Отряд Дельта

Глава 4

В Малайе коммунисты, известные, как МНОА (Малайская народно-освободительная армия), ушли в джунгли и в июне 1948 года начали полномасштабную кампанию насильственных действий. Им не удалось прийти к власти политическим путем, и теперь они старались захватить ее с помощью террора. В Малайе было незамедлительно введено чрезвычайное положение. На начальной стадии кризиса MHOА, используя тактику, основанную на терроре, достигла существенных успехов. Они следовали совету древнекитайского генерала Сунь-Цзы: "Убив одного, напугаешь тысячу".

От отдельных террористических актов война быстро переросла в проходящие в джунглях сражения между бандами партизан и регулярными подразделениями Британской армии. Обычные военные действия не привели к успеху. Джунгли, занимающие четыре пятых Малайского полуострова, просто не подходили для проведения регулярных сражений.

В начале 50-х годов, придя к выводу о том, что их стратегия не дает результатов, британские власти решили изолировать партизанские силы от гражданского населения. Возглавляемые бойцами SAS, небольшие подразделения проникали в джунгли, где вели такой же образ жизни, как и их противники, свободно перемещаясь от одной базы к другой, самостоятельно решая проблемы снабжения, и выслеживая партизан на их же условиях.

Когда Великобритания предоставила Малайе независимость, партизаны потеряли монополию на национализм. Лишенная своих главных источников снабжения среди деревенских жителей – и теряя притягательность в обществе в целом – МНОА сократилась до нескольких сот бойцов, закрепившихся в непроходимых джунглях на севере. В 1960 чрезвычайное положение было официально отменено.

Операция SAS, в которой я принимал участие, проходила на границе Таиланда и Малайи. Это был район, где еще встречались небольшие группы партизан. Это обещало быть чем-то большим, нежели наши обычные учения. "Старики" в нашем полку считали, что, поскольку имелся риск, хотя и небольшой, быть убитым, это будет очень хорошая учебная задача.

Полк вылетел в Баттерворт, отделенный проливом от Пенанга в северной Малайзии. Я высадился вместе со своим отрядом, экипированный в британское снаряжение для джунглей. Когда мы шли через терминал, чтобы пересесть на небольшие самолеты, которые должны будут переправить нас на базу, ко мне подошел Питер Вальтер. "Ничего не говори, Чарли. Там какой-то парень спрашивал о тебе. Ты явно выделяешься своим акцентом. Ради бога, предоставь говорить мне".

Я бросил короткий взгляд на типа из американского посольства в Куала-Лумпуре, разговаривавшего с Питером. Я двинулся дальше и смог вздохнуть свободно лишь после того, как оказался в переправлявшем нас самолете и подоспевший Петер сообщил мне, что все уладил. Я не спрашивал, как, и это меня не интересовало. Все, чего я хотел – оказаться в джунглях.

Мы вылетели в старый лагерь гуркхов, вырубленный среди джунглей в нескольких километрах от Герика. В районе было несколько каучуковых плантаций, и одна или две дороги с твердым покрытием. Кое-кто из нашего полка бывал там во время чрезвычайного положения и, должен заметить, они были довольны возвращением. Одним из них был шотландец Гарри Томсон. Он рассказал мне множество историй о боях в этих джунглях. В феврале 1958 года возле побережья Малаккского пролива в штате Селангор Гарри Томпсон возглавлял Эскадрон D, охотившийся за двумя бандами партизан, которые возглавлял некто по прозвищу "Бэби Киллер". После трех изнурительных недель в болотах Телок Анеона Томпсону и его людям, наконец, удалось загнать в угол и схватить известного террориста. К этому времени бойцы отряда страдали от продолжительного пребывания в этом огромном болоте, а у самого Томпсона были инфицированы и покрылись язвами ноги. Без сомнения, он был тем еще тертым калачом. Я провел много времени в обществе майора Томпсона. Несколько лет спустя, на Борнео, Гарри Томпсон станет заместителем командира 22 полка SAS – и трагически погибнет там в катастрофе вертолета.

Ранним ясным утром – а англичане отличаются умением начинать с первыми лучами солнца – мы уложили "Бергены", после чего нас отвезли к реке, посадили в лодки и доставили к месту тренировок. Там мы встретили сержант-майора Росса и остальных инструкторов. Затем мы совершили сорокаминутный марш в джунгли, где разбили лагерь на ночь. Предполагалось, что из груды старых парашютов мы сделаем себе гамаки. Откровенно говоря, я забыл, как это делается, и один из сержантов помог мне в этом. Вы берете три куска шелка и сшиваете края, убедившись, что не перерезали стропы, крепящие купол к грузовой платформе. Затем заплетаете стропы, прямо как косички у девочки, и ими привязываете концы гамака к деревьям. Все это, включая расчистку для себя участка в джунглях, занимает не больше пары часов.

На следующее утро нам сообщили, что мы группами по четыре человека отправляемся на учения по ориентированию. Сержант-майор Росс и я оказались вместе. Росс имел репутацию отличного ориентировщика, и мне нравилось, как он проделывал это в Брекон Биконс. Много позже я узнал, что после ухода из SAS "Глум" покончил с собой. Однако в это утро он был очень бодр и чувствовал себя в своей стихии.

Мы начали продвигаться сквозь джунгли и вскоре приступили к подъему на большую гору. Сержант-майор Росс обращал наше внимание на следы животных и места, где проходили слоны. Я узнал, что обычно вдоль таких троп можно было найти воду, которая скапливалась в глубоких следах, оставленных этими громадными животными.

В течение первого часа всю работу по ориентированию выполнял Росс, объясняя нам, на какие особенности местности нам следует обратить внимание. В таких густых джунглях, в которых мы оказались, было трудно определить свое местонахождение. Деревья были такими большими, что два человека с трудом могли обхватить их. Было сложно найти ориентиры, так что нам было рекомендовано искать гребни гор или вершины холмов, соответствующие имеющимся на наших картах горизонталям. Еще одной штукой были ручьи. Иногда нам приходилось пересекать те, что не были обозначены на карте. А потом мы оказывались возле другого, который был на карте, но пересох, и отсутствовал на местности. Это были очень суровые джунгли. Пиявки были просто ужасны. И в Малайе их было больше, чем я видел где-либо еще в Юго-Восточной Азии.

Следом за ориентированием мы провели тренировки по НОД (немедленным ответным действиям). Англичане имели большой опыт в боях против коммунистических террористов в Малайе, так что они были хороши в этом. Мы учились тому, как устраивать засады, что делать, если отряд внезапно столкнется с противником с фронта или выйдет им во фланг, и как реагировать, будучи атакованными на привале. Для каждого случая был свой порядок действий. Вначале мы проделывали эти упражнения очень медленно. Постепенно мы все увеличивали и увеличивали темп и, в конце концов, выполняли их с боевыми патронами. Мне ни разу не приходилось проделывать такое в Штатах. Это было здорово.

По окончании сержант-майор Росс сообщил, что на следующий день нам предстоит, разбившись парами, совершить марш с ориентированием по джунглям и прибыть на назначенные каждому места сбора, где нас подберут и отвезут на машинах обратно в Герик. Я выбрал бойца по имени Килпатрик, и остаток светлого времени мы с ним провели, занимаясь прикидыванием вероятного маршрута движения. Я не был уверен, что в этом будет какая-то разница. Я сказал себе: "Черт возьми, зная "Глума", все они будут тяжелы!"

Нас выпустили, и мы с Килпатриком двинулись в путь. Весь день мы взбирались и спускались по крутым заросшим джунглями хребтам. Казалось, они стоят бесконечной чередой, и большую часть этого жаркого и влажного дня мы провели на четвереньках, протискиваясь и проталкиваясь, скользя вниз по одному крутому берегу речной долины и взбираясь на другой. Когда наступила темнота, а мы еще не добрались до точки сбора, мы продолжили движение, даже невзирая на то, что в SAS было правило: ввиду опасности не передвигаться по джунглям ночью. Мы протопали еще полтора часа. Мы были полны решимости и просто обязаны отыскать эту проклятую точку. В конце концов, осознав, что так мы вообще ничего не добьемся, мы остановились и развесили наши гамаки. Той ночью я спал не слишком хорошо. И знал, что и Килпатрик тоже. На следующее утро мы собрались и начали движение еще затемно. Рассвет был слегка туманным. Мы прошли по джунглям не больше двух сотен ярдов, когда неожиданно вышли на каучуковую плантацию. Еще через полчаса, двигаясь между каучуковыми деревьями, мы наткнулись на асфальтированную дорогу. Накануне ночью мы были так близко, и все же так далеко.

Мы просидели десять минут, прежде чем до нас дошло: "Эй, а ведь теперь никто не приедет, чтобы забрать нас. Мы упустили грузовик прошлой ночью. Нам лучше двигать". Так что мы стартовали, зная, что нам предстоит пройти еще десять миль. На дороге появился старый грузовик, который нам удалось остановить, и на котором мы проехали остаток пути до Герика. В лагере мы узнали, что не были единственными опоздавшими на точку сбора.

Хотя остальные все еще находились в джунглях, меня тут же выслали вновь. Когда я вошел в лагерь, ко мне подошел Питер Вальтер и сказал: "У меня готов для вас самолет. Берите снаряжение, отряд вас уже ждет. Оправляйтесь немедленно, двигайтесь, да, да, да. И, кстати, вот вам пиво и сэндвич".

Густой ковер джунглей был насыщенного темно-зеленого цвета, и я задумался, насколько красиво он выглядит. Двухмоторный самолет доставил меня на небольшую покрытую травой посадочную площадку, расчищенную рядом с пограничным постом, вдоль которой протекала широкая, мутная река. Меня провели к большому павильону без стен, расположенному возле реки. Это напоминало мне детство: как будто снова стал ребенком, идущим на церковный пикник.

Я выглядел действительно плохо. Будучи в Герике, я успел поменять свою порванную форму на свежую, но мое лицо и руки были изрезаны, и я был весь в засохшей крови. Мы с Килпатриком буквально рвали задницы. Я дурно пах и не брился несколько дней. Я принялся доставать туалетные принадлежности, чтобы побриться и помыться в реке. Младший капрал Скотт сказал: "Прощу прощения, сэр, вам нежелательно делать это. Что вам стоит сделать, так это вырастить на теле хорошую корку, чтобы даже чертовы москиты не могли прокусить ее. И, ради бога, не брейтесь. Это лишь даст этим паршивцам больше места, чтобы начать жрать вас". Я подумал, что эти ребята ничего не смыслят в гигиене. Бросившись в реку, я некоторое время поплавал, а потом смыл с себя все дерьмо и хорошенько побрился. Одевшись, я почувствовал себя превосходно. Бойцы ничего не сказали.

"Черномазый" Дэвидсон, вернувшийся с учебы, на которую был направлен, заменил "Джипси" Смита в качестве отрядного сержанта. После того как я привел себя в порядок, он собрал третий отряд, чтобы довести до парней смысл следующих учений. Были розданы пайки и все принялись укладывать их в "Бергены" в количестве необходимом, но не слишком малом. Нужно было держать в уме, что после того, как мы покинем это место, у нас не будет возможности раздобыть съестное на протяжении десяти дней. Я мог взять сколько угодно всего, чего захочу. Все, что от меня требовалось, это нести взятое на себе. Была также часть груза, который нужно было тащить для радистов, несших на себе радиостанции. Этой ночью я спал на деревянном полу павильона. Положив голову на "Берген", как на седло, я заснул действительно крепким сном.

Следующее утро мы встретили бодрыми. Поскольку рюкзаки весили фунтов по шестьдесят каждый, включая боеприпасы, мы помогали друг другу взвалить их на себя. Чтобы нести их, приходилось немного сгибаться. Наше оружие мы несли в руках. В 22 полку SAS никому и никогда не разрешалось вешать его на плечо. По факту в полку вообще не выдавали оружейных ремней. Практика показывала, что в случае засады время на снятие оружия с плеча стоит людям жизни.

Когда мы начали движение, это же расположение покидал контингент малазийской Полиции безопасности, которых британцы саркастически прозвали "бриолиновые мальчики". Они уже были в поту и не хотели идти дальше. Их физическая форма явно оставляла желать лучшего. Это не было большой потерей, так как с нами было несколько Саравакских рейнджеров* с Борнео, действующих в качестве следопытов.

Сначала мы шли вдоль ручья. Затем начали карабкаться наверх. Там не было ни единой тропки. Мы двигались от скалы к скале, держась за деревья и лианы, чтобы не упасть. Людям в голове колонны было тяжело идти, так как они пробивали тропу. Они прорубались сквозь заросли бамбука, кустарника, ротанговых пальм и колючек. В первый день мы поднялись довольно высоко и остановились рано. Таково было правило. Нам нужно было два часа светлого времени, чтобы разбить лагерь в джунглях.

Я оглядел людей, подходящих к месту стоянки. На них были потрепанные панамы, пропитанные потом рубашки, рваные испачканные брюки, они были похожи на кого угодно, только не на военнослужащих отборного подразделения. Первым делом все закурили. В джунглях, где приходилось тащить на себе столь многое, сигареты были в дефиците. Если они у кого-нибудь заканчивались, никто не делился с ним своими. Такова была его горькая доля. Следующее, что необходимо было сделать, перед тем как разбить лагерь, это проверить ноги. Затем – пиявки. Я подхожу к своему товарищу, он берет сигарету и начинает выжигать их с меня. Когда я буду чист от них, я сделаю то же самое для него. Часто пиявки проникают через разорванные кустарником куртки и брюки, и в тех местах, где вы третесь о дерево, вы их давите. Нет ничего необычного в том, что ваши носки будут пропитаны кровью от раздавленных пиявок. Их на вас может оказаться пятнадцать, а то и двадцать. Длиной они около полутора дюймов и четверть дюйма в диаметре, и все наполнены кровью. После проверки всех видимых частей тела, вы наклоняетесь, раздвигаете ягодицы, и просите товарища проверить, не застряло ли что-нибудь там.

Солнце село. Мгновение назад было светло, а в следующее уже стемнело.

Начинает завариваться чай, на маленьких таганках разогреваются консервные банки с едой. Несмотря на то, что солнце уже село, в глубине, среди деревьев все еще жарко, джунгли неподвижны и тихи.

Главным источником неприятностей по ночам являются насекомые. Москиты были ужасны, но мелкая мошка еще хуже.

Следующий день марша сквозь джунгли был длиннее первого. Никто не разговаривал – мы научились двигаться бесшумно. Местами видимость сокращалась до нескольких ярдов. Земля была рыхлая и сырая, покрытая старой перепревшей листвой. Густые заросли бамбука неожиданно преграждали нам путь, и мы были вынуждены тащиться в обход них. Отрезанная от солнца кронами деревьев, колонна двигалась в полумраке.

К концу дня с одним из моих бойцов произошел несчастный случай. Когда он перебирался через гранитный валун, покрытый мхом, рюкзак полетел в одну сторону, а он в другую. Приземлился он хреново, сломав себе ногу. Тяжелый случай. Мы устроили его поудобнее, пока головной дозор отправился вперед, подыскивая место, где мы сможем провести ночь.

Задачей третьего дня стал поиск места, где мы могли бы принять вертолет, чтобы вывезти нашего бойца. Мы потратили все утро, начав расчищать площадку. Никто не стоял в стороне, обсуждая проблему. Люди знали, что следует делать. Мы вырубили кустарник, но оставались деревья, с которыми нужно было как-то справиться. Вокруг не было ни одного места, где бы они не росли. Сержант-связист подразделения взялся за радио, и с помощью "ти-ти-та-та" азбуки Морзе запросил штаб о заброске нам взрывчатки. Около трех часов дня над нами появилась двухмоторная "Валетта"** Королевских ВВС, пытаясь высмотреть нас. Мы дали дым, чтобы они могли найти нас. Ветер был несильным, так что они уложились в два захода. Первый со взрывчаткой и второй с детонаторами. Мы были в деле.

На следующий день мы продолжали вырубать густой подлесок и помечали зарубками деревья, которые нам предстояло взорвать. Свалить дерево подрывом несложно. Вся штука в том, чтобы взрывом их отбросило за пределы площадки, которую мы обустраивали. Похоже, я сделал что-то не так, и несколько деревьев упало на площадку. Я многому научился. К заходу солнца этого дня, второго после случившегося несчастья, большинство деревьев было подорвано. В любом случае это стоило видеть: два полных дня самой тяжелой работы, какую мне когда-либо приходилось делать.

Среди многих миль густых зеленых зарослей наша дыра в джунглях с точки зрения пилота должна была казаться не больше булавочной головки. Тем не менее, на третий день маленький вертолет с привязанными к посадочным стойкам носилками вылетел к нам. Пока мы размещали пострадавшего, он проверил с ним ли его оружие и снаряжение. Вот где я понял, как следует следить за своими вещами. Британцы ничего не забывают и не теряют. Они имеют немногое, поэтому у них все на счету.

Когда вертолет улетел, мы взвалили на себя рюкзаки и, учитывая, что у нас еще есть часть дня, продолжили наш путь. В этот вечер "Джипси" Смит, Килпатрик и другие принялись обсуждать, сколько времени мы потеряли – мы отставали от эскадрона на трое суток. Я отправил сообщение Питеру Вальтеру, и он ответил, что нам следует поднажать. Это был лишь вопрос времени – нагнать упущенное, если мы сможем сделать это. Я не представлял как, поскольку путь не становился легче.

На следующий день или через день мы вышли к большой реке и по карте увидели, что она течет в том же направлении, что и наш путь. Некоторые "Пэ-Че" советовали сплавиться по реке на плотах, что было единственной возможностью наверстать упущенное время. Другие беспокоились за нашу безопасность. Партизанам намного проще будет обнаружить нас на плотах, чем в джунглях. Основываясь на рекомендациях моих людей, я все обдумал и взял ответственность на себя – мы принялись строить три плота. Я никогда не видел ничего подобного. Эти бойцы SAS четко знали, как это делается. Одна группа отправилась рубить и собирать пальмовые деревья, в то время как остальные принялись рубить бамбуковые стебли подходящей длины. К закату в реке перед нами плавало три больших, тяжелых плота.

На следующий день мы погрузились и, отталкиваясь шестами, отправились вниз по реке. Мы нагнали потерянное время.

Это был примерно девятый день нашего пребывания в джунглях; мы сошли с плотов и вместе с еще одним отрядом тащились к месту сбора, когда мое самочувствие начало ухудшаться. Настроение испортилось, и начали иссякать силы. У меня кончились сигареты, и я решил, что дело в этом. На десятый день мы встретились с первым отрядом. Как только мы прибыли, они отправились на другую точку. Насколько я помню, в тот день мы не пополняли наши припасы. Я продолжал чувствовать себя плохо. На следующий день мне стало хуже. Были высланы патрули по четыре человека. "Джипси" Смит посоветовал мне остаться в лагере. Очевидно, я выглядел не слишком хорошо. У меня был сильный понос.

Младший капрал Скотт угостил меня сигаретой. Я подумал: "О господи, должно быть я действительно выгляжу хреново, если он предлагает мне сигарету".

Нам сбросили припасы, но сигареты не пришлись мне по вкусу. "Черномазый" Дэвидсон и "Джипси" Смит пришли навестить меня. Это было ранним утром на следующий день после выброски припасов. В ту ночь я спал мало. Я был очень слаб и ходил под себя. Они сказали: "Сэр, Вы совершенно больны и мы обеспокоены этим. Мы должны отправить вас отсюда". Я был в затруднении, мне не хотелось возвращаться, но я не мог отрицать, что и вправду болен. "Мы собираемся связаться с майором Вальтером и запросить для вас медицинскую эвакуацию". Они подняли меня и помогли перебраться к дереву, возле которого я принялся дожидаться вертолета. Я был не в состоянии собрать свои вещи, так что в этом мне тоже помогли.

Меня отвезли прямо в британский госпиталь в Ипохе. Я ужасно вонял. Санитар отвел меня в ванную и сказал, чтобы я помылся. Мне потребовалась помощь, настолько я ослаб. К концу дня я был в постели и довольно тщательно обследован. Вечером ко мне пришел доктор и спросил, знаю ли я, что случилось.

"Да", сказал я, "у меня лихорадка денге", я болел ею в Лаосе, "и, может быть, малярия".

"Хорошо, я скажу, что вы подцепили". Он сел рядом со мной. "У вас тяжелая форма лептоспироза. По факту ваш случай – один из трех самых тяжелых, с которыми мне довелось столкнуться, и те двое парней так и не вылечились".

Я ответил: "Ну а теперь дайте сказать мне. Я пришел сюда своими ногами, и собираюсь уйти так же. Я хочу сделать это".

"С таким подходом", сказал он, "у вас это вполне может получиться". Затем он сказал, что собирается начать курс уколов пенициллина и что у меня будет реакция на это. "Настройтесь на то, что сегодняшняя ночь будет для вас тяжелой. Некоторое время вы будете чувствовать себя весьма некомфортно".

Он был прав. Та первая ночь была чистым адом. Разок-другой я был близок к тому, чтобы склеить ласты. На следующее утро было ничуть не лучше. Следующие несколько дней я продолжал получать пенициллин. Прямо в задницу. Каждые три часа. В одну ягодицу, потом во вторую. Днем и ночью, каждые три часа, и так пять дней. Я помню, как мне сделали последний укол, и я подумал: "Господи Иисусе, ну что за несчастье!" Однако я был счастлив, что все это закончилось.

Постепенно силы начали возвращаться ко мне. Через десять дней я начал делать первые шаги. Затем я начал гулять по территории. Как-то ко мне пришел начальник госпиталя, подполковник, и сказал: "Нам сообщили, что завтра сюда прибудет самолет, и американцы отвезут вас в госпиталь на Филиппинах". "Хорошо", сказал я, "но я не хочу уезжать отсюда". "Это будет ваше решение", сказал он, "но я приведу полковника сюда, когда он прибудет. Конечно, если вы захотите остаться здесь, мы будем рады". Он не мог сказать этого прямо, но ему явно хотелось, чтобы я остался. Они хорошо заботились обо мне, и я не мог отвесить им пощечину, сказав, что, по моему мнению, в американском госпитале меня будут лечить лучше.

Наутро, взглянув сквозь ставни, я увидел моего доктора, идущего вместе с тем невысоким полным парнем. Я решил, что это то самое официальное лицо, направленное с Филиппин, чтобы забрать меня. Он был во всем белом: белые туфли, белые носки, заканчивающиеся чуть ниже колен, белые шорты и белая рубашка. Я повернулся на бок, спиной к нему. Я не хотел его видеть. "Капитан Беквит, я полковник ..." Я забыл его фамилию. "Я здесь чтобы забрать вас в американский госпиталь…" "Катитесь к черту", заорал я, "я не буду делать этого!". Я продолжал в подобном роде на протяжении нескольких минут. Рискну предположить, что он решил, будто я спятил. Я так и не повернулся в его сторону. Я просто орал и сыпал проклятьями. В конце концов, он что-то сказал британскому врачу, повернулся и вышел. Несколько позже ко мне зашел начальник госпиталя и сообщил, что было решено, что я могу остаться.

По госпиталю поползли слухи о сумасшедшем янки, который пожелал остаться в британском госпитале вместо того, чтобы переехать в свой. Медперсонал стал более обходителен со мной. Мне начали приносить горячий какао. До этого я даже не знал, что такая штука существует. Слухи дошли до моего отряда. Офицеры полка услышали об этом. "Хотя бы раз", подумал я, "я что-то сделал правильно".

* Саравакские рейнджеры – подразделение британских колониальных войск, созданное раджой Саравака (ныне Малайзия) Чарльзом Бруком. После получения Малайзией независимости Саравакские рейнджеры вошли в состав малазийского Королевского полка рейнджеров (прим. перев.)

** Британский двухмоторный транспортный самолет, созданный фирмой Виккерс на основе пассажирского самолета "Викинг" VC.1 (прим. перев.)