Подземный мир и живая вода - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Алексей Вячеславович Зубков (4. Глава. Принц мышей и подземная дорога) #4

4. Глава. Принц мышей и подземная дорога

За три дня до краковского пира начинающая ведьма Оксана сбежала прямо с костра в Вене. Завернула по пути на постоялый двор, оделась и забрала вещи. Элефант спокойно подождал у коновязи. Хотя он и непростой конь, но колдовство не лекарство, по единице на фунт веса не рассчитывается.

Уходя на свидание с принцем Максимилианом в подземельях замка Хофбург, Оксана на всякий случай подготовилась к бегству. Раскидала вещи по комнате, а самое нужное и ценное сложила во вьюк, заговорила его на незаметность, сбрызнула зельем и спрятала на сеновале. Комплект мужской дорожной одежды со штанами, чтобы ездить верхом, скромное повседневное платье горожанки, парижское придворное голубое платье, полторы колдовских книги и десять золотых из аванса, выданного крысами.

После ареста крысы или дознаватели выгребли или испортили все, что осталось в комнате, но тюк предсказуемо не нашли.

Принц мышей Томаш Нехитишь встретил Оксану на выходе с постоялого двора и любезно помог привязать к седлу тюки с вещами. Оксана узнала его с первого взгляда на площади Гусиного пастбища. Тот самый мышеобразный толстячок, которого она видела в гостях у крыс. Он же та самая породистая мышь из тюрьмы.

— Ты сейчас куда? — спросил принц мышей.

— В Киев, — ответила Оксана.

— Киев — город какого короля?

— Сигизмунда.

— Дорогу знаешь?

— Нет.

— Я тоже. Но могу за два дня довести до Кракова. Обгонишь французов на добрую неделю. И от столицы до любой провинции дорога точно есть.

— За два дня и на неделю обгоним?

— Через подземный мир. Поехали. Кстати, меня зовут Томаш. Если ты вдруг забыла.

— Оксана. К Вашим услугам, Ваше Высочество.

Принц мышей томно вздохнул, то тему услуг развивать пока не стал.

Вход на подземную дорогу находился в пещере на берегу Дуная. Чтобы попасть туда, пришлось спешиться. Томаш прошептал заклинание, и в стене открылся ход.

Оставшийся без короля подземный мир не стал чинить препятствий двум всадникам. Границы владений под землей не совпадают с границами наверху, поэтому никакая стража не стояла на пути из Вены в Краков. Разбойников же, которые обижают путников на большой дороге, в подземном мире обычно не водилось. По этим дорогам простаки не ездили, а ездило, бегало и ползало такое, что само любого разбойника съест и не подавится.

Дорога походила на пещеру, освещенную светляками. Порой казалось, что у пещеры нет боковых стен, а потолок не просто над головой, а где-то высоко-высоко. Иногда становилось светлее, будто под сводами невидимого потолка висели огромные светильники. Пару раз менялось направление ветра, и доносились запахи то свежего хлеба, то навоза, как будто под землей живут люди и лошади. Однажды вдалеке показалась кузница, где работали четыре вроде бы человека. Во всяком случае, у силуэтов не было ни рогов, ни хвостов. Один качал меха, другой держал железку клещами, а двое били по ней молотами.

Несколько раз проезжали перекрестки. На черную дорогу, что лежала под ногами, выходили дороги попроще, покрытые обычной пылью.

Один раз увидели, как далеко впереди с черной дороги свернула на простую повозка, запряженная двумя ослами. Ослы встали и уперлись в паре десятков шагов от черной дороги. Из повозки вышел маленький, но очень широкий в кости человечек и дал ослам чего-то поесть.

— Гном. Местный, — прокомментировал Томаш, — Очень талантливый народ. Могут делать удивительные вещи, но цену ломят безбожно.

Потом встретили конного курьера. Дорога раздваивалась и уходила из большой пещеры в две поменьше. В правой громко бахнуло, из тоннеля вылетело облако пыли, а за ним — всадник на коне, обвешанном кожаными сумками.

При ближайшем рассмотрении всадник оказался человеком с песьей головой верхом на коне с тоже какой-то странной мордой. По одежде распознать происхождение псоглавца Оксана не смогла и предположила, что он коренной житель Подземья, одетый по местной моде.

— Здесь кто-то живет? — спросила Оксана.

— Здесь кто только не живет, — ответил Томаш, — Самые сильные колдуны и чудовища живут под землей, чтобы лишний раз Господу Иисусу Христу на глаза не попадаться. У них тут королевства, баронства, герцогства. И усадьбы, и слуги, и деревни с мужиками, чтобы хозяйство поддерживать.

У входа в пыльный тоннель Томаш пришпорил лошадь и хлопнул по шее Элефанта.

— Гони!

Бок о бок они вылетели из тоннеля снова в большую пещеру, и лошади замедлились.

— Не стоим! — сказал Томаш, — Едем, хоть шагом, но едем.

— Откуда в подземном мире мужики? — удивилась Оксана.

— Сверху. Как наверху война или голод, так мужики, а особенно вдовы с детишками за горбушку хлебы готовы не то, что света белого не видеть, а и душу продать.

— Эти все колдуны и чудовища наверх выходят?

— Кто же им запретит. Могут хоть сейчас все вылезти. Только не хотят.

— А правит кто под землей?

— Кто только не правит. Под землей свои королевства. На востоке сейчас Русский Кощей, ты его видела. Сам он себя русским не называет, это здесь, в Европе так говорят, чтобы его с братом не путать, с Кощеем Меднобородым. Мы сейчас по землям Меднобородого едем.

— И все эти земли хотели крысы к рукам прибрать?

— Обнаглели совсем серые твари.

Навстречу попалась огромная змея. Толщиной, наверное, человеку по пояс. Змея ползла вроде бы медленно, но кони разминулись с ней за мгновение.

— Но как крысы будут править колдунами и чудовищами? — спросила Оксана.

— У кого корона, тот и правит. Так заведено.

— А остальные его слушаются?

— Да.

— Они же все чудовища и колдуны.

— В Подземье принято считаться с мнением друг друга и жить по правилам. Как бы не больше принято, чем у людей. Понимаешь, колдовство это палка о двух концах. С одной стороны, дает силу. Но с другой стороны, ты не можешь противостоять собственной силе. Если человек клянется «чтоб мне лопнуть», то он, понятное дело, не лопнет. А вот колдун, если нарушит такую клятву, лопнет обязательно. Даже если он великий колдун или и вовсе дракон.

Сзади раздался топот копыт. Томаш оглянулся, натянул поводья и пристроился за Элефантом, уступая дорогу черному всаднику. Потом снова поехал рядом.

— Есть разные хитрости, — сказала Оксана.

— Ага. Перехитрить на формулировках. С тех пор, как люди придумали юриспруденцию, они стали настолько переигрывать чудищ, что чудища предпочитают с людьми вообще не разговаривать. Звери, кстати, перестали еще раньше, по той же причине. Многие на всякий случай даже отказались понимать людей.

— Чудища попрятались под землю от законников?

— Не вздумай им сказать, что попрятались. Тем более, что от законников и вообще от людей. Наступят лапой и размажут как соплю.

— От чего тогда?

— Здесь нет церквей, не ходят по дорогам святые, не заглядывают ангелы. Господь Бог мог бы схлопнуть весь подземный мир щелчком пальцев, но он пока не считает нужным. Поэтому, кстати, большинство колдунов и чудовищ никак не связаны с чертями и демонами. Ты ведь знаешь, что далеко не все колдовство от нечистого?

— Мелкое не от нечистого.

— Не только мелкое. Здесь есть такие существа или даже сущности, которые могут вылезти наверх и разогнать всю тамошнюю чернокнижную братию с их шабашами. Просто ссориться не хотят.

— Еще скажи, они сильнее дьявола и его слуг.

— Не сильнее, конечно. Дьявол мог бы всех передавить по одному. Но в случае вторжения чертей в Подземье, местные побегут креститься.

— Разве у них есть бессмертные души?

— Представь, будут.

— У змеи, которую мы встретили? Или у этой коровы?

У дороги зачем-то стояла соломенная корова. Не паслась, стояла и смотрела на дорогу. Проскакав мимо коровы, Оксана оглянулась посмотреть, как ловко сплетено чучело. Корова плотоядно улыбнулась и оскалила совсем не соломенные зубы.

— Не оглядывайся, — сказал Томаш.

— Почему?

— Здесь так не принято. Подумают, что ты не своя, и съедят.

— Не буду. Что там с душами чудовищ?

— Ничего. Добро воюет со злом, а подземный мир в этой войне никому не нужен, поэтому живет своей жизнью и не суется между молотом и наковальней. Только не вздумай так сказать какому-нибудь дракону. И не думай, что подземный мир сам по себе. Тут у каждого свои дела наверху, но не с ангелами и демонами, а с людьми, зверями, деревьями и сущностями. Кто-то и вовсе на два мира живет.

Когда Оксана уже готова была упасть с седла, Томаш свернул на боковую дорогу. Кони, тяжело дыша, вскарабкались по крутому подъему и вышли под звездным небом.

— Оломоуц, — сказал принц, — Два шага до постоялого двора.

— Разве под землей нет постоялых дворов?

— На черных дорогах нет. Для кого? Ты бы стала открывать постоялый двор, чтобы к тебе заглянула поесть-попить и в баньке попариться та змея или тот черный всадник?

Оксана вздрогнула.

— Ничего, что мы коней не кормили и не поили? — спросила она, глядя на заходящее солнце, — И сами не ели.

— На черных дорогах можно не есть, не пить и не уставать довольно долго. Но выйдешь наружу, и пустое брюхо сразу даст о себе знать. Ага, уже начинается.

Под ложечкой забурлило, и сразу же пересохло в горле. Оксана даже почувствовала, как буркнуло в животе у жеребца под седлом.

Томаш слез, взял свою лошадь под уздцы. Оксана сделала так же.

— Что у тебя за конь такой? — спросил он.

— Дестрие из конюшен короля Франции.

— Серьезно?

— Вот те крест.

— Дело твое, но это никакой не дестрие и вообще не конь.

— Кто он тогда?

— Посмотри на эти штуки на шее.

Под челюстью Элефанта раздувались два продолговатых пузыря, нетипичных для конской анатомии.

— И что это?

— Не знаю.

— Ничего, что он повелся на французское заклинание с конским волосом, как любой нормальный конь?

— Я-то думаю, что он так хорошо под тобой идет, как заколдованный. Допустим, половина обычной лошадиной крови в нем есть. Но он не конь.

— Ничего, что он и говорит по-лошадиному? Все еще не конь?

— Ты откуда знаешь?

— Один добрый молодец сказал.

— Добрый молодец говорит по-лошадиному?

— Да.

— И что, добрый молодец от этого конь? Я не пойму, ты ведьма или кто? От этого твоего как бы коня колдовской силой несет сильнее, чем конским потом. Нас с тобой два раза на дороге не попытались сожрать, потому что его побоялись.

— Кто? Змея?

— Нет. Змея по своим делам торопилась. Коровку видела?

— Да.

— А паука?

— Бррр! — Оксана вздрогнула, — Нет.

— На потолке висел. Тупая тварь. Не понимает, что такое дипломатический иммунитет. Понимает только огонь, соль, холодное железо и колдовские амулеты. Пара штук прямо перед нами свалились на псоглавца. Я не понял, чем он отработал, но в тоннеле их разметало, а последнему, который висел над выходом с той стороны, повезло, что псоглавец его проехал. Паук прижался к потолку, когда увидел твоего Элефанта.

На постоялом дворе Томаш любезно выложил золотой флорин за отдельные комнаты для себя и спутницы, за лучший овес для коней, и за ужин. Оксана подумала, что этот постоялый двор, странно расположенный за городом и не у большой дороги, но у выхода из-под земли, предназначен в первую очередь для тех, кто путешествует по дорогам подземелий. При таких ценах, конечно, можно не беспокоиться насчет полного зала и полных спален.

В маленьком уютном зале собралось больше дюжины посетителей. За большим столом сидели суровые мужчины, которые только что приехали на двух телегах. На двух очень хороших телегах с очень дорогими лошадьми. Купец, вроде бы рыцарь, вроде бы оруженосец и несколько вроде бы солдат. У одного наливается синяк на скуле. У другого рука на свежей еще не грязной перевязи. На стол поставили на одну чарку больше, чем людей в компании и накрыли ее хлебом. Перед едой помолились.

— Эти ехали нам навстречу, — сказал Томаш, — Прошли выход прямо перед нами, мы на их колею выехали. Кого-то, смотрю, встретили по дороге.

— Ехали под землей?

— Да. Между мирами идет торговля. Гномы под горами продают хорошее железо в обмен на деликатесы сверху.

— Ты говорил, внизу свои мужики сеют и пашут.

— Там нет солнца. Вырасти-то оно все вырастет. И даст неплохой урожай, потому что под землей нет ни саранчи, ни лютых морозов, ни засухи. Но без солнца тамошняя еда совершенно невкусная и годится только чтобы с голода не сдохнуть. Там даже перец вырастает безвкусным. А пчел, например, там и вовсе нет. Пряности стоят так дорого, потому что их очень много покупает Подземье.

— Кого они встретили по пути? Спроси, нам же туда утром лезть. Там что, разбойники?

Томаш отошел к большому столу, немного поговорил и вернулся.

— Разбойников под землей нет. В смысле, местных, подземных. В узком тоннеле пришло что-то из темноты, съело одного солдата и ушло быстрее, чем они смогли увидеть, что это было. Пришло второе, поменьше, и попыталось утащить того парня за руку. По нему отработали свинцом, солью, святой водой и холодным железом. Сами не знают, что больше помогло, но чудище убежало, поджав хвост.

— Какое чудище?

— Оно не представилось.

— Ты спросил, как оно выглядело?

— У него была пасть с зубами, четыре лапы и хвост. Все, что разглядели.

— И как мы теперь там поедем?

— Как ехали, так и поедем. У этих подтекает бочка с медовухой. Даже я учуял, когда мы ехали по их колее. Каждая тварь любит вкусненькое, и большинство ориентируется обонянием. Но с твоим как бы конем мы в безопасности.

— А эти кто? — спросила Оксана, кивнув на парочку в углу.

— Колдун и ведьма, — ответил Томаш.

— Что, прямо сразу видно?

— Здесь сквозь пальцы не смотрят. Невежливо. Просто я их знаю.

— Поздороваешься?

— Ты не забыла, что я принц? По делу могу первым подойти. Если просто поздороваться, то пусть они подходят. Вообще, здесь без особой необходимости не разговаривают. Даже если кто кого узнал.

— Ой, ладно. Я просто спросила.

Слух у ведьмы намного лучше, чем у обычных людей. Даже и без заклинаний. Стоит шагнуть на ту сторону, и жить становится намного удобнее.

Оксана прислушалась.

— … корона осталась Кассию и Нидерклаузицу. Я хотя бы смогла унести ноги. Адель и Луиза не вернулись, — закончила рассказ ведьма, чьи светлые волосы немного отливали зеленым.

— Туда им и дорога. Ненавижу твоих язвительных подружек, — сказал колдун, который даже ел, накинув на голову капюшон, полностью скрывающий лицо.

— Сам-то чем занимался? Нашел саблю?

— Сабля едет обратно.

— Как ты узнал? Неужели полгода ждал в Вене?

— Я это лето провел в Кракове, чтобы не встречать твоих тупых литовских друзей. Душегубы разболтали, что Чорторыльский отправил нашего паренька за живой водой в обмен на виленское воеводство. Я занес золотой одному писарю в королевской канцелярии, чтобы сразу бежал ко мне, когда король определится с виленским воеводой. Как только я узнал, что выписана грамота на Чорторыльского, послал к тебе ворона.

— Почему Оломоуц?

— Ты же не любишь Краков.

— Помнишь.

— Помню.

— Мои тупые друзья и язвительные подружки уважали бы тебя больше, если бы ты помог мне заполучить эту саблю.

— Я работаю над этим. Не бегать же за ней по всей Европе?

— Ради подарка любимой женщине мог бы и побегать. Тот москаль, между прочим, именно что бегает именно что по всей Европе.

— А я спокойно жду его в Кракове, прикидываю дорогу до Волыни и где недалеко от дороги остались братские могилы с неупокоенными воинами.

— Натравишь на него каких-нибудь разбойников?

— В гробу я видел разбойников. Даже от мертвецов больше толку, чем от них. Стоит разбойникам наткнуться на дворянина, который знает, с какой стороны браться за меч, и могут уже сразу в гробы ложиться.

— У тебя не хватит ума спланировать засаду?

— Ума у меня побольше, чем у многих. Но, как сказал один старый священник, на медведя с мышеловкой не ходят. Право слово, один мертвый рыцарь лучше ста живых разбойников. Надо собирать всех, кто в деле, и ставить в тихом месте засаду как под Дубровно, только чтобы монахов или попов внутри не оказалось.

— Всех? В тихом месте? Под Краковом лежит мало рыцарей? Поднимешь какого-нибудь не совсем протухшего.

— Поднять-то подниму, но нельзя посылать покойников в центр города. Договаривались же, что лишний раз не будем высовываться. Змеи даже за Дубровно ругались. Раззвонил кто-то из твоих.

— Из моих?

— Не мертвецы же ябедничать побежали. И так некоторые, в том числе и твои подруги, довыделывались, что натурально охота на ведьм пошла. Латинские батюшки ваших так ненавидят, что готовы лишний десяток обычных баб сжечь, лишь бы не дать ведьме уйти.

— Скажем так, — зеленоволосая поправила локон, — Сотню баб на одну ведьму. Идиоты. Почему в свое время не записали в скрижали «Не заставляй дурака молиться богу»?

— Потому что во времена скрижалей не было духовных семинарий, которые каждый год выпускают священников. А по земле ходили люди, которым Он действительно отвечал, и творили настоящие чудеса именем Его. Если честно, живи я тогда, не знаю, чью бы сторону принял.

— Ой-ой, тебе, можно подумать сейчас плохо живется. Не сеешь, не пашешь и даже мечом не машешь. Со скольки песенок под тебя девка ляжет? С двух, с трех? Французскую болезнь еще не подхватил?

— Болезни для простаков. Алхимики догадались, что от французской болезни надо сильно прогреть тело, сильнее, чем в бане. Для этого можно алхимию пить, вроде ртути, если от нее раньше не сдохнешь, а можно простое заклинание прочитать и готово.

— Какое? — ведьма искренне заинтересовалась, и Оксана тоже.

— Потом скажу, — разочаровал обоих колдун, — Ты лучше вот что поясни. Если Меднобородый мертв, то почему тебе все еще нужна сабля Кощея? Тогда ты сказала, что Меднобородый за нее хорошо заплатит. Мы не догнали в степи татарина, но потом все-таки нашли саблю у русского. Ему случайно повезло встретить в Дубровно монаха. Сейчас у тебя есть другой покупатель?

— Сабля нужна любому наследнику.

— Ахупор мертв, Армадилло мертв. Кто там в очереди? Сам же Русский Кощей?

— Тринадцатого начнется Подземный Сейм, который выберет наследника. Любой из претендентов заплатит за саблю, чтобы оставить Кощея без удачи.

— Согласен, — кивнул колдун, — С засадой вдвоем справимся?

— Наверное.

— Я вот точно знаю, что если справимся, то все твои друзья, которые провалили дело под Дубровно, придут за своей долей. Поэтому зови их. Если у них будет доля в добыче, то пусть будет и доля в работе.

— Точно? Может, вдвоем? В тот раз какой-то толк был только от нас с тобой.

— Потому что было кого под сабли подставить.

— Тоже верно. Где ставим засаду?

— После Минска одна дорога, и твоим друзьям до нее рукой подать. Ты там договорись, а я послежу за нашими простаками. Они вот-вот будут в Кракове.

— Ладно. Споешь?

— Спою. Выбирай.

— Мою любимую.

Колдун достал кобзу и запел.

— Тёмный, мрачный коридор

Я на цыпочках, как вор

Пробираюсь, чуть дыша,

Чтобы не спугнуть

Тех, кто спит уже давно

Тех, кому не всё равно

В чью я комнату тайком

Желаю заглянуть

Чтобы увидеть

Как бессонница в час ночной

Меняет, нелюдимая, облик твой

Чьих невольница ты идей?

Зачем тебе охотиться на людей? [1]

Компания за большим столом заслушалась, что даже жевать перестала. Ведьма улыбалась. Мышиный принц тоже навострил уши. Потом все выпили за здоровье певца и его дамы сердца и разошлись спать.

— Ко мне или к тебе? — недвусмысленно намекнул Томаш.

— Томаш! — возмутилась Оксана, — Ты же не человек!

— Я тебя уверяю, в постели я очень даже человек, еще и получше многих.

— Чем это получше?

— У меня хвост есть. Можешь представить?

— Нет! — Оксана уперлась Томашу в грудь обеими ладонями, — Даже не думай!

— Подожду, — и мышиный принц ушел к себе в комнату.

Оксана легла в гордом одиночестве, прочитала заклинание от клопов и спокойно уснула. Все-таки, есть много колдовства, более полезного в ежедневном быту, чем превращение в мышь.

Томаш разбудил ее ни свет, ни заря.

— Погнали. Завтра к вечеру будем в Кракове.

Залезли в ту же пещеру и поскакали. Оксана боязливо вертела головой в поисках чудовища с мордой, лапами и хвостом, но быстро устала.

Вскоре после Оломоуца подземелье увеличилось настолько, что потолок унесся в небеса, а стены даже и за горизонт. Только редко расположенные неровные каменные колонны подпирали каменное небо.

По обе стороны от черной дороги раскинулось пшеничное поле. Колосья так себе. Хуже, чем на земле в хороший год. Хотя в плохой год на земле может колосьев и вовсе не быть.

— Это тот самый невкусный хлеб? — спросила Оксана.

— Да, — ответил Томаш, — А вот едут те самые подземные мужики, отцы или деды которых бежали от войны и голода наверху.

Параллельно черной дороге через поле шла простая грунтовка, и по ней две грустных лошади тащили телегу с двумя грустными мужиками. Оксана не разглядела подробностей, потому что кони, идущие мерной рысью по черной дороге, опередили ту телегу, как будто они неслись галопом, а телега стояла.

— Скажи, Томаш, кто сейчас в Кракове самый завидный жених? — спросила Оксана, чтобы не скучно было ехать.

— Сигизмунд Август, конечно.

— Я слышала, что он помолвлен.

— Он помолвлен, но как раз сейчас помолвка под вопросом.

— Ага, знаю. Из-за Венгрии. Любовница у него есть?

— Такой, чтобы знал весь мир, как знает Диану де Пуатье или Анну д’Этамп, нет. Польша тебе не Франция, тут все строже.

— Но ведь женщины у принца есть?

— Наверное, есть. Но о них не кричат на площадях, — недовольно ответил Томаш, — Хочешь принца, чье сердце точно свободно, так он рядом.

Некоторое время ехали молча.

Навстречу попался обоз. Впереди бежал, подскакивая, маленький зелено-золотой дракончик. За ним на белом единороге ехала в дамском седле девочка в платье самого дорогого из оттенков фиолетового. За девочкой два крытых пароконных фургона и боевой воз с бойницами в толстых высоких бортах. Из заднего борта выглядывала пушка на вертлюге. Над всеми тремя повозками полукруглые крыши, склепанные из стальных листов, как доспехи. За боевым возом восемь всадников в трехчетвертных доспехах и шлемах с широкими полями.

Девочка в багровом плаще, не снижая скорости, уставилась на Элефанта и чуть не упала с седла, провожая его взглядом.

Сидевшая рядом с возницей первого фургона пышногрудая дама в красном платье и красном берете отсалютовала встречным открытой ладонью. Томаш ответил тем же жестом, натянул поводья, перестроился за Элефантом и уступил дорогу.

— Не останавливайся! — крикнул он Оксане.

Разминулись с обозом, и принц мышей снова поравнялся с Оксаной.

— Кто это был? — спросила она.

— Служба Обеспечения, Особый Департамент. Работают на Фуггеров, но считается, что через Фуггеров на императора. Возят золото. Или изумруды какие-нибудь. Или, судя по фее с драконом, что-то еще более дорогое. Серьезные люди, не чета вчерашним.

— Они поздоровались или что?

— Жест вежливости. Означает «дорога свободна». Я ответил тем же.

— Для них, наверное, дорога всегда свободна.

— Дорога ни для кого не бывает всегда свободна. Во-первых, местные твари достаточно тупые, чтобы напасть и на такой отряд. От стаи летучих мышей даже эти бы с трудом отбились. То есть, с драконом-то отбились бы, но не без потерь. Во-вторых, «дорога свободна» означает только, что никто не сидит в засаде и не пасется на обочине.

— Как плетеная корова?

— Да. Но она бы на этих точно не напала. Тот, кто их плетет, не жалеет мозгов.

— А про ту змею, которую мы встретили, что бы они сказали?

Принц вздрогнул.

— Змей лучше не поминай. Хуже нет, чем в подземном мире поссориться с какой-нибудь змеей.

— Почему?

— Отстань.

Снова наступило молчание. Навстречу проскакал черный всадник. Этот никаких жестов не делал, и принц тоже.

— Извини, — сказала Оксана.

— Извиняю. Кстати, о Кракове. Я бы тебе очень не советовал подкатывать к королю.

— Но почему? Если король не женат, то у него есть или дама сердца или любовница. Или по девкам бегает.

— Ты не девка, ты ведьма.

— И что мне теперь, мужчин не кохать?

— У молодого короля есть хороший друг — пан Твардовский. Он колдун, алхимик и астролог, защищает Сигизмунда Августа от порчи и наговоров. Если встанешь Твардовскому поперек дороги, превратит тебя в мышь.

— Не в лягушку?

— Я его попрошу, чтобы в мышь. Лягушка из тебя так себе, а мышь хорошенькая получится, кругленькая, мякенькая… Без присмотра не останешься.

— Ты что! Даже не думай! Чтобы я, да с мышью!

— А что?

— Ты всерьез за мной ухаживаешь?

Томаш отвел глаза.

— Ты уж извини, но ты мне не пара, — продолжила Оксана.

— Почему?

— Ты не человек. У тебя души нет!

— Это ты сейчас так говоришь, а вот будешь ты тоже мышь…

— Да ну тебя в баню, — Оксана чуть не заплакала, — Не хочу жить мышью…

— Перестань, я пошутил.

— Точно?

— Точно.

— Я уж подумала, что ты меня в мышь обратишь и изнасилуешь.

— Мог бы я тебя обратить, я бы это еще в тюрьме предложил. А в человеческом виде побаиваюсь.

— Почему?

— Ты же ведьма. Дознаватели говорили, что у тебя зубы там.

— Где?

Томаш посчитал вопрос риторическим и промолчал.

— Нет у меня там зубов. Я бы тебе и сама дала. Ты так-то симпатичный.

Томаш приосанился в седле.

— Если бы не знала, что ты мышь, — продолжила Оксана, — Уж извини, но я только по людям. Даже волку-оборотню не дала, хотя он еще больше в моем вкусе.

— Ты что, на шабаш не летаешь?

— Пока нет. А стоит?

— Стоит.

— Зачем?

— Тебе там объяснят, что насчет «только по людям» это для ведьмы лишние предрассудки. Потом, глядишь, и мне чего-нибудь перепадет.

— Спасибо, блин, большое. В гробу я тогда видела эти шабаши.

— Кстати, в гробу туда некоторые летают.

— Ты там бывал?

— Заглядывал пару раз. С чисто дипломатическими целями.

— Ага, знаю я вас.

Томаш засмущался и сменил тему.

— Если думаешь лечь под молодого короля, то сначала пану Твардовскому представься. Подарок ему какой-нибудь сделай.

— Какой?

— Подумай. Он колдун, златом-серебром его не удивишь. Найди что-то, чего не купить за деньги.

— Один мой знакомый Твардовскому везет говорящую птицу от самого императора.

— Можно, да. Или вот коня этого отдай, тоже хорошо. Все лучше, чем барышникам.

— Тогда на чем я из Кракова уеду?

— Если соблазнишь короля, то тебе и уезжать не придется.

Оксана задумалась над вариантами подарков. Дорога по дуге обходила глубокую яму. Томаш посмотрел налево и дал шпор своей лошадке.

— Ходу!

— Что случалось?

— Змея за нами!

— Может, она по своим делам?

— Нет, она голодная и злая!

Оксана оглянулась и увидела здоровенную змею шагах в трехстах дальше по дороге. Еще толще вчерашней. Змея занимала больше половины ширины дороги, в ее пасть мог бы влезть конь, а зубы торчали такие, что с трехсот шагов видно.

Элефант, по-видимому, учуял змею и хорошо ускорился без лишних напоминаний. Даже на галоп перешел.

Бешеная скачка продолжалась достаточно долго, чтобы лошадиные морды покрылись пеной. Змея сократила расстояние до ста шагов.

— Налево! — крикнул принц.

Оксана чуть не описалась, когда поняла, что не умеет поворачивать на такой скорости на таком огромном коне. Но Элефант четко вошел в поворот, невзирая на брошенные поводья. Не то сам хорошо соображал, не то немецкое боевое обучение дало плоды.

— Фух! Успели! — сказал Томаш.

Змея пронеслась мимо по большой дороге.

— Она бы нас съела? — спросила Оксана.

— Даже не вспоминай.

Держа коней под уздцы, прошли деревянные ворота и вышли из холма где-то в лесу. Солнце клонилось к горизонту, но до заката еще оставалось немало времени.

— Здесь очень давно был еще один выход, он прямо в город, — сказал Томаш, — Если бы не новый, то со старого выхода мы бы не доехали. Интересный выход, исторический.

— Какой?

Томаш рассказал про Вавельского змея.

— Надо было в Крыму для змея тоже запасти фальшивого барана, — сказала Оксана.

— Ты была в Крыму?

— Да. И убегала от змея с собачьей головой.

— Расскажи?

До Кракова под историю Оксаны добрались пешком, ведя уставших лошадей под уздцы по каким-то тропинкам, которые превратились в улицу с домами, а чуть позже улица влилась в мощеную дорогу к городским воротам.

— Тебе надо успеть пройти ворота, пока они не закрылись на ночь, — сказал Томаш, — Я в город не пойду, переночую на постоялом дворе под стеной и с рассветом поеду обратно. Выспись, покорми коня и скачи в Киев. Но лучше продай этого жеребца в Кракове и возьми себе лошадку поскромнее. Слишком заметный для той, за кем идет погоня. По твоим приметам французы тебя может и не найдут, если больше не будешь больше голая стоять на площади. Но этого коня найдут легко.

— Кто же его такого быстро купит?

— Барышники, кто же еще. Они любого купят.

— А эти пузыри на шее? А колдовская сила?

— Тогда пану Твардовскому предложи для начала. Или другим колдунам и ведьмам, но про Твардовского я слышал, про остальных не знаю.

— Тогда прощаемся. Где мне найти молодого короля и пана Твардовского?

— Все-таки не передумала?

— Нисколько.

— Король живет в замке Вавель на горе над городом. Пан Твардовский живет на рыночной площади в доме у клетки и позорного столба.

— С кого начать?

— Ты короля видела?

— Нет.

— Хоть посмотри на него, вдруг не люб. Тогда и к Твардовскому на поклон идти не придется.