Подземный мир и живая вода

27. Глава. Прямой наследник Меднобородого

— Кто колдует в моем доме? — раздался со второго этажа голос пана Чорторыльского, — Убирайтесь все отсюда к чертовой… к моей бабушке!

— Ты же сам нас пригласил, — ответила с кухни Ядвига.

— И что, вы теперь тут жить останетесь? Мое вино пить, мое мясо жрать? Пошли все вон! — рявкнул пан сверху.

Чудища на всякий случай встали из-за стола.

— Мы пойдем, или как? — спросил клыкастый кровопиец с раненой рукой.

— Погоди-ка, — сказала ведьма, — Люциус…

— Кому Люциус, а кому и пан Люциус!

— Давай мы сейчас немцев из подвала заберем и сразу уйдем.

— Лапы прочь от подвала! Там порох!

— Так немцы спят. Мы с Балбутухой наворожили. Дадим им из подвала уйти и вне дома порешим. Самую малость погоди, должна буду.

По лестнице в зал вышел никакой не Чорторыльский. Вышла большая красная птица. Ядвига посмотрела на птицу сквозь пальцы.

— Ты кто? А где пан? — спросила она.

Птица вдохнула, как бы собираясь ответить, а потом распахнула клюв и издала тот самый крик, который подслушала у Ядвиги в альпийской экспедиции за трупом Меднобородого.

Правда, в птичьи легкие никак бы не влезло столько воздуха, сколько в ведьмины, поэтому крик получился хотя и громким, но коротким. Чудища всего-то упали на пол, да и сама Ядвига вместе с ними.

По крику попугая, как по сигналу, в двери и в окна со стороны фасада в зал ворвались волки. Потому что ни чудища, ни, тем более, мертвецы, и не подумали ни закрыть двери на засовы, ни выставить часовых. Лучше бы, конечно, с обоих сторон, но Рафаэлла помнила, что чертово колдовство увеличило зал.

Ядвига вскочила, вдохнула полной грудью, но крикнуть не успела. Первым в дверь вломился большой ликантроп — вожак стаи, сразу увидел зеленые волосы и бросил в ведьму плотно скатанным снежком размером с человечью голову. Тугой комок сбил дыхание, ведьма отлетела к стене и закашлялась.

Остальные чудища не струсили, а вступили в бой. Когти и клыки против когтей и клыков — равноценное оружие. Только Балбутуха, сидевшая на кухне, схватила метлу и улетела в дымовую трубу через печку.

Для такого количества бойцов старый зал был бы ощутимо тесен, но Чорторыльский увеличил его достаточно для широкомасштабных боевых действий.

Великан и мохнатый сцепились с ликантропами. Именно что сцепились, не размахивая когтями, а по-борцовски обхватив друг друга за плечи и пытаясь повалить. Остальные чудища приняли бой с переменным успехом.

Русалки не смогли, да и не могли бы серьезно повредить оборотням, но забегали, заорали и привлекли слишком много внимания, выиграв время для чудищ Подземья.

Старичок с перевязанной головой выдохнул заклинание, и сразу двое волков упали замертво. Но тараторить заклинания со скоростью базарной бабы он не мог, и уже вторую попытку сорвали тычком морды в лицо, а потом перегрызли горло.

Мелкая ведьма и того не успела.

Ящеры схватили свои дубины и встретили волков смертельными ударами. К ним присоединился вампир с секирой, и втроем они отступили в угол к камину и стене, увешанной оружием.

Жабоголов с испугу стал прозрачным, и сбил с толку двух волков, но третий распознал его и впился зубами в ляжку.

Человек с головой совы отбежал на середину зала и отступал дальше, отбиваясь необыкновенно сильными руками-крыльями. С птичьих ног и с жестких перьев соскальзывали волчьи зубы, а первому волку, прыгнувшего в горло, он пробил череп ударом клюва.

Загадочный чешуекрыл, весь покрытый непреодолимой для клыков броней, присоединился к нему.

«Летучая мышь» впился в шею неудачно прыгнувшему волку, повалился вместе с волком на пол, и ему перекусили позвоночник.

Карлик отрубил волку лапу необыкновенно острым топориком, но не с его короткими ручками-ножками равняться скоростью с оборотнями.

Девки-лучницы похватали приставленные к стене луки и колчаны. Одна замешкалась, и ее схватил за ногу большой волк. Другие две вбежали на стены, и со стен, стоя ногами как на полу, принялись стрелять по оборотням.

Ядвига куда-то подевалась.

Через парадный вход в зал вбежали вооруженные люди. В последних рядах рядом с Рафаэллой вошел Элефант. Без седла она не рискнула сесть верхом, и придерживала огнедышащего коня за гриву, чтобы указывать цели. Элефант пыхнул, но вампир и ящеры увернулись от струи огня.

Справа от дверей оставалась пушка и боеприпасы, включая алхимические. Пушкарь и санитар Клаус сразу бросились направо. Пушка должны была стоять заряженной, только поверни и стреляй. Вряд ли чудища поторопились разобрать пушечный угол. Остальные люди, едва оглядевшись, свернули налево, к камину, где вооруженные чудища заставили себя уважать, и волки уже рычали на них с безопасного расстояния.

Первый крик Доминго получился настолько же громким, как у Ядвиги, хотя и не настолько длинным. В погребе его услышали.

— Ведьма кричит, — встрепенулся Ласка.

— Прошло много времени, — ответила Марта, вытирая слезы, — Могли появиться другие претенденты.

— Олаф, — сказал Фредерик, прикоснулся к эфесу, и сон как рукой сняло.

— Уверен?

— Нет. Но ставлю на Олафа. Выходим, я не буду прятаться, когда мои люди в бою.

Ласка и Марта поспешили за Фредериком к выходу. Оказалось, что Симон и Вольф уснули, и свеча уже куда-то подевалась от пороховой дорожки.

— Симон, что с тобой? — подергал его Фредерик.

— Ой. Заснул, — открыл глаза размякший алхимик.

— Вольф, ты живой? — Ласка пихнул похрапывавшего друга.

— А? — открыл глаза сонный Вольф.

— Оборачивайся и наверх. Олаф пришел.

— Олаф?

— Ну, волки. Забыл?

— Да? — Вольф прислушался, — Точно, волки.

Оборотень и в человеческом обличии чувствовал звуки и запахи намного лучше, чем обычные люди. Значит, пришел Олаф, больше никого не ждали.

Фредерик раскидал бочонки с порохом и вином. Вдвоем с Лаской они сбросили с лестницы тяжелый ларь. Распахнули не запертую снаружи и никем не охраняемую дверь и оказались на просторной кухне.

В дверях кухни спиной к ним проявилась Ядвига. Снежок сбил ей дыхание, но она успела отвести глаза волкам. Ведьма выскользнула из зала, отдышалась, набрала воздуха и закричала.

По-видимому, она могла управлять силой крика. В Дубровно и на зимней дороге Ядвига орала так, чтобы глушить людей, но не чудищ. Сейчас же досталось всем.

Когда зал снова увеличился по воле Чорторыльского, вход на кухню остался там же, недалеко от угла с камином и выставкой оружия. Трех чудищ по правую руку от Ядвиги крик задел меньше всего. В Дубровно они и вовсе едва поморщились.

Чешуекрыла сдуло за развернутые крылья и ударило о противоположную стену.

Человек-сова уже вывернулся в дальний конец зала, за считанные минуты став больше похожим на сову, чем на человека. Он закрылся крыльями и даже не упал.

Доминго как раз подлетал к одной из лучниц и собирался спикировать не нее из-под потолка. Вместо этого он рухнул на пол удивленным камнем, как будто из-под крыльев выбило опору. Рядом упала со стены и девушка. Со стены напротив свалилась вторая.

Ликантропам досталось по полной. Ядвига целилась в них. Оба рухнули на пол вместе со своими противниками. Оборотней-волков же и людей волной крика разметало по залу. Элефант, который не разрешил залить себе уши воском, упал как мертвый. Чуть не раздавил Рафаэллу, но ее унесло дальше. Легко отделалась Оксана, которая стояла в открытых дверях. Ей бы хватило видеть Богдана, чтобы ему ворожить, а в рукопашную она не собиралась. Оксану всего-то снесло с крыльца.

Даже за спиной ведьмы крик ударил по ушам, хотя и вполовину не настолько сильно. Фредерик выругался, Ядвига услышала и оглянулась.

— Убейте их! — приказала она, повернувшись направо. Ткнула пальцем в Фредерика и отступила в зал.

Ласка, Фредерик и Марта бросились за ведьмой.

— Марта! Не дай ей уйти! — крикнул Фредерик, оказавшись в центре событий.

Ящеры и вампир повернулись к ним от камина, а с середины зала поспешили двое крылатых.

— Возьми левых! — крикнул Ласка и бросился направо.

Что там думать, раз-два-три и готово. А вот фиг без волшебной сабли. Отсечь лапу ящеру не удалось. Острый, но совершенно не колдовской клинок оставил только царапину на шкуре, и Ласке пришлось выгнуться назад, чтобы пропустить над лицом плоскую дубину в виде меча, сделанную из крепкого почти черного дерева.

Вампир ударил топором. Точнее, секирой на древке под одну руку. Ласка снова увернулся, ловкости ему и без колдовства не занимать. Ударил саблей наотмашь, но противник оказался не лыком шит и парировал таким сильным встречным ударом древка в предплечье, что Ласка даже выронил оружие.

Краем глаза Ласка увидел второго ящера, упал вперед и перекувырнулся по полу. Дубина и секира не нашли свою цель.

Нет оружия — не беда. Что там на стене висит ближе? Русская сабля? Пойдет.

Фредерик отнесся к Ласке всерьез. Поверил, что тот справится сам, и с освященным мечом побежал навстречу крылатым.

Звяк! — чешуекрыл отбил меч в плоскость клинка. Противники с разбега проскочили мимо друг друга, и рыцарь рубанул человека-сову. Разлетелись срубленные перья, а верткая тварь нисколько не пострадала.

Никакая это не безмоглая нечисть, а коренные жители Подземья. Ловкие, умные, живучие. Их надо поражать в уязвимые места, которые знать бы еще, где. Против них освященный меч не особенно отличается от обычного, а обычный их берет не сказать, что хорошо.

Фредерик в сердцах выругался по-немецки. То есть, смешав чудищ с нечистотами, но без чертыханий. Меч вздрогнул в его руках, но, слава Богу, никуда не делся. Дерьмо не настолько нечистая субстанция, чтобы сквернословие приравнивалось к богохульству.

Казалось бы, что такого важного сделали два человека, которые никого даже не ранили? Спасли всех остальных. Оборотни очень стойкие, и Ядвига подарила своим друзьям считанные секунды, которыми чудища все-таки не смогли воспользоваться. Без Ласки и Фредерика пятеро боеспособных чудищ разорвали бы немало волков и людей раньше, чем те начали подниматься на ноги.

Люди в завязанных платками шапках еще только вертели головами, а волки уже снова превосходили чудищ и числом, и слаженностью стаи. Крылатым не дали побить Фредерика. Оборотни растащили их друг от друга и удерживали на месте, раздергивая с разных сторон и не подставляясь под удары. Привычная тактика стаи, которая в крови и у природных волков, и у волколюдей.

Кровопиец перекинулся парой слов с ящерами и в одиночку принялся теснить Ласку. Ящеры же легко отмахивались и от волков, и от людей. Ласка целился в пальцы на древке, но без кощеевой сабли ни разу не попал. Не потому, что плохо бил, а потому, что противник нисколько не уступал в скорости и превосходил опытом.

После первого крика Доминго не прошло и пяти минут. За это время на ногах осталось только пять чудищ, оба ликантропа и еще пятнадцать волков. Люди кое-как поднимались на четвереньки, но лучше бы притворились мертвыми.

Марта вслед за Ядвигой выбежала в зал и тут же потеряла зеленоволосую ведьму из виду. Наверняка она снова отвела глаза и сейчас переводит дыхание. В правой руке Марта держала пистолет, заряженный алхимическим боеприпасом с зубом дракона. Тот самый, который отметил еще Кощей.

Весь штурм она не видела достойной цели для зуба дракона, но сейчас пришло время. Ведьма проявится перед криком, и надо снять ее быстрее, чем она снова положит всех. Левую руку Марта держала в сумочке, сжимая каменную статуэтку. Вот краем глаза виден вроде бы полупрозрачный женский силуэт. Повернулась, не успела.

Шаг назад. Стрела просвистела мимо и воткнулась в пол.

Вот снова вроде бы ведьма у стены.

Присесть. Один из небольших оборотней неудачно напал на ящера, получил пинка и пролетел над головой Марты.

Обернуться. Марта чудом удержала палец, когда тень мелькнула перед ней. Будто Ядвига попыталась подойти сзади.

Заорал смертельно раненый человек. Кто? Фредерик на ногах, Ласка вертится вокруг вампира в синем жупане. У камина два ящера спиной к спине отбиваются от мещающих друг другу волков и людей. Эти твари очень толстокожие. Ни клыки, ни мечи шкуру ящера не берут, ее даже пули едва пробивают, не доходя до внутренностей.

Ящер занес окровавленную дубину. В дверях Оксана что-то орет с перекошенным лицом. Дубина с размаха опустилась, чуть-чуть разминувшись с головой большого парня.

Второй ящер отмахнулся от пары волков. Заставил их отскочить назад и наступил когтистой лапой на спину неловко встающему человеку в шапке.

— Марта, стреляй! — крикнула Рафаэлла.

Она добралась до пушки, но ствол все еще смотрел в сторону дверей. Девушка, будь она и ведьма, не осилит быстро повернуть орудие на колесном станке. Рядом с ней никого из мужчин.

«Ядвига подождет», — подумала Марта и выстрелила в ящера.

Тот видел, что в него стреляют. Марту нельзя не заметить. Был бы у нее калибр побольше, было бы не смешно, но это же просто пистолет, даже не аркебуза. Ящер даже успел улыбнуться, насколько улыбка получается на ящерской морде. И тут его разорвало.

Алхимический боеприпас с зубом дракона предназначен для отстрела существ и сущностей с естественным или колдовским невосприятием более традиционных средств поражения. Для простого, нисколько не колдовского, ящера это «из пушки по воробьям». Только что стоял крепкий воин, на голову выше людей, на ногах-колоннах, с пастью страшнее медвежьей, с тяжеленной дубиной в мускулистой передней лапе. И с хлопком превратился в фонтан черно-зеленых капель и взрывную волну.

Если бы рядом оказался кто-то сравнимого роста, его бы разорвало взрывом за компанию. Но люди лежали на полу, а волки нападали привычно на четырех лапах. Людей, державшихся на безопасном расстоянии, раскидало. Два особенно невезучих волка завертелись как подстреленные. Второго ящера отбросило в почти погасший камин, а кровопийца с топором — на Ласку и вместе с ним в стену.

Вампир накололся на саблю Ласки тем местом, где у людей положено быть легкому. Но вампиры легкими не пользуются, поэтому потери понес Ласка. Саблю зажало, а кровопиец выпустил секиру, схватил за плечо когтистой рукой и попытался укусить в горло. Кольчуга спасла плечо, и в открытую пасть Ласка сунул левое предплечье в кольчужном рукаве.

— Конец тебе, — сказал вампир.

Он отступил на шаг, впившись когтями левой руки в кольчужный рукав, а правой взмахнул секирой, выводя ее в широкий замах из-за спины.

— Ррррр? — сказал большой волк, который напрыгнул сзади и схватил вампира за шею.

— Спасибо, Вольф, — сказал Ласка.

Шея у этих, похоже, уязвимое место, и позвоночник уже хрустел под мощными челюстями. Удар с замахом не получился. Ласка перехватил опускающуюся секиру, уперся ногой в грудь вампира, вырвал из захвата и древко, и рукав. Хитрые приемы боя подобным оружием он пока не освоил, но сейчас и нехитрых хватит.

— Рррр! — выругался Вольф. Голова никак не отрывалась, и вампир пытался вывернуться.

Ласка ударил секирой в лоб и прорубил так, что испугался, не задел ли Вольфа. Глаза вампира закатились, и он обмяк как мертвый.

К этому времени противники ликантропов, упавшие от крика ведьмы вместе с оборотнями, уже умирали на полу. Вожак не дал великану подняться. Волк вскочил ему на спину и укусил в шею. Кто другой не добрался бы до артерии под складками кожи и жира, но оборотень в три укуса разобрал шею до уязвимого места.

Мохнатому чудищу, с которым боролся младший ликантроп, перегрызли подколенные сухожилия, оно потеряло самообладание, и волкочеловек впился ему в горло.

Доминго вцепился когтями в плечо упавшей рядом лучнице и клюнул ее в висок. Вторая успела забраться на стену и выпустить пару стрел, но ее в красивом прыжке сдернул за ногу один из волков.

Человек-сова сделал ошибку, которая стоила ему жизни. Отмахнулся крылом от Фредерика, но рыцарь перешел в низкий выпад и дотянулся самым острием меча до большого круглого глаза. А глазу много ли надо? Даже у драконов глаза не бронированные. Волк напрыгнул на спину, двое повисли на ногах, Фредерик сделал подшаг и нанес прицельный укол в открытый зубастый клюв.

— Тревога! — закричал со двора Гаэтано, — Мертвые поднимаются!

Оксана на крыльце оглянулась, завизжала и вбежала в зал, а с лестницы послышалась песня под струнный аккомпанемент.

В заросшем парке стоит старинный дом.

Забиты окна, и мрак царит извечно в нем.

Сказать я пытался, чудовищ нет на земле,

Но тут же раздался ужасный голос во мгле [1]

Со второго этажа до середины лестницы спустились Ядвига и ее верный колдун, который играл на кобзе и пел. Чешуекрыл из последних сил перескочил к ним и поднялся на несколько ступенек.

Ликантропы тоже бросились к лестнице, но не успели. Ядвига уронила маленький железный цилиндрик, который скатился на пол и превратился в огненную стену, ограждавшую лестницу от зала. Оборотни остановились перед огненной стеной не в силах приблизиться и злобно зарычали.

Со двора в зал вошел один отряд мертвецов. Из дровяного сарая. Те, кто погиб на турнире и раньше, и их не то не успели, не то забыли отпеть. Обходя усадьбу, колдун сообразил отнести им несколько мечей и сабель, подобранных на полу зала.

Еще один отряд появился из главного входа. Те, что погибли на вылазке. Вооруженные.

И еще один отряд из кухни. Те, кто погиб в доме или умер от ран. Их перенесли в сени к входу для прислуги, а свое оружие они подобрали, проходя через кухню.

Оборотень может сражаться на равных с большинством чудищ Подземья. Или с опытным вооруженным человеком. Но ему крайне сложно справится с поднятым покойником. Особенно с тем, на ком кираса или кольчуга, ведь до сердца тогда не добраться. Традиционная волчья тактика с разрыванием шеи и прочих уязвимых мест кровообращения работает только на живых существ, которые истекут кровью. Пробить мозг или оторвать голову у оборотня сил хватит. Если он приловчится. И если на голове нет шлема.

Ликантропу проще. У него руки, а не лапы. Он может схватить и бросить. Или схватить и порвать. А живой человек против мертвого может использовать привычное фехтование.

Люди и волки, переступая по полу, где мертвые тела лежали местами в три слоя, отступили к середине зала.

— Марта, стреляй, — сказал Фредерик.

— Нечем, — ответила Марта.

— Что у нас есть от огня?

— У меня ничего.

Из угла жахнула пушка. Серебряная картечь отлично помогает от нежити. Даже от нежити в доспехах помогает, если стрелять по неприкрытым ногам. Для поднятых неважно, в какую часть тела попала серебрушка.

— Все сюда! — крикнул Симон.

Они с Вольфом немного задержались, но успели «занять позиции согласно боевого расписания». Вольф помог Ласке отбиться от вампира, а Симон помог Рафаэлле навести пушку.

Очевидно, что защищаться удобнее в углу, прикрывая пушку, которая стреляет быстро, как только возможно. Но что делать с главными противниками? Ядвига уже колдует что-то новое, глядя на Фредерика.

Ласка и так был рядом с пушечным углом. Он ударил ближайшего мертвеца топором, другого уронил Вольф, и сейчас бы рубился как строевой пехотинец, но его окрикнула Рафаэлла.

— Ласка! Лови!

Обернулся и поймал холщовый мешок, от которого дунуло мелким серым порошком.

— Брось в огонь и убей ведьму!

Кивнул и побежал к лестнице. Не успел сделать пару шагов, как его хлопнула по плечу невесть откуда взявшаяся Оксана.

— Стой! Повернись!

Ласка повернулся под ее рукой, и мир вокруг стал серым.

— Отвела глаза. Давай!

Пробежал вдоль стены, проскочил между двумя мертвецами, которые его совершенно не заметили, и бросил мешочек в огонь. Мешочек вспыхнул раньше, чем коснулся пола. Порошок с хлопком разлетелся вокруг белым шаром и погасил пусть не весь огонь, но проложил проход. Ласка с разбегу пересек огненную завесу с ощущением, что кольчуга раскалилась, и рукава горят, и выскочил на лестницу.

На пути стоял чешуекрыл. Деревянные ступени гулко застучали под ногами. «Глаза отвела, а нос и уши не отвела», — вспомнил Ласка и ударил чудище раньше, чем оно поняло, где точно находится невидимый противник.

Помятая чешуя не поддавалась волчьим зубам, но трофейная секира прорубила шею до середины и не завязла в ране. Противник упал. Удар секирой привлек внимание и сделал Ласку видимым. Ядвига вскрикнула, когда перед ней из воздуха проявился вооруженный человек. Колдун подавился на полуслове.

Кто из них главный? Конечно, ведьма.

Ласка ударил Ядвигу и промахнулся. Ударил еще раз, и тоже мимо. Уловил движение слева и с размаха ткнул колдуна нижним концом древка. Неприцельно, куда Бог пошлет.

Колдун покатился с лестницы и, наверное, больно ушибся, потому что левой рукой держал кобзу, чтобы не разбить ее о ступеньки.

— Ай! — вскрикнул он, когда упал в огненную стену, и черный балахон вспыхнул.

Ядвига хлопнула в ладони, огонь тут же погас.

Ликантроп-вожак перепрыгнул строй мертвецов и оказался рядом с колдуном. Колдун ойкнул, когда могучая лапа сжала его шею, махнул рукой, и мертвецы замерли как статуи. Не то, чтобы их осталось много, но и людей с волками сейчас стояло на ногах заметно меньше, чем вошло в дом.

— Не убивай его! — попросила Ядвига.

Ее никто не держал, и она спокойно могла бы уйти через второй этаж.

— Пролить кровь ведьмы — плохая примета, — ответил вожак, — Иди сюда, посиди с ним у стенки. Руки держи на виду и не думай отводить глаза. Волки не люди, мы вас и учуем, и услышим.

Провел обоих пленных до стены и усадил на пол. Рядом с ними сразу же сели волки, облизываясь и показывая зубы. Олаф выбежал из дома, ударился о землю и вернулся обратно голым человеком, дрожащим от холода.

— Благодарю, господа волки, — сказал Фредерик, убрал меч в ножны и поклонился, — Олаф, я к сожалению, не знаю ваш этикет. Я в долгу перед вами. Прилично ли будет рассчитаться золотом?

— Прилично, — сказал Олаф, — Но обстоятельства изменились.

— Нужно больше золота?

— Нет, — ответил за Олафа вожак.

Он подошел к Фредерику и положил лапы-руки ему на плечи. Сделал еще шаг, прижал рыцаря к стене, отщелкнул застежки кирасы на плечах, разорвал грудь и вытащил сердце, обрезав аорту когтем на мизинце.

— Мне нужна корррона, — прорычал вожак.

— Папа! — крикнула Рафаэлла.

Она подбежала к отцу и скороговоркой прочитала заклинание, останавливающее кровотечение. Кровь перестала вытекать из разорванных сосудов, хотя при отсутствии сердца это не очень важно.

— Я коррроль! — взревел ликантроп, поднимая над головой окровавленное сердце, — Корррона моя по праву!

— Ты жалкая тварь! — Ядвига вскочила на ноги, — Корона по праву моя! Я наследница Меднобородого!

— Ты? — на нее обернулись все в зале.

Ядвига провела ладонями по волосам и стряхнула с них зеленую патину. Волосы из зеленых веревок превратились в медную проволоку, каковой они всегда и были.

— Отберрри! — прорычал ликантроп, сунул сердце в пасть, торопливо разгрыз и проглотил.

— Чтоб ты подавился, — сказала Ядвига и топнула ногой.

Ликантроп вздрогнул, попытался глотнуть, попытался рыгнуть, вцепился когтями себе в горло, надорвал его, но не успел. Замер и рухнул замертво.

[1] Король и шут. «Проклятый старый дом».