожных наблюдателей", чьей задачей была охрана подходов к площадке. Она, в основном, состояла из рейнджеров, хотя в ее состав входило несколько человек из вспомогательного подразделения "Дельты". Они принялись за дело, как только их мотоциклы и четвертьтонный джип съехали с рампы.

Я пошел вместе с ними, свернул направо и двинулся на север, к дороге. Стояла прохладная, ясная ночь, звезды были хорошо различимы. Луна давала достаточно света, чтобы различать фигуры людей на расстоянии тридцати-сорока ярдов.

Прежде чем группа "дорожных наблюдателей" смогла занять блокирующие позиции, в наш периметр, освещая дорогу фарами, въехал большой автобус "Мерседес". Я заорал: "Остановите его!" и выстрелил по его шинам. Рейнджеры также открыли огонь. Он замер на месте. "Голубая" секция во главе с майором Фитчем, только что покинувшая борт, окружила автобус и приказала пассажирам покинуть его. В нем было сорок пять человек, в основном старики и дети, и лишь трое или четверо взрослых мужчин. Пассажиров сначала выстроили по обочинам грунтовой дороги, а затем отвели к югу от нее, где тщательно обыскали и взяли под охрану. У нас был план на этот случай. Позже вечером их должны будут вывезти обратным рейсом С-130, а следующей ночью тем же способом вернут в Манзарию. Позже организаторов операции обвиняли в том, что они не предусмотрели все возможные варианты развития событий. Это была несправедливая оценка. У нас был план на случай такой неприятности, и когда она произошла, с ситуацией управились отработанным порядком.

Согласно предположениям, большая часть иранских машин, которые могли двигаться через "Пустыню-Один", должна была подъезжать с востока. Соответственно, самый сильный контингент сил безопасности разместился на дороге в том направлении. Вторая, более малочисленная часть группы только начала занимать позиции к западу от посадочной площадки, когда оттуда появился бензовоз. Капитан Уэйд Ишимото, один из тех, кто командовал силами безопасности, находился впереди на мотоцикле "Ямаха" с рейнджером по имени Рубио. Когда грузовик продолжил движение в направлении посадочной площадки, Рубио выстрелил по нему из легкого противотанкового гранатомета М-72. Машина тут же заполыхала. Ишимото бросился к грузовику, вопя запомнившуюся ему фразу на фарси: "Бия инджа!" что означало "Иди сюда!" Не получив ответа, он вернулся к Рубио и мотоциклу. В этот момент из-за горящего грузовика показалась вторая, меньшая машина. Водитель бензовоза выпрыгнул из кабины, и побежал ко второму грузовику. Как только он вскочил внутрь, та машина развернулась и помчалась в темноту. Мотоцикл Ишимото завелся лишь со второй или третьей попытки. Когда двигатель заработал, маленький грузовик был за пределами досягаемости огня, и слишком далеко, чтобы была возможность догнать его. Вместе с ним скрылся еще один грузовик.

Я не верил в то, что иранцы, которым удалось скрыться, могли увидеть или опознать С-130. А если и так, кто знает, что они расскажут об увиденном? Поверит ли им кто-нибудь? Учитывая все обстоятельства, вероятность того, что двое водителей видели нашу группу, не была основанием для того, чтобы обналичить фишки и отправиться домой. Разумеется, это был риск, однако такой, который я, сделав выбор, решил принять.

Огонь от бензовоза ярко полыхал все время, пока "Дельта" находилась на земле, языки пламени вздымались в небо на три сотни футов. Ночь стала еще светлее.

Подошел Джим Кайл: "Что думаешь, Чарли?"

"Все зависит от того, сколько иранцев мы сможем вывезти отсюда", ответил я.

"Давай не будем беспокоиться, пока здесь не окажется восемь или десять машин, и нам придется организовывать парковку".

C-130 стоял возле дороги, носом на север, его двигатели работали на холостом ходу. Как только Кайл развернул группу боевого управления, отвечающую за управление воздушным движением, силы безопасности заняли позиции, а "Голубая" секция выгрузилась, он дал пилоту добро. 130-й взмыл в ярко освещенное небо, и вскоре исчез из виду.

На данный момент мы были в пустыне одни. Я врыл каблук в землю и обнаружил, что покрывающую ее корку очень трудно пробить.

Второй МС-130, тот, что вез "Красную" секцию майора Койота, приземлился вскоре после этого. Бакшот сбежал по рампе и увидел пылающий бензовоз. Он захохотал, чувствуя себя абсолютно счастливым.

"Добро пожаловать на Третью мировую войну", сказал я ему.

Этот МС-130 был немедленно разгружен. Помимо прочего снаряжения, он доставил горы маскировочных сетей, которыми предполагалось укрыть вертушки на следующий день. Когда это было сделано, самолет отрулил за пределы посадочной площадки. Приземлился третий 130-й с бойцами, за которым вскоре последовало три заправщика ЕC-130. Последние четыре самолета порулили вдоль дороги, и выстроились в направлении с севера на юг на расстоянии двух футбольных полей друг от друга в ожидании прибытия вертушек. Затем второй С-130, тот, что доставил "Красную" секцию, вырулил на полосу и взлетел, направляясь обратно на Масиру.

Джим Кайл и ВВС отлично поработали. Прибытие "Дельты" прошло гладко, как на учениях. Все, что нам оставалось – дождаться "Си Стэльонов".

Планировалось, что вертушки прибудут через тридцать минут после птичек с горючим.

Тридцать минут.

"Дельта" начала разбиваться на три меньшие группы, и со всем своим снаряжением занимать места для посадки в вертолеты. По всей площадке кипела работа, люди занимались делом, перетаскивая снаряжение. Если судить по оставленным следам, я мог понять, почему иранцы позже заявляли, что там высадилось около восьми сотен человек.

Поскольку это был последний привал перед рассветом, все воспользовались возможностью облегчиться.

Вертолеты должны были появиться через пятнадцать минут.

Пока мы ждали, у меня выдалась возможность пообщаться с одним из иранских генералов. Я пригляделся повнимательнее. Его кобура была пуста. "Где ваше оружие?" спросил я. "Оно выпало", ответил тот, "когда я выходил из самолета". Два оператора были отправлены в самолет на поиски его револьвера. Обыскав все, они доложили, что не смогли найти его. Я знал, что случилось. Оказавшись на земле, увидав автобус и горящий бензовоз, он запаниковал и выбросил оружие. Он испугался. Я сказал ему, что у нас, в американской армии, мы не держим генералов, которые выбрасывают свое личное оружие. Я позволил ему подобрать его, и в максимально жесткой форме выразил свое неудовольствие. Для меня не имело значения, что он был генералом, если он не был солдатом. Сразу после этого я решил, что отправлю его обратно вместе с иранцами, находившимися в автобусе. Это был ненужный балласт.

К этому времени была развернута станция спутниковой связи, и старший радист "Дельты", уорент-офицер Виктор (псевдоним), установил связь с двумя агентами, находившимися в месте укрытия. Мне сообщили: "Вся бакалея на полках". Это значило, что за пределами Тегерана все в порядке. Никаких проблем не было. Они ждали нас.

Бензовоз продолжал гореть.

Работающие на холостом ходу двигатели четырех С-130 издавали изрядный шум.

Прошло пятнадцать минут. Никаких признаков вертушек.

Я прошелся между разбившимися на небольшие группки людьми. Ночь становилась все более прохладной. Некоторые из них, подняв воротники курток, чавкали пайками.

Все поглядывали на часы. Вертушки опаздывали на пять минут.

Быстрый Эдди, заметил я, находился в группе, состоявшей из членов "Белой" секции. И так-то крупного телосложения, увешанный взрывчаткой, он выглядел еще здоровее. Он сиял. Следующей ночью, оказавшись возле стены, он станет еще счастливее.

Борис, также входивший в состав "Белых", сидел возле него. Его пулемет был завернут в чехол, и лежал рядом. Через двадцать четыре часа он и его HK21 будут охранять южные подступы к Рузвельт-авеню.

Ко мне подошел Уолтер: "Ну, Босс", произнес он со своим гнусавым западновирджинским выговором, "думаю, этот раз для нас будет последним. Мы оба стареем. Сделаем это, сделаем как следует, и на этом закончим".

Я знал, что если в посольстве что-то пойдет не так, Уолт Шумэйт будет тем, кто попытается исправить ситуацию и сделать все как надо. Планы – это здорово, но в тот момент, когда случаются непредвиденные события, помощь людей с опытом бесценна. В Наме мне несколько раз доводилось видеть Уолтера в сложных ситуациях. И я был рад, что он со мной.

Вертолеты выбивались из графика на двадцать минут. На тренировках мы работали с допуском не более десяти минут.

Бойцы ворчали. Напряжение и раздражение росли. Кто-то взглянул на часы. Парень рядом с ним спросил: "Вот дерьмо, что новенького? Ну прямо как на тренировке. Все та же старая проблема".

Я был крайне обеспокоен. Достаточно было взглянуть на время, чтобы понять, что операция идет наперекосяк. Бакшот также беспокоился, и не без причин: у нас не останется времени на перелет, чтобы добраться к месту укрытия до рассвета. Он попросил Снаффи взглянуть на карту и подыскать пару дополнительных площадок на маршруте – на случай, если нам придется где-нибудь плюхнуться. Расхаживая взад-вперед, он произнес: "Я хочу, чтобы они, черт возьми, добрались сюда. Давайте! Двигайтесь!"

Я отошел в сторону, чтобы побыть одному и собраться с мыслями. Я стоял под небом, полным звезд. Груз, который я нес, становился все тяжелее. Что сделали бы генерал Боб или генерал Шай? Следуй плану и делай то, что должно. Когда-то давным-давно Боппи Эдвардс научил меня небольшому трюизму: составить простой план, довести его до всех участников, не менять его и настойчиво добиваться его выполнения. В этот момент я принял решение! Независимо от того, когда прибудут вертушки – и от того, когда мы прибудем к месту укрытия – мы будем двигаться вперед.

Теперь было очевидно, что "Дельта" приземлится у укрытия после рассвета, а не до него. Но это была лишь половина проблемы. Вставал вопрос, как быть с четырьмя агентами, ожидавшими нас в окрестностях Тегерана – двумя у места укрытия и двумя на складе. Как они отреагируют, когда мы не появимся вовремя? Как долго они будут ждать? У нас была хорошая связь с местом укрытия. Им сообщили, что вертолеты задерживаются. Но даже так они могли лишь ждать все это время. Никто не мог ничего поделать. Рассвет в Тегеране должен был начаться в 05.30.

"Проклятье, проклятье, проклятье. Где же они?"

Прошло тридцать минут. Затем еще пять.

Все это время Джим Кайл был на связи с генералом Войтом. Наконец, из Вади Кена пришло сообщение: "Вертушки в десяти минутах лета!" Бакшот, улыбаясь, посмотрел на меня.

Мы услышали их раньше, чем увидели, этот специфический шлепающий звук, издаваемый лопастями. Я вышел навстречу, как только первый из них приземлился. Я ожидал увидеть командира морпехов, полковника Сейфферта. Пилот был в шлеме и защитных очках. Я зашел вместе с ним за вертолет, поскольку первое, чего ему хотелось – облегчиться. Только после того, как он снял шлем, я понял, что разговариваю с майором Джеймсом Шефером. Этот офицер произвел впечатление на "Дельту", особенно на тех, кто знал, что такое вертолеты. Он был прирожденным пилотом. "Дельта" чувствовала, что Джим Фефер действительно работает на уровне. Пока он отливал, я сказал: "Рады видеть вас! Как дела?" Он взглянул на меня. "Это был чертовски сложный рейс", ответил он. Затем он продолжил, из его слов выходило, что если бы у нас была хоть капля здравого смысла, мы отогнали бы вертушки в пустыню, погрузились в С-130 и улетели обратно. Я ободряюще хлопнул его по спине.

Я не понимал, как тяжело ему пришлось, а он, полностью сосредоточившись на деле, не стал развивать эту тему. Затем он вернулся в кабину RH-53D, переместил свою вертушку (обозначенную как №3) за находящуюся севернее всех птичку с топливом, и принялся заправляться.

Вскоре после прибытия Шефера, может быть, минут через десять, прилетел второй вертолет. Странно, он появился с другой стороны. Третий прибыл с еще одного направления. Как и четвертый. Пятый и шестой прилетели вместе, и вновь с другой стороны. Ни один из них не попал в одну и ту же дырку в небе. Растянувшись, с опозданием от часа до полутора, и с разных направлений.

Седьмой и восьмой вертолеты вообще так и не прибыли. Очевидно, что-то случилось. Теперь мы не могли допустить ни единой ошибки. Мы уже потеряли две резервные вертушки.

Когда приземлился второй вертолет, я направился к нему. Его пилот, капитан Поль (псевдоним), стоял перед ним. Он нравился нам, как и Шефер, и был чертовски хорошим парнем. Операторам "Дельты" нравилось летать с ними обоими. Теперь, будучи на земле, он побрел от своего вертолета. Он принялся говорить. Много и быстро. Его речь была изрядно приправлена ругательствами. Со мной были Бакшот, майор Снаффи и майор Фитч, мы стояли и слушали.

"Не знаю, кто на самом деле управляет всем этим, но со своей стороны хотел бы сказать, что стоит очень серьезно задуматься о том, чтобы отменить операцию. Вы понятия не имеете, через что мне пришлось пройти. На нас обрушилась самая адская песчаная буря, какую я когда-либо видел. Нам пришлось очень тяжко. Должен сказать, я не уверен, что у нас получится. Я действительно не уверен, что мы сможем справиться".

Я вспомнил Шефера. Он был немногословен, но тоже выглядел не лучшим образом. Это потрясло меня. Я понимал услышанное, но возможные последствия того, что я услышал, были чрезвычайными. Перед нами было два сильных офицера, которых мы хорошо знали, и оба были совершенно измочалены.

Майор Снаффи, тот, что читал Книгу Самуила в ангаре в Вади Кена, сказал: "Святая макрель, знаешь, этот парень – ох ты ж господи, он выглядит не слишком хорошо".

Однако мы чувствовали, что с этим ничего не поделать. Теперь, с шестью вертушками на земле, Кайл был крайне занят организацией процесса заправки. Вертолеты Шефера (№3) и Пола (№4) расположились позади птички с топливом, находящейся к северу от дороги. Машины Сейфферта (№1) и еще одна (№8) находились за ближним ЕС-130, а две других (№2 и №7) заправлялись из 130-го, стоящего южнее дороги.

По мере прибытия вертолетов, "Дельта" начала выстраиваться позади них, разбившись по корабельным группам. Порядок действий был известен всем: взять свое снаряжение, встать в строй, ждать команды грузиться.

Последним, спустя девяносто минут приземлился Эд Сейфферт, шкипер вертолетного подразделения. Я сразу подошел к нему. Он опоздал. Я был расстроен. В голове крутилось: "Мы приземлимся у места укрытия не раньше рассвета, может быть, позже, при свете дня. "Дельта" должна грузиться, и нам нужно убираться с "Пустыни-Один" ко всем чертям. Чем дольше продлится дозаправка, тем светлее будет, когда мы окажемся на том конце маршрута. Я хочу загрузиться и свалить".

Я запрыгнул в вертушку Сейфферта, как только он поставил ее под заправку. Сейфферт и его второй пилот переговаривались с экипажами других вертолетов, когда я устроился на откидной сидушке позади них. Сейфферт был справа от меня. Над головой грохотали лопасти ротора. Я крикнул: "Рад, что вы здесь. Прошу разрешения грузиться, шкип. Нужно поторопиться с этим". Он был слишком занят, разговаривая со своими пилотами, чтобы уделить мне внимание. Часы продолжали тикать. Я подождал, сколько мог, а потом заорал ему в ухо: "Эй, вспомни обо мне! Что скажешь? Когда мы сможем грузиться?" Он продолжал игнорировать меня. Я ощущал все нарастающее беспокойство, переходящее в злость. Посидел еще четыре или пять минут. Наконец, чтобы привлечь внимание, хлопнул его рукой по шлему. Я добился своего.

Он снял шлем, перегнулся через спинку кресла и крикнул, чтобы я мог его расслышать: "Я не могу гарантировать, что мы доставим вас на следующую точку до рассвета".

"Мне все равно".

"Полковник, у меня нет никаких гарантий, что мы доставим вас туда в темное время".

"Я знаю".

"Окей. Даю разрешение на погрузку".

Ну, наконец-то! Я выпрыгнул наружу и, поймав одного из офицеров "Дельты", отдал приказ: "Давайте, подрываемся и грузимся!"

Двенадцать вертолетных роторов свистели, шестнадцать движков С-130 ревели. Звук был оглушающим. Чтобы сообщить что-нибудь приходилось утыкаться лицом в ухо другого человека и кричать, или пользоваться жестами.

Перемещаясь к самолетам-заправщикам, вертушки подняли настоящий вихрь. Сквозь несомые ветром песок и пыль "Дельта" начала двигаться вперед.

Первое подразделение колонной по два, волоча на себе снаряжение, начало подниматься на борт назначенного им вертолета. Это была машина Сейфферта. Я побежал ко второй вертушке, находившейся где-то в двадцати пяти ярдах. Более половины той корабельной группы уже было на борту. Две других вертушки, те, что по ту сторону дороги, находились в двухстах ярдах.

Шум был ошеломляющим.

Я шел очень быстро. Пересекая дорогу, я сквозь клубящуюся пыль увидел, что группы "Дельты", назначенные для посадки в те вертолеты, уже находятся в процессе погрузки.

Когда я подошел, один из пилотов вылез из кабины и направился ко мне. Он сказал: "Шкипер просил, чтобы я сказал вам: у нас осталось лишь пять способных лететь вертолетов! Вот что шкипер просил вам передать".

"Господь всемогущий!" Эти пилоты вообще собираются действовать дальше? В самом деле, собираются?

Я немедленно бросился разыскивать Джима Кайла. Он был неподалеку. "Черт побери, Джим, у нас осталось лишь пять исправных вертолетов. Иди, поговори с Сейффертом, он уже дал мне добро на погрузку. Ты понимаешь этот долбанный авиационный жаргон. Иди, поговори с ним. Давай действовать живее. Я теряю драгоценное время".

Мы с Джимом бросились к вертолету Сейфферта. Кайл с деловым видом забрался внутрь. Я ждал снаружи, среди шума и ветра, пытаясь сдержать свое нетерпение. Я подозревал, что у Сейфферта не было желания общаться со мной.

Прошло минут восемь-десять. Теперь операция выбивалась из графика на девяносто минут, но я надеялся, что Кайл выйдет и скажет: "Забирайся на борт. Вы отправляетесь, удачи. Увидимся, и да благословит тебя господь". Вместо этого он сказал: "Чарли, у нас могут лететь лишь пять вертолетов. Надо выходить на связь. У вертолета №2 проблемы с гидравликой, и Сейфферт считает, что использовать его небезопасно".

Я был вне себя. "Что за идиотская ситуация. Эти проклятые пилоты знают, что мы не можем отправиться дальше, имея лишь пять вертолетов. Нам придется возвращаться".

Мы с Кайлом потратили несколько минут, пытаясь пересмотреть план. "Как, черт возьми, мне уменьшить вес? Эти вертолеты могут перевезти лишь определенное количество груза. Чтобы добраться до места укрытия, мне нужно сократить его. Это значит, что я должен оставить от восемнадцати до двадцати человек. У каждого из них и без того по две задачи, а у некоторых и вовсе по три".

Кайл взялся за радио, вызвал генерала Войта и объяснил ему ситуацию. Генерал Войт ответил: "Попросите Орла (мой позывной) рассмотреть возможность продолжать с пятью". Это еще больше разозлило меня. Я вернулся мыслями к совещанию 4 января, когда мы с Питменом рекомендовали не продолжать, имея менее шести. Генерал Войт принял нашу рекомендацию. Не оставалось никаких вопросов. Это было окончательно! Теперь я даже не могу припомнить, чтобы у меня было время бороться с этим, на заседании ОКНШ все говорили, что если у нас останется лишь пять вертушек, операция отменяется. И генерал Войт знал об этом. Равно как генерал Гаст, полковник Кайл и полковник Питмен. В начале января, будучи в "форте", я внес это в план. Пилоты знали, что мы не сможем действовать менее чем с шестью. Все в "Дельте" знали.

"Попросите Орла рассмотреть возможность продолжать с пятью". В тот самый момент я потерял уважение к генералу Войту. Проклятье, подумал я, какого черта босс задает мне такие вопросы! Он должен знать, что если мы продолжим с пятью, это будет катастрофа. Нет никакой возможности. Мне пришлось бы оставить двадцать человек. При выполнении столь сложной задачи я не могу терять кого-либо еще до того, как начать! О каких двадцати оставленных может идти речь?

С пятью вертолетами и недосчитываясь двадцати человек, "Дельта" приземлится у места укрытия днем, затем вертушки улетят в свое место в горах, но, черт возьми, мы все знаем, насколько прихотливы эти машины. Есть высокая вероятность, что завтра пара из них не заведется. Это значит, что у нас останется три вертолета, чтобы забрать пятьдесят три заложника, "Дельту", агентов МО, а еще штурмовую группу и троих заложников, освобожденных из здания Министерства иностранных дел. Что делать, если один из них по прибытии будет поражен огнем стрелкового оружия? Их останется два. Два на сто семьдесят восемь человек! Это уже слишком.

Но! Но! Если я продолжу с пятью, то кого мне оставить? Можно не брать водителей. Однако лишь они говорят на фарси. Беквит, ты спятил! Это просто нелепо! Придерживайся плана.

Кайл вновь спросил меня: "Что ты думаешь?"

"Нет, ничего не выйдет, Джим. Бесполезно! Говори, в который из этих С-130 мне грузиться. "Дельта" летит домой".

"Не беспокойся об этом, Чарли. Распредели их, и грузитесь в любой".

Я так и не узнал, был ли Джим согласен со мной, или нет. Он не сказал. Такой уж он офицер. Мое сообщение было передано генералу Войту. Затем Кайл подозвал к нам Эда Сейфферта. Остальные пилоты вертолетов стояли, окружив нас. "Каковы ваши рекомендации", спросил Кайл, "относительно этих вертолетов?" Я сказал: "Надеюсь, черт возьми, мы не бросим их здесь". После краткого обсуждения Сейфферт сказал: "Нам нужно попытаться перегнать их обратно на авианосец". Все согласились.

Прежде чем майор Шефер мог вернуться на "Нимиц", ему нужно было залить баки. Он первым завершил заправку, и дольше всех простоял на земле с работающими на холостом ходу двигателями в ожидании прибытия остальной эскадрильи. Получив разрешение, Шефер, переставивший свой вертолет, чтобы начать погрузку "Дельты", побежал, чтобы вновь расположить его позади самолета-заправщика.

"Давайте заканчивать. Пусть все выгружаются из вертолетов. Мы отправимся обратно, как только сможем навести тут порядок". "Дельта" начала грузиться С-130-е. Люди майора Фитча, сорок парней из "Голубой" секции, начали посадку в самый дальний к северу от дороги ЕС-130 – тот самый, что должен был заправить Шефера.

Все машины должны будут взлетать по команде полковника Кайла. На мою долю не осталось ничего.

Я переходил от одного С-130 к другому, прикидывая в уме количество людей, которых нужно погрузить на борт каждого. Я также хотел убедиться в том, что никто из пилотов С-130 не взлетит без команды. "Эй, не улетайте отсюда по собственной инициативе. Мы должны погрузить на борт "Дельту".

Я ухватил одного из пилотов за рукав. "Ради бога, не улетайте". Он наклонился ко мне: "Никто не собирается улетать отсюда, полковник, пока мы не погрузим всех". Мне хотелось обнять его! У меня не было времени, чтобы сидеть без дела или лить слезы. Слишком многое нужно было сделать, чтобы завершить дела на "Пустыне-Один".

Развернувшись, я быстро направился в голову строя. Было почти 02.40. Некоторые из пилотов С-130 начали давать газ двигателям. Повсюду кружилась пыль. Между порывами ветра я увидел, как один из вертолетов приподнялся и накренился влево. Он слегка скользнул назад. Затем "БАААМ!" Это была не бомба, не "ТРАХ!" Это был протяжный глухой "БУБУХ!" Взрыв топлива. Голубой огненный шар взметнулся в ночное небо. Очевидно, вертолет, который я только что видел взлетающим – это была машина Шефера – столкнулся с северным ЕС-130, тем, в который только что загрузилась "Голубая" секция.

Я бросился туда, но не смог добежать дальше дороги. Жар был слишком силен, чтобы подойти ближе. Ближайший к пожару вертолет тоже готов был вспыхнуть. В нем в любой момент могли начать рваться патроны .50 калибра. Пламя достигало в высоту трехсот-четырехсот футов. Стало светло как днем. Я опасался, что из-за сильного жара ближайший к этому аду самолет также может загореться и взорваться.

Кайл! Я огляделся и увидел его возле радиостанции. Ему меньше всего было нужно, чтобы я путался под ногами.

Я подумал о "Голубой" секции и майоре Фитче. Сквозь пламя я видел, что вертолет врезался в левую сторону самолета. Теперь начали взрываться ракеты "Редай"*, крутясь, улетающие в ночное небо, как на фейерверке 4 июля. Казалось, что сквозь языки пламени видно движущихся людей. Первые несколько человек из "Голубой" секции, на которых я наткнулся, не могли точно сказать, всем ли удалось выбраться.

В отдалении продолжала гореть автоцистерна. Автобус стоял там, где его остановили. Невдалеке, возле дороги, скучившись, сидели на корточках пассажиры. Вырисовываясь на фоне пламени, посреди пустыни стояли пять вертолетов.

Майор Фитч подбежал к Бакшоту, и доложил, что весь личный состав "Голубых" спасся, однако один из операторов, вернувшийся, чтобы вытащить одного из членов экипажа, сильно обжег руки. Бакшот сообщил мне, что Фитч, учитывая, через что ему пришлось пройти, выглядел довольно спокойным.

Кайл все еще вел радиопереговоры, когда я подошел к нему. "Ну и что теперь?"

Он ответил: "Я должен обеспечить безопасность. Как только разберусь с этим, будем убираться отсюда. Что ты теперь думаешь об этих вертолетах?"

"Там чертовски жарко", ответил я, "второй может разнести в любую минуту".

"А как насчет остальных?"

"Их необходимо уничтожить".

Один из нас сказал, по сей день не помню, кто именно: "Давайте разбомбим их". Джим связался по радио с генералом Войтом и порекомендовал ему получить разрешение на нанесение авиаудара.

На земле царила суматоха. Мне хотелось как можно быстрее вывезти всех из пустыни.

Я вернулся к последнему 130-му в строю. Из него только что выпрыгнул Бакшот, собираясь отправиться помочь возвращающейся группе "дорожных наблюдателей".

Остальные самолеты начали выруливать на взлет.

Со стороны я видел пилотов-морпехов, со всех ног мчащихся к нашей машине. Как только они оказались на борту, рампа была поднята и захлопнулась. Я вскарабкался в кабину пилотов и наш самолет начал движение. Выруливая, он описал полукруг. Теперь мы были третьими в очереди на взлет. Оба самолета перед нами взлетели.

Бензовоз уже почти догорел, однако вертушка и С-130 полыхали вовсю.

Было почти три утра.

Проведя на земле четыре часа пятьдесят шесть минут, "Дельта" покидала "Пустыню-Один".

Мы катились по грунтовке. Огромный 130-й начал набирать скорость. Внезапно мы наскочили на насыпь. Я вспомнил, что, находясь на земле, видел ее, высотой она была, должно быть, фута три. К этому моменту мы уже разогнались, и нос нашего С-130 взмыл вверх почти вертикально. Затем его бросило вниз. "Мы купили ферму!"** Если уж удача существует… Самолет хлопнулся об землю. Пилот прибавил газ и каким-то образом смог вновь поднять его в воздух. В следующее мгновение я почувствовал, что мы набираем высоту.

Если бы на "Пустыне-Один" нам удалось действовать по плану, шесть полностью груженых вертолетов приближались бы сейчас к месту укрытия.

Как бы то ни было, с первыми лучами солнца мы оказались над Оманским заливом. Я взглянул вниз и увидел маленькое доу***, идущее под парусом по серо-голубому морю.

* Переносной зенитно-ракетный комплекс FIM-43, разработанный компанией "Конвэр" и принятый на вооружение в 1968 году. В 80-е годы начал заменяться на более совершенный ПЗРК "Стингер". Был окончательно снят с вооружения в 1995 году (прим. перев.)

** Идиома, означающая гибель (прим перев.)

*** Традиционное арабское деревянное судно, как правило, одномачтовое, с латинским парусным вооружением (прим. перев.)