Письмо в Лабиринт

Глава 14. Будь нашим гостем

1.

– Задумывались, – говорит Маша.

– Что?

У меня слабо, тонко звенит в ушах, как будто я только что хорошенько приложился лбом об стену.

– Интересные дела, – бормочет Морган. Он сидит за рулем и неподвижно смотрит вперед. Мы стоим на абсолютно пустой дороге, желтая пыль оседает вокруг машины. По обеим сторонам дороги – стены зеленых колосьев, крепких и высоких, чуть ниже человеческого роста. Кромка леса вдали. В зеркальце заднего вида – река в осоке. Свежий, сладкий от пыльцы воздух врывается в открытое окно. Это Фриланд, наконец доходит до меня. Выпустил. Лабиринт опять нас выпустил. Да чтоб я еще раз!...

– Эй, служивый! – слышим мы сзади, и грохочет сломавшаяся грузовая дверь. – Вы какого вообще хрена стреляли-то? Ты мне можешь объяснить?!

– Вот именно, – пробормотал Морган. Вздохнул, в сердцах пнул ногой заклинившую дверцу и вылез на дорогу.

– Фриланд! – восторженно вопил сзади Рыжий. – Дорогой мой! Фриланд! Милая моя Страна! Да чтоб я еще раз!...

– Аптека, – помолчав, проговорила Маша. – Ты не мог бы мне помочь? Мне кажется, эта дверь больше не открывается.

– Тогда лучше выйти сзади, – сказал я.

Я протянул Маше руку и помог ей пробраться мимо медицинских механизмов. Под ногами у нас хрустело и перекатывалось, рука Маши была теплой и твердой. Я спрыгнул на землю из задней дверцы, и она спрыгнула следом. И сразу убрала руку.

Какое-то время я чувствовал на ладони как бы отпечаток от ее твердой легкой руки.

Рыжий, блаженно прикрыв веки, сидел на земле, прислонившись спиной к колесу. Морган стоял рядом с ним и смотрел на черный БМВ метрах в двадцати позади нашей «скорой». Ласточки нашей. Увезла нас из Лабиринта, хорошая машинка…

Прячась за распахнутую (бронированную) дверцу БМВ, на нас во все глаза глядел незнакомый человек.

Поверх дула автомата.

– Вот ведь не повезло чуваку, – сказал я.

Невезучий – в хорошем черном костюме, как у Арчева. За ухо у него уходит пружинка, и он непрерывно неразборчиво бормочет что-то, скашивая рот на сторону. Но здесь, во Фриланде, всё это меня совсем не пугает.

– Стечкин, – немного повысив голос, неодобрительно сказал Морган человеку в черном. – Так себе ствол.

– Don't move! – срывающимся голосом пролаял наш невезучий преследователь. Это очень странно звучит здесь, где нет обычно ни русского языка, ни английского. Маша рукой прикрыла глаза от солнца и смотрела удрученно. Морган, хмыкнув, руки в карманы, неторопливо двинулся вперед. Остановился метрах в пяти перед БМВ.

– Ну?..

Лицо человека в черном исказилось, и он нажал на гашетку. Маша удрученно закрыла глаза. Тишина фриландского полудня: согласно стрекочут насекомые, ветер пробегает по колосьям. Рыжий одобрительно ухмыляется, всё так же расслабленно сидя у машины.

– Облом, – говорит Морган черному. – Да?

Тот бросает автомат и вытаскивает пистолет. Пистолет сухо щелкает вхолостую, и черный снова тянется к поясу... А вот это уже опасно!

– Морган, берегись, – вскрикиваю я, но это, конечно, лишнее. Морган уже у машины. Он совершает какое-то короткое движение, четкое и почти совершенное в своей техничности, как будто даже неторопливое. Я в такие моменты никогда не могу разобраться, что он делает; он, конечно, показывал мне, было дело, но я оказался плохим учеником.

Нож из руки черного падает в пыль. Тот отшатывается и с коротким, тихим паническим криком бежит назад по пустой дороге. Морган не делает никаких попыток задержать его. Черный... Видимо, он надеется вернуться в Лабиринт. Вот интересно, и что же с ним будет? Я никогда раньше не видел, чтобы кто-то оказался в нашей Стране вот так – без приглашения. В общем-то, внезапная телепортация в другой пейзаж, да еще вкупе с изменением нашей внешности, может до цугундера довести кого угодно, даже такого вот подготовленного боевика. Морган наклоняется, подхватывает упавший нож и принимается его изучать. И тут мы видим странное…

На бегу человек в черном начинает как-то странно косолапить на подворачивающихся ногах. Он спотыкается, падает, пытается подняться, бежит на четвереньках. Кричит. Крик переходит в вой и лай.

Я такого никогда еще не видел. По дороге теперь бежит, спотыкаясь, крупный тяжелый черный пес, подвывает, рычит и цапает воздух зубами. Быстро удаляется, а потом сворачивает и скрывается в колосьях. Удаляющиеся вой и лай ополоумевшего бедняги слышны еще долго.

Первым приходит в себя Рыжий.

– Вот те раз, – громко говорит он и гибко вскакивает. С наслаждением потягивается всем своим длинным и сильным – фриландским – телом. – Протащили с собой в Страну какое-то чмо! Вы такое видели вообще когда-нибудь? Что это с ним было?

– Маша, – задумчиво говорит Морган, глядя вслед черному псу, а тяжелый армейский нож в его пальцах мелькает, как рыбка. – А не таким ли вот образом тут и появляются чудовища?

– Бедный мальчик, – говорит Маша, и я вдруг замечаю, что она расстроена до последней степени. – Ведь его никто, никогда…

– Маруся, но что это было? – с напором спрашивает Рыжий. Морган вздыхает, кидает нож на крышу БМВ. И поворачивается к Рыжему.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – с расстановкой говорит он, – но было то, что ты задолжал какие-то фантастические деньги какому-то перцу, который способен устроить вот такой вот... расход боекомплекта средь бела дня на улице, полной гражданских. Нет?

Он был прав.

– Ты что, снова имел дела с конторой? – спросил я Рыжего. – Как тебе это вообще пришло в голову после всего, что произошло?

– Это была не контора, – с расстановкой сказал Морган.

– Там более! Мы что, про тебя чего-то не знаем? Я вообще не понимаю, кому ты можешь понадобиться до такой степени..

– Не он, – веско сказал Морган, – а его деньги.

– Так сколько ж это денег должно быть? Это ж должен быть годовой бюджет страны средних размеров!

– Оу, оу, – выставив вперед ладони, начал Рыжий, – притормозите. Во-первых, заплатить я могу. Просто не хочу. Во-вторых, контора тут ни при чем. Вы сами слышали: Арчев больше не работает на контору. В-третьих, это всё равно уже не имеет значения. Я не собираюсь возвращаться в Лабиринт. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, и Аптека тоже захочет теперь насовсем остаться во Фриланде.

– Есть такое намерение, – пробормотал я. – Морган, ты меня прости, но всё, хватит. Нагулялись.

Морган смотрит на нас. И фыркает.

– Пошли-ка отсюда, – говорит он. – А то не приведи аллах этот бобик на нас снова выскочит. Бедный-то он бедный, но клычки у него отросли нехилые.

– Да. Пойдемте, – говорит Маша. – Автомобили на дороге будут мешать. Надо сказать мастерам, чтобы разобрали.

2.

Мы идем по лесу. Я никогда не был в этой части Страны. Лес тут – как в средней полосе. Березовые листья светятся на солнце, и запах такой, как будто где-то совсем недалеко варят в промышленной установке ягодный чай. Интересно, та скатерочка была запрограммирована привести нас именно сюда? Или гейт просто открылся наугад, как это иногда у меня бывает, когда я очень тороплюсь или не в себе? Пограничники нас на этот раз не встречают, но Маша шагает довольно целеустремленно: очевидно, она понимает, куда мы идем. У меня больше нет сил ее выспрашивать: во-первых, она все равно ничего внятного не ответит, а во-вторых, все-таки последние неприятности немного вымотали меня. Не то чтобы такое случается с нами каждый день. Ну и потом, сам переход через Границу всегда сильно дает о себе знать, даже если пробыл в Лабиринте всего... сколько? Сутки? Чуть меньше, чуть больше? Напряжение постепенно отпускает меня, и мне хочется сесть.

А лучше – лечь. И поспать часов этак…

А вот Морган и Рыжий уставшими не выглядят. Задумавшись, они держатся рядом и молчат. Они оба в этот раз очень хорошо перенесли переход через Границу. А вот про меня этого не скажешь. Жаль, что я не умею лечить себя сам: в голове немного мутится, ноги заплетаются.

Маша тоже молчит и шагает довольно быстро. Может, пребывание в Лабиринте повлияло и на нее, но по ней это незаметно.

– Вуди-види-вуди-гроу! – наконец отвлекается от своих мыслей Рыжий. – Кэп, а как ты просек, что нам надо драпать? Я так и не понял!

– Не понял он, – ворчит Капитан. – Ты бы ничего не понял даже когда тебя бы уже в воронок посадили и зафиксировали…

– Они же нас убить хотели, – замечаю я.

– Не, – говорит Морган. – Не хотели. Тут всё гораздо интереснее. Про стингер я тогда тебе это так ляпнул. Со страху, – поясняет он. – Хлопнуть нас им гораздо проще во дворе больницы было. Хоть всех, хоть на выбор.

– А что они, могли? – дрогнувшим голосом спросил Рыжий.

– А то, – хмыкнул Морган. – Все скрипачи уж на точки вышли, так могли, конечно.

– Э... чего?

– Снайперы в нас уже целились, чего, – вздохнув, пояснил Морган. – И автоматчики. По-над забором. Мы у них были как на тарелочке. И сопровождение у них было – первый сорт. Так что у нас было без шансов вообще, если бы не гейт. Но стреляли они, конечно, не по нам, а по машине. Остановить нас они хотели, а вот убить – нет.

– А ты, значит, их заметил? – помедлив, спросил Рыжий. – По-над забором?

– Там уж сложно не заметить было, – буркнул Морган. – Чуть не припозднился вот, видишь. Раздумывал еще. Мы-то ладно, тем более что раз мочить сразу нас они не собирались – значит, хотели поговорить. Может, и стоило задержаться и послушать, что к чему. Хоть поняли бы, что за гаврики. Но вот Маша! Такие разговоры всегда, знаешь ли... Мда.

– Тьфу, – сказал немного побледневший Баламут.

– А что такое? – Маша тоже вынырнула из раздумий. – Значит, мы могли бы задержаться и поговорить с ними? С тем, кто в нас стрелял? Но ты предпочел, чтобы они стреляли? Почему?

– Маруся, я не уверен, что ты понимаешь, о чём я, – неторопливо проговорил Морган. – И я не уверен, что хочу тебе объяснять.

Даже я не был уверен, что хочу услышать его объяснения. Там, во дворе больницы, Морган начал действовать, конечно, не только из-за Маши, но и из-за нас с Рыжим.

– Достаточно нам знать, что Капитан нас спас, – сказал я.

– Спасла нас та тряпочка, – буркнул Морган. – А я что. У меня просто хорошая реакция.

– Тряпочка? – заинтересовался Рыжий. – Впрочем, плевать. Я, к слову, и так знаю, что это были за гаврики. И почему они не хотели нас убить. Меня, во всяком случае.

– Да что ты говоришь? – буркнул Морган. – Ну и, к слову, когда ты нам собирался рассказать?

– Да я уж разобрался бы, когда!..

– Погодите, – остановил я их вечную волынку. – Баламут, рассказывай.

Тот запнулся, выдохнул и немного потупился. Почесал шрам.

– Ну вот ты сказал сейчас, что не представляешь, зачем я кому-то так понадобился, – неохотно сказал он, пиная на ходу дорожную пыль. – А Кэп говорит, мол, не я, а мои деньги.

– Ну и?

– Ну так вот им нужны не деньги, – в сторону сказал Рыжий и по-звериному поморщил нос. – Им нужен я.

– Мы пришли, – сказала Маша.

3.

По неизвестной причине мы не замечали его между деревьев, пока Маша не произнесла эти слова. Но когда заметили, Морган тут же обо всем забыл.

Это был серебристый ангар, как-то целиком вдруг вынырнувший из зелени. Он сразу оказался очень близко, хотя был довольно... большим. Я понял, что уже некоторое время слышу какие-то неопределенные звуки вроде стрекотания и механических ударов. Так бывает в этой Стране: ты замечаешь что-то только в самый последний момент, а потом удивляешься, как можно было такое не заметить. Иногда я задумываюсь: а сколько же таких невидимых слонов проходит здесь мимо нас?..

Территория вокруг ангара была обнесена кирпичным забором. Кованые ворота стояли нараспашку. Мы пересекли обширный ровно утоптанный двор и вошли внутрь.

Полумрак, солнечные столбы с пляшущими пылинками. Пахнет пылью и озоном. Посреди ангара стоит какой-то передвижной агрегат вроде БТР без стрелковой башни и гусениц. Размером этот недо-БТР – примерно с небольшой грузовик, но даже с учетом этого здесь все равно просторно.

– Это что же? – спросил Морган, затаив дыхание. – Это же мастерская?

В глубине ангара снова взрывается мелодичное стрекотание, и что-то начинает часто стучать со звоном.

– Нета! – громко позвала Маша. Раздался громкий скрежет. Стрекотание и удары стихли.

– А! Вернулась!

Голос был приятный, холодный и звонкий. Такой голос мог бы принадлежать операционной системе с очень хорошим имитатором эмоций. Я даже готов был завертеть головой в поисках сервера, на котором стоит это чудо программирования; но, к счастью, я ошибся.

Маленькая крепкая девчушка в заляпанном комбинезоне, с круглыми защитными очками на лбу явилась из того конца ангара, где только что стучало и стрекотало, и кинулась обнимать Машу. Она оказалась самым настоящим живым человеком, она была в явном восторге и приговаривала:

– Вернулась! Как я рада! Маруся, как я рада!

– Ты как будто сомневалась, что я вернусь, – улыбаясь, ответила Маша.

– Не, – сказала маленькая хозяйка мастерской и отпустила ее. – Я не сомневалась. Ну что? – спросила она, повернулась к нам, склонила голову и принялась стаскивать огромные вачеги. Мы глазели. Маленькая хозяйка усмехнулась. – Как успехи? – спросила она у Маши. – Ждать мне его?

– Да, – ответила Маша. – У нас получилось. Он явится, я думаю, через недельку. Ну, плюс-минус. Дашь ему какую-нибудь игрушку, пусть занимается. И пусть не сидит на месте. Чем больше он увидит, тем лучше. Что остальные группы? Известно, как у них прошло?

– Нет, вы первые. Быстро обернулись. А чего встрепанные такие? – маленькая хозяйка снова бегло оглядела нас. Видимо, наш запыленный вид и общая обалделость сразу бросались в глаза. – Осложнения?

– Да, – грустно сказала Маша. – Нас нашли... почти сразу. Я никак не ожидала, что это случится так скоро. И знаешь кто нашел? Похоже, лично сам Князь.

– Да ладно!

– Может, я и ошибаюсь. Но по всем признакам это так.

Ее собеседница присвистнула. Незнакомое нам прозвище явно произвело на нее огромное впечатление, хотя слишком впечатлительной она не выглядела. В первый момент я вообще принял ее за кроху (прямо скажем, не самый впечатлительный народ на свете). Но нет, она человек, просто маленького роста – мне, может быть, по плечо. Больше всего она похожа на гномку из «Линэйдж». Пахнет от нее креозотом и металлической стружкой. Морган смотрит на нее во все глаза.

– Надеюсь, мы оттянули на себя его внимание, и у остальных не будет таких проблем, – прибавила Маша. – До меня самой это дошло только в самый последний момент, представляешь. Когда уже было поздно что-то делать.

– Ну и что? Как вы от него ушли?

Маша кивнула на Моргана.

– Если бы не он, не ушли бы.

– О! – хозяйка мастерской быстро, с любопытством, взглянула на Моргана. – Ну и... вы голодные, кстати? Там есть пироги. Аои напекла вчера, – пояснила она для Маши.

– Хорошо, – сказала Маша. – И, Нета, слушай. Там на дороге две лабиринтские машины. Сломались. Ну и там какое-то оружие, еще что-то. Посмотри, может, тебе что-нибудь сгодится.

Маленькая Нета очень оживляется. Она сразу подхватывается и убегает вглубь ангара. Оттуда раздаются возня и грохот, потом снова взрывается то самое мелодичное стрекотание – как будто заводит песню огромный кузнечик. И вылетает Нета – в очках и вачегах, верхом на диковинном устройстве, напоминающем гибрид скутера и швейной машинки. Именно вылетает: устройство парит над дорогой, издавая стрекотание и отчетливый запах озона. Морган впадает в транс.

– Поздравляю с удачным побегом! – кричит нам Нета сквозь стрекотание. – Добро пожаловать в мою мастерскую!

Взблеснули в солнечном пятне щитки и колесики, и «скутер» стремительно улетел вдоль дороги.

4.

– Я пойду посмотрю, – Морган смотрит ей вслед. Этот его лунатический вид нам хорошо знаком. Но сейчас мы его понимаем. Нета – мастер. Мастер говорит нам: «Добро пожаловать в мою мастерскую»!

По сравнению с этим все наши лабиринтские приключения – детские игры. Морган без лишних слов разворачивается и уходит вслед за удивительным скутером. Мы провожаем его глазами.

– Ну ладно, – Маша вздыхает. – Простите меня, ребятки, но мне надо идти. – «Э, как идти», – начинает было Рыжий, встрепенувшись, но она поднимает руку. – Аптека, спасибо. Будь нашим гостем. Отдохни. Особо не обдумывай всё это пока. Потом узнаешь побольше, сейчас некогда. В общем, не заморачивайся. Только в Лабиринт пока действительно лучше не ходить. Хорошо? Рыжий, – Маша поворачивается к нему и вдруг, дотянувшись, кладет руку ему на щеку.

– Ты напрасно так суетишься, – говорит Маша. Она стоит прямо перед ним и смотрит ему прямо в глаза. – Ты хороший охотник. Но иногда это... просто необязательно.

Она прикладывает пальцы к губам, а потом легким касанием кладет пальцы на его губы. Я столбенею.

Рыжий – тоже.

Маша, улыбнувшись, отступает на шаг и взглядывает мимо нас на дорогу.

– Ба!

Мы, как загипнотизированные, поворачиваемся туда, куда показывает ее рука.

Дорога пуста. Когда через секунду мы снова поворачиваемся к Маше, ее уже нигде нет.

Рыжий сомнамбулически поднимает руку к губам. Меня вдруг пронизывает горечь – прямо сквозь сердце. Вот те раз! Это еще что такое?

А вот что: оказывается, я надеялся.

Рыжий ошеломленно переводит глаза на меня.

– Пошли пироги есть, – говорю я торопливо. – Будем отдыхать. Как доктор прописал.

Рыжий моргает. Вид у него тот еще. У меня, должно быть, тоже.

– Знаешь, что хорошо? – торопливо продолжаю я. – Что он будет здесь. Через недельку. Ну, плюс-минус. Можно и подождать.

– Он? – задумчиво переспрашивает Рыжий, теребя губу.

– Ну да. Он.

– Ну, пошли есть пироги, – задумчиво заключает Баламут.

Посреди вымощенного плитами двора мастерской стояла летняя кухня довольно запущенного вида. Тут мы нашли необструганный деревянный стол, тяжелые скамьи, железную печку, чайник на плитке, тряпичный сверток с пирогами и кастрюлю с картофельным супом. Пироги были самые обычные, с луком и яйцами, но восхитительно вкусные. Впрочем, после Лабиринта тут кажется ужасно вкусной любая еда.

Мы едим, и мне становится легче. Не торопясь, обмениваемся мнениями по поводу произошедшего.

– Значит, он придет через недельку, – задумчиво говорит Рыжий, жуя пирог.

– Угу.

– И другие группы.

– Угу.

– И Князь.

– Угу.

– И знаешь что? – задумчиво сказал он. – Похоже, она знала про этих гавриков гораздо больше нас всех, вместе взятых... – Он вдруг воодушевился. – Возможно, я вообще тут ни при чем, если так. И Арчев ни при чем с его этим хозяином. Ведь смотри: Арчев ведь тоже оказался под обстрелом! И мне не показалось, что он этого ожидал! Возможно, всё это с начала до конца Марусины дела, а мы только попали под раздачу и вытащили ее из переделки. И заметь, – Баламут ткнул пирогом в воздух, – опять забесплатно. И еще знаешь что? Похоже, вы двое с вашими плясками вокруг ее нежной ранимой души могли бы гулять... далеко и долго. Она ведь фриландка. Может, она выносливее даже Капитана. И почем тебе знать, какие еще приспособы она прятала у себя в сумочке? А?

Мне неприятно это осознавать, но, видимо, он прав. И потом, ну что это? Использовала и свалила! «Не заморачивайся»!

– Кстати, – сказал я, чтобы отвлечься от горечи на сердце. – Насчет все-таки твоих дел. Что это ты там начал говорить, что твоим кредиторам нужны не твои деньги, а ты?..