Память гарпии (СИ)

Глава 13. Терпсихора

«Игривая охотница, что в танце по воздуху кружит»

Шея болела, но порезы на ней быстро заживали, расходуя свободную мнему, а не собственную память. Орфин уже научился различать эти ощущения.

Он поднес бутылку к губам и сделал очередной глоток. Пузырчатый, горьковатый, насыщенный напиток — настоящее пиво, каким он его помнил. Ощущать яркий живой вкус и покалывание на языке было невероятно приятно. Узлы обиды и страха ослабевали с каждым глотком. Развеялась тревога о планах Асфодели и о собственной неизбежной гибели. Всё это — вещи далекие, и потому незначительные.

Да и вообще, хватит обращать внимание на эти женские склоки. Без толку пытаться разобраться, кто прав. К тому же всё это отступало на второй план, если ему вправду удалось пошатнуть забвение Риты. Изначально он гнался именно за ней — так не лучше ли сосредоточиться на ее памяти и выкинуть из головы весь прочий бред?

Он снова посмотрел на гарпию, носившую внешность Риты. Непокорные кудри, пепельные веснушки, жилистые руки, коленки, торчащие из рваных джинсов. Когда-то они могли сидеть так же в Бытом, оба теплые и живые, касаться друг друга, помнить каждую деталь. Теперь?..

В конце концов он рискнул снова довериться надежде.

Если ее память скрыта, а не пропала, то здесь бы не помешал гипноз, но Орфин не владел им. Простое расслабление, приятная обстановка тоже могут помочь. Алкоголь уже налаживал атмосферу.

— Давай так, — предложил он, опускаясь на диван поближе к Тис, — я называю слово, а ты говоришь первое, что приходит в голову. Одно слово. Как можно быстрее.

Тис отпила из бутылки и приподняла бровь.

— Встряхнем твою ассоциативную память, — пояснил Орфин.

— Хорошо, — она взволнованно облизнула губы, откинула кудряшку с лица и села прямее. — Погнали.

— Музыка?

— Полет.

— Каблуки?

— Когти.

Он называл слова, которые могли бы исподволь пробудить в ней яркие воспоминания, неважно, приятные или нет. Тис отвечала не задумываясь, как и положено. Но ассоциации не обнадеживали.

— Лорд? — это была кличка ее мотоцикла.

— Золото.

— Сова? — животное, которого она боялась.

— Охота.

— Буран? — он сам не знал, почему назвал это слово.

— Ливень.

Все ответы были довольно предсказуемы и не таили намеков на забытое прошлое Риты. Через несколько десятков слов он тихонько вздохнул. Кажется, этот метод не сработал. Орфин сделал еще пару глотков, и накатившее было уныние отступило. Если не этот способ — так другой. Никто не обещал ведь, что память вернется сразу.

— Может, мы продолжим эту игру на крыше? — предложила Тис. — Там потрясный вид.

— И как мы туда заберемся?

— Я тебя подниму.

— Э! Нет! — он отпрянул. — Нет-нет-нет…

— Да я аккуратно! Я же пообещала, что больше тебя не раню.

— Нет, нет, — он поднял руку, словно она могла бы его защитить. — Никаких, твою мать, полетов!

— Да не буду я брать тебя в когти!

— Никаких крыш.

Он рассмеялся их упрямству, и Тис тоже. У них оставалось еще полбутылки пива, и глоток за глотком они допили ее. Теперь пузырящаяся легкость с каждым вдохом понемногу выветривалась из головы.

Вспомнились жуткие слова Тис про колодец, и в груди защемило. Черт побери! Он не хотел скатываться в уныние. Но как же отвлечь себя от этих страхов?

Он принялся мерить шагами комнату, прикидывая тему для разговора. Нужно что-то нейтральное, что не разожжет новую ссору. Ее охота или сомнительные связи с фантомами или Приютом не подходили. Он не хотел снова начинать разговор с упреков, ни к чему хорошему это не приведет.

— Ты никогда не думала коллекционировать названия каст? — спросил он.

— Что?

— Ну, я так понял, в Пурге всё слишком скоротечно и сумбурно, чтоб у явлений появились официальные названия. Поэтому каждый изобретает кто во что горазд. Я прав? Например, летающих называют и гончими, и бродягами, и миссионерами. Интересно, что эти прозвища говорят о тех, кто их дал. Ты, наверное, всю Пургу облетала и знаешь еще кучу вариантов.

Тис хмыкнула.

— Самое смешное, что я встречала — это «висяк» для гончих.

— А само слово «каста»? Наверняка есть названия получше. Мы же не в Индии. Почему вообще «касты»?

Она повела одним плечом с легким недоумением во взгляде.

— Ну… наверное, потому что их пять.

Чуть помедлив, Орфин заметил:

— Я знаю три. Гончие, зодчие, зрячие.

Тис коротко рассмеялась, на ее губах застыла неуверенная улыбка, но взгляд оставался тяжелым. Она смотрела со смесью жалости и снисхождения.

— Что? — напрягся Орфин.

— Да ничего.

— Смеешься, какой я дурак? Ну, знаешь, тут не висят транспаранты с выжимкой законов Пурги. И никто не спешит ничего объяснять.

Тис опустила голову.

— Да уймись, я не хотела тебя обидеть. Хочешь, расскажу?

Помедлив, он кивнул.

— Будет полезно.

— Ну, ловчие или пиявки — это ребята, которые могут забирать или давать мнему. Как Никтос.

— И Стилет, и…

— Да.

— Твари.

Тис вдруг развеселилась.

— Вот так, наверно, новые прозвища и возникают.

Орфин тоже усмехнулся.

— Не, ну а что, им подходит.

Тис пожала плечами — вроде как «не спорю».

— А последние — крепчие или костяки — ну, это совсем просто.

Она взялась за спинку ближайшего стула и с треском отломила ее от основания. Затем сжала деревянный брусок в ладони, и тот рассыпался прахом. Во время всей демонстрации самодовольная ухмылочка не сходила с ее лица.

«Стражи», — подумал Орфин и почувствовал себя дураком. Ну да, точно, он все касты уже встречал, просто не знал половины названий. Разве что подобных себе не видел… хотя как их опознать? В Приюте могли быть десятки зрячих, ослепленных летой.

— А крылья? Другие крепчие ведь так не могут?

— Это от хозяйки.

Никому из них не хотелось снова думать об Асфодели, поэтому он быстро вернулся к прошлой теме.

— Видишь, как легко и быстро всё объяснить, — заявил он с улыбкой. — Ты могла бы рассказывать эту базу всем свежим мертвецам, кого встречаешь. Ты же всё время в разлетах. Могла бы иногда быть ангелом, а не монстром.

Тис воззрилась на него насмешливо, ухмыляясь половинкой рта. Точно так же делала Рита, когда он ее подкалывал — и он улыбнулся.

— Зачем? — спросила Тис.

— Ну как же? Чтоб они хоть примерно понимали, в какой мир попали.

Она поджала губы и отвела взгляд. Орфин заставил себя рассмеяться.

— Ну ты же не всех убиваешь, с кем сталкиваешься!

Она пожала плечами, и от ее безразличия он начал злиться. Почувствовал, как сжимаются челюсти. «Ну нельзя же так!» — думал он. Но молчал, не хотел снова ссориться.

Тис всплеснула руками.

— Даже если я потрачу время, всё растолкую и улечу, никого не тронув, — этих миноров через день всё равно схватят. И зачем я распиналась? Они обречены.

— Неправда, — упрямо возразил Орфин.

— Слушай, твой оптимизм очарователен, но… Так уж устроена Пурга. Все питаются чужой памятью. Слабакам здесь не выжить.

— Даже если так… — он подошел к окну и выглянул в сумрачную даль, где белыми кляксами висели летучие острова. — Этот последний день они не будут чувствовать себя настолько беспомощными.

Ну вот, опять получились наставления. Нужно действовать тоньше…

— Ладно, — вдруг хмыкнула Тис. — Может быть, я попробую.

Когда она улетела, а алкогольная беспечность выветрилась, Орфина снова обступила тревога. Но толку в ней было мало, и потому он усердно занимал разум другим вопросом — как же всё-таки вернуть память Тис. Он покачивался на стуле, барабаня пальцами по подлокотнику. Это напоминало давние деньки, когда он до ночи мог листать записи о клиентах и думать над следующей встречей. Вообще-то… он выкинул потом все те тетради, потому что слишком погряз в чувстве вины. Но теперь, странное дело, вспомнить о них оказалось неожиданно приятно.

Итак, Тисифона заявила, что беседы с ним что-то в ней трогают. Что ж, это логично, ведь в их прошлом было много разговоров. Повтор забытого опыта будит отголоски воспоминаний. Но ведь в Бытом он и Рита не только болтали, было много другого, более… яркого. От этой мысли на губах сама собой возникла улыбка.

Время до возвращения гарпии он потратил на подготовку — снова бродил по коридорам, подбирая оазис и продумывая детали. Не хватало блокнота, в котором можно было бы записать идеи. На обратном пути его окликнул мелодичный голос, и Орфин вздрогнул от неожиданности, поскольку был уверен, что идет один.

— Как твои успехи, милый гость?

Он обернулся. Асфодель витала под потолком, сидя на воздухе, будто в кресле. Он потрясенно уставился на нее, а потом сообразил, что в Бытом этот этаж, должно быть, выше, чем в Пурге. Поэтому, сидя там по-обыкновенному, здесь она выглядит парящей.

— Я… — он даже не сразу вспомнил, о чем она спрашивает. Ах да, цепень, Бытое… — Я пытаюсь, но это не просто, — сказал он. — Вы не знаете, как другим зрячим это удавалось?

— Другим зрячим?

Орфин на миг отвел взгляд, затем нацепил беззаботную улыбку и посмотрел на Асфодель так, словно абсолютно доверял ей.

— Ну, я ведь не первый, кого вы просите, наверное?

— Да, разумеется… — она потерла лоб. — Но никто из них не сумел или не пожелал мне помочь…

— Почему?

Она покачала головой.

— Беда в том, что я сама не знаю, что пошло не так. Никтос считает, что они сбежали в Элизиум.

Орфин нахмурился.

— То есть в Пурге их не стало? Что конкретно вы видели?

Она вздохнула, соскользнула с невидимого стула и приземлилась перед Орфином в белом клубящемся облаке.

— Они пытались проложить мост разума к Садам, а затем исчезали. Орфин, прошу тебя, не пугайся моих слов и не отказывайся. Я… многих из них отправила неподготовленными, и мне жаль. Возможно, они не выдержали перегрузки, я не знаю. Но именно поэтому я прошу тебя начать с древ, как меньшей преграды.

— Но… что, если это вообще невозможно? То есть, скажем, человек может научиться задерживать дыхание на пять минут, но если держать его под водой час — такого никто не переживет.

Взгляд Асфодели стал острым.

— Почему именно такое сравнение? Ты говорил с Тисифоной? Это она запугивает тебя?

— Она не запугивает! Просто рассказала детали, которыми вы пренебрегли, — он сжал зубы, потер переносицу. — Асфодель, я знаю: вы запретили ей со мной общаться. Но, пожалуйста, не надо ее наказывать. Она…

Белый дым, из которого сплетались юбки садовницы, забурлил.

— Она неуправляема! С какой стати ты ее защищаешь? Ты что, забыл, как она обошлась с тобой?

— Забудешь такое… — он едва удержался, чтоб не коснуться шеи. — Но теперь мы поладили. Она больше меня не тронет.

— Как же ты наивен… Я бы рада обходиться без наказаний, Орфин. Но поверь моему опыту. К сожалению, иначе гарпия совершенно дичает. Ты был в большой опасности, общаясь с ней.

— Да какое вам дело! Я же не последний зрячий. Даже если кану, всегда сможете меня заменить.

Асфодель одарила его тяжелым, печальным взором и вздохнула.

— Тебе от этого разве легче? О чем ты вообще думал!

— Я ведь уже говорил, — буркнул Орфин. — Она из моего прошлого, и я хочу ее вернуть.

— Она не та, кого ты помнишь.

— Именно это я и пытаюсь исправить!

Они взвинченно уставились друг на друга. Орфин облизнул губы и твердо посмотрел ведьме в глаза.

— Может, она стала зверем из-за вашего обращения, а не вопреки ему?

— Я не была строга, пока в том не возникло потребности!

Он покачал головой.

— Управлять людьми сложно, но это не значит, что вы можете… принуждать силой.

«Конечно, она может. Почему вообще ей должно быть дело до моего наивного гуманизма?»

Орфин вздохнул, чувствуя бессмысленность этого разговора, но всё же продолжил.

— Послушайте, если вы так недовольны ее службой, то зачем держать ее? Ей явно больше не в радость ваша сделка. Может, пора освободить ее?

Асфодель засмеялась — искренне и заливисто, как будто услышала отличную шутку.

— Ты серьезно? Она же разрушит весь некропилаг! Полетит к следующему, разрушит его… Она слишком опасна. Странно, что это приходится объяснять, — снисходительно добавила она.

— А если она научится держать себя в руках?

— Как ты себе это представляешь?

— Я работаю над этим.

— Напрасно. Большое везение, если она тебе не навредила. Прекращай эти игры с огнем, милый гость. Этого не должно повториться.

Орфин тяжело вздохнул.

— Слушайте, я взрослый и свободный человек. Я не стал вашим фамильяром. Могу сам решать, когда и сколько мне рисковать. Давайте так. Я приложу все усилия, чтоб проложить путь в ваш Элизиум, но прежде вы дадите нам с Тис беспрепятственно общаться и будете с ней помягче, хорошо? Я пытаюсь помочь ей восстановить память, но для этого нужен правильный климат, понимаете? Как бы… тепличные условия.

Асфодель неопределенно повела головой.

— Так и быть… — проворчала она. — Но не забывай про тренировки. И прошу тебя, будь осторожен.

Тисифона наведалась на следующий день со свежей порцией алкоголя.

— Пока есть запас — гуляем, — улыбнулась она.

Перекидываясь безобидными шутками, они распили бутылку, и в голову снова ударила приятная легкость.

— Я была на новом острове, там оказалось сразу два минора, — сообщила Тис, закручивая спиралью металлическую ножку стула — медитативно, словно мяла пластилин. — Начала им рассказывать про касты, но они слушать не стали. Типично несли всякий бред, типа, «у меня богатый папа», «выключите симуляцию». И как таким дебилам что-то объяснять?

Орфин рассмеялся.

— Стадия торга? Ну да, это не просто. Но дело не в том, чтоб тебе сразу поверили. Если прилетишь к ним через пару дней, думаю, они будут счастливы тебя выслушать.

— Если еще будут там.

— Будем надеяться. И да… спасибо, что пробуешь.

Она смущенно пожала плечами.

Орфин подошел к краю архива.

— Я хотел тебе кое-что показать.

Он сошел с ломаного паркета на плоть Чертогов и поманил Тис рукой. Она чуть помедлила среди завала мебели.

— Куда это мы?

— Идем.

Хмыкнув, она последовала за ним, и они углубились в лабиринт. Этот путь чертовски напоминал его первые минуты в Чертогах: гарпия в облике девушки молча шагает за его спиной, подошвы чавкают о влажные красные корни. Орфина передернуло от воспоминания. Но нет, сейчас всё было иначе.

— Что ты задумал? — спросила Тис.

— Хочу немного освежить твою память.

— В Чертогах?

— Увидишь. Здесь…

Вдруг Тис дернула его за руку, заставив резко остановиться и замолчать. Он хотел было огрызнуться, но она прижала палец к губам. Впереди — в тоннеле, куда они не успели свернуть — хлюпали тяжелые подошвы Миноса. Орфин позволил девушке утащить себя дальше в закуток. Когда шаги стихли, Тис прошептала:

— Нам нельзя попадаться вместе.

Орфин хитро прищурился.

— Теперь можно. Я договорился с Асфоделью.

Тис вскинула брови.

— Она не против, чтоб мы общались, — пояснил он.

Девушка хмыкнула, и в глазах ее заплясали чертики.

«Интересно, что Минос здесь охраняет?» — подумал Орфин. Но спрашивать не стал. Тис наверняка опять начнет рассказывать ужасы.

Они двинулись дальше, прошли мимо висящей на стене железной скамьи. Орфин привычно пробежался пальцами по перилам. Он часто делал здесь привал, отдыхая от назойливого гула кошмаров. Но сегодня задерживаться не хотел.

— Откуда здесь эти штуки? — спросил он.

— Оазисы? А, ну, раньше их делали зодчие, но с этим покончено. Превратить Чертоги в приличное место всё равно не удалось. Одно время Никтос очень болел этой темой.

— Никтос? — удивился Орфин. — Но он ведь ловчий, а не зодчий.

— Да, но это была его идея. И он… руководил.

— Он мне показался не слишком инициативным.

Тис пожала плечами.

— Ну да. Я и говорю: это в прошлом.

Они прошли по костяной лестнице вниз, нырнули под навес из ниток-нервов и свернули в узкий извилистый тоннель.

Тис подивилась:

— Ты правда тут так уверенно ориентируешься или пытаешься меня впечатлить?

Орфин ухмыльнулся.

— И то, и другое, — он пожал плечами. — По сравнению с Приютом здесь много примет.

— Ты был в Приюте?

Орфин вздрогнул и покосился на нее. От мысли, что Тис не заметила его там или не запомнила, горло сдавило обидой. Он попался Гесалию и чуть не канул из-за той вылазки. А она даже не обратила внимания.

Он сглотнул и пожал плечами.

— Недолго.

Некоторое время они шли молча. Орфин периодически отмахивался от красной пыли. Затем Тис снова нарушила тишину.

— Ты можешь видеть здесь Бытое, да? — неожиданно спросила она, когда они шли по анфиладе кровяных арок.

— Не здесь, — он поморщился, вспомнив задание Асфодели. — Только на оазисах.

— Ага… И что там?

Орфин даже остановился, настолько его удивил вопрос. Тис живет здесь уже годы, разве нет? И понятия не имеет, что на другой стороне? Неужели она не спрашивала никого из зрячих?

Его изумленный взгляд, похоже, смутил ее. Она рассмеялась и дернула плечами.

— Да нет, неважно.

— Почему? Я могу рассказать.

Он принялся описывать Бытое, а когда они добрались до следующего оазиса, в его словах прибавилось красок.

— Там, например, — он указал направо, — старый печатный станок с огромными валами, обшарпанный — еще советский. А тут, на окне, солнце бьет через листья плюща. А запах стоит как на высохшем лугу.

Он перебросил восприятие обратно на Пургу. Тис смотрела с неподдельным интересом, глаза сияли золотыми самоцветами. Ему нравились прежние, темно-карие, но, пожалуй, этот инфернально-оранжевый тоже шел ей.

Он коротко отмахнулся от облака красного гнуса. Здесь, возле окон, этой пакости было особенно много.

— Чего? — спросила Тис.

— М?

— Ну, ты машешь рукой.

— Да мошкара эта мешает.

— Какая?

Они уставились друг на друга в недоумении. Тис вдруг рассмеялась.

— Что ты видишь? — спросила она.

— В смысле? Да вот же летает! — он указал на густое облако алых точек.

— В Бытом?

Орфин смотрел на нее недоверчиво. Издевается? Клубы красного пара обступили Тис и прошли мимо, но она и впрямь словно не замечала их. Орфин закатил глаза.

— Хватит придуриваться.

Тис скрестила руки на груди, дернула бровями. Ее вид дразнил и подначивал. Что за несносная девчонка.

Молчание затягивалось. Орфина охватили досада и растерянность. Разговор шел не по плану, Тис сбивала его и уводила от задуманного.

— Такая красная пыль… — наконец попытался объяснить он. — Как стаи мелких насекомых. Везде по Чертогам летает. Хватит притворяться, что ты их не видишь.

На секунду его накрыло полузабытой тревогой за собственный рассудок. «Что из этого мне мерещится, а что — правда? Может, я не умирал вовсе, а спятил и пускаю сейчас слюни, накачавшись таблеток?»

Тис глянула на него, как на поехавшего, а потом вдруг рассмеялась с неожиданной смесью умиления и жалости на лице.

— Орфин, — сказала она мягко и чуть насмешливо. — Ты зрячий. Это нормально, что ты видишь то, чего другие не могут. Пора уже привыкнуть.

Снова рассмеявшись, она пару раз взмахнула руками, словно разгоняя мошек, хотя рядом их не было.

— Они на меня реагируют?

— Держатся подальше.

— Да? Прикольно.

Несколько секунд Орфин наблюдал за ней, не зная что и думать.

— Знаешь… — пробормотал он, — первый месяц после твоей смерти… смерти Риты — я видел ее. Как призрака.

Тис перестала улыбаться, но ничего не сказала. Пожалуй, оно и к лучшему. Ему стало неловко за это признание, и он решил не развивать тему.

Он двинулся дальше по коридору, и вскоре Тис нагнала его.

— Пыль или насекомые, говоришь? — задумчиво повторила она и вдруг оживилась. — Или, может, пыльца?

— Может, и так. Но, как по мне, больше похоже на стаи мошек.

Внезапно она схватила его за руку — импульсивно и доверительно, без агрессии.

— А оно случайно не светится, как огонь?

— Что? Нет, оно просто красное. Как… кровавая морось.

— А… ничего огненного ты не встречал? Типа цветов или ягод? — ее глаза почти по-детски лучились.

Он переспросил, и Тис серьезно кивнула.

— Они должны быть небольшие, с ноготок. Белые, живые, горячие.

— Что это?

— Э… Ну, мне это назвали «благодатью», но какая разница. Так ты встречал?

— Я имел в виду, не как оно называется, а что это. Почему ты их ищешь?

Тис вздохнула.

— Просто… есть теория, что с этой штукой я смогу освободиться. Я обыскала весь некропилаг. Пусто. Но что, если их видят только зрячие? — она пытливо уставилась на него.

Как же отчаянно она хочет свободы. И это так похоже на Риту. Проклятье, жаль, что он не может помочь ей с этим.

— Нет, прости… Я не встречал ничего подобного. Но если увижу — обязательно тебе скажу.

Пыл в глазах Тис погас, и она вздернула подбородок.

— Ясно, ну да. Еще одна ложь.

— Я не… — возмутился было Орфин.

— Да не про тебя я. Мне навешали лапши про этот огнецвет, а я, дура, поверила. Неважно. Очередная чушь для тупиц, — она встряхнула гривой и зашагала быстрее.

Ее злость не слишком вписывалась в задумку Орфина, и он напряженно соображал, как это исправить. Тис пролетела мимо нужного поворота, и Орфин окликнул ее.

— Что ты задумал? — снова спросила она, уже почти враждебно.

Они свернули за извилистую колонну из бледно-синих нервов и остановились в мясистом тупике, где в плоть Чертогов вкраплялся фрагмент пассажирского вагона.

— Вот, мы пришли. Слушай, ты ведь сейчас продвинулась в поисках, а не наоборот. И это умная идея, что его видят только зрячие. Ты молодец. Я поищу для тебя огнецвет, — он улыбнулся, пытаясь подбодрить ее и вернуть нужное настроение.

Тис смотрела на него недоверчиво.

— А сейчас… — он взял ее за руку и подвел к анклаву реальности. Кисть у нее оказалась тонкой, но крепкой и цепкой. — Я хочу попробовать новый метод, как пробудить твою память. Хорошо? Присядь.

Она еще раз окинула взглядом кусочек поезда, пожала плечами и села на дерматиновое сиденье. Орфин опустился напротив. Между ними был холодный стол в металлической окантовке — точь-в-точь как в настоящих вагонах. Вот только вместо окна бугрилась рельефная стена из переплетенных сосудов.

— В детстве ты много ездила на поездах, — начал он, вспоминая рассказы Риты. — На каникулы к родственникам и обратно. Тебе нравилось лежать на верхней полке и слушать стук колес.

Тис провела пальцами по металлическому краю стола.

— Когда ты переезжала в Москву, ехала двое суток, на одной из станций вышла прогуляться. А когда вернулась, на твоей полке храпел пьяный парень, — он помолчал немного. — Как думаешь, что ты сделала?

Тис ухмыльнулась.

— Надеюсь, скинула его?

— Точно! Подтащила матрас к краю так, что парень свалился вместе с ним прям в центр купе.

— Не слишком-то грозно.

— Ты всё-таки была обычным человеком, еще не гарпией. Ты мне много таких приключений из поездок рассказывала. Но сам я никуда не катался — пока ты однажды не вытащила. Небольшое путешествие на выходные. Мы вот так же сидели в поезде…

Он протянул руку по столу, безмолвно предлагая Тис взяться. Она сузила глаза, но опустила пальцы в открытую ладонь.

— «Я забронировал отель. С тебя развлечения».

— Что?

— Попробуй погрузиться в эту сцену. Представь, что мы едем в поезде, планируем отдых.

Тис рассмеялась, смущенная.

— Ну же, давай, — подбодрил ее Орфин.

— Ха, ну ладно. «Завалимся в бар».

Сердце Орфина подскочило. Слово в слово!

— «Отлично», — чуть хрипло от волнения ответил он. — «А днем?»

— Я даже не знаю, куда мы едем!

К сожалению, он и сам не помнил.

— Допустим, в Питер. А это важно?

— Хм… «Погуляем по крышам».

Его кольнуло досадой, но он удержал на лице улыбку. В воспоминании Рита звала его смотреть трюки скейтеров, правда самого шоу он не помнил. Может, они так и не попали на него, кто знает.

Он хотел, чтоб она вспомнила эту идею.

— Должно быть красиво. А еще варианты?

— Не знаю. Ограбим музей?

— Что?

Она рассмеялась.

Сперва он возмутился, но тут же одернул сам себя. Потому что на самом деле… Рита вполне могла так пошутить. Он заколебался. С одной стороны хотел вернуть разговор в правильное русло, попытаться воссоздать его и разыграть в точности. Вдруг верные детали отзовутся в памяти Тис? С другой — быть может, дружеская атмосфера и непринужденность здесь гораздо важнее.

Он уступил хаотичной природе собеседницы — выбрал второй вариант, и они принялись весело обсуждать план ограбления.

— Допустим, — сказала Тис, — здесь вход.

Она обратила руку в когтистую лапу и процарапала полосу по серой столешнице.

«Да ты вандалка, — подумал Орфин. — Меня бы Никтос вздрючил за такое».

Тис скинула кожанку, оставшись в красной майке-борцовке; снятая куртка мигом рассыпалась пургой. Он обратил внимание на пару тонких серебристых линий на ее коже — одна пересекала запястье, другая, точно ожерелье, шла по шее. Странно, раньше он их не замечал.

Он молча наблюдал, пока она рисовала, завороженный тем, как движется рука и проступают мышцы на плече и лопатке. Тис стрельнула в него игривым взглядом. Под когтем появлялся вовсе не план воображаемого музея, а дурашливая, почти порнографическая картинка. Он усмехнулся, но куда больше его интересовала пластика ее движений, а не рисунок. Точно так же он засматривался на Риту при жизни, когда она самозабвенно отдавалась любимому занятию — например, танцу. И это… могло быть идеей. Память на движения — самая крепкая.

Орфин сощурился, прикидывая, как ее воплотить.

— Ладно, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Давай теперь представим, что уже приехали и настал вечер. Мы в баре, выпили по паре бокалов.

Тис подняла на него заинтригованный взгляд. Придав голосу нуарную интонацию, Орфин продолжил:

— Начинает играть твоя любимая песня. Я протягиваю тебе руку, — с этими словами он действительно ее протянул, приглашая на танец. Тис вскинула брови. — Ты смотришь на меня с насмешкой, — прокомментировал он тем же тоном, и Тис рассмеялась. — «Ну же», говорю я.

— Что ты творишь?

— Всё то же самое. Бужу твою память.

Он начал тихонько напевать «Bring Me To Life» — песню, которую Рита заслушивала до дыр. Нащупав мелодию, прибавил громкости. Тис пыталась сдержать улыбку, но из нее рвался смех, голова покачивалась в такт. Она наконец взяла его ладонь и встала.

Орфин увлек ее за руку, отдаляясь от стола, переступая коряги, к участку ровного костяного пола. Он не особо умел танцевать, но просто расшевелить девушку вполне мог. В нужный по ритму момент потянул Тис на себя, и она ответила на это движение так естественно, что сомнений не оставалось: она помнит. Танцевальная пластика никогда не покидала ее. Даже полет был своего рода танцем.

Оторвавшись от Орфина, Тис закружилась, и несколько новых серебряных швов прочертили линии на ее коже. Она вдруг замерла. Взгляд стал настороженным, затем возмущенным.

— Не мешай этому! — воскликнул Орфин. Он схватил ее за руку, взбудораженный, но Тис легко вырвалась.

— Нет… — прошептала она. — Нет!

И без объяснений бросилась прочь.

— Рита, стой!

Но она скрылась, не обернувшись. Опять.

Выругавшись от досады, Орфин потер виски. «Ничего… Это хороший знак, — подбодрил он себя. — Если сопротивляется, значит, впрямь что-то почувствовала. Нужно дать ей время».