Отвлечение

Глава 24

Элоиза

Элоиза: Позвони мне!

Элоиза: Что происходит?

Элоиза: Неужели ты не понимаешь, как я волнуюсь?

Элоиза: Я знаю, что ты дома. У тебя горит свет, и нет, я не слежу за тобой, я просто проезжала мимо со своим отцом.

Элоиза: Айзек, пожалуйста… напиши мне сообщение или еще что-нибудь!

Айзека нет в школе ни во вторник, ни в среду. Есть мистер Прайс, но я не решаюсь с ним заговорить. Я боюсь того, что он скажет. Сам он не искал меня и не пытался заговорить со мной.

У меня болезненно покалывает в груди, когда я думаю обо всем этом. Что, черт возьми, происходит? Почему он мне не звонит?

Я не решаюсь написать ему еще что-нибудь, опасаясь, что он потерял свой телефон или кто-то передал его администрации, чтобы, так сказать, поймать нас с поличным. Хуже всего то, что я не знаю, что лучше для меня — избегать встречи и хранить молчание или пойти и поговорить с мистером Прайсом.

Я решаю, что молчание в данный момент, наверное, лучший выбор.

Может быть, именно поэтому Айзек не выходил на связь.

Я решаю, что звонок Хейли и то, что она побудет со мной на работе, вероятно, поможет мне в какой-то степени взбодриться.

Не помогло. Мне становится еще хуже, когда она садится и рассказывает мне все подробности о своих последних отношениях и о том, как они оба вместе едут в Бостон, такие счастливые и влюбленные.

Айзек

Я смотрю на свой старый дом, который я мог оплачивать на свою прежнюю зарплату. Он пуст, когда я подписываю акт купли-продажи, и понимаю, насколько опустошенным я чувствую себя внутри.

Я купил этот дом с мыслью, что, возможно, когда-нибудь остепенюсь, не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Он небольшой, но в нем легко могла бы разместиться семья из трех или четырех человек.

Я звоню в компанию по перевозке и убеждаюсь, что они отвезли все мои вещи в гараж в моем родном городе. На моем телефоне высвечивается еще одно сообщение. Оно от Элли, но прямо сейчас я просто не могу с этим разобраться.

Мой отец знает, что что-то не так. Он не поверил моим оправданиям, что она просто расстроилась из-за того, что случилось с мамой. Он также не стал оспаривать это, но предупредил меня держаться от нее подальше, что он будет внимательно следить за происходящим.

Я не знаю, что делать. Из-за всего, что происходит… моя мама, вынужденность продать это место, зная, что шансы на то, что я когда-нибудь вернусь, равны нулю и отец, нуждающийся в деньгах, чтобы оплатить уход за моей матерью… Национальная служба здравоохранения покроет лишь часть, и, если мы не начнем платить сиделке за дополнительные часы работы, маму отправят в дом престарелых. Она все еще в своем уме. У нее бывают плохие дни, но пока она полностью не потеряет самообладание, мы ни за что не отправим ее в дом престарелых.

Я протираю глаза и осматриваюсь, чувствуя себя измотанным после двух дней сбора и перевоза вещей из моего дома.

Он больше не мой. Я думал, что это могло бы стать отличным местом для меня, чтобы оставаться и навещать Элли, если бы она когда-нибудь этого захотела.

Мне не следовало заглядывать так далеко вперед. Похоже, на какое-то время я забыл, что мне придется ее отпустить.

Теперь я не могу больше рисковать, но я пока не уверен, как отпустить ее.

Мне нужно сосредоточиться на родителях. Сосредоточиться на работе. Нужно найти вторую работу или что-то еще. Не похоже, что книга, которую я написал, приносит какие-то деньги. Поначалу она приносила достаточно, чтобы помочь мне купить дом, но теперь она никогда не уходит с прилавков.

Я в дерьме.

Я должен сделать выбор: рискнуть ли потерей работы и семьи ради девушки, которую я даже не в состоянии удержать? Умной, сильной, смелой, веселой, отважной, необыкновенно красивой девушки, которую можно встретить только раз в жизни. Девушки, у которой столько всего впереди, девушки, которая заслуживает гораздо лучшего. Она просто девушка.

Элоиза: Пожалуйста, позвони мне. Мне очень нужно, чтобы ты мне позвонил.

Я больше не могу так поступать ни с кем из нас.

Глупо было вообще начинать.

Я бью кулаком по стене. Мой кулак не причиняет камню никакого вреда, но камень определенно наносит урон моему кулаку. Блять.

Мне нужно было просто позволить ей думать, что я ей изменил. У меня была прекрасная возможность разбить ей сердце так сильно, что она бы ушла от меня, чтобы мне не пришлось этого делать. Дважды блять.

Но я не могу так с ней поступить. Такое дерьмо может навредить. Она подумает, что была недостаточно хороша, а это просто смешно. Нет. Мне нужно собраться с духом и расстаться по-настоящему. Больше никаких тайн.

Элоиза

Я так устала от того, что все меня критикуют. Мама считает, что я слишком много работаю. Папа считает, что мне нужно больше бывать дома. Мой банковский счет медленно растет, но этого недостаточно для той суммы, которая мне понадобится. Мои оценки не падают, но они начнут, если я не сосредоточусь, а мне действительно нужно сосредоточиться.

Айзек был тем, кто менял ситуацию к лучшему. Он был тем, кто помогал мне забыть. Неважно, насколько усталой я себя чувствовала или как усердно работала, когда я возвращалась к нему домой в конце вечера, это того стоило.

Почему он мне не звонит? Почему не хочет со мной разговаривать?

У меня такое чувство, что мы снова и снова ходим по кругу. В этом больше нет ничего простого.

Ничего.

Я просто хочу, чтобы эта сердечная боль ушла.

Хочу, чтобы все вернулось на круги своя, но знаю, что этого никогда не произойдет.

— Мистер Прайс вернулся, я только что видела его машину на парковке, — говорит Хейли, громко зевая.

Я киваю и тащусь в класс. Зачем я согласилась поработать сегодня после уроков? Я так устала.

Однако она права. Он вернулся, но взгляд на него не приносит мне облегчения. Это приносит только боль. Он не смотрит на меня. Он не признает меня и даже не дышит в мою сторону.

Я знаю, что грядет. Я не глупая и не виню его.

Трепет и возбуждение от того, что приходится скрываться, прошли. Мы больше не подходим друг другу, а наоборот, подводим друг друга.

Мне хочется плакать. Хочется воскликнуть с облегчением, но больше всего мне хочется забиться куда-нибудь в нору и исчезнуть.

Это моя вина. Я знала, что это случится, просто не представляла, насколько это будет больно.

Как можно любить кого-то так сильно? Это кажется нереалистичным.

Я так сильно люблю его, но этого недостаточно. Я люблю его слишком сильно, чтобы позволить ему разрушить свою жизнь. И люблю недостаточно, чтобы позволить разрушить мою.

Поэтому, когда раздается звонок, и он кивает, чтобы я осталась, я качаю головой и быстро набираю последнее сообщение.

Элоиза: Спасибо за чудесно проведенное время. Я никогда этого не забуду.

Он достает телефон из кармана, его лицо остается бесстрастным, пока он читает сообщение. Его взгляд встречается с моим, губы поджимаются, но он не отвечает.

Я до сих пор не знаю, что произошло с его отцом, но тот факт, что вчера меня пустили к Джудит без нотаций и каких-либо указаний со стороны мистера Прайса, вероятно, означает, что он поверил в то, что Айзек сказал ему правду. Нам повезло, что мы избежали худшего.

Я беру Хейли под руку и выхожу из класса, чувствуя себя легче, чем когда вошла. Теперь я рада, что решила поработать после школы. По крайней мере, теперь я буду слишком занята, чтобы думать обо всем этом.

Я была самой счастливой девушкой в этой школе, я попробовала на вкус самого красивого здесь мужчину, он обнимал меня, утешал и спал со мной, как это делают влюбленные. Это было романтично. Это была короткая сказка, и она была идеальной.

Но теперь все кончено, и я всегда буду дорожить временем, проведенным с ним.

Не уверена, что когда-нибудь перестану его любить. Следующему парню, которому я отдам свое сердце, будет, определенно, сложно его переплюнуть.

Айзек

Я сижу, держа в одной руке билет на самолет, а в другой — стакан с водкой. Смотрю на дату. Разглядываю адрес, потягивая свой напиток, наслаждаясь ощущением жжения, которое он оставляет у меня в горле. Беру свой телефон и смотрю на сделанную мной фотографию Элоизы в берете в День подарков.

Почему я не могу выбросить эту девушку из головы?

Почему я продолжаю называть ее «девушкой»?

Она более зрелая и трудолюбивая, чем большинство женщин, которых я встречал. Она особенная. Мне так повезло, что она была со мной, пусть и недолго, но я также был и глупцом. Мне не следовало так увлекаться ею, как это сделал я.

Ее запах, ее голос, ее внешность, ее невероятно сексуальное тело — все это сводит меня с ума.

В полное.

Безумие.

Она знала, что я собирался сделать, и согласилась. Она не плакала, не сопротивлялась, не спорила и не кричала. Она приняла это и привела в действие еще до того, как у меня появился шанс.

Я допиваю свой напиток и бросаю билеты и телефон на диван. Закрываю лицо руками и пытаюсь думать о чем-нибудь другом.

Проходит неделя, и все идет как обычно. Элли, кажется, в порядке, у мамы на этой неделе не было никаких серьезных приступов, а папа слишком занят ей, чтобы обращать внимание на то, что я делаю.

Следующие выходные я провожу за выпивкой, чего никогда не делал часто. Никогда не видел в этом смысла, но, похоже, это единственное, что мешает мне поднять трубку и позвонить ей.

На пятничном уроке она выглядела великолепно, я не мог оторвать от нее глаз. Она также выглядела усталой.

Хотя она и не смотрела на меня прямо, я знал, что она внимательна к моему присутствию. Не знаю, почему это меня так радует.

За последнюю неделю Кэтрин сильно отдалилась. Не уверен, почему. Я поговорил с отцом о ее появлении в моей квартире, и у меня такое чувство, что он мог что-то сказать.

Единственный человек, который продолжает действовать мне на нервы — это Шеннон. Моя ученица.

Она начала задерживаться после занятий, чтобы предложить мне свою помощь. То, как она это делает, дает мне понять, что она не хочет помогать мне с работой. Она не страшная, но она моя ученица, и я бы так не поступил.

Элли была другой. Знаю, что никто другой так не воспримет, но она была. Для меня это было совсем не то же самое, что использовать в своих интересах случайную ученицу.

— Мистер Прайс. — У меня на сердце становится теплее при виде Элоизы, которая стоит в дверях и нервно переминается с ноги на ногу. Она заправляет свои красивые волосы за уши и проходит дальше в класс. Она ушла с моего урока четыре часа назад. Уроки закончились. Почему она все еще здесь и почему пришла ко мне?

— Да? — Я хочу заключить ее в свои объятия и поцеловать. Я хочу…

— Со мной произошел небольшой несчастный случай. — Она поднимает пластиковый пакет и направляется ко мне. Я заглядываю внутрь и замечаю, что ее учебник для занятий промок с одной стороны. Похоже, что кого-то вырвало красной дрянью; оно еще и пахнет томатами. — Простите, я изучала данные, а потом Хейли опрокинула одну из этих больших банок. В ней был суп минестроне.

— Ох. — Я беру сумку. Понятия не имею, что ей сказать. — Это был несчастный случай. Всякое бывает.

— Могу я его поменять? Я… эмм… заплачу за другой. — Это неловко. Очень. Вы бы никогда не подумали, что мы когда-то видели друг друга обнаженными, если бы были свидетелями этого обмена.

Я качаю головой.

— Все в порядке. У меня есть несколько штук в запасе. Я возьму один, если дашь мне одну минуту. — Я беру пакет и бросаю его в мусорное ведро у двери. Уборщица разберется с этим мусором.

— Подождешь?

Она колеблется.

— Вообще-то, я… можно я заберу его завтра?

— Это займет у меня всего минуту.

— Пожалуйста? Мне действительно пора на работу.

— Я тебя подвезу. — Говорю я, даже не задумываясь. Полагаю, от старых привычек трудно избавиться.

У нее перехватывает дыхание, и, клянусь, я слышу, как глухо бьется ее сердце.

— Нет, эмм, все в порядке. Но спасибо.

Меня отшили. Не то чтобы я ожидал чего-то другого.

— Хорошо, что ж, я захвачу один, и ты сможешь забрать его завтра.

— Спасибо, мистер Прайс.

Я ненавижу, когда она так меня называет.

— Ты по-прежнему можешь звать меня Айзеком, знаешь? У меня нет с этим проблем.

— У меня есть, — бормочет она, проходя мимо меня. Я чувствую тепло ее тела и этот невероятно вкусный аромат, но ничего не могу с этим поделать. Я ничего не могу с этим поделать. — Увидимся завтра.

И затем она уходит, а я остаюсь жалеть, что у меня больше нет водки. Мне действительно следует вернуть ей тот билет, пока я не наделал глупостей и не решил им воспользоваться. Если у меня его не будет, то, по крайней мере, у меня не будет шанса поддержать эту идею.

А пока я выполняю свою работу и отправляюсь в кладовку, где хранятся все учебники. Надеюсь, там еще остались какие-нибудь. Уверен, что там есть, хотя троим ученикам пришлось покупать новые на Рождество.

Когда я вхожу в кладовку с запасным ключом, у меня замирает сердце и кружится голова.

Я слышу их, звуки секса, доносящиеся из-за ближайшей полки. Кто бы здесь ни был, они не слышали и не видели, как я вошел, и я понятия не имею, что мне делать.

Черт.

Наверное, это пара учеников.

Что-то подсказывает мне, что это не так, и мысль об Элоизе за этой полкой с другим мужчиной прожигает дыру в моей груди и наполняет меня яростью.

Я понятия не имею, что делать. Об этом не рассказывают в учебных пособиях.

Я медленно выхожу из комнаты и тихо закрываю за собой дверь, снова запирая ее. Когда я пришел, она была заперта, так что, очевидно, у них есть ключ, а ключи от кладовки есть только у трех учителей в этой школе.

У меня, моего отца и Диплока.

Я отступаю, прячусь за углом, за рядом шкафчиков. Я жду, не сводя глаз с двери. Мысленно я повторяю снова и снова: «Пожалуйста, не будь Элли». Хотя в глубине души я знаю, что это не так, я все равно… Боже… об этом больно думать.

Я жду десять минут, после чего дверь, наконец, открывается, и я выдыхаю с облегчением.

Это Шеннон.

Блять.

Это Шеннон!

Она отряхивает брюки и быстро поправляет прическу, озираясь по сторонам бегающими глазами. Затем она направляется к выходу, и вскоре после этого открывается дверца кладовки.

Я свирепо смотрю на Диплока, хотя он меня и не видит. Вижу эту чертову ухмылку на его лице.

Какого черта он творит?

Он женат! У него есть дети!

Она его гребаная ученица! Она явно уязвима и неравнодушна к мужчинам, обладающим властью… Господи, только сегодня днем она проверяла мои границы, так что я знаю, что надолго он ей не нужен. Она просто ищет признания.

Что, черт побери, мне с этим делать?

Я не могу сам рассказать отцу. Он мне никогда не поверит.

Веду ли я себя лицемерно? Нет, это не так. Я не верю, что это так. Мы с Элли были другими. Я уважал и продолжаю уважать ее как равную и как женщину. Он явно просто хотел покувыркаться с другой.

Блять.

Блять!

Я жду, пока он уйдет, прежде чем сделать то же самое, и в голове у меня крутятся злобные мысли о том, как я проломлю кулаком его жирную башку. Если кто-нибудь узнает, это опозорит школу. Он потеряет работу, жену, детей… если она не простит его. Даже если бы она это сделала, что бы он тогда делал? Он не смог бы преподавать в другом месте; он лишился бы лицензии.

Я не могу просто сидеть сложа руки и позволять ему делать это с ней.

Я должен поговорить с Шеннон.

Нет… Я должен попросить подругу поговорить с ней.

Этот день становится все лучше и лучше.