Память гарпии (СИ)

Глава 23. Дриады

«Чувствуют чащи дрожь твоих пляшущих ног, нимфы прелестные носятся в диком безумье»

Призрак в атласной накидке миссионера бежал к границе острова, но его ноги обращались серо-голубыми пучками нервов. Он рухнул в двух метрах от края, так и не успев оттолкнуться. Он все еще кричал, когда его туловище расползалось по земле свежим пульсирующим цепнем. Другой призрак, зодчий, врос рукой в стену Приюта. Вместо белого рукава от его плеча отходили голые мышцы с наростами желтоватого жира. Он вопил и пытался оторваться от стены или от собственной руки, но кровокорни беспощадно поглощали его. За те секунды, что Орфин, омертвев, глядел на них, оба призрака наполовину обратились в древа. Затем, к вящему ужасу, превращение замедлилось, но жертвы уже ничем не могли себе помочь.

Каким-то образом сквозь шквал криков Орфин слышал собственное прерывистое дыхание.

Посреди ада, охватившего Приют, он заметил парящую женскую фигуру в белом платье. Спиной к нему, она продвигалась вперед с раскинутыми руками и рассеивала вокруг некие крупинки. На нее бросилась стража с копьями, но стоило ей осыпать семенами крепчих, как они тоже начали обращаться. Один успел метнуть копье в Асфодель, прежде чем его локоть закостенел. Орфин явственно видел, как острие вошло в белые юбки. Но их дымчатые слои просто расступились, и снаряд беспрепятственно прошел насквозь, вызвав лишь легкие завихрения белого пара. Другой страж, чье обращение началось с левого плеча, попытался напасть в рукопашную, но на несколько секунд демоница просто исчезла, скрылась от него. А когда возникла вновь, он уже ничем не мог навредить ей.

Тис настойчиво дернула Орфина за руку, призывая спешить к лодке, пока Асфодель не заметила их.

Орфин опомнился… Но земля вокруг была усыпана этой дрянью, которую раскидывала Асфодель. Достаточно один раз наступить, и…

Еще недавно Орфин был уверен, что случись ему вновь встретить садовницу, он будет рад поговорить с ней. Он не уставал напоминать себе о ее гостеприимстве и помощи, о благих намерениях. Все дурное, что он слышал о хозяйке Чертогов, исходило от Тис. А она — сомнительный источник информации. Но теперь… Мало того что Асфодель убивает прихожан и воинов Приюта, многие из которых едва успели прийти в себя после леты. Так ведь и все древа на островах — тоже ее рук дело. И все они — бывшие призраки! Живые души, обращенные в стенающие сгустки плоти. Зачем она делает это?!

На миг Орфин испытал острое отчаяние. Что он мог ей противопоставить? Даже выбраться с острова показалось невозможным. Но он напомнил себе, как обошел Геласия, и наполнился желчной решимостью.

Он вгляделся в мелкую мраморную кладку на земле. Она тускло поблескивала гранями. Семена почти не угадывались на ней. Он моргнул, ища «фокус», в котором сможет лучше различать их. Сквозь прищур Пурга стала смазанной дымкой, но призраки, коряги и семена различались по-прежнему четко.

— Иди след в след, — тихо велел он Тис и двинулся по эфемерной тропе кружным путем к лодке.

До последней секунды Орфин сомневался, что найдет ее там, где видел последний раз. И увидев внизу под островом край заостренного носа, испытал огромное облегчение. Он готов был уже рассыпаться перед Тохой в извинениях за задержку, как вдруг…

— Нет… — прошептал Орфин.

По центру лодки на месте страховочной системы росло метровое кровяное древо. Вот и всё, что осталось от Тохи. Да его недоточенный нож валялся у низкого борта.

Орфин глядел на тонкие красные ветки, тянущиеся к серому небу, и не мог поверить в произошедшее. Если б он не заставил парня ждать, тот остался бы цел и невредим. Проклятье…

Тис дернула его за руку.

— Зачем? — беспомощно спросил Орфин, замерев возле узла, на котором держалась лодка. — Зачем она делает это?

— Я ведь говорила тебе.

— Нет.

Тис прыгнула в лодку, и та опасно шатнулась.

— Давай! — позвала она, напряженно хмурясь.

Орфин заставил себя шагнуть вслед за ней и с трудом удержал равновесие, приземлившись на витающий плот. Тис потянулась к узлу, но он остановил ее: опасался, что если отстегнуть неработающую лодку, она попросту ухнет вниз. С трудом отогнав мысли о том, сколько душ ушло на строительство Чертогов, он подошел к панели с рычагами и припомнил, как включался двигатель на большой лодке. Но здесь управление выглядело совершенно иначе. Он доверился интуиции и повернул одну рукоятку, затем другую, но ничего не сработало. Тис напряженно смотрела на него.

— Где-то там, — она задумчиво повела головой вверх вправо, указывая в направлении Приюта, — должны быть мои крылья. Ублюдок бы сохранил их как трофей. Я вернусь за ними и…

Ее глаза нехорошо заблестели.

— Нет.

Он боялся, что, прирастив крылья, гарпия снова войдет в раж и откатится в прежнее буйное беспамятство.

На острове за их спинами нарастало апокалиптическое безумие. К крикам и бурлящему цепню добавились сполохи ослепительного света, от которых приходилось жмуриться даже здесь, на лодке. Лязгал металл, разлетались мясистые части древ, а вокруг всего этого закручивался пепельный вихрь пурги, словно насилие и ужас притягивали его как атмосферный феномен. Густеющий дым скрывал от глаз детали, но даже сквозь него виделся бордовый тон цепня и вспыхивали бликами золотые крылья, на которых кто-то поднялся над Приютом.

— Есть другая идея, — тихо сказал Орфин.

Он шагнул ближе к кровавому древу, в которое обратился Тоха, и вдохнул медный запах. Сосчитал до десяти, замедляя дыхание, сел на колени возле древа и глубоко погрузился в Бытое — в непроглядную толщу грунта под асфальтом.

Бессвязно молясь, Орфин протянул руку в сторону древа.

Видение раскинулось вокруг запахом деревни — многотравья, навоза — и закатным сельским пейзажем. Сам он в жизни не бывал за городом или совсем не помнил этого. Но стоило окунуться в видение, и природный простор с невысокими домиками сделался родным и привычным.

Его аватар — подросток в расклешенных джинсах и кедах — шагал к одноэтажному зданию с обветренными стенами. Когда-то их украшали росписи, но они давно стёрлись, оставив только блеклые пятна. Парень, в чьем теле Орфин оказался, зашёл внутрь, и на него обрушился гул и ритм навязчивой музыки нулевых.

Сердце парня неистово колотилось, ледяные ладони скользили от пота, а взгляд метался по толпе танцующих подростков. Наконец он увидел ее, ту самую девчонку, в стайке подружек. Она бросила взгляд в его сторону, и все разом они прыснули со смеху. Краска ударила ему в лицо так сильно, что аж закружилась голова. Он стоял на месте, неловко сжимая и разжимая кулаки. Люди сновали мимо, слегка толкая его локтями и спотыкаясь о его огромные кеды. Наконец он как зомби двинулся к девушке. Ее короткая юбка делалась вверх-вниз от танца.

Он подошёл как раз вовремя: объявили медляк. Он счёл это добрым знаком. И пригласил ее. Голос предательски подскочил в фальцет, а девушки снова заржали над ним — он увидел их зубы. Кажется, у всех они были жёлтые и кривые — кроме нее, конечно.

Он настойчивее протянул руку и подумал: я всяко убьюсь после такого позорища, терять уже нечего.

— Просто один танец, — умоляюще сказал он.

Его Афродита в третий раз засмеялась.

— Ты что слов не понимаешь, чудик? Нет, я сказала. Иди отсюда!

Но он все стоял, не в силах пошевелиться. Кровь стучала в ушах так громко, что заглушала всю музыку и все разговоры. Мир превратился в дешевое слайдшоу, каждый кадр высвечен нездорово-ярким лучом диско-шара.

Он почувствовал что-то горячее на влажных замерзших стопах, почти обжигающее. Вся левая штанина стала мокрой и горячей. О нет. Нужно делать отсюда ноги, но он не мог сдвинуться с места. Сейчас они заметят темное пятно или почуют запах — и всё. Он покойник.

Орфин начал вырываться из вязких парализующих воспоминаний этого парня. Попытался двигаться по собственной воле — тщетно. Эмоции и образы чужого разума цепко держали его, и все ощущения были невыносимо реальными. От стыда хотелось сквозь землю провалиться. Неужели это впрямь прошлое Тохи? Или просто страхи, в которые его ввергло? Казалось неприличным даже задаваться такими вопросами. Никто не стал бы добровольно делиться подобным позором.

Мало того, что по глупой самонадеянности Орфина парень провалился в этот кошмар, так теперь он смеет бесцеремонно вторгаться в его память и душу. Вдобавок к парализующему стыду парня Орфина скрутило еще и собственной виной. Ладно, хватит! Сейчас не время для бесплотных переживаний. Он должен достучаться до Тохи и узнать, черт возьми, как управлять лодкой.

К девчонкам подошли трое других подростков, тоже для танца, но их внимание быстро переключилось на парнишку. Они заметили то, чего он так боялся.

Подавляя в себе ужас и стыд парня, Орфин мысленно позвал его.

— Тоха, ты слышишь меня?

Может, удастся стать его внутренним голосом?

— Тоха, держись, все это скоро кончится. Слышишь? Ты не один. Я чувствую то же, что и ты. Ответь мне, слышишь? Антон!

Его сбивали грубые реплики парней и толчки.

— Мы оба знаем, — продолжал Орфин, — Всё это не по-настоящему. Это было в далёком прошлом. Ты давно это пережил. Отпусти!

«Кто это?» — раздалась в голове испуганная мысль парня.

За морем чужих эмоций Орфин испытал толику собственного ликования.

— Твой друг из будущего.

«Друг?» — переспросил подросток с дрожащей неуверенностью.

— Да. Все изменится. Ты встретишь людей, которые примут тебя. Будут уважать и ценить. Это уже произошло. Правда.

Шум и краски сельской дискотеки постепенно меркли. Вокруг воцарялась размытая мгла, напоминающая нечеткую фотографию толпы.

— А… А девчонку я найду? — спросил юный Тоха затравленно. Теперь уже вслух.

— Конечно. Она просто красотка, ты бы знал! Зовут Настя, — соврал Орфин.

Некоторое время юноша молчал. Потом ответил чуть более низким, твердым и знакомым голосом, хоть по-прежнему потерянным.

— Неправда, — тихо сказал он. — Настя с Набатом.

Орфин воспрял духом. От окружающих людей остались лишь смутные пятна, и это тоже казалось добрым знаком.

— Ты вспомнил — отлично! Нам нужно выбираться отсюда.

— Я… не понимаю…

— Ты узнаешь меня? Ты сам дал мне прозвище — Мангуст. Что последнее ты помнишь?

Тоха снова долго молчал.

— Что ты делаешь в моей голове? — спросил он глухо и подавлено.

По мере того как инженер вспоминал свое настоящее, Орфин всё меньше был погружен в его эмоции. Он становился отдельной сущностью, заключенной в том же теле.

— Я… Прости, что ворвался в это воспоминание. И… мне так жаль, что не послушал тебя и заставил ждать… Я подумать не мог, что…

— Что произошло? Где мы?

— Приют атакуют, и ты попал под удар. Тебя превратили… заперли внутри цепня.

— Заперли внутри цепня?.. — повторил Тоха отрешенно.

— Что последнее ты помнишь?

Отчаявшись получить ответ, Орфин стал сам пересказывать последние события.

— …Вы наконец набрали топлива и валите из некропилага, а ты прилетел забрать меня. Если мы задержимся, то точно уже не догоним дирижабль. К тому же мы под носом у… — он не знал даже, кого обозначить угрозой: Приют или Асфодель. — Короче, Тоха, пожалуйста! Нам надо выбираться отсюда. Ты должен… преодолеть это воспоминание.

— Я… — парень поднял руки и прижал костяшки больших пальцев ко лбу. — Зря ты пришел.

— Тоха…

— Я не могу!

Он сделал шаг назад, и мир погрузился в более глубокую тьму, она сожрала последние намеки на фигуры, которые стояли здесь.

На несколько секунд Орфин запаниковал. Вот и всё, ты попался. Завяз в чужой ловушке, как муха на клейкой ленте. Но он вытолкнул из себя эти чувства.

— Тоха, куда отправились кочевники? — спросил он звонкой холодной мыслью.

Тоха назвал некропилаг соседнего города, почти безучастно.

Орфина снова пронзило жалостью и виной, и он решил предпринять последнюю попытку.

— Ты должен попытаться к ним вернуться, слышишь? Ты ведь давно!..

Тоха зажал уши ладонями, словно мог закрыться от внутреннего голоса, и сделал еще один шаг, погружая мир во тьму.

— Хватит!

— Если я застрял тут с тобой навечно, ты меня не заткнешь, — предупредил Орфин.

Он хотел вздохнуть, но чужое тело, конечно, не слушалось его.

— Как управлять лодкой, на которой ты причалил к Приюту? — спросил он, снова набираясь холода.

Тоха устало и безнадежно описал ему управление.

Дело сделано. Теперь оставалось выбраться в реальность. Орфин в красках представил лодку, но это не сработало — он оставался в темных глубинах памяти парня.

Повинуясь интуиции, Орфин стал мысленно напевать мелодию старой колыбельной и прошептал: «Спи». Этой идее Тоха не сопротивлялся.

Вскоре утомительное присутствие другого разума, упрямого и раненого, развеялось. И Орфин наконец почувствовал, что может управлять телом аватара. Он сделал несколько шагов вперед, и оказался на сельской дорожке, с которой началось это видение. Тьма развеялась, вверху снова раскинулось закатное небо, а впереди виднелась стена с обшарпанными рисунками. Орфин решительно двинулся к ней.

Подростки в клубе вздрагивали при его приближении и смотрели ошеломленно. Орфин не знал, чье лицо они видят, да это было и неважно. Он приблизился к этой девице, которая даже после смерти не давала покоя Тохе. На этот раз она не засмеялась. Как и все, она смотрела на него с легким испугом. Он остановился ближе, чем положено, но она не отступила. Обхватил ее за талию.

Собственные обрывочные воспоминания о любовных похождениях сменялись в памяти красочным калейдоскопом. Обворожить поверхностную девушку вовсе не сложно. Особенно когда мир вокруг тебя по сути является сном.

Но вместе с тем он подспудно чувствовал себя ублюдком. Самовлюбленным психологом-самозванцем, который хвастает собственными успехами вместо того, чтоб помогать клиенту. Но он нутром чуял, что действует правильно, что ключ от ловушки в том, чтоб изменить воспоминание. И он должен был выбраться.

Он прижался губами к приоткрытому рту безымянной девушки и нахально проник в него языком. Мир рассыпался сонмом жарких искр, и Орфин резко пришел в себя, лежа в лодке посреди Пурги. Его потряхивало, как от холода. Убедившись, что всё понял, Орфин постарался расслабиться и в красках представил себе лодку, на которой осталось его призрачное тело. Но как он ни пытался, это не срабатывало — он по-прежнему был в темных глубинах памяти парня.

«Я вернусь, — мысленно пообещал Орфин. — Вернусь и вытащу тебя».

Поднявшись на ноги, он подошел к панели управления. Теперь он знал, как завести лодку. Он нажал правильные рычаги и махнул Тис, чтоб снималась с якоря.

Но ее на лодке не было.

Чертыхнувшись, он огляделся, заметил ее спину на берегу и рявкнул:

— Вернись!

— Но мои крылья!.. — жалобно воскликнула гарпия.

— Мне плыть без тебя? — холодно спросил он.

Лодка уже поднялась, и веревки провисали свободными дугами между нею и крепежами на краю острова. Орфин начал развязывать узлы. Поколебавшись, Тис шагнула в лодку и присоединилась к нему. Он никак не выдал облегчения.