Песни трубадуров

Речь покоренного вами певца,[422]

Дама и друг мой, сеньор и оплот,

О третьей, и меньшей, любви[423] пойдет,

О том, как она, умы и сердца

Пленяя, вторгается чрез посла

В жизнь принцев, маркизов, графов, в дела

Владык и, неправым судя судом,

Властно настаивает на своем.

Тонка, еле зрима ее пыльца,

Стремителен, не спастись, ее лет,

Смертельно ранит стальной ее дрот,[424]

Хоть плавен и нежен замах бойца;

Сколь частой бы вязь кольчуг ни была,

Броню пробивает ее стрела,

Из золота первая, а потом

Свинцовые, с заостренным концом.

Тяжесть ее золотого венца

Легка, за жертвой погоню ведет

Без устали, в цель без промаха бьет —

И ужас вселяется в храбреца;

Дочь Наслажденья, она весела;

Мы считаем добром суть ее зла;

Радостью пенясь, идет напролом,

Не уважая достоинств ни в ком.

Ведут пять дверей в глубь ее дворца:[425]

Кто две первых прошел, в три прочих вход

Находит легко и с тех пор живет

В веселье, но выход скрыт от жильца;

Ни разу лестница, хоть и мала —

Четыре ступени,[426] внутрь не ввела

Невеж, которым сдается внаем

В предместье, чья площадь — полмира, дом.

Стоит посредине ее крыльца

Шахматный стол, но свершить первый ход

Тем лишь дано, чей приходит черед,

Ибо для игр этих нет образца;

В них сотни фигур, и все из стекла,

Ходить абы как, была не была,

Ими нельзя, ибо даже надлом

Лишает вас ставки всей целиком.

Повсюду, где есть по воле Творца

Суша и море и солнце встает,

Она, заставляя любить, дает

Тому — роль счастливца, тому — глупца;

Ее обещанья — прах и зола;

Почти нагая, лоскут лишь нашла

Расшитый, с девизом своим, о том

Гласящим, что дева в родстве с огнем.

Второй же трети любви два крыла —

Милость и Доблесть; а первой подъем

Столь мощен, что зрит лишь небо кругом.

Стань, песнь, маркизу Гильему мила,[427]

Сошлись Благородство и Слава в нем,

Готов для тебя в Монпелье прием.