Польские новеллисты

За бегущим днем

Многие авторы сборника «Польские новеллисты» у нас еще не известны. И это не удивительно. Издательство «Прогресс» впервые знакомит советского читателя с теми писателями, которые пришли в польскую литературу за последние десять-двенадцать лет.

Значительное количество книжных дебютов новеллистов, представленных в сборнике, относится к 1957–1958 годам. По словам одного из польских писателей, 1957–1958 годы — это «грибные годы» польской литературы, рубеж, обозначивший период наиболее интенсивного притока молодых творческих сил в писательские ряды. Начинающие создали двухнедельный литературный журнал «Вспулчесность» («Современность»), на страницах которого замелькали десятки новых имен прозаиков, поэтов, критиков. Почти все из стартовавших в литературе в те годы прошли через этот журнал, вот почему их нередко называют «поколением «Вспулчесности».

После первых послевоенных лет, которые тоже знаменовались приходом в литературу целой плеяды молодых писателей (поколение Боровского, Дыгата, Ружевича), впервые, пожалуй, произошло столь значительное ее пополнение. На этот раз молодые входили в литературу на волне большого общественного подъема, который наблюдался в ту пору во всех областях жизни народной Полыни.

Усилившаяся в польской литературе борьба с парадным, идиллическим изображением современной действительности нашла свое отражение и в прозе молодых писателей, не оставшихся в стороне от процессов, совершавшихся в польском искусстве. Молодые решительно выступили против украшательства и лакировки. Они стремились запечатлеть картины повседневной, наблюдаемой ими жизни без всякой помпезности, пафосности. И в этом была естественная, здоровая реакция начинающих литераторов на те произведения недавнего прошлого, в которых в угоду догматическим рецептам и схемам обеднялась действительность, сглаживались, замазывались жизненные противоречия и конфликты…

Наибольшее число тогдашних писательских дебютов составляли книги новеллистов. И это не случайно. Новелла — один из самых оперативных и емких литературных жанров — позволяла начинающим прозаикам быстрее откликаться на то, что их особенно волновало, занимало писательское воображение. В первых же произведениях наиболее талантливых молодых новеллистов читатели ощутили душевное беспокойство авторов, предчувствие ими надвигающихся перемен. Многие из тогдашних дебютов носили подчеркнуто личностный, исповедальный оттенок. Один из молодых прозаиков так объяснял эту особенность: «До 1956 года большинство из нас если и писало, то отнюдь не о среде, не о вещах, которые мы сами знали и пережили. Потому-то все эти книги, написанные без подлинного знания и понимания жизни, сегодня мертвы. Это суровый урок для каждого из нас. После 1956 года молодая литература начала с излияний личного характера… Это было результатом новой, честно занятой художником позиции, суть которой сводилась к следующему: если я еще и недостаточно знаю окружающий мир, то уж о себе-то кое-что могу рассказать».

Естественно, почему их книги вызывали повышенный интерес. Не удивительно, что на какое-то время внимание читателей и критики сосредоточилось на молодой прозе.

Но тут довольно скоро выявилась очевидная «плоскодонность» целого ряда произведений молодых прозаиков. Критика, много писавшая в ту пору о молодой прозе, сравнивала, сопоставляла книги двух литературных поколений — те, с которыми вошли в послевоенную литературу писатели, начинавшие одновременно с Боровским, Дыгатом, и последние, только что появившиеся новинки новеллистов. Такое сравнение оказывалось отнюдь не в пользу молодого поколения.

Гораздо более высокий в своей массе уровень литературной техники у представителей этой «новой волны», как правило, людей с высшим филологическим образованием, недавно оставивших университетскую скамью, не мог, однако, компенсировать в их вещах главного. Авторам недоставало того необходимого знания жизни, того духовного опыта для осмысления сложных явлений действительности, какими наделены были писатели, за плечами которых была война, оккупация.

Вот почему их книгам часто недоставало глубины. Молодые новеллисты, воюя со схематизмом, создавали свои «антисхемы». Место «голубых» в их произведениях заняли «черные» герои либо же зауряднейшие дегероизированные персонажи, безвольно плывущие в тусклом потоке будней.

Справедливости ради следует сказать, однако, что период разного рода «черных стен» и «плакальщиц» оказался кратковременным, переходным для большинства молодых новеллистов. Ныне, когда поутихли ожесточенные споры вокруг «поколения «Вспулчеспости», отчетливее видно, что наиболее здоровое, талантливое ядро былых дебютантов сумело довольно успешно преодолеть «болезнь роста».

Не знаю, насколько уместно упрекать, как это делает польский критик Т. Бурек, всю творческую плеяду, начавшую свой путь на страницах «Вспулчесности», в том, что она не оправдала всеобщих ожиданий — «не создала ни одного шедевра». Будущее покажет, что из произведений современной литературы достойно столь высокого слова. Однако уже и сейчас можно с уверенностью утверждать, что лучшие из рассказов, созданных молодыми, останутся в польской литературе. Останутся потому, что они отмечены печатью подлинного таланта их авторов. В них запечатлено, подчас с поразительной пластикой, большое и существенное. Из этих разрозненных, отдельных картин складывается как бы единый, сложный, изменяющийся образ современной Польши…

Молодые новеллисты раздвинули границы польской прозы: шире, многообразнее стал ее тематический диапазон, они обогатили современную лексику, смело введя в рассказ язык современного города, улицы, стадионов и строек.

Их поиски идут в русле главных проблем, разрабатываемых сегодня всей польской прозой в целом. Остался позади тот рубеж, когда новеллистов «поколения «Вспулчесности» занимали сугубо свои, узко понимаемые «молодежные» вопросы. Они вступают уже в пору своей творческой зрелости. И потому нет нужды особенно упирать на их молодость, хотя многие из них еще довольно молоды.

Именно так подошел к оценке сделанного ими Я. Ивашкевич.

В своей рецензии на первый сборник молодых новеллистов, вышедший в 1965 году в Варшаве, Ивашкевич назвал их современными писателями. Он ввел молодых писателей в общий, единый поток, имя которому — современная польская литература. Изменился тем самым масштаб анализируемого явления. В общелитературном контексте отчетливее обозначались подлинные ценности, поблекло, утратило значимость, остроту все случайное, проходное. И хотя Ивашкевич указал на ряд недостатков, присущих молодым новеллистам, в частности на их непомерную «болтливость» («то, что можно уместить на одной странице, они развозят на целых десяти»), он характеризовал книгу молодых новеллистов как «очень ценную».

В настоящем сборнике тоже есть вещи очень разные: одни покажутся читателям сильными, выразительными, талантливыми, другие — менее самостоятельными и яркими. Это вполне естественно. Ведь сборник отражает реальную картину нынешнего состояния польской прозы, того ее молодого крыла, которое, стремясь поспеть за бегущим днем, само пребывает в движении и где все проникнуто жаждой дальнейшего творческого поиска…

С. Ларин