Отвлечение

Глава 3

Элоиза

Опоздание на занятия второго для учебы, вероятно, не самое лучшее впечатление, которое можно произвести на моего учителя математики мистера Диплока. Он классный парень, но придерживается строгости и серьезного отношения к работе.

Подумываю о том, чтобы полностью пропустить занятие, пока мчусь по пустым коридорам к классу, где проходит мой урок.

Я хоть и выгляжу подтянутой, но пробежать больше пяти футов за раз не в состоянии. И все же добираюсь до двери спустя всего пятнадцать минут после звонка. К несчастью, я хриплю так, словно собираюсь умереть. Мои легкие борются за воздух, которого я их лишила во время бега.

Успокоившись, я вздрагиваю и тихонько приоткрываю дверь, надеясь, что внутри шумно и я смогу проскользнуть незамеченной. Удача сегодня не на моей стороне, потому как двадцать голов поднимаются и смотрят в мою сторону.

— Извините, мистер Диплок, — говорю я, полностью заходя в класс и закрывая за собой дверь. — Этого больше не повторится.

Мистер Диплок пристально смотрит мне в лицо. Его тело напряжено, а в поведении явно чувствуется немалая доля раздражения.

— Ты права, этого больше не произойдет. — Он садится на край стола, не сводя с меня глаз.

Уже собираюсь направиться к свободному месту в конце класса, когда он прочищает горло, останавливая меня.

— Я помню прошлый год. Ты опоздала на четыре урока и пропустила… — он постукивает по планшету в своей руке, прежде чем пригвоздить меня еще одним строгим взглядом. — Двенадцать уроков. Учитывая, что всего их… позволю рассчитать это тебе. В году пятьдесят две недели, в общей сложности ученики этой школы получают тринадцать недель каникул и отдыха. Если у нас два урока в неделю, то какой процент уроков ты пропустила в прошлом году?

Я сглатываю. Мой разум затуманен цифрами, а глаза намокают от унижения.

— Не знаешь? Ну, тогда, думаю, ты можешь идти, выяснить ответ и принести его с собой на урок в среду. — Он протягивает мне листок бумаги. Я нервно подхожу к учителю и забираю его. — Ты также сможешь справиться и с этим, ведь тебе не нужны мои занятия, чтобы помочь продолжить обучение. Я вижу, что ты предпочла бы поспать подольше.

— Но, сэр… — предпринимаю попытку я, но быстро закрываю рот, когда он проходит мимо меня и открывает дверь, жестом указывая мне выйти.

Смотрю в пол, слишком напуганная, чтобы поднять глаза на своих сверстников, которые, без сомнения, беззвучно смеются.

Мне стыдно за слезу, скатывающуюся после того, как за мной захлопывается дверь, а еще более стыдно за ту, что быстро следует за ней. Ноги сами несут меня по пустому коридору в неопределенно направлении. Я опускаю голову. Мое сердце бешено колотится, когда унижение превращается в гнев, а желание вернуться и назвать мистера Диплока несколькими отборными ругательствами почти переполняет меня.

Тыльной стороной ладони я вытираю слезы и иду дальше, уткнувшись лицом в шарф, висящий на моей шее. Руки сжимают локти, а тело дрожит от разочарования.

Как он мог так унизить меня? Конечно, я не должна была опаздывать, но это было просто… это было подло. В этом не было необходимости.

Поворачиваю налево к общей зоне старших классов и молюсь, чтобы она была пуста. Сейчас мне нужно побыть наедине с собственным разумом и торговым автоматом.

В просторном помещении с одной стороны стоит несколько диванов, а с другой — компьютеры для занятий. Оно пустое, за исключением картин на стенах и полок, заполненных случайными научно-фантастическими и бухгалтерскими книгами. Я вздыхаю с облегчением и плюхаюсь на ближайший диван, спрятанный в углу, чтобы никто, проходя мимо, не увидел меня и не подумал, что я решила немного вздремнуть.

Размечталась.

Сейчас я слишком раздражена, чтобы даже думать о сне.

Не думаю, что была когда-либо в такой унизительной ситуации. Ненавижу быть в центре внимания, особенно когда оно негативное. Конечно, я не прячусь от окружения и оживленной болтовни, но я определенно не ищу ситуаций, в которых буду во всеобщем внимании. Мне нравится просто общаться и хорошо проводить время.

А то, что произошло в том дурацком классе, точно не подходит под мое определение хорошего времяпрепровождения.

Я лежу на спине на мягком кожаном диване, свесив ноги через подлокотник. Мои глаза осматривают потолочные плитки и считают пятна и следы, в то время как легкие наполняются до предела, после чего опустошаются. Дышу так снова и снова, пытаясь сдержать свой гнев и желание заплакать.

— Мистер Диплок — придурок, — говорит голос, в котором я сразу распознаю Гаррета, и чувствую, как прогибается диван рядом с моей головой.

Не двигаясь, поднимаю глаза еще выше и вижу его милое, улыбающееся лицо, смотрящее на меня сверху вниз.

— Ты был там?

— Да, там было несколько человек.

— Супер, — бормочу я и закрываю лицо рукой, чтобы скрыть румянец на щеках. — Как сильно они смеялись?

Его теплые пальцы обхватывают мое запястье и тянут его вверх. Он наклоняется надо мной, все еще улыбаясь, показывая идеально ровные зубы. Очевидно, мама заставляла его заботиться о гигиене полости рта. Это хорошо, значит, он будет приятен на вкус, если когда-нибудь решит меня поцеловать.

— Никто не смеялся. Все молчали, но Райли…

— Там был Райли? — Он никогда не позволит мне забыть об этом.

— Райли назвал его мудаком, именно так.

Я моргаю, слегка хмурясь в недоумении.

— Серьезно?

— Серьезно. — Посмеиваясь, он отпускает мое запястье и ждет, пока я сяду рядом с ним. — Он был груб. Мистер Диплок не должен был так тебя выделять. Ты была не единственной, кто опоздал. Тот парень с сальными волосами…

— Гарри?

— Да, он появился на пять минут раньше тебя, и Диплок ни хрена не сказал.

— Но в прошлом году я пропустила довольно много занятий. — В прошлом году я вела себя не лучшим образом, это уж точно.

— Это не имеет значения. Второй учебный день, все еще привыкают к новой рутине после шести недель веселья. К тому же, ты работаешь в кофейне Кристал, верно?

— Да, я вчера поздно закончила.

— В справочнике для старшеклассников сказано, что если ты работаешь, то тебе позволяется небольшая свобода действий в обучении, что справедливо.

Поднимаю бровь и немного смеюсь.

— Ты читал справочник?

Он выглядит таким же смущенным, как и я всего несколько минут назад. Его рука чешет затылок.

— Мне нравится быть осведомленным.

Слегка наклонив голову, моя улыбка смягчается вместе с глазами.

— В этом нет ничего плохого, — отвечаю я.

Его бледные щеки слегка розовеют. Он прикусывает внутреннюю сторону щеки, пока мы смотрим друг другу в глаза короткое мгновение, которое, кажется, длится целую вечность. Я почти забыла, насколько сильно мне нравится Гаррет. Он не похож на других парней в городе, насколько я могу судить.

— Хочешь пойти в столовую и выпить кофе? — Предлагает он, вставая и протягивая мне руку.

Я киваю и скольжу своей рукой в его, тайно улыбаясь, когда он продолжает держать ее и выводит меня из комнаты.

Айзек

Я наконец закончил разбирать вчерашнюю работу после долгой ночи и еще более долгого утра. Надеялся провести немного времени в тишине и покое. Желание, которое никогда не исполнится, если работаешь в средней школе-колледже. Мой отец посоветовал, что лучшее время для горячего напитка — это время первого занятия, так как почти все ученики на уроках, а те, у кого их нет — никогда не появятся до второго урока. Поэтому я разочаровываюсь, когда слышу смех, доносящийся из столовой.

Может быть, кто бы это ни был, пришли за поздним завтраком. Надеюсь, это так. Мне нужно, чтобы они были как можно дальше от автомата с напитками, моя мигрень меня убивает.

Очевидно, что моим желаниям не суждено сбыться, поскольку они, похоже, сидят за столом около автомата. Твою мать.

Потирая усталые глаза, я направляюсь к студентам и не отрываю глаз от расписания на экране своего планшета.

— Доброе утро, мистер Прайс, — раздается приятный женский голос, когда я подхожу.

Поднимаю глаза и киваю рыжеволосой девушке, в руках которой дымящаяся чашка с жидкостью, которая, судя по всему, кофе. Слишком темная, чтобы быть чаем. Мальчик рядом с ней, которого я не узнаю, тоже держит чашку и дружелюбно улыбается. Возможно, ее парень.

— Доброе. — Я прохожу мимо них и бросаю несколько монет в автомат, нажимая на кнопку для капучино. Машина издает несколько опасных звуков, после чего пластиковый стаканчик падает в держатель и начинает наполняться выбранным напитком. Элоиза и незнакомый парень шепчутся у меня за спиной. Я смутно слышу имя моего коллеги и старого друга, мистера Диплока, но не обращаю внимания.

— Так, ты правда собираешься ответить на этот математический вопрос?

Это последние слова парня, которые я слышу. Беру свой кофе и возвращаюсь в класс. Как только переступаю порог, раздается звонок. Я выпиваю свой напиток вместе с двумя болеутоляющими, не обращая внимания на то, как он обжигает мое горло.

Вскоре класс заполняется группой оживленных девятиклассников, которых, похоже, ничего кроме их телефонов и разговоров о предстоящих выходных не интересует. Это будет долгий день.

— Привет, Айзек, не хочешь сходить куда-нибудь пообедать? — спрашивает меня Кэтрин, практически влетев в мой класс, ярко и почти соблазнительно улыбаясь. Она хочет меня, я это вижу. Нетрудно заметить. Я должен подумать об этом. Черт, я должен просто сделать это, но дополнительная проблема мне сейчас не нужна. Она не из тех, кто сдастся после одной ночи. Конечно, она, вероятно, достаточно легко раздвинула бы ноги, но также вонзила бы и свои когти. Серьезные отношения не входят в мой список желаний.

Хоть я и не трахну ее, но это и не значит, что я пропущу совместный обед. Видит бог, мне бы не помешало несколько друзей в этом жалком городке.

— Звучит неплохо. Пойду поищу Стюарта.

Ее разочарование налицо, но меня это не волнует. Чем скорее она поймет, что я не подхожу для брака и детей, тем лучше.

Стюарт, как и ожидалось, только «за» пообедать вне школы. Обед — единственное свободное время, которое у него есть. По крайней мере, мне так кажется, поскольку у него есть шарообразная жена с цепью, а еще два таких же миниатюрных шарика. Хотя выглядит он вполне счастливым.

Мы направляемся в новое местечко на окраине города. Его здесь не было, когда я уехал в университет бог знает сколько лет назад. Странно, что как только тебе исполняется двадцать три, время начинает просто пролетать. Конечно, мне всего двадцать девять, но чувствую я себя старше, но все же менее зрелым, чем должен. Время летит, но я пока не спешу остепеняться. Быть может, когда мне будет тридцать пять, если буду еще жив.

Carpe diem (ка́рпэ ди́эм, с лат. — «лови день») — устойчивое латинское выражение, означающее «живи настоящим», «лови момент».

— Как твои занятия? — спрашивает Стюарт, когда мы присаживаемся у окна и берем меню.

— Не столь занимательны, как мои занятия в городе. Дети здесь все время такие раздраженные.

Кэтрин медленно кивает, сжимая губы.

— У меня есть предчувствие, что этот учебный год будет не самым лучшим. Как и в прошлом году.

Стюарт слегка вздрагивает.

— Да, прошлый год был… безумным. Неконтролируемый хаос.

— К счастью для нас, большинство детей, которые были зачинщиками хаоса, ушли. Оставшиеся, похоже, значительно успокоились.

Откидываюсь на стуле и жду, пока официантка подойдет и примет наш заказ. Она делает это в ту же секунду, как я заканчиваю свою мысль, и достаточно быстро уходит.

— Итак, расскажи нам о жизни в Кембридже. Ты ведь оттуда перевелся, верно? — Кэтрин слегка надувает губы. Тонкая линия округляется, я знаю, что так она пытается привлечь мое внимание к своему рту. Я даю ей его на секунду, прежде чем снова посмотреть ей в глаза и ответить.

— Там хорошо, современно, высокотехнологично и легко. Здесь все делается вручную, в то время как у всех учеников моей старой школы были нетбуки для работы.

— Радости работы в частной школе. — Стюарт слегка смеется. — Немного отстойно видеть, как каждый из школы выбирается в большой мир, в то время как мы все остаемся здесь. Я максимум был в двух часах езды отсюда, это была поездка в Парк отдыха в Клиторпсе.

— В этом городе нет ничего плохого… — вмешивается Кэтрин, явно оскорбленная.

— Нет, если ты не учитель, присматривающий за тремя сотнями скучающих подростков с желанием разбить наши машины и забросать яйцами наши дома.

Она закрывает и открывает рот несколько раз, прежде чем признать поражение и успокоиться на некоторое время. Мы все сидим в тишине, пока не приносят еду. Это неловко и неудобно, но мы, кажется, разделяем взаимное отвращение к нашим нынешним позициям. Конечно, нам нравится быть учителями. Что нам не нравится, так это недостаток той власти, которой мы, похоже, обладаем в настоящее время. Дети нас больше не слушают. Мы должны что-то сделать, чтобы это изменить. Преподавание — моя единственная цель в жизни на данный момент. Это единственное, что поднимает меня с кровати, и единственное, что приносит хоть какое-то счастье.

— Мы со всем разберемся, — говорю я им и делаю глоток своего напитка. — Мы что-нибудь придумаем.

Элоиза

Моя работа сегодня начнется до обеда. Я не горю желанием остановиться и перекусить с друзьями. Ощущение утреннего унижения все еще не прошло, и мне, честно говоря, нужно просто пойти на час домой и зализать раны перед работой.

Погода, похоже, не на моей стороне. Дождь стучит по земле, когда я возвращаюсь домой. При каждом быстром шаге вода забрызгивает мои лодыжки, а волосы прилипают к шее и плечам. Почему я не надела куртку потеплее? Мой шарф официально стал бесполезным, сейчас он больше подошел бы в качестве кухонного полотенца.

Войдя в свой дом, я не радуюсь, что он пуст. Папа, наверное, как обычно вкалывает на работе, а мама, как всегда, делает маникюр. Это не проблема. Мой отец много работает, поэтому ей не нужно об этом заботиться. В этом он немного старомоден. Мама занимается домашними делами, чтобы отцу было приятно возвращаться после работы. Все это мне кажется немного сексистским, но если им обоим нравится, то почему бы и нет? Я бы с радостью бросила работу, чтобы меня содержал красивый мужчина, который бы меня очень ценил. Кто бы отказался?

Быстро приняв душ, чтобы согреть замерзшую кожу, я надеваю теплые джинсы и непромокаемую куртку, а под нее толстый джемпер. Кладу свою рабочую одежду в сумку вместе с обувью и засовываю телефон в лифчик, чтобы он был более защищен. Дождь ничуть не утих, я совсем не жду этой поездки на работу. Теперь начинаю жалеть, что мамы нет дома. Мы делим с ней одну машину с тех пор, как полгода назад отец забрал у меня мою, спустя всего два месяца после ее получения. Вот почему я работаю сейчас. Пытаюсь накопить на собственную машину, чтобы мне было на чем ездить в следующем сентябре, когда поступлю в университет в Бостоне. По крайней мере, надеюсь попасть именно туда. Это как минимум в двух часах езды отсюда, что для меня достаточно далеко, чтобы жить собственной жизнью, но достаточно близко, чтобы я могла вернуться, если понадобится.

Что мне, скорее всего, нужно будет делать время от времени.

— Я рано, я бежала, мне нужно переодеться и присесть. — Я тяжело дышу после того, как врываюсь в кафе «У Кристал» и чуть не сталкиваюсь с этой самой Кристал — восьмидесятивосьмилетней женщиной. — Прости.

— Иди, — фыркает она и ведет меня в подсобку, где я поспешно переодеваюсь и трачу пять минут, чтобы собраться.

Завязываю волосы в пучок на макушке и возвращаюсь к кассе. Кристал бросает мне фартук, который я повязываю вокруг талии, и объявляет, что у нее перерыв. Смотрю, как женщина с серебристыми волосами исчезает в той же комнате, которую я только что освободила.

Затем принимаюсь за работу. Из-за отсутствия клиентов я могу проверить свой телефон. Вздыхаю, когда вижу несколько сообщений от друзей с просьбами пойти на вечеринку. Мне правда хотелось бы это сделать, но я заканчиваю только в девять. По графику я отвечаю за уборку.

Хейли, будучи потрясающей подругой, решает прийти и посидеть со мной, пока я работаю. Я очень благодарна ей за компанию.

— Дерьмовый день в школе? — спрашивает она, прислоняясь к стойке, пока я протираю поверхность.

— Такое чувство, что в данный момент вся наша жизнь поглощена учебой. Понимаю, что нам нужно много заниматься, но я просто не чувствую в себе большого интереса к этому.

Она кивает, слегка нахмурившись.

— Знаю. Сейчас все кажется таким серьезным. Особенно с тех пор, как в прошлом году мы провалили наши пробные экзамены несмотря на то, что сдали все школьные предметы. Было страшновато.

— Я хочу веселиться, но сейчас папа не выпускает меня после десяти. Он совсем мне не доверяет.

Она громко смеется, а я вздрагиваю от этого звука, так как не сказала ничего смешного.

— Извини, я просто вспомнила, как меня вырвало на его ботинки во время каникул.

Теперь моя очередь смеяться.

— Ты отвратительна. Это были его лучшие рабочие ботинки.

— Кого это волнует? Он конфисковал твою машину, помнишь? — Ее брови поднимаются, а глаза становятся шире и ярче.

— Кстати говоря, угадай, кто скоро пригласит тебя на свидание.

— Кто? — Пожалуйста, скажи Гаррет, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Гаррет, естественно. Слышала, как он сказал Райли, что считает тебя хорошей девушкой.

Мое лицо вытягивается.

— Хорошей? Вряд ли парни будут так трепаться о кандидатке в жены.

— Он не похож на того, кто будет трепать языком. Это может стать началом чего-то особенного.

— Или катастрофы, — бормочу, отталкивая ее в сторону, когда входит клиент и направляется прямо к стойке. Я готовлю его заказ и наблюдаю, как он направляется к столику у окна.

— У нас осталось всего тридцать восемь недель до окончания учебы, потом я поступлю в Бостонский университет, а ты, моя «самая лучшая» подруга, поедешь в Лондон, чтобы продолжить свою карьеру певица. — Бросаю на нее долгий взгляд, прежде чем добавить. — Несмотря на то, что ни хрена не умеешь петь.

— Ой, да ладно тебе, ты же знаешь, я пошутила. Просто я романтизирую реальность. Я навсегда застряну в этой адской дыре и никогда не уеду. Вероятно, стану учителем, как мистер Диплок

Мое сердце сжимается, а глаза округляются от беспокойства.

— Хейли, ты достаточно умна, чтобы стать тем, кем захочешь. Не сдавайся.

— Сказала мисс «Легкие Пятерки».

Я закатываю глаза.

— В прошлом году я тоже провалила свои пробные, Хей.

— Лишь потому, что перестала стараться.

— То же самое относится и к тебе! На выпускных экзаменах ты была всего на одну оценку ниже меня. Четыре «четверки» и три «тройки» — это не то, чего стоит стыдиться.

— Неважно. — Она закатывает глаза и постукивает по телефону, который держит в руке. — Пожалуйста, брось работу пораньше и приходи на вечеринку. Разве ты не можешь просто сделать уборку утром? Мы можем повеселиться до одиннадцати, а завтра встать в пять, везде прибраться и сразу отправиться на занятия.

— Этому не бывать. Ни за что на свете я не проснусь раньше семи. Без шансов.

— Лентяйка. Сейчас я каждое утро встаю до семи вместе со своим младшим братом. Он просто невыносим, клянусь.

— Но такой очаровашка, — добавляю я. Она не может отрицать правду.

— Быть может, мне стоит принести вечеринку сюда.

— Не надо. Мне нужно сделать домашнее задание.

— Знаю. Что не так с учителями, которые задают домашку в первую неделю? Безумие.

Я также не могу отрицать и ее правду.

Она наклоняется над стойкой и целует меня в щеку, оставляя липкое пятно своего персикового блеска для губ.

— Я сваливаю отсюда. Согрею для тебя Гаррета.

Я собственнически рычу, что только заставляет ее гоготать, пока она уходит из кафе, не забыв показать мне средний палец на выходе. Когда мы вдруг стали такими… взрослыми? Не помню, чтобы у нас когда-либо раньше был такой серьезный разговор о наших оценках и планах. Она действительно выглядела взволнованной из-за своего будущего, хотя, вероятно, не больше, чем я из-за своего. Я лишь хотела бы понять, кто я такая и кем хочу быть до конца своей жизни.

— Выпей горячего шоколада, — кричит Кристал, выходя из подсобки и садясь на свой старушечий стул (как мы его называем, потому что только она им пользуется) за столом рядом со мной. — Шоколад высвобождает эндорфины, которые делают тебя счастливой, а иногда и влюбленной. Выглядишь так, словно тебе прямо сейчас нужна доза улыбок.

Я киваю, но не берусь его наливать. Мне не хочется сейчас горячего шоколада.

Морщинистая, но мягкая рука Кристал хватает меня за запястье и слегка дергает. Я смотрю в ее теплые глаза и жду мудрости, которой она вот-вот поделится.

— Моя мама всегда говорила, что беспокоиться о своем будущем — все равно, что подбрасывать колоду карт в воздух и пытаться предсказать, куда упадет каждая из них. Это просто не произойдет таким образом. Ты никогда не узнаешь, пока это не случится, так что не волнуйся, деточка. Ты умна, ты забавна, ты красива, и ты проживешь свою жизнь так, что мы, старые карги, будем тебе завидовать. Carpe Diem, Элли. Carpe Diem. Работай и отдыхай по полной, держись подальше от неприятностей, все будет хорошо.

— Спасибо, Кристал.

— Тебя ждет посетитель.

Моя голова резко поворачивается, я тут же извиняюсь перед человеком, терпеливо стоящим у стойки, явно готовым сделать заказ.

Признаюсь, ее слова меня немного успокоили. Она права, я не знаю будущее. Даже если все пойдет не так, как планировалось, я достаточно молода, чтобы это исправить. Вот на чем я должна сосредоточиться, на том, чтобы все исправить, сделать все правильно. Особенно с моим отцом.

Мои оценки играют в этом огромную роль, к счастью для них же. Хорошие оценки и усердная работа — гордый папочка. Я могу это сделать, знаю, что могу. Мне как-то удалось это сделать в прошлом году, поэтому получится сделать и сейчас. Тогда я смогу провести свой первый год в университете, наслаждаясь жизнью, выпивкой, путешествиями на каникулах и вечеринками. Не слишком много, но достаточно, чтобы могла сказать, что была в таких-то местах и делала такие-то вещи.

— Думаю, что теперь я выпью этот горячий шоколад, — ухмыляюсь я, поворачиваясь обратно к Кристал, когда кофеварка издает серию звуков, означающий, что напиток клиента почти готов. — Не хочешь ко мне присоединиться?

— Только если в мой ты добавишь каплю виски и целую кучу сливок.

Хихикая, принимаюсь за работу. Улыбаюсь с любовью, когда пожилая леди, о которой я очень забочусь, проводит пальцами по моим волосам, проходя мимо меня за бутылкой виски из подсобки.

Айзек

— Доброе утро, класс, — кричу я, пока все вяло входят и садятся за выбранные места.

— Сейчас я соберу вашу домашнюю работу. Спасибо тем, кто проявил инициативу и отправил ее мне по электронной почте. Поверьте, это значительно облегчает мне жизнь. — Класс ворчит, как я и ожидал.

— Послушайте, знаю, что домашнее задание — это участь хуже смерти. — Это приносит мне пару одобрительных возгласов и несколько смешков. Я продолжаю:

— Но вам предстоит еще много работы, чтобы наверстать упущенное в прошлом году. Чем скорее мы это сделаем, тем мы избавимся от домашней работы. Это означает, что, возможно, не будет заданий, которые необходимо выполнить во время рождественских каникул. — Это высказывание им определенно нравится. — У всех ли есть их учебники?

— Черт, — слышу я из задней части класса. Мой взгляд останавливается на девушке рядом с Элоизой, ее имя постоянно от меня ускользает. Девушка выглядит испуганной и прикрывает рот рукой.

— Извините, сэр, просто… — Она жестом подзывает меня и указывает на свою сумку. Меня мгновенно атакует запах клубники. — Кажется, мои духи разбились и… ну… вы можете видеть и почувствовать результат.

Элоиза, похоже, не в силах сдержаться, почти утыкаясь лицом в стол с приступом смеха. Другие присоединяются к ней, пока… как же ее зовут… начинает доставать вещи из сумки.

Тяжело вздыхаю и возвращаюсь к своему столу.

— Всего один день, — бормочу я богам наверху. — Всего один чертов день спокойствия.

Затем бросаю взгляд на класс, когда резкий запах наполняет комнату.

— Кто-нибудь, откройте дурацкое окно! — Все начинают двигаться, но открытые окна не особо избавляют комнату от ужасного запаха.

Кажется, теперь настроение у всех улучшилось, а смех из дальнего угла становится только громче.

— Не могла бы ты вынести свою фигню из этого класса, пожалуйста… — Черт, как ее гребаное имя?

— Это Хейли, — говорит мне девушка спереди, в которой я узнаю Шеннон, когда видит, что я в затруднительном положении.

Киваю в знак благодарности.

— Пожалуйста, Хейли. Собери все в сумку.

— Но… моя домашняя работа. — Она машет бумагой в воздухе, а я делаю шаг назад.

— Принесешь ее обратно, когда она не будет пахнуть, как цветочный магазин. Спасибо.

Она топает к двери, прижимая к груди полную сумку. Элли продолжает хохотать, и ее смех становится только громче, когда ее бедная подруга спотыкается о маленькую черную мусорную корзину и летит лицом в дверь. Все вздрагивают. Однако Элоиза начинает смеяться настолько сильно, что не издает ни звука.

— Все хорошо, я в порядке, — объявляет Хейли высоким голосом, поднимаясь с пола. В ту секунду, как она выходит из кабинета, мой класс становится неуправляемым.

— Элоиза, — кричу я, пытаясь ее успокоить. Ее смех очень мягкий и женственный, а также очень, очень заразительный. Настолько заразительный, что, когда класс смеется, я тоже с трудом сдерживаюсь. Вскоре мы все смеемся при воспоминании о бедной девушке, поцеловавшейся с дверью.

Когда все успокоились и у меня улучшилось настроение, обнаруживаю, что дети меня слушают и лучше усваивают информацию. Я был слишком строг с ними. Когда-то я тоже был молод. Иногда забываю об этом. У меня такое чувство, что это хорошее начало, как я надеюсь, отличного года.

Как только возвращаюсь домой, я забираю свои слова назад. У придурка по соседству его дурацкая музыка играет громче, чем раньше. Это становится чертовски абсурдно. На этот раз я не звоню своему домовладельцу, потому что у меня просто нет сил. Вместо этого беру свою работу к родителям и наслаждаюсь хорошей едой, разбираясь с мамой над домашним заданием.

Мне жаль, что я пренебрегаю ею, но это тяжело. Она все еще в порядке, кажется, не страдает. Но я все еще не могу вынести моменты, когда ее болезнь проскальзывает наружу.

Сейчас она выглядит достаточно хорошо и тратит свое время, чтобы помочь мне в некоторых вещах. История — не самый мой сильный предмет, но я довольно много знаю с того периода, когда фанател от нее. Это все чтение, что не сильно отличается от того, чем ранее занимался. Я просто благодарен, что это не математика. Всегда презирал этот предмет.