Отвлечение

Глава 10

Айзек

Не могу не испытывать некоторое удовольствие, когда в среду утром Элоиза входит в мой класс с таким же смущенным и раздраженным видом, с каким выглядела после того, как провалилась в дверь школьного кабинета.

Доходит даже до того, что я самодовольно ей улыбаюсь, протягивая классную работу.

Ее глаза сердито прищуриваются, но это только заставляет меня улыбаться еще шире, особенно вспоминая ее лицо, когда в понедельник она обвиняла меня в своей неуклюжести.

С понедельника я совсем не видел ее в коридорах. Могу только предположить, что она избегала меня, и по какой-то причине это только заставляет меня улыбаться еще больше.

— Хорошо, прежде чем мы начнем, мне нужно со всеми кое-что обсудить. — Перекрикиваю я их громкую болтовню и раздражающий смех. Они шикают друг на друга и занимают свои места. — Как вы знаете, приближается вечеринка в честь Хэллоуина для младших классов. — По всему классу разносится коллективный стон. Они знают, о чем я собираюсь спросить. — Держу пари, вы, ребята, обожали эти вечеринки, когда учились в средней школе. Ее не получится устроить, если некоторые из вас не помогут у столов с едой и не присмотрят за коридорами.

— Я помогу, — тут же говорит Шеннон с улыбкой на лице и поднятой рукой.

— Спасибо, Шеннон. — По крайней мере, у меня есть один на борту. Все остальные смотрят куда угодно, только не на меня. — Ну же, ребят, это всего на три часа. — Снова раздается стон. — Хорошо, пусть это будет на вашей совести, когда праздник отменят, и… не думайте, что я не расскажу им всем, кто их подвел.

— Почему учителя не могут это сделать? — спрашивает Уэсли, положив подбородок на свою сумку, лежащую на столе. — Их наверняка достаточно?

— Так и есть, но у многих из них есть семьи, о которых нужно заботиться, а те, кто свободны, уже помогают. Как я и мисс Харт, мы оба будем присутствовать.

— Можем ли мы принести выпивку?

Я бросаю на него недоверчивый взгляд.

— Это серьезный вопрос?

Больше никто не вызывается добровольцем, и мне уже надоело пытаться их убедить. Им это неинтересно, так какой смысл?

— Вам следует сделать вечеринку на тему «Школа с приведениями», — внезапно добавляет Хейли, выглядя оживленной. — Было бы круто. Пусть народ гоняется за детьми по классам. Почти уверена, что вы можете нанять людей, которые способны на такое.

Это на самом деле не такая уж плохая идея.

— Вы могли бы брать плату на входе. Я бы заплатил за такое. — Заявляет Дэниел, мальчик, голос которого я ни разу не слышал, выглядя таким же воодушевленным, как Хейли.

— Точно! — Хейли начинает подпрыгивать на своем стуле. — Учителя могли бы нарядиться серийными убийцами и призраками. Как дом с привидениями, только школа с привидениями.

— Нам понадобится разрешение и много денег. — Я прикусываю нижнюю губу. — Но не обязательно должны быть только студенты. Все может окупиться.

— Вам просто нужен спонсор. Как насчет отца Элли? Он купается в деньгах. — Уэсли поворачивается к полусонной девушке, и та мгновенно напрягается и сердито смотрит на него. — Это правда. Он бы окупился, но даже если и нет, сомневаюсь, что для него это было бы больше, чем мелкие карманные расходы.

Элоиза показывает ему средний палец, явно испытывая неловкость от внезапного внимания.

— Ее семья не богата. — Огрызается Хейли, успокаивающе похлопывая Элоизу по руке.

— Ага, конечно, им принадлежит половина зданий в городе…

— Их деньги вложены в надежные инвестиционные планы и счета, к которым нет доступа. Они в них не купаются. Им хватает, и все тут.

Я поднимаю руку и прекращаю продолжающийся спор, в котором Элоиза даже не участвует. Похоже, это не первый раз, когда в дело вмешиваются деньги ее родителей.

— Я поговорю об этом с директором и дам вам обратную связь в понедельник.

Это, кажется, их успокаивает, хотя и не до конца. Они гораздо более возбуждены, чем были раньше, и я позволяю им разговаривать пока они делают свою работу, стараясь прислушиваться к любым мало-мальски приличным идеям, которые я мог бы передать Кэтрин.

Элоиза

— Мы могли бы устроить из этого благотворительную акцию, — выпаливает Хейли в середине урока, пугая всех. — Можем собрать деньги для бедных маленьких детишек в больницах, которые страдают от рака и других тяжелых заболеваний. Они точно не смогут отпраздновать Хэллоуин так, как мы, а это несправедливо.

Мистер Прайс кивает с улыбкой на лице.

— Вот это мы могли бы сделать. Это определенно возможно.

— Мой папа, вероятно, будет рад спонсировать такое, — вставляю я, и снова все поворачиваются ко мне. — А если он этого не сделает, то, держу пари, Кристал поможет.

— Видите, я же говорил вам, что у нее есть деньги, — кричит Уэсли, указывая на меня, как будто я главный подозреваемый в преступлении.

— Достаточно, Уэсли. — требует мистер Прайс, но его взгляд не отрывается от Хейли. — Если ты согласишься помочь с организацией, Хейли…

— Я согласна, я полностью согласна! Элоиза тоже, не так ли, Элли?

И я?

— Эмм…

— Как я уже сказал, мы обсудим это в понедельник или после того, как я поговорю с директором. Я дам вам знать. Спасибо всем за предложения. Теперь можем мы, пожалуйста, заняться нашей работой? — Его острый взгляд задерживается на мне. Я закатываю глаза, но не могу удержаться от улыбки под его обвиняющим взглядом. Не знаю почему, но мысль о том, что он на самом деле думает обо мне, делает меня счастливой. Даже если это потому, что он беспокоится, что я не справлюсь с работой, которую, с гордостью могу сказать, я выполняю и, надеюсь, выполняю хорошо.

Когда звенит звонок на обед, я встаю и смотрю на нашего учителя. Не уверена, стоит ли мне оставаться на время обеденного перерыва или нет. Мистер Прайс замечает мои колебания и подзывает рукой.

Хейли притаилась у двери, ожидая, останусь я или уйду. Я благодарна за это. Очень не хочется тратить обед на ее поиски, если мне не предстоит сейчас заниматься.

— Сегодня я помогаю мисс Харт с организацией вечеринки в честь Хэллоуина, так что твой обеденный перерыв свободен, — говорит он, слегка ухмыляясь.

— Хорошо. — Я киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Теплая рука обхватывает мое запястье, пугая меня. Я потрясенно моргаю, а мой рот приоткрывается, когда он переворачивает мою руку и кладет что-то в ладонь, после чего свободной рукой смыкает мои пальцы.

— Смотри под ноги.

Когда он меня отпускает, я смотрю вниз на свою сжатую ладонь и замечаю мягкий бугорок, который прячется под моими сжатыми пальцами. Разгибаю их, открывая скрытый подарок, но мое раздражение нарастает в ту же секунду, как я это делаю.

— Моя петля для ремня, — сухо комментирую я, зажимая между пальцами полоску джинсовой ткани, ту самую полоску, которая оторвалась, когда я застряла на двери офиса. — Вы, наверное, считаете себя таким смешным.

Мистер Прайс запрокидывает голову, его сильная жилистая шея изгибается, когда он смеется надо мной.

Рыча, я топаю к двери, на ходу встряхивая волосами и бросая петлю для ремня в мусорное ведро.

— До свидания, Элоиза, — кричит он, когда я закрываю за собой дверь.

— Что это было? — спрашивает Хейли, ее глаза блестят от любопытства и подозрительности.

— Ничего, — отвечаю я, все еще рыча. — Учителя идиоты.

— Аминь, сестра. — Она берет меня под руку, и мы направляемся в холл. — Но серьезно, что все это значило?

— Долгая история.

Ее глаза сужаются, когда она искоса смотрит на меня.

— Верно… если ты так говоришь.

— Ничего особенного, он просто… думает, что смешной, вот и все.

— Вы двое… сблизились? — Она толкает меня в бок локтем. — Он уделяет тебе больше внимания, чем остальным из класса.

Нет, не уделяет.

— Он просто делает свою работу.

— Как скажешь.

Я вздыхаю, высвобождая руку, чтобы оглянуться и убедиться, что никто не подслушивает наш разговор.

— Не превращай это в то, чем оно не является. Ты же знаешь, какими все здесь могут быть. Не хочу, чтобы моя и его репутация были запятнаны из-за того, что он хочет, чтобы я преуспела в его классе.

— Справедливое замечание. Впрочем, никто не стал бы тебя винить…

— Винить меня? — О чем, черт возьми, она говорит?

— Да, имею в виду… он и впрямь чертовски сексуален.

— Аминь, сестренка, — хихикаю я, притягивая ее обратно к себе. — Пойдем, я проголодалась. В моей сумке есть лишний сэндвич с твоим именем на нем.

— Вот теперь это тот язык, на котором я говорю.

— Язык сэндвичей?

— Он с ветчиной?

— А еще с яйцом и салатом.

— Тогда да, язык сэндвичей.

Я в изумлении качаю головой.

— Ты такая странная.

— И голодная…

Мой желудок сердито урчит, подтверждая факт тот факт, что я тоже голодна.

— Пойдем. Думаю, Гарретт встретит нас в холле.

— В столовой или прямо в холле?

— Столовой. — Мы обе одновременно поворачиваем направо, улыбаясь друг другу, когда разговор переходит к вещам, которые обсуждать мне комфортнее.

Права ли она? Мистер Прайс уделяет мне больше внимания? Так действительно кажется. А если так, то почему я?

Айзек

Я вытаскиваю петлю для ремня из пустой мусорной корзины и кладу ее в карман. Не уверен, почему это делаю, но прежде чем я успеваю задуматься об этом, открывается дверь, и входит Кэтрин с книгой и ручкой в одной руке и пакетом еды в другой.

— Ну что, начнем? — Она улыбается, ее глаза скользят вверх-вниз по моему телу, после чего встречаются с моими. Я киваю и предлагаю ей свое удобное место за столом. — Такой джентльмен.

Первый раз в жизни меня так называют и, скорее всего, последний.

— Я привлек к делу нескольких студентов. Их идеи на самом деле очень хороши, но не уверен, что у нас достаточно времени, чтобы воплотить их в жизнь.

Глаза Кэтрин загораются.

— Если это означает дополнительные часы после работы, то я не против.

Что ж, а я против.

— Если только ты не помогаешь своей маме. Я все понимаю.

Мое чувство вины пересиливает мой эгоизм.

— Все нормально. Уверен, что смогу выкроить несколько дней.

— Замечательно! — Она хлопает в ладоши и пододвигает пакет с едой в мою сторону. — Давайте начнем.

Я сижу у больничной койки моей мамы, держа ее хрупкую руку, пока она мирно спит. Ее грудь поднимается и опускается с каждым спокойным и расслабленным вдохом.

Мой отец сидит по другую сторону, склонив голову от усталости и печали.

— Она не переедет, — говорит мой папа в ответ на мое предложение. — Ей скорее станет только хуже, если она окажется в незнакомом месте.

Знаю, он прав, но мы не можем продолжать проходить через это.

— Тогда нам нужно установить лестничный подъемник и сделать дом пригодным для нее.

— У тебя есть десять штук? — огрызается мой отец, устремляя на меня беспокойные, налитые кровью глаза.

— Мы что-нибудь придумаем. Нам придется.

Плечи отца опускаются, а его голова ложится на руку моей матери. — Будем заниматься чем-то одним за раз. Это уже второе ее падение за этот месяц. Сначала лестничный подъемник. Если мы объединим наши накопления, то сможем установить один из них.

— Я мог бы взять кредит.

— Нет. — Мой отец приподнимается и качает головой. — Мы прибегнем к этому в последнюю очередь. Прямо сейчас в этом нет необходимости. Мы что-нибудь придумаем.

Я отпускаю мамину руку и встаю, желая размять ноги.

— Что будет, когда ей станет хуже? Что же тогда мы будем делать?

— Мне просто придется уйти с работы. Меня ждет пенсия. Если я подам апелляцию и объясню свои обстоятельства…

Мама стонет во сне и переворачивается, морщась, когда пытается пошевелить ногой, которая была обмотана бинтами и помещена на свернутое одеяло, чтобы держать ее приподнятой. Папа нажимает на кнопку, чтобы вызвать медсестру, и вот так просто мы оба прекращаем разговаривать. Сидим в тишине, пока на небе не всходит солнце.

Элоиза

— Мистер Прайс? — тихонько говорю я, входя в его класс.

Его голова покоится на руках, глаза закрыты. Лицо обращено ко мне, а то, как его губы скривлены и слегка приоткрыты, на самом деле даже очаровательно.

Может, мне стоит дать ему поспать.

Не-а.

— Мистер Прайс? — Подхожу к нему и останавливаюсь, когда мои бедра упираются в его стол. Мой палец на мгновение зависает над его головой, после чего принимаю окончательное решение постучать его по виску. Я делаю это немного сильнее, чем планировала, но, похоже, это не пробуждает его ото сна. — Прием?

Бросаю свою сумку на пол, надеясь, что грохот его разбудит. Увы, нет, хотя он и издает малопривлекательное хрюканье, после чего прячет лицо прямо в кольце своих рук.

Дергаю за светлую прядь волос у основания его головы, за чувствительные волоски на шее. Он только хмыкает и пожимает плечами.

— Значит ли это, что я могу идти? — Я тянусь обратно за своей сумкой.

Похожая на тиски хватка вцепляется в рукав моего джемпера, заставляя меня вздрогнуть от шока и неожиданности.

— Я проснулся. — Говорит он, не поднимая головы от другой руки. — Присаживайся.

— Эмм…

Дверь открывается без стука, и мисс Харт останавливается, держась за ручку двери. Ее глаза мечутся между мистером Прайсом и мной, в то время как он резко отпускает меня и садится прямо.

То, как он резко двинулся, сделало все это крайне подозрительным. Не уверена, как теперь поступить. Убеждена, что стояние на месте с широко раскрытыми глазами и подергивающимися руками не особо помогает в данной ситуации.

— Какие-то проблемы, Элоиза? — спрашивает мисс Харт, все еще переводя взгляд с меня на мистера Прайса, который теперь выглядит непринужденным, хоть и усталым.

— Эмм… Нет, я здесь, чтобы…

— Она здесь, чтобы помочь с мероприятием на Хэллоуин. — Мистер Прайс лжет, и я могла бы пнуть его за эту ложь. Ненавижу, когда меня вызывают добровольцем на то, чего не хочу делать. — Я заснул. По всей видимости, она меня будила.

Взгляд мисс Харт остается подозрительным, но ее напряженное тело медленно расслабляется.

— Что ж, спасибо за помощь, Элоиза. Слышала, твой отец, возможно, будет спонсировать это мероприятие?

— Я еще не разговаривала с ним. Последние несколько дней он работает за городом.

Мисс Харт кивает и проходит дальше в класс.

— Что ж, дай нам ответ как можно скорее, если сможешь.

Киваю в знак согласия, не зная, что делать или сказать.

— Ты можешь идти, Элоиза. Я позову тебя, если нам что-нибудь понадобится. — Мистер Прайс кивает в сторону двери. Я воспринимаю это как сигнал и без колебаний бросаюсь бежать.

— Уснул? — Слышу, как тихо говорит мисс Харт. — Это как-то связано с тем, почему сегодня нет твоего отца?

— С мамой произошел несчастный случай, — бормочет он в ответ прямо перед тем, как я закрываю за собой дверь.

Только на полпути к кафетерию я осознаю, что забыла свою сумку. Но не утруждаю себя тем, чтобы сходить обратно за ней. Не хочу снова возвращаться к той неловкости.

Нет уж, спасибо!

Очень надеюсь, что с миссис Прайс все в порядке. Мысль о том, что она страдает, заставляет меня грустить. Она всегда была таким добрым и заботливым человеком.

Айзек

— Мне жаль твою маму, надеюсь, что она скоро поправится, но… не буду лгать… — Кэтрин ерзает на месте, хмуря лицо. — Что сейчас произошло? Что я только что застала?

— Именно то, что я и сказал. — Быстро и четко отвечаю я. — Я не такой человек, мисс Харт.

— Я этого и не говорила, но теперь, когда ты начинаешь защищаться, я начинаю задаваться вопросом…

Мои руки сжимаются в кулаки.

— Я просто помогаю ей. Она сейчас в плохом положении.

— Я тебя умоляю, эта девушка не знает, что такое плохое положение. — Фыркает Кэтрин, и это совсем не привлекательно.

Я сижу напряженно, мое желание защитить молодую девушку сильнее, чем мне хотелось бы признать.

— Почему? Потому что у ее родителей есть деньги? Она сейчас через кое-что проходит, ей нужна поддержка. Кажется, больше никому нет до этого дела, поэтому я изо всех сил стараюсь хотя бы на каком-то уровне наладить с ней отношения… лучшее, что на данный момент я могу сделать — это помочь ей со школьной работой и присмотреть за ней.

— В этой школе много учеников из более суровых семей. Почему именно она? Почему не остальные?

Мое сердце пропускает удар и колотится от гнева.

— Хочешь сказать, что у меня слабость к конкретно этой ученице? Насколько я заметил, у всех остальных моих учеников все в порядке. У Элоизы нет.

— На моих уроках она справляется нормально. Что с ней?

Качаю головой, отказываясь раскрывать секрет, который мне не принадлежит.

— Скорее всего, ничего особенного. Она успела отстать еще до того, как мы начали, а еще ее этот прошлый год, думаю, я просто волнуюсь.

— А ты уверен, что она просто не притворяется глупой, чтобы привлечь к себе больше внимания с твоей стороны? — Кэтрин холодно смеется. — Не хочу, чтобы это прозвучало двусмысленно, но ты себя видел? Уверена, она не единственная.

— Я не дурак, а она не из таких. У нее и так забот по горло. — Почему это меня так злит?

— Например? — Кэтрин сидит на парте напротив моего стола, скрестив руки на груди. — Скажу, что это полный бред.

— Не уверен, что мне нравится, к чему это все ведет.

Ее собственное раздражение ослабевает, а фальшивая улыбка появляется на ее некрасивом лице.

— Я просто не хочу, чтобы она… ставила тебя в положение, когда тебе может быть трудно… сопротивляться.

— С меня хватит этого разговора.

— Послушай, я знаю Элоизу. Знаю ее достаточно давно. Она очень, очень привлекательная юная леди. Мальчишки всегда вились вокруг нее, как мухи над дерьмом, а она наслаждалась этим. Каждую вторую неделю у нее под рукой оказывался разный парень… Не скажу, что она неразборчива в своих связях, просто ей нравится внимание.

Что за чушь.

— Ты уверена, что мы говорим об одной и той же Элли?

— Элли?

— Может, ты прекратишь искать во всем скрытый смысл? Я просто помогаю ученице, которая оказалась симпатичной молодой девушкой. Стали бы мы вести этот разговор, если бы она была парнем?

Кэтрин перекидывает волосы через плечо, внезапно становясь властной и самодовольной.

— Я знаю женщин, мистер Прайс. — А я нет? — И у меня плохое предчувствие насчет этого…

Я встаю, мое разочарование берет надо мной верх.

— Ты ее больше не знаешь. Она явно изменилась, и поверь мне, когда говорю, что она изолировала себя. Она не пытается привлечь мое внимание. Факт заключается в том, что она даже этого не хочет, как и не хочет никакого внимания.

— Как скажешь…

— Я утверждаю. Может быть, тебе стоит провести с ней немного времени и убедиться в этом самой. Что-то происходит, и я думаю, что прямо сейчас, больше, чем когда-либо, ей нужна помощь. Наверное, было бы лучше, если бы она исходила от другой женщины.

— Твоя мать потратила впустую целый учебный год, беспокоясь об этой девочке и ее друзьях, поскольку они устраивали вечеринки и принимали больше наркотиков, чем мне когда-либо приходилось слышать. Если она пойдет той же дорогой, кого волнует?

Я с отвращением качаю головой.

— Это должно волновать нас. Должно волновать тебя. Кроме того, она больше не занимается подобным дерьмом. Она устроилась на работу в кафе «У Кристал» и надрывает там свою задницу. Я видел это своими собственными глазами. Она также помогает своему отцу с арендой жилья. Она хорошо учится в школе. Она просто слишком много на себя берет, но отказывается сдаваться.

— Похоже, вы двое близки.

— Она ничего мне об этом не рассказывала; это то, что я заметил за последние несколько недель.

Ее лицо вытягивается.

— Ты действительно проявляешь интерес. Держу пари, ты не можешь рассказать мне ничего подобного о других учениках.

Тут она меня подловила.

— Она беременна. — Блять.

БЛЯТЬ!

— Ч… что?

— Она беременна. Она не знает, что я знаю. Я подслушал разговор, который мне не следовало слышать. Почти уверен, что никто не знает.

Кэтрин потрясенно разевает рот, явно не ожидая этого услышать.

— Святое дерьмо.

— Именно. Я просто… не знаю. Мне жаль ее. Я пытаюсь помочь, но мало что могу сделать.

— Ты должен рассказать ее родителям!

— Я не собираюсь этого делать, и ты тоже. Это решать ей, а не нам. Мы не имеем права.

Кэтрин раздраженно ворчит, но не спорит.

— Кто отец ребенка?

Пожимаю плечами. — Предполагаю, что это тот новенький. Не знаю его имени… Газ или что-то в этом роде.

— Гаррет? Да, кажется, у этих двоих близкие отношения. Как думаешь, он знает?

— Не знаю. Он не в моем классе.

Поведение Кэтрин излучает решимость.

— Ну, они оба в моем. Я докопаюсь до сути.

— Только не слишком очевидно.

— Я что, похожа на дуру?

Я выбираю не отвечать. Вероятно, это не самый правильный выбор действий.

— Лучше бы тебе ничего не говорить.

— Не скажу! Я знаю, что она достигла возраста согласия, так что это не мое дело.

Что ж, по крайней мере, она понимает это до определенного уровня.

— Хорошо. Итак… ты присмотришь за ней?

— Если она начнет проваливать мой предмет или вести себя странно, я уделю ей столько внимания, сколько учитель обязан уделять ученику, но не более. Тебе следует поступать так же.