Песни трубадуров

Природа в распаде: стал сух[27]

Поивший растенья родник,

Мутнеет окрестности лик,

Дым виснет в древесной сени;

Уныние застит блиставший взор

И пения птицы не ловит слух,

Как будто на мир напустили мор.

Хоть жив мой рассудок, но сух:

Хирея от низких интриг

Злой скаредности, он поник

В тени ее мрачной тени;

Скупцов не жжет ни мольба, ни укор:

Не будет плода, коль цветок пожух,

И честным не станет тот, кто хитер.

Пусть юн, но и вял он, и сух,

И жить в вожделенье привык,

И, в храбрости каясь, он сник,

И рот его в злобной пене;

Кто храбр только на день, увы, тот хвор:

Коль дело пошло, но к концу потух

Пыл благородный, весь замысел — вздор.

Скаредности характер сух:

Столь к злу в ней стремителен сдвиг,

Что Щедрость издать не успеет крик,[28]

Как вся уж в крови и тлене;

Корыстолюбия больший напор

Чувствует тот, кто богат: чтобы вслух

«Да» не сказать, рот замкнул на запор.

Внешне и внутренне сух

Скаред в деле, но если пшик —

Дело, он обнаружит шик:

Платит ничем долг и пени;

Их тысячи — тех, чья участь позор,

Однако хранит благородный дух

Над Западом властвующий сеньор.[29]

Ибо душой ни вял, ни сух

Самый храбрый из ста владык,

Многих он на подвиг подвиг,

Он щедр на лены, чужд лени;

Нет крепче, чем сердце его, опор;

Для Чести — пусть слышит всяк, кто не глух! —

Им Доблести предоставлен простор.

Вежества путь кремнист и сух,

Ибо спрос у мужей возник

На супруг, дефицит велик,

Плюс из-за измен при обмене

На лбу навек вырастает бугор:

Чаш слишком мало на столько питух,

Пьют из одной с обворованным вор.

Кончу стихи, язык их сух,

Но кто говорит, что он дик,

Тот сути его не постиг,

Ибо, песню словами пеня,

Изящных от грубых я вел отбор:

Пусть знает глупец, чей испорчен нюх,

Что Алегрет соблюдет договор.

Песнь, всем ответь, кто с тобой ищет ссор,

Что слов таких знаешь ты больше двух,

Чьи смыслы друг с другом вступают в спор.