Песни трубадуров

Вижу, что вам, Гираут де Борнель,[81]

Претит темный стиль — но почему?

Нельзя, в творенье видя лишь тьму,[82]

Винить творца;

Чернь без лица

Если я публикой назову,

Не лучше ль вспомнить про трын-траву?

Эн Линьаура,[83] я всякую трель

Услышу с радостью и приму;

Но желал бы себе самому

Жалом словца

Трогать сердца;

Пусть простоватым я прослыву,

Но на том стою и тем живу.

А я, Гираут, преследую цель

Так сочинять, чтоб было чему

Тонкому радоваться уму.

Нам ли венца

Ждать от глупца?

Я не ценю людскую молву

И по течению не плыву.

Линьаура, не сесть бы нам на мель!

Недолго жизнь превратить в тюрьму,

Если прислушиваться ко всему

И без конца

Ждать мудреца,

Что с пониманьем склонит главу,

Одолев в вашей книге главу.

Гираут, высокое взяв за модель,

Еще выше его подниму,

И мне признание ни к чему;

Вряд ли грязца

Найдет купца;

Золота с солью не верь родству —

То же и в песне, по существу.

Линьаура, мне эта параллель

Сердце прожгла, подобно клейму;

Но мер никаких не предприму,

Коль хрипотца

Мучит певца,

И петь другого не позову,

Ведь я слагал не гимн божеству.

Гираут, мы развели канитель,

А каков предмет — в толк не возьму,[84]

И даже имя забыл потому

Родного отца;

Мне ж нравится

Стремиться всегда лишь к естеству,

Так что уж лучше я спор прерву.

Линьаура, та, которой досель[85]

Служу я, вдруг заперлась в дому,

Конец мой близок — я рад ему:

Для мертвеца

Двери дворца

Откроются как по волшебству,

Так к ней приду я на рандеву.

Гираут, я во сне и наяву

Буду ждать вас назад к Рождеству.

Линьаура, я беду наживу,

К пышному опоздав торжеству.